Так, Вань, всей твоей команде нужно отчаливать в Обнинск в РОНЦ, я так понимаю через пару неделек, так что ты никуда не денься, я тебе задачек понадаю, в группе девочка будетсовсем еще ребенок, но уже со своим ребенком, присмотри за ней. Алевтиначеловек своеобразный, горя то хлебнула, а теперь еще и это Женечку я себе возьму на это время, думаю, вместе с мужем легко справимсябольше девать малышку не куда. Да, куда ж она запропастилась то
Да, Танюшь, я может быть еще и не поеду, если что сможешь еще кого-то найти на мое место, чтобы не пропало?
Ой, намутишь ты, как всегда! Но дело твое конечно, найдем
Ну и слава Богу! А мы кого-то ждем?
Да девочка одна хотела помогать, вроде бы не шутила Виктория, такая высокая и без волос на головене много странно по нашим дням-то, но обещалась подъехать сейчас.
Танюшь, ну мы тогда потопаем, звони, если что, и это, сведи нас с этой, как ее, ну с девочкой, у которой дочка Женечка, может еще помогу чем
Я тебе на мобилку номерок ее скину.
Угу И уже выходя вместе с Мариной, в дверях он задумался и обратившись к девушке, поинтересовался:
Послушай, Марин, а если ты судмедэкперт, чем же ты помочь фонду то можешь?
Ну если мы уже «ты», то я еще и танатопрактикпокойников оживляю
Это как?
Умрешь, узнаешь Хе хе хе
Жестко
Ваня не подкатывай, у меня муж есть, и он шуток не понимает, да и я не очень
Вот те раз! Да и в мыслях
Даже в мыслях?
Ну прости, если что показалось
Поехали, а вообще, я и как сестрасиделка, и как психиатр, на похоронах, и как извозчик на машине, нашим онкологическим, много чем помочь можнобыло бы желание!.. Ваня с улыбкой, отвесил глубокий реверанс и хотел было уже усесться в удобное лоно своего «Ленд-Краузера», как перефирическим взглядом, заметил силуэт быстро идущего высокого человека, обернулся и уже со спины понял: «Женщина, почему-то без волос на голове. Длинновата, кажется, наверное, та самая Виктория хм, а это, а это не Вика ли?»всплыли в памяти слова разговоров с Викториейдочерью его старого погибшего друга, почему то не выходящей никак, уже по прошествии стольких дней, после случайной встречи в отделении полиции, из его головы. Двадцать лет назад она была еще девочкой совсем, когда ее папу расстреляли в машине, а дальше, не то, что бы ее следы потерялись, просто ему было не до того Сегодня уже взрослый человек тридцать пять лет и целая история тяжелой жизни за плечами, а он уже совсем не молодой, и совсем не здоровый.
Ваня, ты чего, может поедем уже, я из-за тебя выехать не могу. Ты что приведение увидел? Или мужем моим перепугался?!
А кто он у тебя?
Пииисатель
А я почему-то думал, либо бандюган, либо богатей какой
Да неее, просто писатель
Дашь почитать че-нить?
Да боюсь ты после этого снова на «вы» со мной Конечно Ладно поехали, а то опоздаю Сталин отъехал, пропустив машину жены загадочного писателя, заведомо позавидовав ему: «И девка хороша, и умница, и преданная вот где таких находят?!».
Снова припарковавшись, Иван, не в состоянии сдержать свой пыл любопытства, подсказывающий, что в ресторане его ждет настоящее изумление, а может быть и большее, подождал и направился внутрь.
Дама сидела спиной, на своих шпильках, при своем росте, даже сидя, казалась верзилой. Татьяна с удивление увидев его, пригласила движением руки за стол:
Ты чего, Вань, забыл чего?
Конечно, даже стыдно стало, обещал угостить, а ушел, даже счет не посмотрев
Е мое, я и забыла, че-то наскребла бы, но за все вряд ли Это, кстати, Виктория, о которой я говорила, Виктория, а это, как ты поняла Иван Семенович
Ииивааан, я бы сказал. Викушка, не смотри на меня так, еще недавно я был крепок и с приличной шевелюрой
«Полторабатька»? Ты что ли? А я уж было думала потеряла тебя Вот тут он и застыл, еще не присев, но уже и не стоя в полный рост, зависнув над сидушкой своего задницей:
Ну тыыы, во тебя, такой, ну не ожидал, вот что-то тянуло вернуться это, Танюшь, к-гы, к-гы, дочь мое друга, а теперь, ну дела
Ну дочь и дочь Мы тут обсуждаем, ну вы поговорить хотите, или, Вик, продолжим?
Татьяна, извини пожалуйста этот вот «батька с половиной» действительно близкий человек, тем более, если он с вами, я очень хочу тоже помочь, чем смогу! У меня ведь муж, и ребенок, тоже от этой же заразы покинули меня Я хотела бы помочь, чем смогу. Я была довольно богатым человеком и ни в чем себе не отказывала, даже зазналась, а вот все происшедшее очень меня, на землю вернуло сначала, злилась на весь мирну почему меня вот так, а не кого-то другого?! Да и сейчас еще не отошла Тут знаешь, как, может быть это больше и мне самой нужно, я ведь до сих пор их надеюсь в своей квартире увидеть, просыпаюсь и прислушиваюсь с искренним удивлением, почему ни мужа рядом, ни ребенка с его смехом, криками, топотом Потерять, оказывается так просто, а вот свыкнуться с этимникак! Пусто все внутри, что было, сгорело, до сих пор дотлевает до боли, до жути, может, что у вас, может быть, хоть чем-то это место получится занять, забить пустоту, разрядить вакуум, развеять одиночество муки моей
Понимаю, хотя обычно требуется помощь нам, но кто знает, возможно, и полегчает вот Иван Семенович поможет, может быть он у нас, как некий пример, идеал, можно сказать«тащил» очень тяжелого больного и в прямом, и в переносном
***
Татьяна, оставив старых знакомых вдвоем, ускользнула почти незамеченной, ее исчезновение оказалось своевременным. На сегодняшний день у этих, оставшихся наедине, если, конечно, наедине в ресторане возможно, людей, была жизненно важная необходимость в друг друге, более, чем в ком либо другом, но об этом они только догадывались. Господь всегда сводит и людей, и их стези не только ради их обоюдной пользы, но и окружающие, видящие их, участвующие в их судьбах, как и принимающие их участие в своих, не совсем отдавая себе в этом отчем, получают то недостающее, чем скудны современные души и сердца, но получитьне значить заметить и сохранить.
Дааа, девочка, сильно ты изменилась Как-то все, я хотел, хотя, если бы хотел, то и сделал бы мысли были и тянуло, после смерти отца твоего увидеть тебя, помочь чем-то, но вот все свое это завертелось, и вот видишь к чему принесло Я теперь немного другой Нет! Ни так! Я боюсь, знаешь, с некоторых пор я боюсь спугнуть некоторые вот только затеплившиеся чувства, какие-то ощущения, что-то из того, что раньше мимо, как-то проходило. Боюсь, даже вплоть до того, что предпочитаю смолчать, а молчу и понимаю, что так тем более потерять можно, потому что о том, о чем я молчу и что хочу этим молчанием сберечь, человек то сам не догадается, а не догадавшись А!..
Ну да, мы же с тобой уже многое прошли, ты на своем пути, я на своем, ты думаешь, что можешь меня чем-то смутить, или удивить?
Помнишь ты, еще ребенком говорила о желании выйти за меня замуж, яяя обстрагирую, яяя
Помню, а ты обещал на мне жениться Ваня, я ведь мечтала об этом, долго, именно о тебе, это ведь для тебя я была маленькой, а если серьезно, то девочка в пятнадцать летэто уже вполне созревшая женщина И я видела, что тебе твоя супруга, даже не знаю как, что она есть, что ее нетодно и то же наверное из нас получилась бы хорошая пара, но папа погиб, а ты в общем все как-то заставило меня стать этаким монстром. Я быстро выросла, поняла жизнь, много быстро добилась, Ваня, я в двадцать уже была президентом будущего холдинга, причем все сама, безо всякой постели, правда папины денежки использовала поначалу, но потом, а потом появился Виталька, и все затмил собой Он и сейчас
Да, ты правильно поняла, у тебя был Виталька, а у меня вот не было такого Честно я редко вспоминал о тебе, все знал о твоем счастье, вот о несчастью, извини, не слышал И да мы сильно изменились, ты и я Я особенно
Я заметила, я тоже, как видишь Хотелось и сказать, и многое услышать, но все это вертелось в головах, не в состоянии остановиться на каком-то конкретном предложении или выходе. Только мысль сформировывала предложение, как следующая набегавшая, уже казалась важнее и существеннее. Так менялись фразы и междометия, но выскакивали не договоренные шутки, недопонимаемые объяснения, не выговоренные чувства и переживания, для каждого страшных дней и событий, которыми были испещрены жизни этих людей.
Не хватало, какого-то катализатора, да и решительность двоих в выборе, кем стать сейчасизливающим душу или внимающим исповеди, никак не могла превозмочь в диалоге, пока речь не коснулась отсутствия волосяного покрова на головах мужчины и женщины:
Сильно я изменился, хм опять к этой теме, но ведь и болячка эта не из простых, до сих пор не пойму оставит она меня, или я уж сроднился с ней
Нет! Как-то испуганно встрепенулась Вика, мотнув головой, сделав большой глоток сухого комка, появившегося в горевидимо, какие-то воспоминания, нахлынув, задели болевую, не успокаивающуюся, точку, а может и ввергли на поле сражения, с не утихающей за годы болью, битвы с собой, с обстоятельствами, с неусмиряющимся ужасом пустоты, безверием, отчаянием, жаждой жить с тем, кто навсегда в этом мире потерян, и одновременной жаждой умереть, поскольку существование без них: мужа и сына, просто не возможно, но она заставляла себя остаться жить, ежедневно думая об уходе за ними, в надежде встретить и воссоединиться.
Где-то между двух этих постоянно гложущих желаний, вставая то на одну, то на вторую сторону, вот-вот собираясь последовать манящему вектору, она так и оставалась между нигде и всем, то отчаянно борясь за жизнь, то апатично следуя зову смерти, не находя ничего, что могло бы задержать в первой, или заставить уйти безоглядно во вторую. Просто зависнув, в ожидании когда кончатся силы, перестанет биться сердце, упадет на нее гора или провалится под ногами земля, что угодно, только скорее и само собой. Организм растрачивал в бесполезности, а то и в глупости свои силы ни зачем, ни почему, ни для чего, но отдавая дань времени, душа спала, или бредила, затаив дыхание в нетерпении. Это состояние, когда лучше не быть, чем быть, в полушаге от одного и второго, ничем не похожее на человеческое и никакое другое, покидало лишь изредка, когда появлялось ощущение, какой-нибудь крайности переживаний или ощущений.
Виктория действительно была богатым человеком, но все ускользнуло сквозь пальцы на лечение и попытку спасения семьи, мужа, ребенка, после их ухода деньги тоже откуда-то брались, уходя туда же, от куда и пришли.
Она перепробовала все от парашютного спорта, прыгая несколько раз в день, что быстро надоело, до неудачных попыток экстремального секса, что вообще не давало никаких отвлекающих моментов, кроме, какого-то глубинного осознания своей испачканности и падшести, от чего, что-то в ней успокаивалось на время, но только на небольшой промежуток, возрастая снова, еще пуще бередя раны, до тех пор, пока она не находила, что-то опаснее или грязнее, и что становилось успокоением, лишь на краткость и малость, и не было спасения ни в чем, будто кто-то специально подталкивал ее все к большему падению, от куда нет подъема, к какой-то пропасти, в которой даже не отражается и отсвет лучика надежды, в погибель, в крах всего.
Довольно быстро женщина перестала поднимать голову, а потом и взгляд. Она настолько пала отчаянием, что отчаялось и оно само, стала настолько эгоцентричной, что испугался и собственный эгоизм, даже он начинал толкать, на что-то чистое и светлое, но сильнее оказывалось отчаявшееся отчаяние, нашептывающееся, что можно и нужно пасть еще глубже, не вонять гнилью, не забыть о Боге, но возненавидеть Его, став той самой собой, что противоречит добру, здравому смыслу, нравственности, утонув в мерзости греха любого и многообильного, в чем скрыто облегчение, но только приближаясь к краю этой пропасти, она не находила в себе того необходимого для падения, разврата, блуда, она неожиданно начинала слышать, будто мольбы супруга и чада своего, слепла от какого-то света, приносящего освобождение от этих пут отчаяния, но страдание и муки становились попутчиками ей в одно мгновение. Она вспоминала Бога, но ненадолго, очень быстро появлялась первая мысль о несправедливости, за ней вторая о том, что Господь ненавидит ее и отверг, что именно Он изверг, низвергающий все более чистое, более светлое, тех, кто смог стать счастливым и самодостаточным без Его помощи, не обратившихся к Нему счастливым и любящим, не зная и не любя Его.
Наконец настал момент, когда и бесы, явись они во всем своем безобразии, показались бы ей верхом совершенства. Именно в этот момент появился человек, позиционирующий себя сильным экстрасенсом, многие онкологические больные, обращались к нему, доверяя и доверяясь, получали много обещаний, а их родственники массу уверений, и даже после упокоения несчастных он продолжал дурить и издеваться над ними, передавая какие-то сообщения с «того света», впрочем, многое угадывая, как при жизни, так и после ее оставления, что неудивительно, ведь его отецпадший ангел, отец лжи научил его этому искусству, давая многое, что было известно из подслушанного у Ангелов и впустивших его людей, совершенно не подозревающих о его наличии в своем сердце.
Будто проснувшись в ужасе, очнулась Виктория в момент предложения этим страшным человека послужить его сюзерену в ночной оргии ведьм-вдов, что по его обещаниям поставило бы последнюю точку в ее муках.
Вот здесь взбунтовалась душа, разорвалось сердце, открылись душевные очи, вытек яд и гной соблазнов и искушения, вновь почувствовалась заново боль и отчаяние первых дней потерь, окутанные нестерпимой болью, через что вспомнилось и прекрасное, соединяющее ее с мужем и ребенком, будто они сами вернулись невидимыми, желая спасти душу матери и супруги, чем она перестала быть здесь, но хоть и не женятся и не выходят в Царствии Небесном за муж, а просто существуют в любви и в Боге, как Ангелы, но уже вместе и неразлучно во веки веков
Именно в момент своего озарения и выскочила Виктория на улицу в обтягивающем кожанном наряде, похожем на участницу развратного шоу, попав как раз в руки, собиравший проституток, полицейских. Женщина выбивалась из общей массы падших женщин, но кому-какое дело, лишь бы выполнить план, а на судьбу человека можно плюнутьне на свою попадет этот плевок, хотя именно от него, на самом деле, душа плюющего и пострадает.
Как ни странно, попав в отделение милиции, несчастная почувствовала прилив, давно не испытываемых добрых чувств, жалости к окружающему миру, даже желание помочь, пробило изнутри и искало выход наружу. Именно это заставило ее приставать к полицейским, выпрашивая сигареты для девочек, защищать их, выставляя себя на первый план, хотя никто этого не просил, но разве в этом дело, когда просыпается и отрезвляется душа?!
Бонусом спасительный, не случайным, не предугадываемым, не возможным, появился там человек, ожидать которого в своей жизни ей было просто не возможно ни при каких обстоятельствах, тем более в тех, которые уже знакомы читателю по полицейскому отделению.
Не важно, что оба не осознали тогда, не понимали и сейчас, сидя в кафе, зачем их стези сводятся вместе. Вцепившись заколыхавшимися сердцами, и пульсирующими душами в друг друга, они не могли и подумать о расставании, так и просидев до вечера, для стороннего наблюдателя болтая сбивчиво, не последовательно, отстраненно от самих себя.
И наконец, крик, неожиданный, испуганный, резкий вскрыл нарыв у обоих, освободив тела от тупика и не совершенства:
Нет! Не говори так, ни у кого нет права отказаться от надежды, ее всегда достаточно, ибо источник ее, не во временном мирев Вечности! Разве может Вечность кончится, иссякнуть, оставить того, кто в Ней нуждается?! Только ты сам можешь попытаться оставить ее, предпочтя надежде уныние!
Прости, прости, пожалуйста! Я все никак не мог сказать, да и сейчас не могу, вот, глядя на тебя, не могу собраться с мыслями Я помню тебя ребенком с невероятно красивыми волосами, твои глаза заставляли, будто бы просить Бога об ускорении времени, что ты быстрее выросла, что бы просить тебя стать моей женой, и это уже при имеющейся, и моем ребенке Я не ждал тебя встретить, не ждал, но увидев, ощутил радость, будто только об этом и мечтал и об этом только и думал Я понимаю, что это бред, но Запнувшись, снова попав в тупик, Иван ударил себя тыльной стороной ладони по лбу, потер с силой, невесть от куда взявшейся, бросил обе руки на стол, поднял голову и застыл, увидев каменное побледневшее лицо Вики, с замороженными слезами в уголках глаз, лишь тонкая, ее заметная дрожь нижней губки, подведенной чем-то и зачем-то в виде черной линии, дрожала