Всем, всем, полный вперед, огонь вести сходу не останавливаться, обходить противника по флангам и бить в борт.
В лобовой перестрелке с «пантерами» у «тридцатьчетверок» шансов было откровенно не много, тем более что танки майора были вооружены еще старой 76мм пушкой, которая лобовую броню немецких кошек брала только в упор. Уже полгода как советские заводы выпускали танки с 85мм орудием, но в батальон Орлова они еще на дошли.
«Ну теперь-то точно дойдут, мелькнула у майора предательская мысль, без потерь встречный танковый бой обойтись точно не сможет.
Бой тем временем разгорелся в полную силу. Потеряв при сближении шесть машинвернее разменяв их на две вражескиесоветские танкисты ворвались в строй врага и принялись, отчаянно маневрируя, расстреливать немецкие танки в борта и корму, одновременно поливая из пулеметов ссыпавшуюся с броневиков на землю пехоту. На таком расстоянии точность и бронепробиваемость пушки уже особой роли не играли, гораздо важнее были маневренные и скоростные качества машин, а именно они у советских танков были возможно лучшими в своем классе.
Управлять боем на этой стадии было практически невозможно, все смешалось и майору оставалась роль стороннего наблюдателя, который может лишь иногда пытаться вносить какие-то корректировки.
Вот выстрел немецкого самохода, уничтожает левый ленивец, куроча сталь и разрывая гусеничную ленту танка под номером «08» оказавшегося впереди и справа от командирской машины. Танк от такого обращения крутанулся на месте и подставил противнику правый борт. К обездвиженной машине как по команде бросилась немецкая пехота явно с самыми недружелюбными намерениями.
Осколочный! Скомандовал Орлов, едва только его наводчик пустил очередной снаряд по ему одному видимой цели. Старшина Сомовнаводчик комбатовской машиныпривык на учениях к полной самостоятельности. Пока Орлов отдавал приказания подчинённым, Сомов успевал отработать и за себя, и за командира, вот и в настоящем бою по привычке старшина не оглядывался на пытающегося как-то контролировать ход боя майора. Пехота восемьдесят метров на три часа. Огонь! Причеши их из пулемета.
Последняя команда была лишней: удачно положенный снаряд поломанными куклами раскидал в стороны троих бойцов в серой форме, а длинная, размашистая на весь диск очередь заставила остальных залечь. В новых танках вместо не слишком удобного в плане боепитания Дегтяря уже ставили ленточный «Горюнов», но как уже говорилось, подобные новинки до находящейся до последнего момента в Иране дивизии добраться не успели.
Закончился бой так же неожиданно, как и начался. В какой-то момент противников в зоне видимости не осталось: три немецкие самоходки сумели уползти задним ходом за деревья и избежать таким образом печальной участи остальных. Прочая немецкая техника вперемешку с советскими машинами, осталась дымить на поляне.
Маленькая победа стоила танковому батальону дорого. Девять машин сгорели полностью, еще семь оказали подбиты, но потенциально пригодны к восстановлению. Буквально за какой-то час батальон численно уменьшился в два раза.
Короткий сеанс связи с полковником, доклад о бое, о потерях и новая командазанять оборону на опушке и не дать крупным силам противника войти в прорыв.
Окапывайтесь, мне обещали прислать пехоту, подкину тебе сколько смогу. Второй батальон занял позицию справа, третий в резерве. И это в голосе собеседника даже через трубку было слышна неподдельная озабоченность. Держитесь там сколько сможете, фрицы давят по всему фронту, особых подкреплений нам взять неоткуда, если получится попробуй подчинить себе остатки 48-ой стрелковой, если кто-то будет мимо тебя проходить, я свяжусь с дивизией организую приказ.
Есть окапываться, принял Орлов и отдал соответствующие расположения. Кроме того, не уверенный в том, что им в итоге удастся удержать эту позицию, майор приказал сжечь все подбитые в недавнем бою немецкие танки, чтобы не оставлять возможность их отремонтировать.
Через пару часовсолнце уже начало потихоньку клониться к закатус запада появилась немецкие самолеты, покружили над полем боя, высматривая что-то интересное меж поднимающимися к небу столбами дыма, и, не обнаружив спрятанные под деревьями и дополнительно замаскированные советские танки, побросали бомбы туда, где бы те теоретически могли находиться. Особого ущерба такая бомбардировка наугад не принесла, хоть четверо бойцов присланной полковником стрелковой роты получили легкие ранения и контузию. Было очевидно, что так просто их не оставят и нужно ждать повторной атаки, как минимум для выявления позиций обороняющихся и последующего наведения на них авиации и артиллерии.
Так и получилось. Когда солнце уже начало цеплять макушки деревьев на западе, с того же направления приползла новая пачка немецких машин. Те сначала выпустили несколько снарядов по предполагаемой линии обороны, провоцируя русских ответными действиями раскрыть свое местоположение, но, не дождавшись реакции, двинули в итоге в атаку.
Орлов подпустил противника на три сотни метров и только после этого приказал открыть огонь. Как и предполагалось, немцы особо «не настаивали» и чуть-чуть поперестреливаясь откатились обратно. После этого, минут через двадцать, на опушку, вдоль которой занимал оборону батальон, обрушились немецкие снаряды, причем судя по разрывам, калибром они были не меньше 150мм.
После тщательной артиллерийской обработки, немецкая атака повторилась и вновь танкисты вермахта откатились обратно едва по ним начали стрелять
Такая чехарда продолжалась несколько раз после чего немцы, сумевшие за это время подвести к месту прорыва танковый кулак, одним решительны ударом прорвали советскую оборону и фланговым маневром отрезали от тылов сразу две советские стрелковые дивизии. Впрочем, сам Орлов этого уже не увидел, его контуженного шальным, слишком близко разувавшимся немецким снарядом отправили в тыл за несколько часов до начала немецкого прорыва.
Глава 11
о. Лейте, Филиппины, осень 1944 года
24 сентября 1944 года в историографии считается первым днем второй битвы за Филиппины. Естественно, отдельные стычки на этом направлении происходили и раньше, особо зверствовали тут американские подводные лодки, потопившие, например, в середине июля японский линкор «Кии». Тот который до захвата в Перл-Харборе был известен как «Теннесси». Эта победа была сочтена добрым знаком в среде традиционно суеверных американских моряков. Конечно же велась подготовка, подтягивались силы, перебрасывались на передовые базы тысячи тонн грузовтут кстати и японские подводники успели записать на свой счет несколько десятков кораблей, потеря которых, однако, янки совершенно не смутилавелась разведка и прочее, прочее, прочее. Но именно в этот день громадный авианосный флот американцев покинул наконец базу на Марианских островах и выдвинулся на запад к острову Лейте, чтобы расчистить путь своим транспортам с десантом.
Тут нужно немного отвлечься от непосредственных боевых действий и посмотреть на происходящее как бы сверху. Забавно, однако и американцы, и японцы в это время рассчитывали одержать победу в большом генеральном сражении, ну а имея в таком деле консенсуспродукт, как известно, непротивления сторонбольшое сражение становилось просто неизбежным.
Японцы рассчитывали устроить второй Перл-Харбор, полностью уничтожить или хотя бы вывести авианосную часть флота под звездно-полосатым флагом из строя, чтобы вновь перехватить инициативу в войне. Череда произошедших подряд разменов больших кораблей хоть формально по количеству потерянных вымпелов и была в пользу страны восходящего солнца, но в итоге на практике выяснилось, что на место утопленных кораблей у янки встают новые, а вот японская промышленность поддерживать заданный темп оказалась просто неспособна. Нужен был один мощный удар, в идеале полное утопление вражеского флота силами базовой авиации, без потери своих кораблейкоторых и так, если говорить совсем честно, осталось не очень много.
Американцы смотрели на ситуацию диаметрально противоположным образом и хотели, собрав в одном месте большинство своих ударных авианосцев, выманить противника на генеральное сражение, чтобы поставить наконец точку в истории флота страны Аматерасу. Янки глобально был выгоден размен один к одному, ведь отсутствие у противника флота, буквально развязывало руки их легким силам, позволяя потихоньку, не торопясь, не боясь появления чужих "больших дядек", прогрызать дыру в японском периметре безопасности. Одно дело высаживать десант в обстановке спешки, когда нужно закрепится на берегу как можно быстрее, потому что в любой момент могут появиться вражеские авианосцы, и совсем другоекогда ты никуда не торопишься и можешь обстоятельно расстреливать на берегу все что шевелится, а потом в таком же спокойном темпе откусывать остров за островом. Совсем другой уровень потерь.
Ну и последнееthe last but not the leastкак говорят американцы. 1944 годгод выборов, а все что происходит в год выборовкак опять же говорят янкиотносится к выборам, и рейтинг Рузвельта, подточенный несколькими годами военных неудач подряд, срочно нуждался в какой-то большой громкой победе, которую можно было бы предъявить избирателю в качестве значимого достижения.
Выдвинувшийся на запад американский флот под командованием Дугласа Макартура состоял из 8 ударных и 8 легких авианосцев, 7 линкоров и еще кучи всякой мелочи, не говоря уже о десантных и транспортных кораблях. Скрыть такую армаду было просто невозможно, впрочем, американцы не слишком то и пытались.
Японцы в ответ на это смогли выставить только 6 авианосцев и 12 линкоровпрактически все что у них оставалось к тому моменту, и что они смогли оторвать от других направлений. Командовать объединенным флотом взялся лично Ямамото, ясно понимавший, что либо в этот раз они победят, и возможно появится шанс о чем-то договориться с янки, либо поражение будет означать крах империи. Пусть даже не сиюминутный, а растянутый по времени еще на два-три года. Какая в общем-то разница, если конечный результат остается неизменным. Перед отбытием Сингапур на совещании японского морского штаба он высказался так. «Самое худшее что может случитсямы потеряем весь наш флот, однако этот риск оправдан. Мы обязаны на него пойти. В случае неудачи в Филиппинской операции, наши коммуникации с югом будут перерезаны. Флот перестанет получать необходимое для свободного оперирования топливо, а наши силы в Индонезии, Новой Гвинее и прочих островах окажутся в изоляции и погибнут без подвоза подкреплений и снабжения. В итоге получается, что смысла беречь флот отдавая врагу Филиппины нет никакого».
28 сентября на пляжи острова Лейте был высажен первый десант, а самолеты с авианосцев принялись совершать налеты на заранее разведанные цели. Хорошая разведка янки, впрочем, помогла не сильно: именно здесь был установлен один из немногих произведенных в Японии экспериментальных радаров «Та-Чи 18». Радар хоть и был, по сути, устаревшим еще до начала производстваон разрабатывался на основе захваченного у американцев SCR-270однако со своей работой в целом справлялся. Во всяком случае предупредить о появлении вражеской авиации за двадцать-двадцать пять минутрабочий радиус «Та-Чи-18» составлял около двухсот километров и мог варьироваться в зависимости от погоды и других внешних факторовдо ее появления он оказался вполне способен.
Первоначальные налеты на аэродромы. Лейте и других ближайших островов показали Макартуру, что их ждали и ни о какой стратегической внезапности речи не могло быть. В первый же день из 1100 самолётов, учавствовавших в воздушных сражениях, американцы потеряли 194, вновь продемонстрировав, что базовая авиация при соответствующей подготовке имеет серьезное преимущество перед своими «плавающими» визави. Это, впрочем, американского генерала не смутило, не зря его в войсках называли «Неукротимый Дуг». Макартур совершенно очевидно не был гением стратегии, однако решительности ему хватало на десятерых.
Впрочем, и японцам прорваться к американским кораблям силами лишь только базирующихся на окрестных островах самолетов тоже не получилось. Все же суммарная численность воздушной группировки, которую Макартур мог поднять в воздух, насчитывала под две тысячи самолётов, из которых 800 были истребителями. То есть примерно столько же сколько у подданых Микадо было на всех Филиппинских островах.
Непосредственное столкновение двух флотов началось 3 октября. Первыми атаковали подходящего с севера противника американцы. Из-за проблем со связью и некоторой возникшей вследствие этого несогласованности, отдельные части японского флота двигались с небольшим разрывом по времени и в итоге вступили в бой по-отдельности.
Первым под раздачу попало двигающееся курсом 150 соединение адмирала Курита в составе четырех линкоров и двух прикрывающих их легких авианосцев, следующих чуть в стороне. Американцы достаточно легко связали боем воздушное прикрытие, поднятое с плавучих палуб, и принялись методично уничтожать самый большой, выделяющийся на фоне других линкор «Мусаси». Гигант, приковав к себе главное внимание американских торпедоносцев и бомбардировщиков целый день стойко сносил все удары, получив в итоге 19 торпедных и 16 бомбовых попаданий. В 19.37 линкор потерял ход, и Курита принял решениеспасти корабль было в данных условиях очевидно невозможноэвакуировать команду. В 21.17 опустевший «Мусаси» был торпедирован своим же эсминцем и через полчаса затонул, так и не сделав ни одного выстрела по врагу.
Желание, однако, потопить здоровенный линкор сыграло с адмиралом Митчеромон непосредственно командовал соединением авианосцевзлую шутку. В 17.42, когда в сторону колонны японских линкоров ушла четвертая за день волна ударных самолетов, на его собственные корабли обрушилась совместная атака палубных самолетов вице-адмирала Дзисабуро Одзавы, поднявших в воздух все что у него было под рукойсуммарно около трехсот пятидесяти машини уцелевшей в первый день рубки базовой авиации. Удар получился опять же недостаточно хорошо скоординированный и оттого растянутый по времени, что позволило американцам, можно сказать, отделаться легким испугом.
В состав легкого испуга вошли два авианосца: самый старый, довоенной еще постройки, авианосец на Тихом океане «Саратога» и легкий «Принстон». Первый получил две торпеды в борт и успелне смотря на быстро нарастающий кренвыброситься на берег, спася таким образом большую часть своего экипажа. Легкому же авианосцу досталось больше: в его палубу буквально воткнулся не успевший сбросить 500 кг бомбу японский пикировщик D4Y «Комета». Бомба пробила палубу и рванула внизу, мгновенно воспламенив запасы авиационного топлива, а шальная торпеда, угодившая превратившемуся в один огромный костер авианосцу в правую скулу, окончательно поставил точку в истории корабля. Из всего экипажа стремительно пошедшего на дно корабля выжило всего лишь 87 человек.
Именно этот эпизод американцы официально считают первым за время войны использованием тактики «камикадзе», хоть по японским данным, целенаправленна подготовка «одноразовых» пилотов началась существенно позже. Собственно, именно после филлипинской мясорубки японское командование попыталось компенсировать неуклонно летящее в тартарары качество пилотовони просто не успевали получить необходимый боевой опытколичеством. А пока, сражения истребителей в воздухе над оккупированным островным государством происходили даже с некоторым японским преимуществом. Среди пилотов, сидящих за штурвалами «Зеро» не мало было тех, кто обучался летать еще до начала большой войны и имел по несколько тысяч часов налета, существенно превосходя мастерством своих американских противников.
На этом боевые действия 3 октября закончились, однако уже на следующий день, с рассветом, с палуб огромных плавучих аэродромов вновь начали подниматься в воздух самолеты, чтобы нести смерть куда-то за горизонт.
4 октября стало еще более богатым на события чем предыдущий день. Стороны продолжили обмениваться ударами. Японцы потеряли однотипные «Дзунье» и «Хие», что стало крайне болезненным ударом по боеспособности островного флота в целом. Торпеду от притаившейся в толще воды подлодки поймал линкор «Ногато», так же было потеряно три тяжелых крейсера, а линкор «Ямато» прорвавшийся к американским авианосцам, оставленным почему-то без прикрытия линейных сил, успел утопить два эскортника и только несколько месяцев вступивший в строй «Хенкок». Впрочем, сбежать избитый со всех сторон линкор уже не сумел и оправился на дно на день позже, чем его брат близнец. С другой стороны, получилось это у него гораздо более удачно, если это слово вообще применимо к такой ситуации.
В этот же день тяжелые повреждения получил американский авианосец «Банкер Хил», которому пришлось на буксире отправляться обратно на базу на Марианских островах. Расшалившееся по осеннему времени море то и дело захлёстывало перекосившуюся палубу корабля и несколько раз рвало буксировочные тросы. То, что он не отправился в гости к морскому дьяволу в итоге можно было назвать огромной удачей. Тянуть авианосец дальше в сторону Гавайев впоследствии посчитают делом слишком опасным, поэтому ремонт «Банкер Хила» затянется и продлится чуть ли не до самого конца войны.