Александра Ивановна захохотала.
Что тут смешного? возмутилась Элеонора. Лучше помогите мне. А вы, Константин Георгиевич, прекратите трогать меня за ноги.
Ты думаешь, он ослаб от потери крови? осторожно спросила Титова, отсмеявшись.
Разумеется.
Эля, где твои глаза? Да он же пьян! Конечно, он герой! Спас ребенка, сделал блестящую операцию, а потом еще и кровь свою сдал. Вот мы и налили ему спирта.
Ах так! Элеонора с омерзением оттолкнула Воинова от себя. Александра Ивановна еле успела его подхватить.
Когда тяжелое тело было наконец водворено на диван, Элеонора пошла переодеваться в моечную.
«Подумать только, я уже готова была считать его своим другом! возмущалась она. А он настоящий мужлан и хам. Наверное, Ксения Михайловна права в том, что я скатываюсь по наклонной плоскости. Ведь сохрани я все понятия о чести, мне и в голову бы не пришло хорошо думать о Воинове. Конечно, общаться с ним и с Александрой Ивановной гораздо проще, чем с Ксенией Михайловной или ее сестрой. Но это простое, хамское общение затягивает. Оглянуться не успеешь, и сама станешь такой же, как эти люди».
Переодевшись, Элеонора вернулась в кабинет Титовой, чтобы узнать расписание операций.
Я хотела бы получить сегодняшнее задание. Если можно, скорее, поскольку мне неприятно находиться с этим человеком в одном помещении. Прищурившись, она посмотрела в сторону дивана.
А его почти что и нет! беспечно сказала Александра Ивановна. Не переживай, детка.
Будьте добры называть меня по имени, холодно произнесла Элеонора. И позвольте мне самой распоряжаться моими переживаниями.
Ради Бога. Титова никак не отреагировала на тон Элеоноры. Но у меня к тебе просьба. Я очень устала за сегодняшнюю ночь. Сначала несколько часов помогала ему, она кивнула в сторону бесчувственного тела, потом мыла операционную, инструменты, словом, готовилась к новому операционному дню. Не спала ни секунды. А у твоего дядюшки сегодня резекция желудка. Ты не могла бы поработать с ним вместо меня? Я из-за усталости боюсь сбиться. Но сразу предупреждаю: во время операции он будет ругаться.
Да, конечно, я встану с Петром Ивановичем вместо вас.
Умница! Я уж отблагодарю тебя. И пожалуйста, Элеонора, на меня-то хоть не сердись.
Я нисколько не сержусь, честно ответила девушка.
Она вспомнила, как, поступив на службу, получила в подарок от Титовой совершенно новое рабочее платье. При этом Александра Ивановна сказала, что платье получилось слишком узким для нее, хотя она, родившая двух детей, не была полнее Элеоноры, а в бедрах так даже поуже. Это ли не деликатность? Уж Ксения Михайловна, подари она Элеоноре платье, растрезвонила бы об этом всем знакомым.
* * *
Немного волнуясь, Элеонора встала подавать Архангельскому.
Почему вы? резко спросил он.
В Клиническом институте профессор никогда не демонстрировал своего родства с Элеонорой и обращался с ней в точности так же, как с другими сестрами.
Александра Ивановна так распорядилась. Я приложу все усилия, чтобы вы не почувствовали неудобства от замены.
Александра Ивановна берет на себя слишком много, ворчливо произнес профессор. Ладно уж, коли вымылись на операцию, посмотрим, на что вы способны. Йод!
Элеонора подала палочку с йодом. Ей было неприятно, что дяде ассистировал протрезвевший, а точнее, протрезвленный Александрой Ивановной Воинов. Титова предприняла воистину титанические усилия, чтобы привести его в чувство.
Если профессора разом лишить и любимой сестры, и любимого ассистента, он от злости потолок головой прошибет, прокомментировала она свои старания.
Для страховки она еще поставила держать крючки первого попавшегося курсанта. Тот, бедный, совсем скис в грозовой обстановке операционной.
Элеонора старалась изо всех сил. Ни одной секунды Архангельскому не пришлось ждать с протянутой рукой. Ни разу не пришлось ему назвать инструмент, который он хотел получить. Иглодержатели Элеонора заряжала именно так, как ему нравилось. Словом, она справлялась не хуже Титовой, однако Петру Ивановичу определенно требовалось на ком-нибудь сорваться.
Как вы держите крючки? орал он на бедного курсанта. Вы на операции ассистируете, друг мой, а не в кабаке находитесь.
А вы что раскорячили мне брыжейку? обращался он к Воинову. Откуда у вас руки растут, позвольте спросить?
Я думаю начинал Воинов.
Вы здесь не для того, чтобы думать. Ваша задачане мешать хирургу оперировать! обрывал его вконец распоясавшийся Петр Иванович.
Элеонора очень боялась совершить неверное действие, ведь тогда дядя обратит фонтан эмоций в ее сторону. Что же случилось с обычно сдержанным Петром Ивановичем?
Ответ на этот вопрос она получила сразу после операции, когда Архангельский остановил ее, чтобы извиниться за свою резкость:
Знаешь, я так привык работать с Александрой Ивановной, что совершенно зверею, если мне подает кто-то другой. На самом деле ты хорошо работала, молодец.
* * *
А Воинов после операции нырнул в кабинетик Титовой и бессильно упал на диван. Вздохнув, Элеонора взяла свои вещи и опять пошла переодеваться в моечную. Александра Ивановна, успевшая за время операции поспать, пообещала сама присмотреть за уборкой и отпустила Элеонору пораньше.
Элеонора услышала из моечной, как Титова вошла в операционную и принялась разбирать инструменты. Потом раздался стук двери, а вслед за ним голос директора Клинического института барона Шварцвальда:
Здравствуйте, Александра Ивановна! Насилу вас отыскал.
И вправду удивительно, что старшая сестра операционного отделения обнаружилась в операционной, а не в кабинете физиотерапии! ядовито ответила Титова, и Элеонора в своем укрытии остолбенела от ее тона.
Барон, в прошлом боевой генерал, выйдя в отставку, перечислил на развитие института изрядную часть своего состояния и взял на себя руководство учреждением.
Он считался блестящим светским львом и в свои сорок пять был еще очень красив. В его лице светилась внутренняя сила, а его заслуги перед обществом признавались всеми.
Было странно, что барон так запросто пришел в операционную после рабочего дня. А уж то, как отвечала ему Титова, вообще не лезло ни в какие ворота. Но дальнейший диалог вверг Элеонору в еще большее изумление.
Чем ты занималась сегодня ночью? грозно спросил барон.
Оперировала с Воиновым. Его вызвали, а он уж послал за мной.
Почему же за тобой? И почему вызвали его? Ты лжешь мне.
Как вам угодно, спокойно отвечала Александра Ивановна.
Я хочу услышать правду!
Я и сказала правду. Сходи в послеоперационную палату и взгляни на мальчика.
«Боже мой, она обращается к барону на ты!»ужаснулась Элеонора. Она торопилась одеться, чтобы поскорее выйти из моечной и не подслушивать.
Ты можешь показать мне сколько угодно мальчиков, но это никак не объясняет того, что вы оба пьяны! закричал барон. Ты бросила детей, а сама всю ночь прогуляла с этим развратником!
Ты не имеешь права упрекать меня в том, что я бросила наших детей, тихо сказала Александра Ивановна. Это нечестно.
«О Боже, Боже! Да что же это такое?»Теперь выйти из укрытия было абсолютно невозможно. Элеонора не могла допустить, чтобы барон и Александра Ивановна узнали, что она посвящена в их тайну.
Неужели ты не видишь, что такое этот Воинов! продолжал кричать барон. Ему же все равно, с кем грешить! Это абсолютно безнравственный человек, а ты с радостью готова пополнить легион соблазненных им женщин. Зачем ты себя унижаешь?
Это ты унижаешь меня! А с Воиновым мы только работали.
Не верю.
Ну и не верь. По голосу было слышно, что Титова улыбается. Только не сердись, пожалуйста, я же люблю тебя.
Но почему он послал именно за тобой? продолжал допытываться барон.
Потому что хотел наилучшим образом провести сложную операцию, а у нас только я и Элеонорасестры высокого класса. Не за ней же было посылать.
А почему другие сестры хуже?
Они довольны тем, что умеют, и не стремятся стать лучше. Они вполне справляются со стандартными операциями, но в критических случаях лучше, чтобы в операции принимал участие человек, у которого есть голова на плечах.
Ты даже готова очернить подчиненных тебе сестер, лишь бы оправдаться, с досадой произнес барон.
Ну как, как мне объяснить тебе, что мы только работали?!
А почему тогда Воинов пьян как сапожник?
После операции он выпил
И ты вместе с ним! А там уж вы и в постель легли, да?
Я не пила. Прошу тебя, не сердись. Не нужно.
Ты чувствуешь свою вину? Боишься, что я накажу тебя?
Нет, я ничего не боюсь, ты знаешь. Просто мне больно смотреть, как ты зря терзаешь себя. Я хочу, чтобы ты был уверен во мне.
Послышались шаги и гневное сопение.
Не трогай меня! наконец раздался голос барона.
Элеонора сидела в своем укрытии ни жива ни мертва. Надо же было попасть в такую ужасную ситуацию! Кроме всего прочего, она была потрясена тем, что блестящий барон Шварцвальд остановил свой выбор на такой невзрачной и расхристанной особе, как Титова. Конечно, Александра Ивановна была доброй и веселой женщиной, но без всякой утонченности, к тому же она даже не пыталась совершенствовать свою внешность. И главноеона не была аристократкой! Что должно было случиться, чтобы барон завел с ней роман?
Если ты хочешь, чтобы я был в тебе уверен, проводи ночи дома.
Но, Николай, как я могла отказаться?
Ничего страшного. Воинов прооперировал бы с дежурной сестрой.
А ты знаешь ли, кто сегодня дежурил? Агриппина Тихоновна, ей сто лет почти! А ты хочешь, чтобы она на экстренной операции подавала. Да они бы даже операционный стол накрыть не успели!
Зато вы успели. Особенно стол для пьянства!
Я устала повторять, что не пила.
После этих слов в операционной воцарилось молчание. Потом раздался шумный вздох и голос барона: «Что ты со мной делаешь». Потом опять надолго все стихло.
Николай, мне нужно работать, наконец сказала Титова.
Хорошо, я пойду. Жду тебя у себя.
Прошло еще некоторое время, и дверь хлопнула. Судя по звукам, Александра Ивановна раскладывала инструменты. Элеонора решила дождаться, когда она закончит и уйдет, а уж потом выбираться из укрытия.
Нечего и говорить, как она была потрясена. За один день на нее обрушилось столько разочарований! Знакомые люди оказались совсем не такими, какими она их считала. С утра она увидела Воинова пьяным, а потом выяснилось, что барон Шварцвальд, которого в обществе считали образцом нравственности, ведет тайный роман с операционной сестрой и даже прижил с ней детей! Александру Ивановну, несмотря на ее вольное поведение, Элеонора считала порядочной женщиной, а она, оказывается, содержанка. Ну и общество! Как жаль, что ей пришлось покинуть Смольный институт! Если бы она осталась там, никогда бы не узнала, насколько мерзкими могут быть люди! Элеонора не ждала подарков от жизни, но она и представить себе не могла, что ей придется встретиться с такой человеческой низостью. Да она же просто не сможет больше смотреть в глаза барону Шварцвальду! Как жить с этой невыносимой тяжестью на сердце?
Я так и знала, что ты здесь. Голос Титовой раздался прямо у нее над ухом. Я даже не успела сказать барону, что ты переодеваешься в моечной, он сразу так разорался! А ты из деликатности решила не выходить? Ладно, считай, что ничего страшного не случилось, рано или поздно наши девушки рассказали бы тебе о нас с бароном. Весь институт в курсе, только он один думает, что это тайна. Ты считаешь меня распутницей, правда же? Не отвечай, я знаю Думай обо мне все, что хочешь, но прошу тебя, Элеонора, не бросай работу. И барона не осуждай. Пойми: то, что с нами происходит, сильнее нас. Мы и сами этому не рады
Александра Ивановна, с трудом выговорила Элеонора, вы тоже попробуйте меня понять. У нас с вами разное воспитание и разные представления о допустимом. Но это не должно мешать работе.
Александра Ивановна задумалась, потом закурила и села на подоконник. Элеоноре внезапно тоже захотелось попробовать курить. «Я и так уже довольно низко пала», мрачно подумала она, но ее остановила мысль о Ланском. Наверное, ему неприятны курящие женщины.
Эля, приходи ко мне в гости, неожиданно сказала Александра Ивановна. Пропустишь разок курсы, ничего страшного. Что вы сейчас изучаете?
Они изучали основы фармакологии. Элеонора была способной ученицей, неплохо разбиралась в математике, и ей уже доводилось демонстрировать свои знания на практике.
В историях болезни принято было указывать год рождения больного, а в предоперационном эпикризевозраст. Для профессора Архангельского и его ассистента Воинова вычислить возраст по году рождения было тяжелой задачей, поэтому если поблизости оказывалась Элеонора, эти вычисления поручались ей.
А еще был такой случай. У больного по окончании операции резко упало давление, решили ввести ему новый препаратэпинефрин. Но Воинову еще не приходилось иметь с ним дело, пришлось обратиться к инструкции. Там было написано, что в ампуле содержится один миллилитр0,001 % раствора, а оптимальная доза составляет 10 миллиграммов. Доктора схватились за голову.
Что они с нами делают! стонал Воинов. Это же не инструкция по применению препарата, а задачник для гимназистов. Что на что нужно умножать? Сколько миллиграммов содержится в одной ампуле? Чтобы этому мудрецу икнулось! в сердцах воскликнул он.
Не понимая смысла столь эмоционального восклицания, Элеонора взялась за карандаш и быстро высчитала, сколько ампул препарата необходимо ввести больному. Тогда Петр Иванович с Воиновым посмотрели на нее, как на существо с другой планеты.
Однако особой любви к фармакологии Элеонора не питала. Бесконечные проценты и миллилитры все же навевали скуку. Возможно, поэтому она приняла приглашение Александры Ивановны.
Глава 6
Титова жила на Кирочной улице, в маленькой чистой квартирке, состоящей из трех комнат. Конечно, по сравнению с квартирой Архангельских здесь царила бедность. Из мебели были только самые необходимые предметы, все очень простое, но удобное. У хозяйки был вкус, но очевидно не хватало денег.
Заметив, что Элеонора разглядывает интерьер, Александра Ивановна стала рассказывать, что вот эти шторы она удачно купила по случаю почти вполовину ниже исходной цены, а столик ей тоже уступили, потому что она покупала еще и диван Впечатление создавалось такое, что она не работает целыми днями, а разъезжает по магазинам в поисках удачных покупок.
Александра Ивановна представила Элеонору своей свекровивысокой суровой старухе. «Пожалуй, я уже не удивлюсь, если выяснится, что она тоже имеет парочку романов», глядя на нее, вяло подумала Элеонора. Дети, девочка и мальчик, были живыми доказательствами прелюбодеяния Титовой с бароном Шварцвальдомего отцовство не вызвало бы сомнений даже у самого беспристрастного наблюдателя.
Сели пить чай. Хозяйка угощала булками с маком, вкусным вареньем из крыжовника и бутербродами с холодной телятиной. Потом свекровь увела детей, и Титова вполголоса начала рассказывать Элеоноре свою историю.
Я рано вышла замуж. Мне еще семнадцати не исполнилось, как тебе сейчас. Не сказать, чтобы я мужа любила, но он был красив и до свадьбы очень мне нравился. А вот первая брачная ночь оказалась ужасной. Как и ты, я ничего не знала о постели, но мне хотелось ласк, поцелуев А ничего этого не было. Все произошло очень быстро и грубо, совсем не так, как мне мечталось Потом Борис и вообще стал избегать постели со мной. Для этого он изобретал разные предлоги: то я оделась не так и ему неприятно, то не приготовила его любимое блюдо, то еще что-нибудь. В любом случае он пытался повернуть дело так, что виновата я. Не знаю, чем бы все это кончилось, я бы, наверное, сошла с ума, но тут Борис познакомился с одним человеком, за здравие которого я буду молиться до конца своих дней. Он открыл моему мужу глаза. Оказывается, Борисненормальный, ему нравятся не женщины, а мужчины.
Как это? удивилась Элеонора.
Ну, как мужчина с женщиной предаются плотской любви, так и мужчина с мужчиной то же самое делают.
Какая гадость! Мерзость! вспылила Элеонора, чувствуя, что к ее глазам подступают злые слезы. Зачем она приняла приглашение Титовой? Да наступит ли когда-нибудь предел, или она так и будет погружаться все ниже и ниже в бездну самых отвратительных человеческих пороков?!