Душевный покой нужен, Каспар Редактор «Черной газеты» уговаривает меня писать рецензии на концерты. Можно будет диктовать машинистке.
Если ты не станешь совать туда политику, ни один разумный человек тебя не упрекнет, смеется Каспар, но тут же спохватывается, что подобное напоминание не к месту. Чепуха, Гунтар! Главное, что ты остался жив. Остальное уладится. Итак, ты демобилизован?
Зачислен в ополчение. Под самый конец, быть может, еще и такие немцам пригодятся а пока уволен.
Как со жратвой, с финансами?
Гунтар отмахивается:
Это мое дело
Ого! Знаешь что: театру нужен сценариус помощник режиссера. Аристид Даугавиетис поговорит с директором. Двести рейхсмарок в месяц
Гунтар не отвечает. Левой рукой рассеянно теребит пустой правый рукав. Потом, бросив взгляд на Каспара, угрюмо говорит:
Тебе-то уж с этой карточкой UK и больными легкими до сих пор здорово везло. Ты родился в сорочке ишь как у тебя глаза блестят, как ты заботливо и по-отечески начал говорить со мной. Может, на то есть особая причина? Ходят слухи, что Даугавиетис хочет тебя капельмейстером назначить. Быть может, уже назначил?
Пока старый Бютнер жив, я на это место не стану рваться, говорит Каспар. А вот музыку к двум пьесам я написал. Интересно, что ты на это скажешь?
При чем тут я теперь ведь музыку пишет каждый, кому не лень. А, так, значит, от этого у тебя такая самодовольная ухмылка и одухотворенный взгляд?
Оказалось, однако, что не поэтому.
Часа не прошло, как Каспар уже разболтал Гунтару свою великую тайну. По правде говоря, у Каспара с самого утра чесался язык. И лишь суровость Гунтара да это ужасное несчастье с его рукой заставляли удерживаться.
Великая тайна оказалась заурядной сентиментальной любовной историей. С каждым восторженным юнцом такое могло случиться. Но Каспар это Каспар экзальтированный мечтатель, поэтому я опишу данное событие со своей точки зрения, ибо литературное описание предполагает более глубокое проникновение в суть вещей и объяснение того, почему характер Каспара Коциня столь внезапно изменился, чем это было вызвано.
НЕОКОНЧЕННАЯ ЛЮБОВНАЯ ИСТОРИЯ
О, как любовь мой изменила глаз!
Расходится с действительностью зренье.
Или настолько разум мой угас,
Что отрицает зримые явленья?
Коль хорошо, что нравится глазам,
То как же мир со мною не согласен?
(Время происшествия 1 июня 1944 года, место происшествия Калниенский санаторий.)
Лиана все тщательно подготовила. Таблетки люминала, которые, жалуясь на бессонницу, она выпрашивала у дежурной, спрятаны в коробочке под подушкой. Их набралось уже штук десять двенадцать. В одном медицинском журнале Лиана прочла: достаточно проглотить восемь, чтобы никогда не проснуться. Так она и решила: спокойно заснуть и уже не проснуться Заливаясь слезами, Лиана написала два прощальных письма. Одно театральному администратору господину Зингеру, другое врачу санатория: «Прошу в моей смерти никого не винить».
Господин Зингер был ангелом-хранителем Лианы. Несмотря на яростное сопротивление Аристида Даугавиетиса, господин Зингер отвоевал для нее главную роль в пьесе «Золотой конь». Это был первый и, к сожалению, последний успех Лианы. В середине сезона у Лианы открылось серьезное легочное недомогание. Ангел-хранитель господин Зингер устроил ей отдельную палату в санатории. И вот наступило уже второе лето, а болезнь неуклонно прогрессирует. С утра температура нормальная, а к вечеру подскакивает до 38 градусов и выше Лица врачей все больше вытягиваются, и Лиана понимает спасения для нее нет.
В середине апреля стародавняя больная из соседней палаты (она занимается предсказаниями и гаданием) принесла Лиане гороскоп, составленный для девушек, родившихся четырнадцатого апреля, поскольку Лиана родилась именно в этот день. Гороскоп возвещал, что черемуха умирает в юности, ее ветки обламывают влюбленные. В связи с этим девушка, родившаяся четырнадцатого апреля и больная чахоткой, не живет дольше двадцати пяти лет. Лишь в том случае, если она до первого июня увидит во сне либо белого всадника, либо черного льва (в июне меняются знаки Зодиака), больная еще может надеяться
Случилось так, что именно в апреле этого года Лиана отметила свое двадцатипятилетие. Без надежды на выздоровление. Теперь как будто появился новый шанс до первого июня увидеть во сне либо белого всадника, либо черного льва Закрыв глаза, Лиана лежала и надеялась Но сегодня первое июня. Она решила ждать до обеда, пыталась заснуть, но ничего не получилось Тогда несчастная вздохнула, съела основательную порцию яблочного киселя и попросила, чтобы ее положили на свежем воздухе, на открытом балконе. Балкон выходил в парк, и вокруг пели птицы. Когда начался мертвый час, исчезли нянечки и санитары, Лиана осторожно взяла поставленную в изголовье чашку с водой, нашарила коробочку с таблетками люминала, высыпала их в воду в ожидании, когда они растворятся, стала размышлять о своей несчастной жизни.
Ее размышления были внезапно нарушены явственным смрадом дешевого табака. С наружной стороны балкона кто-то стал отвратительно кхекать кхе, кхе, кхе. По дорожке, посыпанной гравием, дробно простучали мелкие и скрипучие шажки, что-то прошуршало, а кхекальщик все продолжал кхекать.
«Во время мертвого часа, когда больным надо отдохнуть и выспаться, какой-то тип бродит возле балкона, кхекая вовсю и воняя табаком, возмущалась Лиана, как это гнусно!»
Она повернула голову в сторону крыльца и обмерла.
На балконе стоял мужчина в белых брюках и белом пуловере. У ног его вертелся маленький черный львенок.
Белый всадник и черный лев. Оба сразу!
Саулведис, ты явился?
Простите, я не знал, что здесь кто-то есть, извиняется пораженный Каспар. Я, наверное, разбудил вас? Еще раз прошу прощения. Господин доктор попросил меня погулять с псом; ветеринарный фельдшер только что с помощью ножниц преобразил его из пуделя во льва, поэтому он такой беспокойный.
Почему вы не даете мне умереть? плачущим голосом говорит Лиана, и губы у нее начинают дрожать. Почему вы здесь кхекаете и не даете мне умереть?
Теперь Каспар и вправду пугается. Он подходит к шезлонгу, неловко присаживается на соседнюю лежанку, какая-то чашечка переворачивается, падает и куда-то катится.
Быть может, вам плохо? Я позову сестричку.
Не надо! сквозь зубы обрывает его Лиана. Зачем вы перевернули и вылили мою кружку, вы, недотепа! Да бросьте же свою вонючую сигарету, мне действительно становится плохо!
Каспар растерянно гасит сигарету о парапет балкона. Он узнает больную: это бывшая актриса театра Аполло Новус Лиана Лиепа. Боже мой, до чего она изменилась! Когда-то полненькая и округлая брюнетка, теперь лицо узкое и бледное, губы потрескались. Смотрит на Каспара безумными глазами:
Почему вы не дали мне умереть?
Каспар не в силах выдержать этот взгляд. «Это глаза умирающей лани, думает он. В них полная безнадежность». Не зная, что ответить, Каспар мямлит:
Мы же с вами коллеги: оба работаем в театре Аполло Новус.
Лиана чуть внимательнее приглядывается к Каспару. Нет, этого кхекальщика она в театре и в глаза не видела.
Наверное, вы из декорационных мастерских, говорит она равнодушно.
Нет! Я музыкант. Помните, тот, который в «Золотом коне» трубил, когда Саулведис взбирался к вам на стеклянную гору. Вспоминаете?
Фанфары Лиана помнит, но трубача этого она никогда не видела. В то время ее мало интересовали какие-то трубачи.
Вот видите: я угадал, кто вы, а вы не знаете, кто я, смеется Каспар.
Кхекальщик вы! отрезает Лиана.
Ну, это уж слишком! Возмущенный Каспар вскакивает.
Прекрасно! Ну и умирайте! Театр ничего не потеряет. Режиссер всегда говорил: это самая бездарная актриса нашего театра.
Лиана вскинулась подобно кобре и закричала:
Как вас зовут?
Кхекальщик!
Тут она запричитала изо всех сил:
Сестричка, доктор! Спасите, на помощь! Меня хотят убить, на помощь!
Сбежался весь персонал, в окнах санатория показались взволнованные лица больных. Маврикий (так звали подстриженного докторского пса) лаял и тявкал, а Каспар стоял бледный и недвижный тут же на балконе. Он ждал, что произойдет дальше.
В чем дело, мадемуазель Лиепа? спрашивал доктор, щупая пульс. Что с вами случилось?
Лиана Лиепа не ответила. Потом истерически зарыдала.
Неврастения! сказал доктор дежурной сестре. Впредь каждый вечер по две таблетки люминала.
Заметив Каспара и собаку, директор негромко спросил:
Маврикий не испугался? Сразу после стрижки собаки очень чувствительны. Как он вел себя, поднимая лапу: как такса или как лев?
Таким был первый день пребывания трубача Каспара Коциня в Калниенском санатории.
К общему удивлению, после страшного припадка истерии состояние больной Лианы Лиепы стало заметно улучшаться. Температура упала, вернулись силы. Директор объяснял это шоком испуга. Врач был уверен, что мадемуазель Лиепа в тот раз, во время мертвого часа, испугалась подстриженного пса, потому что и судомойка Минна, увидев льва в санаторной кухне, лишилась чувств и разбила чайник.
На следующий день Каспара Коциня обследовали, расспросили и просветили рентгеновскими лучами. Как врач ни старался, но, кроме застарелого рубца, ничего нового в легких трубача разглядеть не смог. Но врач считался театралом. Он обещал режиссеру Даугавиетису в течение месяца держать Каспара в санатории, а затем выдать официальный документ о бедственном состоянии его легких. За это Каспар Коцинь был обязан утром и вечером гулять с докторским псом и иногда копаться в огороде.
Как-то утром к Каспару подлетела дежурная сестричка. Мадемуазель Лиепа просит господина Каспара Коциня (и где это она узнала его имя?), если это не затруднит его, зайти к ней на минутку, поговорить. Второй этаж, комната сорок третья.
Каспар отыскал сорок третью комнату и несмело постучался.
Прошу, господин Коцинь! уверенная, что это не может быть никто другой, из-за двери отозвалась Лиана. Входите смело!
Каспар распахнул дверь и вошел. Комнатка походила на артистическую уборную в театре. На стенах приколотые кнопками фотографии кинозвезд, на туалетном столике овальное зеркало, вокруг которого беспорядочно навалены пудреницы, тюбики губной помады, тушь для ресниц, журналы и несколько экземпляров пьес. Но самое главное цветы, цветы, цветы Где она взяла столько цветов? В вазах, в кувшинах. Даже в кофейной чашке плавает странно изогнувшийся цветок. Принарядившаяся Лиана сидит на кровати, на ней розовая шелковая юбка. Бледность лица она мастерски скрыла. Лишь темные круги вокруг глаз и лихорадочный блеск во взгляде говорят, что Лиана серьезно больна.
Сегодня утром она чувствует себя прекрасно! Показав рукой Каспару, чтобы он садился на круглую скамеечку, она устраивается так, чтобы время от времени видеть себя в зеркале.
Предлагаю заключить мир, говорит Лиана. Ужасно глупо получилось в тот раз Кажется, я назвала вас кхекальщиком, а вы меня
Я вел себя как мальчишка, в свою очередь признается Каспар. Но вы начали первая.
А режиссер действительно так сказал ну, насчет меня? робко спрашивает Лиана и влажными глазами смотрит на Каспара.
«Глаза умирающей лани», думает Каспар, и ему становится жаль бедную Лиану.
Нет, это я сгоряча (лжет, не моргнув глазом!). Ничего подобного Даугавиетис никогда не говорил.
Лиана облегченно вздыхает и улыбается:
Я сразу подумала
Однако дело обстояло не так-то просто. После случая с «Золотым конем» Даугавиетис не переносил даже духа Лианы Лиепы. И не потому, что она была бездарна, нет! В театральном училище она была одной из лучших. Но Даугавиетис, старый идеалист, терпеть не мог, когда окольными путями пытались пробиться к славе.
Вы для своей протеже требуете главную роль в «Золотом коне»? кричал режиссер господину Зингеру. Хорошо! Пусть она играет коня, но о Саулцерите и речи быть не может, эта роль Лиепе не подходит: лицо плоское, как луна Круглым дураком надо быть, чтобы ради такой девицы трижды взбираться на стеклянную гору!
Но господин Зингер не сдался: позвонил инспектору театров Герхарду Натеру, а Герхард Натер позвонил Аристиду Даугавиетису. Всего один звонок, и дело сделано. Лиана Лиепа победила.
Я выдумал эту глупость, чтобы уязвить вас, повторяет Каспар.
Сознаться значит сделать шаг к исправлению, сияя, восклицает Лиана и вкладывает свои истаявшие пальчики в руку Каспара. С этой минуты вы уже не кхекальщик, а мой друг!
«А она ничего», решает про себя Каспар.
В одном отношении мне действительно повезло, говорит Лиана. Как раз первого июня судьба послала мне белого всадника и черного льва.
Каспар не понимает, что она хотела этим сказать. Наверное, новая пьеса, в которой Лиане обещана роль.
Да, говорит Каспар, теперь писатели чудны́е названия для своих пьес придумывают. Скажем «Мэ, мэ, мэ, или Конфирмация в космосе».
Как вам кажется, роль Марии Стюарт подойдет мне? спрашивает Лиана и смотрит в зеркало.
По-моему, образ Елизаветы интереснее, бездумно выпаливает Каспар.
Вот как? Быть может, мне и вправду больше подошла бы Елизавета? говорит Лиана, наклонясь к зеркалу. Неуверенность и боязнь за свое могущество Потом она величественно вздергивает брови, отбрасывает волосы на затылок и придерживает их рукой. Вдоволь наглядевшись на себя, Лиана говорит: Вы правы, надо иметь в виду обе возможности.
Сколько здесь цветов! удивляется Каспар.
Господин Зингер привез (Лиана опускает глаза). Он такой внимательный и добрый. Вчера у меня были именины.
Какие волшебные, зеленовато-коричневые орхидеи!
У него хороший вкус.
В этой кофейной чашке они прекрасно смотрятся.
Он рассказал кучу новостей. Знали бы вы, какой фокус опять выкинула наша «примадонна»! Взяла у Казацкого в кредит шиншилловую шубу на шелковой подкладке и целые полгода не выплачивала долг. Вся Рига удивляется, как это Даугавиетис держит в театре такую пройдоху.
Потом Лиана взяла на прицел продажных критиков-писак, которые одних актеров превозносят, а других не замечают вовсе. Насчет режиссера Даугавиетиса она была уверена, что старик здорово отстал от искусства, не понимает психологического театра и считает актеров марионетками, которым положено выполнять только режиссерские прихоти. Сам исчерпал себя, а молодых режиссеров и близко к театру не подпускает.
После меня хоть потоп, ей-богу
Почти два часа прошли в оживленной беседе. По правде говоря, разговаривала одна Лиана, Каспар только согласно кивал головой, время от времени вставляя несколько слов:
Ну, а как же! Не так ли? И говорить не о чем! Само собой разумеется!
Вскоре Каспар уже перестал слушать глупости, которые говорила Лиана, и стал следить за ее глазами, где пылала жажда несбывшейся жизни и работы. «Может быть, за этими глазами таится чистая и правдивая душа? размышлял Каспар. Может быть, она не так уж мелочна и банальна?»
Неожиданно раздались удары гонга, возвещавшего время обеда. Каспар поднялся и сказал, что больше он не смеет задерживать больную.
Пусть он как-нибудь зайдет к ней, пригласила Лиана. Одной ужасно скучно.
Все послеобеденное время Каспар взволнованно бродил по благоуханной калниенской чаще и по парку. В его сознании боролись двойственные чувства. Сердце сжималось от грустной нежности и нежной жалости. Ведь планы на будущее, которые строит Лиана, никогда не осуществятся! Бедняжка проживет год, в лучшем случае два.
«Как объяснить ее откровенный и грубый эгоизм?»
Каспар долго размышлял над этим и пришел к выводу, что именно эгоизм поддерживает жизнь Лианы и рождает у нее обманчивое чувство, что она еще нужна миру.
«Эгоизм Лианы надо понимать и прощать. Более того: мне следует пойти на жертвы ради этого несчастного создания, сделать остаток дней ее содержательнее и богаче», вернувшись вечером домой, решил Каспар.
(С этого и начались его невзгоды, огорчения и неудачи.)
«Это же старая история! выслушав рассказ, подумал Гунтар. Теперь последуют действия, соответствующие заранее разработанной схеме. На этот раз схема будет такая.