Долго будете топить, сидя в кабинете, и ни разу не побывав на передовой, гражданин Джугашвили! сделав издевательскую интонацию на слове «гражданин», ответил Снесарев.
После совета Ворошилов ужинал у Сталина. Пашку, который прислуживал за столом, уже не стеснялись.
Стрелять эту падлу надо! сказал Ворошилов, опрокинув стакан водки.
Сначала на передовую съездим. Ты, Клим, послезавтра сними со своего участка бронепоезд. Будем поднимать боевой дух наших славных бойцов!
Через день Сталин, прихватив Пашку, выехал на бронепоезде в расположение полка красных казаков, которыми командовал Тимошенко. По приказу Ворошилова полк поднялся в атаку и провел бой с полком кубанских белоказаков. С восхищением все наблюдали за Тимошенко. Громадного роста, на громадном белом коне, громадным японским мечом рассекал он надвое противников. «Береги его, Клим! Такие люди не только на войне, но и после войны потребуются!» кивнул на командира полка Сталин. Поплевав на позиции белых снарядами, пострекотав пулеметами вслед отступавшим кубанцам, бронепоезд вернулся в Царицын. В штабе уже ждал взбешенный Снесарев.
Знаете, во что обошлась ваша показуха с выездом на передовую? спросил он Сталина. Вы лишили пехоту поддержки бронепоезда. В результате два батальона пехоты изрублены донцами Мамонтова. Неприятель овладел хутором Горячий. Им взяты высоты 286 и 287, установлен контроль над Кривой балкой. Я вынужден телеграфировать в Москву о выражении вам политического недоверия и об отзыве вас из действующей армии.
В таком случае, вы арестованы как изменник революции и дезорганизатор фронта! кивнул Сталин Пашке.
Руки вверх, лицом к стене! направил Жихарев наган на командующего.
Ворошилов снял с него портупею с револьвером и шашкой с золотым эфесом и надписью «За храбрость». Пригласив в кабинет, разоружили и адъютанта командующего. Сталин вызвал по телефону сотрудников губчека.
Товарищи! обратился к ним Ворошилов. Заберите этих гадов изменников революции и дезорганизаторов фронта. Задержали их при попытке перейти к белым.
Пойдем, ваш бродь! устало сказал смуглолицый пожилой чекист.
Клим! Срочно телеграмму в Реввоенсовет Республики! Командующий, бывший генерал Снесарев дезорганизовал фронт. Готовил заговор с целью сдачи Царицына белым. Задержан при попытке перехода к белым. Требуем объявления вне закона со всеми вытекающими последствиями. Сталин, Ворошилов.
Будет исполнено, Коба! вылетел в телеграфную Климентий Ефремович.
Телеграмма за подписью Троцкого об объявлении Снесарева вне закона и предании его революционному трибуналу пришла неожиданно скоро во втором часу ночи. Троцкий давно хотел свести счеты со строптивым командующим, ни в грош не ставившим партийных вождей. В третьем часу ночи собрался революционный трибунал. Возглавлял его тот же смуглолицый чекист, который арестовал командующего. Снесарева, его адъютанта и начальника штаба, арестованного часом позже, ввели в подвальное помещение.
Гражданин Снесарев! начал заседание смуглолицый. Вам предъявлено обвинение в дезорганизации армии, подготовке белого заговора, попытке перейти на сторону контрреволюции. Что вы можете сказать в свое оправдание?
Товарищи! начал Снесарев. Сталин политический авантюрист. Для достижения своекорыстных целей он готов идти по трупам. Ему безразлично: сколько будет трупов: тысячи, сотни тысяч, миллионы, десятки миллионов. Ему важно по их костях дойти до вершины политической власти. Сей новоявленный Бонапарт, прибыв на фронт, кидался от одной авантюры к другой. Его безмерная жажда славы и безграмотные решения неоднократно ставили под угрозу всю оборону города. Только своевременное вмешательство командования группы войск и его полевого штаба позволили отстоять город, не дать войскам Деникина и Колчака соединиться в приволжских степях. Не благодаря Сталину, а вопреки ему героическая оборона города стала успешной. Как командующий войсками я был вынужден выразить Сталину политическое недоверие и потребовать его отзыва из Царицына. В ответ против меня сфабрикованы обвинения, которые я отвергаю как клеветнические!
Ты, паскуда, товарища Сталина не марай! строго сказал Ворошилов. Товарищ Сталин пользуется безграничными уважением и любовью всех бойцов Красной Армии и в-первую очередь кавалеристов. Мы за товарища Сталина весь Царицын перевернем! Да что Царицын? Все Поволжье! Что вы этого изменника слушаете?! У него на роже написано контра!
Какие мнения будут у членов трибунала? спросил смуглолицый.
Товарищи, разрешите последнее слово! не сдавался Снесарев.
Последнее слово пережиток буржуазного суда, наследие проклятого царизма! оборвал его молодой человек в желтой кожаной куртке.
В это время принесли шифровку от Троцкого, предписывавшего под охраной отправить Снесарева в Москву. Сталина вполне устроило такое решение.
Мы еще встретимся с ним! произнес он.
В пять часов утра Пашка со смуглолицым отвезли на катере на середину Волги начальника штаба и адъютанта Снесарева. Застопорили машину. На корме зажгли фонарь. Из трюма вывели приговоренных, раздетых до исподнего, со связанными руками и колосниками на шеях.
Дайте папиросу! попросил адъютант.
Некогда тебя ждать! Сам сознательность должен проявить! А то я и арестовывай, и суди, и приговор в исполнение приводи. Становись! приказал смуглолицый и шепнул Пашке. Ты, парень, приехал и уехал, а мне тут работать. Поэтому стреляй штабного, а я адъютанта.
Одновременно щелкнули выстрелы. Одновременно у начальника штаба и адъютанта на левой стороне груди выступили кровавые пятна. Одновременно упали они в воду Той же ночью были арестованы все сторонники Снесарева. Их зарубили в двух верстах от города. Оборона Царицына была лишена мозга.
Золотые часы, портсигары и кольца, обмундирование казненных Пашка обменял на две бутылки водки, половину осетра и хлеб.
Твое дело молодое, Жихарев. Иди гуляй! отпустил Пашку Сталин.
Жихарев направился в городской сад.
Солдатик, побаловаться не желаешь? окликнула его волжанка лет двадцати широкоскулая, курносая, белоголовая, коротконогая и вислозадая.
В рот берешь? спросил Пашка, когда они спустились на берег Волги.
Что ты, солдатик! Мы этому не обучены. Старорежимных пронституток еще по весне в Волге перетопили. А мы фабричные от голодухи этим промышляем. Где уж нам до столичных выкрутас?! отвечала волжанка, ложась на спину.
С чавканьем ела она хлеб во время полового акта. Когда все съела стала торопить:
Кончай скорей! Комендантский час приближается!
Она быстро освободилась из-под Пашки, когда тот кончил. Оправляя юбку спросила:
Хочешь еще? Давай хлеба!
Иди уж, шкура! развернул Пашка волжанку и дал ей пинка.
Глава 6
Уничтожив штаб армии, а также всех штабистов «из бывших» в корпусах, дивизиях, полках, Сталин положил начало конца обороны Царицына. Поставленные во главе обороны города чудом уцелевшие бывшие полковники царской армии Егоров и Клюев мало что стоили с новым составом штабных работников унтерами и вахмистрами в прошлом. Утраченная тактическая инициатива обрекла города на падение. Сталина к тому времени отозвали в Москву. Уже в дороге стало ему известно о падении Царицына ранении Егорова и начальника Конного корпуса Думенко.
Теперь все скажут, рассуждал вслух Хозяин. «Был Сталин стоял Царицын. Уехал Сталин пал Царицын!» Оборона Царицына войдет в историю гражданской войны, будет вписана в нее золотыми буквами!
Он оказался прав. Немало аналогичных сражений развернулось на полях войны. Но там не было Сталина. Оборона же Царицына, действительно, вошла во все учебники. Хотя именно с падением этого города армии Деникина, наступавшего с юга, и Колчака, наступавшего с востока, получили возможность объединиться и нанести решительный удар по Советам. Лишь желание каждого из этих руководителей белого движения войти в Москву первым спасло революцию от поражения.
Наступила осень 1919 года. Пашка находился при Сталине. Какое-то время тот был не у дел. Наконец, было получено назначение в Питер. На бывшую столицу вел активное наступление генерал Юденич. Считалось, что Сталин имеет большой опыт руководства оборонительными операциями. Кроме того, надлежало морально поддержать питерское руководство, в-первую очередь Зиновьева, которое не контролировало ситуацию.
Прибыл ли бронированный вагон? встретил вопросом Зиновьев Сталина.
Зачем тебе бронированный вагон? Можно и на крыше товарного уехать! усмехнулся Сталин.
Ты не знаешь ситуацию, Коба! Город падет со дня на день! Я просил и у Ленин, и у Троцкого! Я им телеграфировал Враг сжимает город кольцом! Внутри города враги! Я каждую минуту жду выстрела в спину или удара кинжалом!
Успокойся, товарищ Григорий! Питер мы не отдадим! Поэтому никаких вагонов не будет. Что касается врагов внутри города, вот, привез тебе очень способного молодого человека по части их уничтожения, кивнул на Пашку Сталин.
Через полчаса в кабинете начальника петроградской чека Глеба Бокия был разработан план предстоявшей операции. Бокий оказался деловым человеком. Все находившиеся в Питере генералы и офицеры были взяты на учет. Тоже сделали с бывшими жандармами, царедворцами, титулованными особами, крупными капиталистами. Три ночи подряд по спискам забирали этих лиц и сажали в тюрьму. Три дня подряд красноармейцы из саперного батальона рыли ров в районе Пулковских высот. Затем три ночи подряд этом рву расстреливались потенциальные противники советской власти. Стреляли из пулеметов. Затем в ров спускались чекисты, добивали раненых. Трупы заваливали слоем песка. На этот слой падали новые тела. И так до тех пор, пока ров не заполнялся. К этому времени был подготовлен следующий ров, и все начиналось сначала.
Сам Пашка в эту поездку расстрелял только одного человека попа Флориана Богоявленского, который не дал внести тело его отца в церковь. Может быть, сам Пашка и не вспомнил бы этого, но напомнила мать.
Контра он! сказала маманя. Все время служит молебны за упокой убиенного раба божьего Николая. На седьмое ноября на день революции заупокойную литургии закатил! Ты, вот, начальником стал, а за отца рассчитаться не можешь! Да и тебя он частенько за уши драл на уроках Закона Божьего!
А разве его не шлепнули летом восемнадцатого, вместе с другим попами?
Дурак ты! фыркнула мать. Тогда только иереев высших чинов расстреляли. Теперь и кладбище, где их кокнули, зовут «у пятидесяти мучеников».
Пришло время выезжать на расстрелы. За Жихаревым заехала машина, и он направился к Богоявленсокму.
Собираться с вещами? Обыск делать будете? осведомился отец Флориан.
Вещей не надо. Мы едем не надолго. Нужно отсоборовать умирающего в тюрьме, соврал Пашка.
Когда приехали в Пулково, Жихарев указал на небольшую толпу приговоренных.
Вон сколько, тебе отсоборовать надо!
Отпустите грехи, святой отец! потянулись к священнику люди.
Всем отпустил грехи отец Флориан и долго еще стоял на краю рва, подбадривая привезенных на казнь. Забрезжил рассвет.
А теперь я тебя отсоборую! вытащил браунинг Жихарев.
Искариот ты, Пашка! Иудой был, Иудой и умрешь! И власть ваша антихристова, на погибель России, на погибель людям!
Жихарев выстрели в рот отцу Флориану. Брызнули в разные стороны зубы. Кровь начала заливать рот, течь по бороде. Совсем белыми стали глаза, и только зрачки как две черные точки смотрели куда-то вдаль. Зашатался отец Флолриан, захлюпал и свалился в ров. Был он стар и вдов, поэтому никто его не хватился.
Глава 7
Летом 1920 года началась война с Польшей. Сталин получил назначение членом Военного совета Юго-Западного фронта. Жихарев, к которому он проникся доверием, хотя полностью не верил никому, Хозяин взял с собой.
Переброшенная с юга России Первая Конная Армия под командованием Буденного нанесла полякам ряд сокрушительных поражений и в начале августа вступила на территорию Польши. Здесь, в городишке Броды, произошел с Семеном Михайловичем конфуз. Встретила его хлебом-солью делегация местных евреев. Посмотрел он на лапсердаки, ермолки, очки, бороды и велел пустить всех делегатов в расход. Именно в этот момент в Бродах оказался и Жихарев, направленный с пакетом к Буденному. Поняв, что к чему, Пашка предложил Семену Михайловичу свои услуги.
Слишком большая честь, чтобы на них патроны тратили! Сейчас хлопцы их в шашки возьмут! ответил командарм и махнул рукой голубоглазому парнишке с льняным чубом.
Со свистом рассекла воздух шашка, и голова старого еврея, хлопая глазами, со стуком покатилась по мостовой. Несколько секунд стояло тело, обдавая окружающих струями крови, а затем рухнуло под копыта парнишкиного коня. Снова засвистела шашка, и рыжий раввин, схватившись за голову, со стоном осел на мостовую.
Товарищи! закричал сорокалетний еврей, подняв натруженную руку. Мы делегация трудящихся евреев! Мы за Советы!
Длинная пика вонзилась ему в горло. Хлынул фонтан крови, и, закатив глаза, еврей свалился на трупы. Побежали двое еврейчиков, поскакали за ними двое конников. Свист шашек и уже не двое, а четверо еврейчиков лежат в пыли. Упав на колени, умолял о пощаде шестой делегат.
Кто таков? спросил Семен Михайлович проходившего мимо украинца.
Тай, жидовський учитель! скорчил тот презрительную гримасу.
Свисая с коня, чтобы достать клинком, поскакал кавказец в коричневой черкеске, и еще одна голова упала на мостовую. Парнишка с льняным чубом нацепил на нее свалившиеся очки и вставил в рот окурок.
Ты, Семен, больше так не делай! строго сказал Сталин при встрече с Буденным. Дело не в этих жиденышах! Всех их к ногтю надо! Но сейчас такими действиями ты подрываешь доверие к нам трудящихся панской Польши. Присоединим Польшу тогда все они краковяк запляшут. А пока нельзя! И грабежи прекрати!
Основной работы пока у Пашки не было. Активно шло наступление. Пленных поляков после допросов расстреливали или рубили шашками. Лишь несколько высоких чинов майоров и полковников держали на случай обмена пленными. Да и пленных поляков было немного. Они держались до последнего патрона, а потом бросались в рукопашную. Развязка в таких случаях наступала мгновенно. Пашке пришлось расстрелять нескольких военспецов «из бывших», несогласных с решениями Сталина. Их быстро обвиняли в измене, быстро собирали трибунал, быстро выносили приговор, который Жихарев быстро приводил в исполнение. Хоронить казненных не требовалось их гибель всегда можно было списать на поляков. Большую часть времени Пашка исполнял роль адъютанта. Он разъезжал по частям с поручениями, сопровождал Сталина в поездках, прислуживал за столом. Частенько бывали у Сталина в гостях Семен Михайлович с Климентием Ефремовичем. В таких случаях загодя приезжал ординарец Буденного. Привозил вина и коньяки из подвалов польских шляхтичей, немудреную закуску и гармонь-трехрядку. Пашка шел в обоз, тоже брал коньяк российский, «шустовский» пару бутылок «смирновской» водки, поскольку Ворошилов пил только ее. Вечером троица сходилась, обсуждала военные проблемы, выпивала. Потом Семен Михайлович брал гармонь, и долго пел с Ворошиловым русские, донские и украинские песни. Случалось, заходил командующий фронтом Егоров. Но тот выпивал рюмку-другую и откланивался.
Полковник, что с него взять! усмехалась вслед троица.
Постепенно чисто мужское общество наскучил приятелям. Пашке велели поставлять к столу к столу девчат из политотдела фронта. Те за время войны истосковались по любви. Кроме того, девушкам льстило, что любят их не писари с ординарцами, а высшие руководители Красной Армии. Перепадало и Пашке. Правда, чего-то необычного он не испытывал. После Таньки Воробьевой секс казался ему пресным. Однако памятуя случай в Царицыне, обращаться к девушкам с предложениями чего-то нетрадиционного он не решался.
Глава 8
В этот период серьезные разногласия, перешедшие в 16-летнюю ссору, начались между Сталиным и командующим Западным фронтом Тухачевским. Тот доказал, что именно его фронт является приоритетным направлением для главного удара. Поэтому он потребовал передать ему Первую Конную армию. Однако Сталин не хотел делить с кем-либо лавры победы. К тому же, взмолились Ворошилов и Буденный под крылом Хозяина им прощались многие грехи. Не хотелось им прощаться с вольницей. Поэтому троица саботировала решение Реввоенсовета до тех пор, пока в дело не вмешался сам Ленин.