Как прошел день?
Ира, где ты была? Ты потеряла меня? Я так испугалась
Я тебя не потеряла, я тебя бросила. Что у тебя с этим человеком?
Это с Александром? Ничего.
О чем он говорил?
О пошлости.
О пошлости или пошлости?
Мне кажется, и то и другое.
И как тебя занесло на кладбище
Ира, что случилось? Если не ошибаюсь, в прошлый раз ты сняла меня с крыши выставочного залаи не бранила.
Девочка, ты знаешь, что этот человектвой отец?
Что? Александр? Я откинула капюшон, и шедшая мимо женщина с ребенком шарахнулась от меня в сторону, наверное, мое лицо приняло уже устрашающий вид.
Постой, значит, его жена, которую мы сегодня поминали, моя родная мать?
Да.
В таком случае могу сообщить, что твоя дочка замужем за негром. Ха-ха! Вот это сюжетец! Сюжетца-то папочка и не избежал!
Повернись-ка Ничего себе Ты знаешь, довольно, пошли скорее домой, иначе я не ручаюсь за последствия.
Какие еще последствия? Мы все люди нарисованные пошли домой.
Мы поднялись, и у меня из-под плаща выпала рукопись.
Это что?
Ах, это Прочту и буду знать. Это я у отца украла.
Майя, мне не нравятся сегодня твои руки, спрячь их.
Слушаюсь.
Мы побрели по набережной в сторону дома
Ой, смотри, смотри, на той стороне Это Александр, да?.. Эй, папаша! Сюжетец! громко заорала вдруг я, и холодный ветер с реки сдул с меня капюшон, и весь плащ улетел бы, если бы не был завязан шнуром на шее.
Хватит! прикрикнула на меня Ира. Но ведь он все равно не услышал меня и не увидел.
Дома Ира сразу ушла в свою комнату чтобы не мешать мне окончательно вернуться в свое обычное состояние.
Я села в кресло и положила рукопись на колени. Это был черновик. Привожу его здесь полностью, исправив лишь орфографические ошибки.
«Оправдание мифа коммунизма
Лишь две вещи на свете неэстетичны ни в каком смысле, более того, несовместимы с эстетикой: искренняя религиозность и коммунизм. Демон прекрасен, но не ангел. Если художник станет рисовать ангелов, это будет плохая картина. Демонличность, ангелраб. И даже меньше рабане исполнитель, а инструмент. Коммунизм, как царство всеобщего нравственного здоровья (я имею в виду чистый миф коммунистического счастья, не затемненный новейшим страхом тоталитаризма) очень и очень непривлекателен. В этом смысле даже фашизм остроумнее. Гротесковое остроумие фашизма, столь дорогое бюргерскому сердцу знаменитого Томаса Манна, еще могло породить некое парадоксальное изящество. Коммунизм, как, впрочем, и христианство, эстетически бесплоден. Казалось бы, идея безупречнаобщее социальное и нравственное благополучие, но человек, как это ни прискорбно, в условиях коммунистического счастья обречен на рабское существование в мире, лишенном эстетических ценностей, ибо искусство безнравственно.
Безусловно, это было бы не культурным крахом человечества, а его этическим триумфом, но пришло ли время осознать это? Портрет хорошего человека, в каком бы стиле он ни был выполнен, некрасив, так же как изображение ангела или святого, если это не икона. Таким образом, духовная или же гуманистическая красота никак не может совпасть с красотой эстетической.
Вот вам объяснение легенды о пресловутой российской бесплодности и бездарности: все дело в том, что в России люди родятся на свет ХОРОШИМИ. Русские дети не нуждаются в эстетике.
Спорить с мифом коммунизма, существующим как некая данность в душе каждого человека, а особенно русского, все равно, что спорить с Богом, потому что отпадение от Бога и словесно или в действии оформленный антикоммунизместь стремление к не-божественному творчеству. Тот, кто в наше время возьмет на себя смелость заговорить о духовной несостоятельности человеческого творчества вообще, неизбежно окажется изгоем. Моя жизнь представляется мне как безоглядное служение вечному мифу коммунизмаее можно сравнить с жизнью настоящего, не слишком испорченного интеллигентностью верующего, и эта жизнь есть вседневное поклонение святыням сомнительной подлинности, но не во имя этих вещественных святынь, а во имя Творца.
Я опасаюсь, что моя мысль будет неверно понята. Не хочу сказать, что коммунизмэто хорошо, а искусствоэто плохо и вовсе не хочу сказать наоборот. Я лишь утверждаю, что это вещи самостоятельные и до определенной степени взаимоисключающие. Из честной жизни не выйдет романа, а искусство не может служить добру. Не стану скрывать, мне не стало легче от того, что я это понялвсе-таки я тоже воспитан в мире, где искусству отведена почетная роль. Меня спасает лишь усталость. Это все равно как молодую мать заботы о детях спасают от юношеских проблем, и она со временем привыкает смотреть свысока на бездетных приятелей своего мужа, как бы от нечего делать ломающих голову над общечеловеческими вопросами. Потом эти мыслители тоже обзаводятся детьми, и их тоже спасает усталость; таким образом человечество увязает в этой бессмысленной череде поколений, ибо каждый сам для себя решает, отдать ли предпочтение этике или эстетике, бросаясь время от времени, как в теплую постель, в бездумье физической усталости и радуясь избавительницесмерти, которая обычно приходит сама и не требует принятия катастрофических решений (я не имею в виду самоубийство, так как это акт эстетический).
И последнее. Я выбрал коммунизм, а не христианство, потому что первый аскетичнее, и если христианин получает в награду райское блаженство, то коммунист не получает ничего, а следовательно, идет дальше христианина в отрицании эстетики и утверждении нравственности, не нуждающейся ни в каких украшениях.
Вы не задумывались, откуда у большинства молодых людей образованного сословия этакая патологическая ненависть к коммунизму? Можно, конечно, сослаться на то, что в их сознании коммунистическая идея утвердилась как синоним тоталитаризма, но путать, скажем, антиклерикальные представления мистиков с отсутствием веры никто не будет (хотя, повторяю, истинный христианин не станет бунтовать против Церкви). Означает ли это, что истинно хороший, не выстроивший вокруг себя непроницаемую стену из культурных ценностей, отделяющую его от Божьего творения, и, как обязательное условие, русский человек должен покорно принимать не один только чистый миф, но и освященные им социальные явления? Этот вопрос, пожалуй, неразрешим по причине отвратительной неполноценности человека в сравнении с созданным им же самим гуманистическим идеалом.
Итак, творчество пагубно для человечности. Выходит, что мы стали орудиями дьявола, который, будучи сам неспособен к творчеству, будучи не анти-Богом, а всего лишь падшим ангелом, стремится использовать не-божественное творящее начало, присущее лишь человеку.
Выходит, что дьяволу можно противопоставить или слепую веру в Бога, или коммунизм, хотя они противостоят ему с разных сторон, и, кто знает, какую комбинацию могла бы дать при таком расположении сил полная победа коммунизма над дьяволом, хотя бы в душе отдельного человека (допустим, в моей).
Забвение, отдых мне могут дать только три вещи: экстаз, боль и усталость, так что я должен с упованием обращаться ко всему животному, что есть во мне, чтобы хоть иногда не замечать ужасной путаницы, не позволяющей мне даже собраться с мыслями. Я не заблуждаюсь на свой счет: то, что я пытаюсь выразить в этом предисловии к несуществующей книге, не является философской картиной мира. Я только хочу сказать, что художник, вопреки мнению самих художников, не может быть боговдохновенным, так же как нравственно безупречный, близкий к святости обыватель, хранящий в душе коммунистические идеалы, не может быть художником. Тем самым я расписываюсь в своей полной беспомощности, которая только тем и отличается от традиционной, что, сознавая себя, дает мне право утверждать, что, если теодицеяабсурд (ибо Творец всего в оправдании не нуждается), то оправдание коммунизма, как лучшего из всего, созданного человеком (правда, может быть, не созданного, а сознанного) в неэстетическом миренасущно необходимо».
Ты не спишь?
Нет.
Можно мне войти?.. Ты что? Тебе плохо?
Нет. То есть войти можно, но мне не плохо.
В газете очень странная статья. Прочтешь?
Не буду читать. Ты расскажи.
Я не умею. Здесь о женщине, которая много лет кормилась тем, что рожала детей на продажу.
Как это?
Есть же люди, которым нужны дети. Она была очень красивая, и она каждый год рожала. За каждого ребенка ей платили двадцать тысяч.
Зачем ей деньги? На что вечно беременной богатство?
Она теперь в тюрьме.
А дети?
Нашли только пятерых, но их не стали тревожить.
И как это ей удалось сохранить красоту?
Я думаю, теперь ей недолго осталось быть красивой.
А по какой статье ее посадили?
Великопостные салочки
Да, хорошо. Если такты ушели я уйду тоже. Твоя бездарность меня больше не касается, а своя, родная, не пахнет. Ине радуйсябез хозяина не останусь. Эй! жена для мужавсе равно, что ангел или животное для Бога. Неужели я так замучила тебя именно своим звериным послушанием? Конечно, в этом нет романтики, но на черта тебе романтика? Кстати, черт был первым романтиком. А я теперь что-то вроде вдовы, да? Смею заметить, это тебе не то, что выбросить старые башмаки, которые от долгой носки приобрели форму твоей далеко не самой красивой, ноги и перестали выглядеть так, как их задумал гениальный сапожник. Это все равно, что отрезать себе руку, ногу, ягодицу, или даже вот как: это что-то вроде ритуального самооскоплениямистически-эротическая акция. Место вдовы не в публичном доме, но в монастыре, а ты поступил со мной скверноты словно крикнул на всю улицу: «Эй, кто-нибудь, возьми ее, натешься ею, и лишь потом сведи в монастырь, только непременно натешься, мне, мужу, от этого будет кайф». «Ты свинья», говорит тебе бывшая твоя, а ныне бесхозная задница, и при этом превращается в копченый окорок. И глазами еще так моргает. Ты свинья, потому что вдарился в эдакое высокодуховное сутенерство, и даже твоя собственная задница имеет право плюнуть тебе в лицо, если она, будучи отделенной от остального тела, еще сохранила способность плевать. Однако я обречена на то, чтобы вечно делать фуфло.
Сообщаю тебе, что неделю назад открылась моя первая персональная выставка. Тебе, кстати, не стыдно? У меня нет ни головы, ни сердца, мне нечем стыдиться, а тебе-то каково знать, что лицо твоего зада выставлено на всеобщее обозрение? Неужто все равно? Тут люди думают, что я и в самом деле художница. Картины продаются и покупаются со страшной силой, особенно много тут фирмачей ошивается. (Ажаргончик? Ничего, я играю.) Я разбогатела, курю только хорошие сигареты, я и похорошела от хороших сигарет, и от каждодневного сидения на собственной персоналке. Если долго сидеть, сидетьпотом все вокруг тебя завертится, а для меня в моем новом качестве сидетьестественное состояние, и это равносильно путешествию.
Вот проплывает однажды мимо меня такая штука: я шла часов в семь домой с выставки и увидела на другой стороне улицы молодого человека, стоявшего скрючившись и прислонившись плечом к церковной ограде (знаешь, там церковь Рождества или Богоявления, не помню точно).
Вам плохо?
Он поднял зеленоватое лицо и зашевелил губами, будто хотел в меня плюнуть. Я отступила на шаг, но протянула к нему руку.
Он сначала не отвечал, а потом произнес с трудом, будто языком выталкивая каждое слово из-за щеки:
У меня пучит живот.
И только-то?
Нет, не только-то. У меня пучит живот во время церковной службы.
Это глупая шутка.
Какие шутки в-в-в
Уйдите отсюда!
Яуйдите? Сказал бы я вам
Неужели так ужасно?
Ужасно? Не то слово.
Он сжал виски руками.
У вас живот пучит или голову?
Господи, да отойдите же
Пожалуйста Вы плачете?
Господь Бог, оказывается шутник. А? Как вы думаетев каком жанре он создал мир, и почему в его шедевре так много туповатого юмора?
Замолчите.
Я замолчу, разумеется, замолчу, но кто же скажет мне, что должен делать человек, если у него такое вот происходит в животевыйти из храма или, может быть, облегчиться, не прерывая молитвы
Довольно, прекратите
Почему? Может, я из первых рук желаю получить ответ, Ты слышишь меня, Господи? А Ух!
Кошмар какой!
Кошмар? Ну ладно еще я, а будь на моем месте женщина? А ведь могло случиться и такое О!
Что с вами?
Я же сказал, у меня жутко пучит живот
Молодой человек опять скрючился.
А Это больно?
Да отойдите же вы от меня
Я в растерянности снова перешла на свою сторону улицы и осталась стоять там, опустив глаза.
Вы ждете меня, что ли?
Зелень сошла с его лица, а нос чуть покраснел.
Вам легче?
Вы верите в Бога?
Я?
Вот представьте себевот земля, да? А на земле вот такие вот пипочкитак? Это церкви.
Он присел на корточки и стал делать рукой так, будто расставлял на асфальте маленькие домики.
Ап! Ап! Ап! Сорок сорокови больше, да? И каждый день в них что-то происходит, то есть, как на фабрикепостоянная переработка хлеба и вина в самые что ни на есть реальные Христово тело и кровь в полном соответствии с православным богословием. Мы вот как бы все собираемся и сообща лепим человечка из хлеба. Господь Иисус Христос как хлебный человечекэто ли не пример тяжеловесной идиотичности вселенского разума
Я не хочу этого слушать
Однако слушаете Это еще не все! Потом мы его едим! Один большой такой хлебный человечек (он же Богочеловек), и мы его кусаем вот
Только не надо становиться на четвереньки. Козленочком станешь. Или собачкой.
Ягненочком Конечно, ягненочком. Священником, да. Я стану священником. Я тоже хочу вот это вот все делать!
Он теперь колотил по асфальту кулаком, расплющивая зачем-то невидимые церковки.
Но если ко мне придет молодая дура, вот вроде вас, и скажет: «Что делать, батюшка, у меня во время молитвы пучит живот», я не знаю, честное слово, не знаю, что ей ответить. Лучше бы она была шлюхой.
Так у вас от причастия пучит живот?
Идиотка!
А вы-то в Бога верите?
Я пока его жру на то я жрец.
Меня жрать надо.
Пошла ты!
Простите
То-то же Нет, это вы меня простите. Я болен. Новот, видитея могу взять ну хоть этот ржавый гвоздь вот и проковырять дырочку в собственной ладони
Что вы делаете! Не надо!
Рана от гвоздя У Христа их было четыре. Могу и на второй руке
Хватит.
и у меня не будет заражения крови. Боитесь? Можете воткнуть палец в эту дырочку.
Не могу. Это слишком похоже на половой акт.
Ого! Апостол Фома, вероятно, очень бы обиделся. Это скорее напоминает рыбку на крючке.
Вы, кажется, совсем успокоились? Я могу идти?
О, она была такой поэтически рассеянной, погруженной в себя до таких пределов, что однажды в гостях помочилась в биде вместо унитаза.
Че-го-о-о?
Так. Это что-то вроде такого образного хода в эстетике Божественного Творения.
Не слишком ли много унитазов в вашей эстетике?
Это не моя эстетика. Я только священнослужитель.
Это все кощунство.
Ничего. Кощунствотоже литературный прием.
Что же мне делать?
Креститься надо, крошка.
Может, я крещеная?
Вот только не заливай!
Бред какой-то!
А христианство вообще бредовая религия. Особенно в варианте московского православия. И обряды дурацкие.
Это все в рамках Божественной эстетики?
Вы совершенно правы. Слушайте, выбросьте сигарету.
Почему?
Нельзя курить.
Отчего же? Я вас не понимаю. Навязывать Богу панковскую эстетику можно, а курить нельзя?
Нельзя. Кто курит, общается с демонами.
Я не общаюсь, я просто так курю, а вот вы богохульник.
Настоящий святой открыт для плохого и хорошего в равной степени, а вот в вас нет святости.
Ну, не всем же
Всем!..
Так просто? Съел свое причастиеи вперед?
Да что ж там вперед, сиди тут, а Бог, он свое дело знает. А ты сиди, ты не художник, в крайнем случае, если очень постараешься, со-художник.
Но я должна вас огорчить: я-то как раз художница. Вон там моя выставка.
Очень жаль.
Вы против занятий искусством?
Да нет, не против. Как своеобразная отрицательная подготовка к духовности оно меня вполне устраивает.