Кусок юбки остался под колесами, а сама хозяйка юбки поползла задом наперед и выползла из-под поезда.
Возьмите ножницы.
Возьмите их себе на память.
Очень мне нужны ваши подарки! возмутилась Аня и швырнула ножницы под ноги дарительнице.
Потом она подтянулась на руках, легла животом на край платформы, с трудом закинула ногу и наконец встала, отряхнула руки и вошла в вагон.
Она вошла и села на свободное место, и все остальные тоже вошли и сели. Никто не стоял, и все места были заняты. Сколько мест, столько и пассажиров, ни одним пассажиром больше, ни одним пассажиром меньше. Так что можно было ехать.
Аня с интересом посмотрела на свою юбку, лохмато обрезанную и годную разве что на изящные тряпочки для пыли. Из юбки торчала красная коленка (колготки были красные), а на коленкебольшая круглая дыркапорвала, когда падала, или ножницами зацепила. Дырка была белая. Аня сняла висевшую на шее шариковую ручку, тоже красную, и принялась от нечего делать закрашивать дырку.
И тут в вагон вошел один лишний пассажир, которому не было места. Аня очень не любила, когда в метро кто-то нависал перед ней, особенно чужой мужчина, но где было этому медведю угадать, что он неприятен именно Ане! Он Аню-то как раз и выбрал, чтобы встать над ней, причем левую руку с портфелем он ухитрился поднять вверх и этой рукой держался за сверкающую трубу, а в правой руке у него была книжка, и лицо по причине сильной близорукости погрузилось в книжку до ушей. Время от времени он прогибался, и его неспортивное пузо с пластмассовой молнией посредине почти касалось Аниного лба. Аня вообще терпеть не могла куртки с разъемными молниями, потому что когда человек застегивает такую куртку, издали кажется, что он расстегивает ширинку. А у этого к тому же что-то в куртке распоролось и прямо из молнии, как непристойный символ, свисала длинная нитка. Молодой человек покачивался, и непристойная нитка плясала на Аниной красной коленке. Ане это надоело, она намотала нитку на палец и попыталась ее оторвать. Нитка оказалась неожиданно прочноймолодой человек тяжело повалился на Аню, Аня оттолкнула его, но сама вслед за ним покатилась под ноги пассажирам, потому что ее палец был привязан ниточкой к его куртке.
Тьфу! сказала она громко, перекусила нитку, еще раз сказала: «Тьфу» и пулей вылетела из вагона, к счастью, на своей станции.
И пришла наконец домой. Стоп. А ключа нет. Ане так хотелось спать, что, кажется, она могла бы пройти сквозь закрытую дверь с закрытыми глазами, как призрак. Она вынула шпильку из волос и поковыряла шпилькой в замочной скважине. Неожиданно дверь открылась. Аня зевнула. Не вечер, а сплошное открывание дверей.
Дома никого нет. Если бы ей не так сильно хотелось спать, ей было бы очень стыдно. Но ведь когда дома никого неттак хорошо спится
Немножко больно было просыпатьсякак будто глаза уменьшились за ночь. Ане показалось, что веки чмокнули или чавкнули, когда ей удалось их разомкнуть. Она, конечно, тут же опять зажмурилась, но не так плотно, и одновременно высвободила руку из-под тяжелого одеяла, лениво нащупала ею мягкий, мохнатый от ковра пол; потом из-под одеяла вывалилась вторая рука, и Аня, не делая больше попыток открыть глаза, пошла руками по ковру, медленно стаскивая с кровати свое скомканное, как теплая тряпка, тело.
Вы простите, девушка, дверь была незаперта.
Аня на всякий случай плотнее прижалась к мягкому полу и потерлась о ковер носом.
Это кто?
Параша.
Кто?
Прасковья Поварисова, если позволите.
В-в-в-в Аня выдохнула теплый воздух, будто желая душу вдохнуть в этот ковер, а губ от ковра отрывать не желая.
Девушка, может, вы голову поднимете немножко? Девушка, вот смотритестарушка, она очень в туалет хочет, можно? Я шла по улице, гляжусидит и плачет. А у вас дверь не заперта. Можно, да?
А вы?
Что?
Подите туда же.
В другой раз.
Отчего же?
Аня одним глазом посмотрела на ту, с кем разговаривала. Голос у нее был интересныйкак тирольское пение, а одета она была скромно и одновременно роскошночерная юбка из тяжелого шелка и черный же мягкий свитер. А волосы у нее были белые, ниже пояса, и лицо белое, с розовым румянцем, а когда Аня оторвала наконец нос от пола, то почувствовала такой запах таких духов, что у нее чуть голова не закружилась.
Вы хулиганка? Подите включите музыку, а то ваша старушка журчит, как ручеек. И дайте мне крем для рук, вон там, у зеркала
Аня почувствовала вдруг, что кожа на руках очень сухая, стянуло руки так, будто она надела тугие печатки, в которые кто-то почему-то насыпал зубной порошок Мятный Ментоловый
Скорее Боже мой, и лицо
И лицо, и все тело вдруг стало сухим, будто кожа умерла и превратилась в грубый мешок, каким-то образом полный зубного порошкапремерзкое ощущение. Аня задергалась на полу, пытаясь сбросить кожу и рожу, и одежду, а Параша тем временем, схватив баночку с кремом, ловила то руку, то ногу Анину, стараясь намазать пожирнее.
Как легко, как мягко стало в собственной шкуре!
Легче?
Угу, только сорочка вся в креме. А что это было?
Понятия не имею.
Меня зовут Аня. А что у вас за духи?
Минутку. Бабуся, у вас все в порядке? Идите. Идите, идите.
А вы?
Что?
Почему не идете?
А я вас знаю. Вы вчера уехали на дачу с моим мужем.
Допустим.
Я сяду, пожалуй. Параша уселась в кресло, положив ногу на ногу и покачивая, и поигрывая офонарительно маленькой туфелькой.
Вам муж ничего не говорил?
Чей муж? Ваш или мой?
Мой муж.
Он же не мог все время молчать. Что-то говорил.
Вам сколько лет?
Мне двадцать два.
Ах, вот как.
Слушайте, что за духи у вас?
Я скажу чуть позже. А вы знаете какие-нибудь матерные слова?
Как?!
Есть такие словамат.
Слушайте, чего вы хотите?
Ругнитесь разочек. Ну ругнитесь!
У вас с головкой все нормально?
Параша провела рукой по волосам.
«Надо же, и зовут-то ее какПараша»
Почему-то Ане было очень неспокойно в ее присутствиии не из-за мужа вовсе, хотя то, что произошло вчера, это был противный случай, противней некуда. Удивительно было видеть у себя вот так запросто Прасковью Поварисову, про которую вообще такое рассказывали! Ходили слухи, что в нее когда-то влюбился арабский принц и чуть не похитил ее на собственном самолете. И еще много всякого совершенно невероятного говорили, но одно Аня знала доподлинноименно из-за нее отравился Анин двоюродный брат, который был близким другом Поварисова, мужа Прасковьи Поварисовой, с которым Аня и была вчера на даче, пока собственный Анин муж ужинал у своих родителей, он как раз сейчас, утром, должен был вернуться. А о Поварисове (так же как и о Параше) никто толком ничего не знал, кроме того, что он красавец и приятный собеседник.
Голос у Параши странныйкак тирольская песенка. И глаза без блеска, будто деревянные.
Встаньте, что вы все на полу-то валяетесь!
Не орите, сказала Аня и начала одеваться.
Надевая колготки, Аня вспомнила про ментоловый зубной порошок, и ей показалось, что она до ушей натянула колготки с ментоломбр-р-р и все прошло.
Аня нарочно надела самое красивоесиреневое платьеи села на табуретку напротив Параши. Параша смотрела прямо на нее деревянными глазамипостучать бы этими глазами друг о другаполучатся деревянные ложкитук-тук. А сидит она свободно-свободно, удобно-удобновоздух так и вьется вокруг нее, родной воздух Аниной комнаты. Что за духи у нее? Ане даже казалось, что запах все время чуть-чуть меняется. Парашаэто дерево с ароматными цветами
Нет:
Белая сука.
Что, простите?
Белая сука, без единого пятнышка, с розовыми веками и с гладкой короткой шерстью.
А?
Она копошится в снегу, и снег как червивый. Холодная, белая, живая сука.
Это вы мне? Про меня? А вы знаете, что я девица?
Чтодевица?
Не что, а кто девица. Я девица.
Чтодевица?
Ну, девушка.
Это в смыследевственница?
Ну да. Как вы сказали? Живая сука?
Белая сука. Как зубной порошок. Как здоровые зубы.
Что?
Ничего.
Аня хихикнулабелая сука И вдруг до нее дошло.
Что ты сказала?
Что слышала.
А твой муж?
Это с которым ты вчера была на даче?
Да, с которым я была на даче.
А я согласилась на это замужество только при условии, что он меня не тронет.
На тумбочке стоял флакон с туалетной водойбольше ничего спиртного в доме не было. Аня взяла грязную чашку, в которой раньше было молоко, вылила в нее содержимое флакона и выпила. Парфюмерный запах разлился по всем внутренностям. «Наверное, у меня тело внутри пустое»
Ты за чем пришла? Что, это у вас, шутка такая?
Да нет же. Я и не знала, что ты здесь живешь. И не шуткатак вышло.
Но Это правда?
Что я говорила? Правда, правда.
И, скажи, ты не чувствуешь некоторой как бы это сказать неполноценности? Она еще не договорила, но уже поняла неприличную глупость своего вопроса. Параша! Парашавоплощенная полноценность и дажекак это? самодовление самодовлеющность самодовлейство
Я знаю, девственностьестественное состояние человека.
А рожать детей неестественно?
А не было ли у тебя румянца на щеках?
Ну был.
А не была ли ты раза в два умнее?
А что же, по-твоему, вот так вот, как вышла замуж, так и поглупела?
Я думаю, не сразу, а через некоторое время. Ну?
Неправда, неправда, все, что ты говоришьнеправда!
У Ани не слезыкипяток брызнул из глаз.
А хочешьвместе подойдем к зеркалу? А ну, посмотри, у кого волосы гуще и длиннее. Вспомни, когда у тебя начали выпадать волосыа?
Нет! Нет! Нет! Такого не может быть! Ты дура, дура, убирайся вон!
А ты теперь попробуй наоборот, попробуй!..
Что это за Параша такая, не человек, а одно расстройство
Вдруг они обе притихли.
А ты знаешь, сколько мне лет?
Не знаю.
Мне тридцать пять. Что?
Аня откинулась назад, а Параша наоборот наклонилась к ней.
Эпические героини не стареют даже на восьмисотой странице Ха-ха-ха А почему, собственно, люди должны трахаться? Что они, все психи? Кто это придумал? Сама посудився человеческая цивилизация так и пронизана любовной символикой, и даже, например, матерные слова тоже про это. Вот уж в самом делеругаться на чем свет стоит! А вот он на том и стоит Даже дети родятся от того же Ведь вы ничего не понимаете, для вас даже монах Кто такой монах? это человек, который не трахается. Да мне же в метро на людей смотреть неприличнокак подумаю, через какое место они на свет родились. А А А
И Параша засмеялась тоненьким тирольским смехом.
Ане стало страшно, страшнее страшного.
Ха-ха-ха!..
Внезапно Параша переменилась в лице, и вроде бы запах духов опять чуть-чуть изменился. Аня как раз в этот момент почувствовала парфюмерную отрыжку.
Параша вытаращила свои глаза из неполированного дерева и очень серьезно сказала:
Давайте все вдруг перестанем трахаться, а? Посмотрим, что из этого будет, а? И без обмана! И чтоб сверхдержавы не спорили, кто первый Да вы все лопните! Продолжение рода! А на фиг его продолжать? Вам что, мало? У тебя есть ребенок?
А тебе что?
Попробуй, роди его обратно. Не можешь? Чего вы все так боитесь? Что вы все помрете, не оставив потомства, а где-нибудь притаится парочка обманщиков, которые скажут друг другу: «Вот сейчас все помрут, а мы с тобой ка-а-ак трахнемся!»так, что ли? Детей своих обманываете, правды им не говорите. Ах, младенческая невинность А? А как же вы делаете то, в чем стыдно признаться даже собственным детям? А? В человеческом понимании непристойность бывает двух родов: любовь и говно. Вот так своему ребенку и скажи.
У меня нет ребенка.
Неважно. Скажи, дескать, деточкавот тебе две координатные оси: первая«мужчинаженщина», вторая«пищадерьмо». Выходит, у вас самая основа жизни неприлична, потому что без отца-матери дети не родятся, а без пищи-дерьма они не живут. Думать не обязательно, в Бога вероватьсовершенно не обязательно, а жрать обязательно. Мне вот бабка, пока мы к тебе на шестой этаж подымались, дивную историю рассказала, ну просто роман! Оказывается, у них на даче машина навоза стоит около ста рублей. Сто рублей за коровье дерьмо! Жалко же. Она накопила за лето бочку кое-как сама и только собралась осенью этим сад поливать, как ворюга-сосед возьми и укради все, все до капельки, до говнюшечкии еще придумал: бочку на бок положил, чтобы как бы все само собой вылилось, изобретатель! Ну что за люди, а? Мимо дармового дерьма пройти спокойно не могут. А продукты, между прочим, старушка сама покупала и сама своими собственными кишками переваривала. Вот тебе, детка, настоящая человеческая драма, только не на любовной, а на дерьмовой оси! А бывают еще объемные драмы: любовно-дерьмово-абстрактные. Потому что третья ось такая абстрактно-гуманитарная и совершенно призрачная А я тебе сказу еще новость. Ты вот интересовалась моими духами
Аня чуть не плакала: ощущение парфюмерного перегара у нее во рту становился невыносимым.
Так вот, у меня духов нет. Это естественный запах моего тела. Если хочешь знать, у меня ночной горшок пахнет лучше лучших духов. Так пахнут эпические героини при условии сохранения девственности. Для тебя это звучит странно, но если бы все люди, как я, испражнялись благовониями, им бы в голову не пришло, что нос приличнее, чем зад. Секрет в особом способе питания. Что вкусно, то дает отвратительный запах на выходе. А ты знаешь, что знатные римлянки пили скипидар, чтобы их моча приобрела приятный запах. А? И ведь соображали же, что это серьезно и нужно. Точно рассчитать состав пищи удалось еще древним алхимикам и некоторым так называемым христианским святымя не буду называть именнедаром их благоуханные трупы источали драгоценное миро. Лучшее, что могут люди на этом светеблагоухать!
Аня почувствовала жуткую тошнотувся выпитая французская туалетная вода поднялась к горлу и изнутри давила на язык. Фантастическим усилием Ане удалось ее снова проглотить и тут она ослепла. Она подумала, что, наверное, отравилась, и сейчас умрет, но тошнота прошла и ей стало хорошо-хорошо, и она хотела насладиться этим состоянием, но вспомнила, что ослепла, вскочила, заметалась по комнате, потом, вопя, выбежала вон из квартиры, споткнулась и покатилась по лестнице. Пролетев один этаж, она снова стала что-то видеть, как в тумане, и увидела своего мужа, а рядом с ним стоял Поварисов, муж Прасковьи Поварисовой. Поварисов улыбался. Аня попыталась одернуть платье, потом, рыдая, бросилась на шею мужу. Она так кричала, что муж серьезно испугался, а Поварисов поднялся в их квартиру и за руку вывел оттуда Поварисову. Она тоже плакала и закрывала лицо волосами. Проходя мимо Ани, Поварисова больно ущипнула ее за мягкое место. Поварисов, заметив это, сильно толкнул жену и отбросил ее к стене. Потом положил руку Ане на плечо.
Успокойся, Аня, она же сумасшедшая, сказал Поварисов. Все, что она говорила, неправда.
Успокойся, сказал муж.
Аня вырвалась от мужа и от Поварисова и заверещала, забившись в угол:
Да? Сумасшедшая? Сумасшедшая? А почему у нее волосы длиннее? Я тоже хочу быть девицей! Я тоже хочу быть девицей!.. Аня уже билась головой о стенку. Я тоже хочу румянец на щеках! Я не хочу, чтобы у меня был ребенок!.. Сволочи вы! Сволочи вы все! Я не хочу так жить, я вас ненавижу
Аня сверкала красными глазами то на мужа, то на Поварисова, и вдруг завопила:
Убей его, он меня трахнул!
Может, выйдем? предложил Поварисов.
Но выходить было уже некогдаАня скрюченными пальцами схватила Парашу за горло, Поварисов попытался оттащить ее от жены, тогда Анин муж вцепился в Поварисова, и они все вместе упали.
Фу, гадость какая! первой сказала Аня, отряхиваясь.
Фу, сказал Анин муж.
Все встали на ноги, кроме Поварисовой, которая сидела на ступеньках, обхватив руками колени, вся совершенно укрытая ненормально густыми волосами. И ножка торчала из-под юбкималенькая, как козлиное копытце.
Развратная дрянь, спокойно сказала Аня, слегка толкнув Поварисову ногой.
Поварисова протянула к ней руку ладонью вверх.
У тебя есть носовой платок?
Аня встряхнула батистовый платочек, держа его, как дохлого мышонка, за хвостик.