Я прочла написанное один раз, потом, не веря своим глазам, другой. «Этого не может быть!»стучала кровь в висках. Но это было. Жизнь продолжалась, о чем свидетельствовало висевшее на стене радио, которое бубнило что-то о войне в Прибалтике, падении акций на бирже и аресте очередной обкурившейся телезвезды.
А я сидела перед мерцающим монитором, уставившись на слова, которые, как когда-то в случае с «Макбетом», постепенно начинали обретать свой ужасный смысл. Перечитав сообщение снова, я медленно начала осознавать, что случилось. Перерыв в отношениях. Такие вещи обыкновенно случаются перед окончательным разрывом. Все кончено. И только из-за того, что я написала в последнем письме «люблю», но ведь не могла же я знать, к чему это приведет! Мне казалось, мы уже давно сказали друг другу это слово, хотя и не произносили его вслух. Очевидно, я ошибалась.
Одиночество накатило на меня с новой силой, ударило в солнечное сплетение, и я вдруг ощутила пустоту моей комнаты, дома, города и всего мира. Я словно находилась в кадре, камера неумолимо отодвигалась, и я становилась все меньше, меньше и меньше, превращаясь в неразличимое пятно, точку, ничто.
Надо выбираться из этого кошмара. Я выбежала на улицу, села в машину и поехала. Не знаю почему, но это помогло. Я миновала Уайлдфлауэр-Ридж, перевалила за холм, объехала пустой участок земли, подготовленный для новой очереди строительства, и помчалась по шоссе в сторону торгового центра. Ехала в тишине, выключив радио, потому что певцы или визжали, что действовало на нервы, или завывали о потерянной любви, что тоже не способствовало моему душевному равновесию.
Слушая тихий рокот двигателя, я постепенно успокоилась и через какое-то время развернулась, чтобы возвращаться домой.
Движение было оживленноев пятницу вечером все куда-то едут. На светофорах я рассматривала автомобили, где сидели родители с детьми, возвращавшиеся домой из ресторана, или студентки в клубном макияже, с грохочущей из окон музыкой и сигаретами в зубах.
В оживленном дорожном потоке, среди всех этих незнакомых людей, мне показалось еще страшнее возвращаться в пустой дом, к монитору компьютера, где меня ждет только письмо от Джейсона. Я представляла, как Джейсон пишет это послание, в перерыве между выполнением заданий и просмотром почтовых рассылокспокойно, методично, обдумывая каждое слово. Наши отношения стали для него обузой, и он не хочет тратить на меня свое драгоценное время. В отличие от него у меня теперь будет очень много свободного времени.
Приближаясь к следующему перекрестку, я вдруг увидела волшебную куриную косточку. Толстые черные мазки на знакомом белом фургоне с надписью «Уиш кейтеринг». Он ехал прямо передо мной, за рулем сидела Делия, а кто расположился на пассажирском местея разглядеть не могла.
Я никогда не относилась к числу людей, способных на неожиданные поступки. Но когда ты одна в целом мире, по-настоящему одна, приходится выбирать из того, что тебе предлагает судьба. Или люди. Эти несколько букв«Уиш кейтеринг», как и те, что я написала Джейсону, имели множество значений и ничего не гарантировали. Но когда фургон свернул в переулок, они снова попались мне на глаза. Поэтому, дождавшись зеленого света, я нажала на газ и поехала за ними.
Глава 4
И я сказала: «Не тебе судить о моем стиле». Знаешь, я на многое могу закрыть глаза и много чего прощала, но это уже слишком. Ты моя сестра, ты меня понимаешь. В конце концов, нужно же было обозначить границу, верно?
Да, кажется, я сглупила. Раза три чуть не повернула назад, потом дважды проехала мимо, но в конце концов, набравшись мужества, остановилась перед особняком в историческом районе под названием «Маккиммон-Хаус». Передо мной стоял припаркованный наискосок фургон «Уиш кейтеринг». Через открытую заднюю дверь виднелись стойки с посудой, подносами, упаковками салфеток и пара металлических тележек.
И я это сделалаобозначила границу. В итоге мне пришлось идти целых два километра в новых босоножках на платформе, и я натерла такие мозоли, что ты себе просто не представляешь, звонкий девичий голос разносился на всю улицу.
Я тащилась пешком по реально пустой дороге, ни одной машинызахвати, пожалуйста, ложки, не те, а вон там, выше, и думала только о том, что это самое ужасное первое свидание в мире. Понимаешь?
Я отступила назад и повернулась к своей машине, надеясь, что еще не поздно передумать. Что я здесь забыла? О чем вообще думала? Еще можно сесть и уехать!
Но тут обладательница звонкого голоса подошла к открытой двери фургона и заметила меня. Она была невысокая, с пышной копной белокурых кудряшек, рассыпавшихся по спине, и я сразу поняла, что монолог произносила она. Наверное, дело было в одежде: короткая блестящая черная юбка, белая блузка с торчащим воротником, завязанная на талии, и высокие черные сапоги на толстых каблуках. Наряд дополняли блестящие тени и ярко-красная помада.
Привет, сказала она мне, повернулась спиной, схватила стопку посудных полотенец и выпрыгнула из фургона.
Привет.
Я собиралась сказать еще пару слов, может, даже целое предложение, но меня почему-то переклинило. Я застыла, словно дошла до определенной точки и не способна двигаться дальше. Девчонка была слишком занята и ничего не заметила. Напевая себе под нос, достала из глубины фургона еще какие-то коробки. Повернувшись и увидев, что я по-прежнему стою перед фургоном, она спросила:
Ты что, заблудилась?
Я снова помедлила с ответом, на этот раз по другой причине. В свете фонаря стало отчетливо видно ее лицо с двумя шрамами. Один изгибался вдоль подбородка, как бы подчеркивая линию губ, а другой пересекал правый висок. У нее были синие глаза и кольца на каждом пальце и от нее пахло арбузной жвачкой, но это я заметила гораздо позже, а пока что мое внимание приковали к себе шрамы.
«Прекрати пялиться!»приказала я себе, ужасаясь своему поведению. Девушка, казалось, не заметила моего нездорового любопытства. Она просто ждала ответа.
Нет, меня наконец отпустило, я ищу Делию.
Передняя дверь фургона открылась, и я увидела Монику, ту самую медлительную официантку, что бродила с подносом в руках из кухни в гостиную на маминой вечеринке. Она держала в руках разделочную доску, которая, судя по выражению лица Моники, весила не меньше ста фунтов. Она откинула со лба длинную челку и медленно пошла к дому.
Не забудь раздаточные вилки, Монотоника, напомнила ей кудряшка. Моника притормозила, медленно развернулась и таким же черепашьим шагом пошла обратно.
Делия на кухне, сказала мне девушка со шрамами, надо подняться по той дорожке и обойти дом.
О, спасибо, отозвалась я.
В это время из фургона выбралась Моника с разделочной доской и несколькими большими вилками. Я пошла к дому, но меня окликнули.
Погоди! Девушка умоляюще посмотрела на меня. Ты же все равно туда идешь, не могла бы ты, очень тебя прошу, захватить кое-что с собой? Мы тут совсем зашиваемся, и, честно говоря, это моя вина, так что ты мне очень поможешь.
Конечно. Я вернулась к ней, обойдя Монику, которая медленно, словно сомнамбула, брела к дому.
Она вытащила из глубины фургона две тележки и стала складывать в них кастрюли и противни. Закончив, положила сверху стопку полотенец и подкатила одну тележку ко мне.
Поехали, сказала незнакомка, и мы покатили каждая свою тележку к дорожке.
Дальше начинался крутой подъем, который героически преодолевала Моника, добравшаяся только до половины. Казалось, она идет против ветра. Девчонка взглянула на меня, а потом на дорожку. Я старалась не смотреть на шрамы, но они как магнитом притягивали мой взгляд.
О боже, вздохнула она, иногда кажется, что весь чертов мир ополчился против тебя!
Да, так бывает, согласилась я, думая обо всем, что случилось со мной этим вечером.
Девчонка повернула голову, посмотрела на меня и улыбнулась. Ее глаза засияли, и шрамы словно исчезли.
Вперед! сказала она, взявшись за ручку тележки. Во всяком случае, катиться назад будет намного легче.
Ее звали Кристи Палметто. Мы познакомились на полпути к вершине, когда остановились перевести дух.
Мейси? переспросила она, услышав мое имя. Как универмаг?
Да, отозвалась я, но это не совсем имя, скорее семейное прозвище.
А мне нравится! сказала Кристи. Я собираюсь поменять имя, как только уеду туда, где меня никто не знает, и смогу начать новую жизнь. Мне всегда хотелось иметь какое-нибудь необычное имя. Стану Вероникой. Или Бланкой. А Кристиэто банально.
«Может, и так», мысленно ответила я, снова взявшись за тележку. Уже за первые пять минут знакомства я поняла, что Кристиэто не просто светлые кудряшки и синие глаза, она особенная.
Когда мы наконец дошли до боковой двери, из нее выглянула Делия в красном фартуке с надписью «Уиш кейтеринг», с припудренными мукой щеками.
Это канапе с ветчиной? Или гритс с креветками?
Канапе, ответила Кристи, прислоняя свою тележку к стене дома и взглядом приказав мне сделать то же самое. Или гритс. Определенно, или то, или другое.
Определенно, простонала Делия, вышла и стала рыться в тележках.
Кристи прислонилась к стене, скрестив руки на груди.
Этот подъем меня чуть не убил. Надо подогнать сюда фургон, иначе не успеем.
Если бы кое-кто не опоздал, то успели бы, напомнила ей Делия, поднимая крышку кастрюли.
Я ведь уже извинилась, ответила Кристи и добавила, обращаясь ко мне:
У меня был острый приступ «нечего надеть». Все не нравилось. У тебя такое бывает?
Кроме того, здесь очень строгие правила, обслуживающие машины не должны заезжать в сад. Трава очень нежная, напомнила ей Делия.
Мои ноги тоже не железные, ответила Кристи. А если мы быстро, то никто не заметит.
В открытой двери показалась Моника с противнем в руках.
Грибы? спросила она.
Тефтельки, не оборачиваясь, ответила Делия, поставь три противня в духовку и подготовь еще три.
Моника медленно развернулась и удивленно посмотрела на духовку, а потом опять на Делию.
Тефтельки?
Моника, ты делаешь это каждые выходные, вздохнула та, постарайся хоть что-то запомнить, ради бога, умоляю!
Все она помнит, фыркнула Кристи. Просто злится, что я опоздала, и демонстрирует свой протест. Она не способна прямо выражать свои чувства.
Тогда помоги ей, усталым голосом сказала Делия. С тефтельками, а не с выражением чувств.
Хорошо, миролюбиво сказала Кристи, толкнула дверь и вошла в кухню.
Делия наконец заметила меня.
Привет, слегка удивленно поздоровалась она. Мейси, верно?
Да. Может, сейчас не лучшее время
У нас всегда не лучшее время, такая уж это работа, с улыбкой отозвалась Делия, но я сама ее выбрала, так что жаловаться не имеет смысла. Что ты хотела?
Я просто подумала начала я и осеклась. Глупо задерживать Делию, они и так опаздывают. О чем я подумала? Может, она предложила мне работу просто из вежливости? Но я уже все равно здесь, и мне нечего терять.
Я просто подумала, повторила я, что, может, ваше предложение еще в силе. Ну, о работе.
Прежде чем Делия успела ответить, в дверях снова появилась Кристи.
Тефтельки поставила, можно все-таки подогнать машину?
Делия оценивающе посмотрела на дорожку и перевела взгляд на окна дома.
А ты сможешь сюда заехать? Скорее всего, нет.
Подумаешь, небольшая горка. Кристи закатила глаза и добавила для меня:Я не слишком хороший водитель, но хотя бы это признаю.
Делия снова окинула взглядом дорожку и дом, как бы взвешивая все «за» и «против», и вытащила из кармана ключи.
Как только подъедешь, разгружайся как можно быстрее. Если кто-то что-то скажет, притворись, что не знала о правилах.
О каких еще правилах?
Кристи протянула руку за ключами, однако Делия отвела руку и отдала их мне.
За рулем будет Мейси. Возражения не принимаются.
Ладно, давайте быстрее, поспешно согласилась моя новая подруга, развернулась на каблуках и устремилась к выходу.
Я не могла оторвать от нее взгляд. Сапоги, волосы и короткая юбка были тут ни при чем. Кристи просто лучилась энергией и радостью жизни. Я сразу это заметила, потому что в последнее время мне самой этого очень не хватало. Делия тоже проводила ее взглядом, затем посмотрела на меня:
Если хочешь работать с нами, можешь приступать. Зарплата каждую вторую пятницу, и обычно расписание известно за неделю вперед. Тебе понадобится пара-другая черных брюк и несколько белых футболок или блузок. В понедельник у нас выходной. Если есть вопросы, то я отвечу на них позже, а то мы сегодня немного задержались.
Звучит заманчиво, согласилась я.
Кристи обернулась на полпути:
Мейси! Поехали!
Добро пожаловать на борт, улыбнулась Делия.
В библиотеке меня натаскивали две недели, здесь теория заняла ровно две минуты.
Самое главное, говорила Кристи, пока мы выкладывали на подносы канапе с ветчиной, знать, что разносишь, и убирать с подноса мятые салфетки. Никто не захочет брать еду с подноса, если там лежат грязные салфетки.
Я кивнула.
Еще нужно запомнить, что тебя как бы нет. Ты просто несешь поднос, улыбаешься и говоришь: «Канапе с ветчиной и дижонской горчицей», и идешь дальше. Старайся быть незаметной, гости должны видеть не тебя, а угощение.
Понятно.
Она имеет в виду, пояснила Делия, появляясь за нашими спинами, что официант должен уметь раствориться в толпе и не привлекать к себе внимания, ты ведь не в гости пришла, а на работу.
Кристи протянула мне поднос с канапе и шлепнула на край стопку чистых салфеток. Стоя рядом с ней, я снова обратила внимание на шрамы, но заметила, кроме них, и блестки на коже, и серебряные колечки в ушах.
Начинай с краю. Если встретишь «индюка», остановись только на секунду, а потом улыбнись и продолжай идти, даже если он побежит за тобой.
Индюка? переспросила я.
Это те, кто пытается слопать с твоего подноса все, что там есть, пояснила она. Существует правило: две штучкии вперед. Если клиент тянется за третьей, ты просто уходишь, поняла? Да, две штучки, и ушла.
Если он не дает тебе пройти, то это уже «хапуга». Такое поведение совершенно недопустимо, и ты имеешь полное право наступить ему на ногу.
Нет, не имеешьвмешалась Делия. Просто вежливо извинись и отойди в сторону.
Кристи поймала мой взгляд и покачала головой.
Лучше наступить, беззвучно, одними губами, произнесла она.
В кухне царила суета. Делия носилась между духовкой и столом, Моника медленно распаковывала подносы с семгой, стейками, картофелем. Все кипело энергией, все двигалось в несколько раз быстрее, чем обычно, за исключением Моники. Работа в выездном ресторане оказалась полной противоположностью библиотеке. Здесь мне наконец представилась возможность отдохнуть от тишины, так действовавшей на нервы.
Если там есть пожилые люди, продолжала наставлять меня Кристи, обязательно подойди к ним, особенно к сидящим. Не дай тебе бог пропустить какую-нибудь голодную бабушку! Время от времени оглядывай комнату, наблюдай, кто ест, а кто нет. Если ты уже сделала полный круг, а на сельдереевые палочки, фаршированные смородиной с козьим сыром, так никто и не польстился, не обходи гостей снова.
Смородина с козьим сыром? удивилась я.
Кристи мрачно кивнула.
Так было всего один раз! воскликнула Делия. Могла бы и не напоминать!
Хотела бы я забыть этот кошмар, отозвалась Кристи. А вот тефтельки нравятся всем. Если что-то не так, хватай тефтельки и выноси в зал.
Который час? встревожилась Делия, захлопывая духовку. Семь уже есть?
Без пятнадцати. Кристи убрала за ухо прядь волос. Пора выходить.
Я взяла свой поднос и застыла по стойке «смирно». Кристи поправила канапе, которое чуть не свалилось с края, и спросила:
Готова?
Я кивнула, и она одной рукой открыла дверь. Несколько человек, стоящих у барной стойки, обернулись и посмотрели на нас, то есть на подносы. «Будь незаметной», напомнила я себе. За последний год с лишним я, скорее, привыкла к повышенному вниманию, но почему-то была уверена, что у меня получится. Я подняла поднос, расправила плечи и вышла в зал.
Полчаса спустя я стала обладательницей массы ценных знаний. Во-первых, все любят тефтельки. Во-вторых, большинство «индюков» толпятся возле дверей, когда ты выходишь, и налетают первыми, хватая лучшие кусочки. А если ты хочешь их обойти, они моментально превращаются в «хапуг». Но я не решалась наступать им на ноги даже в самых тяжелых случаях. В-третьих, я испытала на себе теорию невидимости. Когда взгляд гостя упирается в поднос, ты становишься лишь фоном для угощения. Люди не обращают на тебя внимания и рассказывают все, что угодно.