Я по глазам его все вижу, угрюмо заметила Надя, и преподавательница хореографии тоже сидела танцам их учила бывшая московская балерина. Аня забрала у Светы роман:
Здесь вообще о нас написано девочка улыбнулась, послушайте:
Et maintenant, messieurs, dit dArtagnan sans se donner la peine dexpliquer sa conduite à Porthos, tous pour un, un pour tous; cest notre devise, nest-ce pas Павел кивнул:
Один за всех, и все за одного. Только их было четверо, а нас пятеро Надя отмахнулась:
Неважно. София, Света, давайте руки детские ладошки протянулись над пустым термосом, над блюдом с остатками печенья:
Один за всех, и все за одного громко сказала Аня, помните, мы всегда будем вместе, мы, словно семья настенные часы с кукушкой пробили девять вечера:
Один за всех, и все за одного повторяли они по кругу, один за всех и все за одного Аня распорядилась:
Надо все убрать. Через четверть часа придет воспитатель, к этому времени все должны быть в кроватях даже в выходные дни детям не позволяли долго засиживаться:
София орудовала зубной щеткой:
Подъем в шесть, объяснила она Свете, час физкультуры, завтрак и занятия, до полудня. Обед, полчаса перемены и опять занятия, только легкие, вроде труда и рисования. На рисовании у меня ничего не получается, за меня рисует Павел вытерев лицо, девочка кивнула на постель:
Возьмешь пока мою ночную рубашку, а потом тебе выдадут вещи они сдвинули кровати, София приподнялась на локте:
Мопсы к нам не приходят, они спят с близняшками, но ты, если проснешься, перебирайся ко мне. Я сама девочка помолчала, два года назад ночевала с Аней, Надей или Павлом
Первой проснулась София. В окна комнаты бил яркий свет звезд. Приподняв голову, девочка увидела, что соседка по комнате сидит на кровати, спустив ноги на пол. София, было, хотела что-то сказать. Негритянка поднялась:
Она спит, поняла девочка, ходит и спит
София, мимолетно, вспомнила белую луну, нагретый песок, плеск воды, низкий вой, неподалеку. Девочка напряглась, выставив вперед руки:
Надо на нее прыгнуть, прижать к земле. Она чужая, не такая, как мы, она может быть опасна. Ударить в глаза, перегрызть ей шею Я так делала, только не помню где она ощутила на губах сладковатый привкус крови. Негритянка бормотала, София прислушалась:
Она оставила секрет. Мы тоже такие сделали, в Перми, когда уезжали. Я положила в свой осенние листья, и сухие астры девочка, решительно, встала. Соседка раскачивалась из стороны в сторону:
Пойдем, Светочка, ласково попросила София, ложись, я тебе песенку спою. Пойдем, милая негритянка, покорно, вернулась в постель. Подоткнув одеяло, София погладила Свету по голове:
Близняшки меня научили. Песня о девочке, что, словно цветочек длинные ресницы негритянки дрожали, она мирно сопела.
Сара слышала мягкий голос матери:
Durme, durme, mi alma donzella нежные руки обнимали ее:
Без горя и несчастий, милая, без горя и несчастий
Качалась лодка, лаяла собака. Рыжий, высокий мальчик махал ей с берега:
Приезжай! Я найду секрет, и ты обязательно приедешь Сара улыбнулась:
Я хорошо спрятала секрет. Но как звали мальчика она увидела сердце, вырезанное в стволе дерева, два имени, с датой:
Не могу прочесть, все, как в тумане разноцветные лоскуты ткани, цветы и бисер, под стеклом секрета, подернулись темной пеленой земли. Сара, успокоено, вздохнула:
Я все вспомню, когда найдут секрет
Девочки заснули, прижавшись друг к другу, не разнимая рук.
Куйбышев
В закрытом манеже общества «Динамо» пахло свежими опилками. К первым рядам скамеек, из деревянных ворот паддока доносился острый аромат лошадей. Арену осенял кумачовый лозунг:
Спортсмены Куйбышевской области приветствуют новый, 1956 год вестибюль манежа украсили еловыми ветвями и бумажными гирляндами. Маша побежала в раздевалку, а Марта потащила Сашу Гурвича к яркой стенгазете «Динамовец»:
Смотри, восторженно сказала девочка, статья о первых соревнованиях Маши, в Куйбышеве девочку сняли рядом с белой лошадью. Маша, в костюме для выездки, сюртуке и котелке, уверенно улыбалась, держа стек:
Молодая наездница присоединилась к динамовским юниорам в статье говорилось, что Маша успела сдать нормативы, на звание кандидата в мастера спорта:
Юношеские нормативы, гордо сказал генерал Журавлев, но все равно, это большой успех. Ей обещают место в сборной области
Журавлевы приехали на показательные выступления динамовцев по-семейному, на служебной «Победе». Саша только два дня, как прилетел в Куйбышев. До нового года оставалась неделя:
Потом еще неделя каникул, довольно подумал мальчик, Михаил Иванович обещал отвезти нас на Жигулевские горы. Мы пойдем в театр, на «Щелкунчика», и в Машину школу, на новогодний бал ему понравился просторный, купеческий особняк, где обосновалась семья. Большая столовая выходила окнами на Волгу:
Приедешь к нам летом, на дачу подмигнул ему Михаил Иванович, увидишь нашу яхту. Теперь никакого Крыма не надо. Тем более, мы отправимся в круиз, до Астрахани. В дельте сходим с тобой на настоящую рыбалку, поохотимся до начала новогодних каникул, в суворовском училище, Саше разрешили заниматься самостоятельно:
Английскому языку меня учит настоящий британец, по секрету, сказала ему Маша, я попрошу папу, тебе разрешат присоединиться к занятиям британца Саша пока не видел, но был уверен, что он коммунист:
Наверное, из приехавших в СССР до войны, подумал мальчик, у нас в училище таких нет
В первом отделении выступали взрослые спортсмены, с программой конкура. С арены убирали барьеры, Марта кусала пломбир, аккуратно расстелив на коленях платок:
Жалко, что у мамы Наташи простуда, вздохнула девочка, но папа правильно сказал, пусть она отлежится. Не надо болеть, впереди Новый Год на следующей неделе Журавлевым привозили елку. Саша поправил кашемировый шарф девочки:
Именно, что не надо, а ты попросила мороженое Марта похлопала рыжими ресничками:
Я его во рту таю, а потом проглатываю. Меня Маша научила, она так делала, в детстве. И ты тоже, да?
Саша вспомнил дешевые подушечки, в пермском детдоме, редкие упаковки пахнущих одеколоном вафель, горсточку малины из заброшенного парка:
Товарищ Котов привез нам торты, с мороженым. Я таких никогда не видел, малышом я не ел мороженого он вытер носовым платком нежную щечку:
Все равно измазалась. Мне редко удавалось попробовать мороженое, я жил на севере тонкие пальчики Марты стиснули его ладонь. Девочка серьезно кивнула:
Папа Миша говорил, что твои папа и мама погибли за нашу родину. Твой отец, Герой Советского Союза приемный отец объяснил Марте, что не знает имен ее родителей:
Это государственная тайна, милая развел руками генерал, может быть, когда ты подрастешь, тебе все расскажут. Но, ты, все равно, наша дочка и ей всегда останешься Марта вылизала обертку пломбира. Хитрые, зеленые глаза взглянули на Сашу:
Я знаю, что тебе подарят на Новый Год, но не скажу, девочка улыбалась, я видела, как папа и мама распаковывали свертки Саша поднял бровь:
А ты что получишь он забрал у Марты бумажку: «Я выброшу». Девочка задумалась:
Я попросила микроскоп и логарифмическую линейку. Я сразу пойду в третий класс, Марта оживилась, в Машину школу. Меня, правда, все будут старше девочка помолчала, но зато в четырнадцать лет я смогу поступить в университет Саша погладил бронзовые косички:
И кем ты собираешься стать он оглянулся:
Михаила Ивановича в конце первого отделения вызвали к телефону. Он все не возвращается. Хотя у него ответственная должность, хорошо, что он выкроил время приехать на выступление заиграли динамовский марш, зрители садились на места:
Физиком, конечно удивилась Марта, но вообще я хочу полететь в космос. Смотри, обрадовалась девочка, Маша идет первой. Ее жеребца зовут Лорд, он английских кровей Саша успел услышать родословную Лорда, чуть ли не до седьмого колена:
Он буржуазная лошадь, рассмеялась Маша, почти белогвардеец. До первой мировой войны некий герцог Экзетер подарил царской семье жеребца из своих конюшен. У его лошадей арабская кровь, они считаются одними из лучших в Англии. Лорд, потомок того коня, по прямой линии жеребец слепил глаза белизной ухоженной гривы. Белокурые косы Маши спускались на стройную спину, в черном сюртуке. Она носила изящные бриджи и высокие, по колено, сапоги:
To see the fine lady upon the white horse услышал Саша звонкий голосок. Марта добавила:
Это детская песенка, английская. Маша ее играет, и меня научила. Она очень красивая, правда Саша, беспомощно, подумал:
Очень. Впереди бал, она ожидает, что я с ней потанцую. Но если опять случится то, что было в Крыму
В училище, Саша заставлял себя не думать о девочке. Взяв в библиотеке «Что делать», Чернышевского, он решил, по примеру Рахметова, обливаться, каждый день, ледяной водой:
Все помогало, пока я был далеко от нее, а сейчас Маша рядом, в соседней комнате. Нельзя думать о таких вещах, оборвал себя мальчик, вы оба пионеры, она товарищ, соратник по строительству коммунизма прохладная ладошка коснулась его щеки.
Марта склонила голову:
Ты тоже простудился, у тебя лицо покраснело Саша отозвался:
Здесь жарко. Сиди на скамейке, я сейчас он надеялся, что девочка ничего не заметила:
Выкину ее обертку и все пройдет Саша не успел подняться. Михаил Иванович, в расстегнутом, штатском пальто, присел рядом:
И правда, жарко согласился генерал, хорошо натопили. Вот и Мария, со своим аристократом он покосился на Сашу:
После выступления ему все скажу. Новый год он проведет не с нами Михаил Иванович только что закончил разговор с Москвой, из кабинета директора стадиона. Глава Комитета по Государственной Безопасности приказал привезти Сашу на военный аэродром заволжского городка Бузулук:
После Нового Года мальчик вернется в Самару, тоже самолетом коротко сказал генерал Серов, как поняли распоряжение Журавлев все понял, и вопросов задавать не собирался:
Это не мое дело, напомнил он себе, Комитет знает, чем занимается трибуны захлопали, в динамике загремел голос диктора:
Номер первый, юниор Мария Журавлева, на жеребце Лорд зазвучала музыка, девочка легко вскочила в седло.
Красный карандаш отчеркнул фразу.
Товарищ Фрэзер, преподаватель, покачал светловолосой, поседевшей головой:
С первой частью текста ты справился неплохо он проверял Сашино изложение, по опорным словам, но дальше идет, как вы говорите, отсебятина мальчик покраснел:
Сложный источник, Марк Петрович. У меня есть учебник военного перевода, но о дипломатии в книге почти не говорится
Они с Сашей сидели в библиотеке, на первом этаже особняка. В комнате поставили уютные, обитые кожей кресла. За стеклом шкафов поблескивали переплеты Большой Советской Энциклопедии, полного собрания сочинений классиков марксизма, и Владимира Ильича. Отдельные полки отвели под иностранные книги. Маша привезла в Куйбышев библиотечку, с дореволюционными изданиями Дюма, Жюль Верна и Диккенса:
Диккенсом и Войнич товарищ Фрэзер занимается с Машей, подумал мальчик, со мной он даже не обсуждает художественную литературу узнав, что Саша готовится к военной стезе, британец кивнул:
Нужная лексика мне хорошо знакома больше он ничего не сказал, но Саша и так понимал, что преподаватель не штатский человек:
То есть штатский, скорее всего дипломат, но на войне дипломаты часто становились разведчиками о своем настоящем имени учитель не говорил, а Саша не спрашивал:
Его законсервировали, что называется. Он коммунист. Скорее всего, он попросил разрешения приехать в СССР, когда почувствовал неладное иностранцам закрыли доступ в Куйбышев:
Здесь он в безопасности, подумал Саша, незваных гостей в городе ждать не стоит
Мальчик посмотрел на антикварные часы, на каминной полке. В бывшем купеческом особняке восстановили и прочистили дымоходы, окружив камины медными решетками. Весело трещал огонь. В сером свете клонящегося к закату, декабрьского дня, блестели рамы картин, в простенках: «Ленин и ходоки», «Выступление депутатки», «Да здравствует советская наука!»
На последнем холсте ребята и девушки, в белых халатах, с комсомольскими значками, склонились над чертежами. Саша незаметно улыбнулся:
Марта всегда показывает на рыженькую девушку, и говорит, что это она стрелка на часах приближалась к трем дня. Саша понял, что волнуется. После полдника, Михаил Иванович забирал его из особняка, на служебной машине. Генерал коротко заметил:
Даже если бы я что-то знал, милый, я бы не мог тебе сказать. Приказы начальства не обсуждаются в Бузулуке, на закрытом аэродроме, Сашу ждал генерал Серов, новый председатель нового Комитета Государственной Безопасности. Мальчик решил, что его везут на встречу с товарищем Котовым:
Либо он вернулся с задания, либо прилетел в отпуск и в том, и в другом случае, упоминать о коллеге покойного отца, было нельзя. Саша хорошо знал, что такое секретность:
Но получится неловко, смутился он, товарищ Котов останется без подарка. Он хочет встретиться со мной, а я приеду с пустыми руками в ответ на робкую просьбу Саши, Маша Журавлева отмахнулась:
Ерунда. Одним тортом больше, одним меньше, с нашим застольем, повар и не заметит его не спрашивали, зачем ему понадобился торт. Саша вез в Бузулук картонную коробку, с домашним наполеоном:
Маша расстроилась, что я не смогу с ними отметить праздник, вздохнул Саша, но на «Щелкунчика» мы пойдем вместе, балет после нового года он понимал, что товарищ Котов не расскажет о своем задании:
Он хочет повидаться, сказал себе Саша, он помнит обо мне. В конце концов, именно он, первым, сказал мне, кто я такой, на самом деле аккуратно запакованные подарки для Маши и Марты Саша оставлял под елкой. До него донесся голос товарища Фрэзера:
Ты прав, текст сложный. Ты не обязан знать дипломатические выражения, но давай постараемся вспомнить нужные обороты речи в статье говорилось о нынешней работе дипломатов и секретного ведомства. Выписывая в тетрадь новые слова, под диктовку Марка Петровича, Саша поинтересовался:
Что за этаж Х, в Лондоне, и почему все работники обозначены буквами Фрэзер, в прошлом Дональд Маклэйн, соратник Кима Филби, развел руками:
Понятия не имею, Александр. Но, по слухам, там всем заправляет некий М, кем бы он ни был Фрэзер проверил колонку слов, в тетради Саши:
Отлично. Еще раз прочти текст и приступай к работе.
Подтянув к себе чистую тетрадку, Саша начал писать.
Бузулукский бор
Наум Исаакович Эйтингон узнал свои костюмы, два года назад висевшие в отделанной орехом гардеробной, в московской квартире. В его купленный в Париже саквояж неизвестный работник Комитета положил кашемировые, итальянские свитера, английскую туалетную воду.
Стоя у зеркала, Наум Исаакович понял, что за два года не похудел и не раздался. Он провел рукой по густым, черным, с заметной проседью волосам:
На баланде меня не держат, но и разносолами не балуют. Однако к празднику Серов расстарался, накрыл поляну
Эйтингон понятия не имел, где находится домик, напоминающий альпийское шале. На закрытую территорию его привезли в черной «Победе», с затемненными стеклами, в сопровождении машины охраны. Наручники, ему, правда, не надели, как не надевали их последние два года:
Они не боятся, что я убегу, вздохнул Эйтингон, они уверены, что я не брошу своих малышей и Сашу об официальной семье он не думал:
У них все в порядке. Хрущев не Сталин, им оставили квартиру и дачу, никто не снимал моих детей с работы ему разрешали один конверт в месяц. Сразу после ареста, во внутренней тюрьме Лубянки, осенью пятьдесят третьего, он попросил о письме девочкам и Павлу. Его следователь покачал головой: «Нет».
Поправив узел шелкового галстука, Эйтингон покосился на Серова. Председатель Комитета, с аппетитом ел большой бутерброд, с черной икрой. Свободной рукой он листал страницы какой-то папки: