Элис уснула, а я все лежал и думал: для меня она старалась или для браслета? Как бы то ни было, я испытывал благодарность судьбе: и за то, что мы женаты, и за Элис, и даже за эту странную авантюру, в которую мы ввязались. Похоже, «Договор» сделал именно то, ради чего задумывался: сблизил нас.
20
Как ни странно, Рождество и следующие за ним несколько дней прошли в блаженном спокойствии. Клинику мы на неделю закрыли решили устроить себе «каникулы» в награду за сложный, но очень плодотворный год.
Нам удалось наработать себе имя и улучшить материальное положение клиники. В августе мы полностью выкупили здание симпатичный коттедж в викторианском стиле. Наше детище преодолело первые трудности и, похоже, прочно встало на ноги.
Однако на шестой день праздников блаженство закончилось. Я проснулся в полшестого утра. У кровати стояла Элис с моим телефоном в руке. На ней было два полотенца: одно обернутое вокруг тела, другое тюрбаном вокруг головы, а еще она вкусно пахла лимонно-ванильным лосьоном этот запах всегда сводил меня с ума. Мне отчаянно захотелось утянуть ее к себе в постель, но я тут же понял, что ничего не выйдет взгляд у нее был встревоженный.
Четвертый раз звонят, сказала она. Что-то на работе.
Я потянулся за телефоном, мысленно перебирая имена пациентов и гадая, что же могло случиться.
Джейк?
Звонила мама девочки из группы, которую я вел по вторникам там у меня были подростки, чьи родители недавно развелись или находились в процессе развода. Женщина так тараторила, что я сначала не разобрал имена. Она сказала, что ее дочь сбежала из дома. Я попытался догадаться, о ком идет речь. В прошлый вторник на занятии присутствовали три девушки и три парня. Я сразу же исключил из списка шестнадцатилетнюю Эмили, которая проходила ко мне год и находилась на стадии завершения терапии, поскольку перестала переживать из-за развода родителей. Мэнди тоже вряд ли стала бы сбегать из дома она с нетерпением ждала предстоящей поездки с отцом на горнолыжный курорт, где собиралась ему помогать с делами благотворительного фонда. Оставалась Изабель ее родители развелись совсем недавно, и это событие ее потрясло. Я с тревогой подумал, что из-за рождественских «каникул» в клинике Изабель, как и Дилан, на неделю осталась без моей помощи.
Вы говорили с мужем? спросил я взволнованную женщину.
Да. Она должна была вчера поехать к нему на поезде, но так и не приехала, сбивчиво проговорила та. Мы только утром обнаружили муж думал, что Изабель со мной. Она вам не звонила?
К сожалению, нет.
Мы как только ни пытались с ней связаться Не отвечает.
Может, я попробую?
Пожалуйста, попробуйте, прошу вас.
Она сообщила мне номер сотового Изабель, адрес электронной почты, ники в Твиттере и мессенджере. Я поразился тому, как много мать знает о присутствии дочери в соцсетях. Обычно родители не слишком хорошо в этом осведомлены, а ведь именно в соцсетях подростки переживают все свои основные драмы. Мать Изабель сказала, что они уже звонили в полицию, но там ответили, что не могут начать розыски, пока с момента пропажи не пройдет двадцать четыре часа.
Повесив трубку, я пересказал разговор Элис, которая так и простояла все это время рядом со мной в полотенцах.
Думаешь, с ней могло что-то случиться? спросила она, доставая из шкафа свой синий костюм.
У Изабель есть голова на плечах. Может, просто у подружки заночевала, злится на родителей. Она говорила мне, что ей надо побыть какое-то время без них, а то они ведут себя как маленькие.
Так и сказала? переспросила Элис, надевая юбку.
Я кивнул.
Надо же. А родителям ты говорил?
Нет, конфиденциальность же. Просил ее никаких глупостей не делать. Даже если родители ведут себя по-детски, они все равно ее любят и заслуживают того, чтобы всегда быть в курсе того, где она находится.
Элис просунула голову в ворот блузы.
Тебе она, похоже, доверяет.
Спасибо.
Нет, правда, сказала Элис, натягивая темно-синие колготки. Лучше напиши ей сообщение, не звони пока.
Я нашел номер Изабель в телефоне и набрал сообщение:
Изабель, это Джейк Кэссиди. На углу 38-й и Вальбоа, рядом с моим офисом, есть кофейня, «Зет-кафе». Можешь прийти туда сегодня в двенадцать? Угощу горячим шоколадом. Буду один, честно. О тебе беспокоятся.
Я намеренно не написал, кто беспокоится. Дети разводящихся родителей испытывают злость, чувство вины, любовь и жалость клубок эмоций, который трудно распутать.
В ответ молчание.
21
Около двенадцати я вошел в «Зет-кафе» и сел за столик в углу. В этом заведении почти всегда было пусто: кофе невкусный и пирожные слишком дорогие. Я поставил на стол ноутбук, а рядом положил газету пусть Изабель видит, что я занят своими делами и вовсе не собираюсь ее отчитывать.
Когда консультируешь взрослых, порой лучше обозначить проблему сразу и действовать с напором. А с подростками приходится идти обходными путями. Они часто воспринимают все в штыки и отгораживаются от вас непроницаемой стеной.
Ровно в двенадцать дверь кафе открылась, однако вошла не Изабель, а парочка каких-то хипстеров, с ног до головы одетых в простую по виду, но очень дорогую одежду, где надо демонстрирующую татуировки. В руках у обоих было по сверхтонкому ноутбуку последней модели.
В полпервого я заволновался. Вдруг Изабель и правда попала в беду, а не просто отдыхает от родителей, которые «думают только о себе и ведут себя как маленькие»? Я уже собирался вернуться в офис и позвонить ее матери, когда на стул напротив меня скользнула Изабель. Каштановые волосы спутались, джинсы были испачканы в грязи, под глазами залегли темные круги.
Думали, я уже не приду, да?
Ответ я подготовил заранее, по крайней мере частично.
Да, была такая мысль. Ты не похожа на тех, кто заставляет друзей ждать.
Точно, согласилась Изабель. Вы куда? спросила она, когда я встал с места.
Я же тебе шоколад обещал. Со сливками?
Лучше кофе, наверное.
Стоя у прилавка в ожидании заказа, я написал сообщение матери Изабель:
«Все в порядке, она со мной в кафе».
«Слава богу, сразу же ответила та. В каком кафе?»
«Около моей работы. Дайте нам несколько минут. Не хочу спугнуть».
Я ожидал получить истеричное сообщение с кучей вопросов, но надо отдать должное матери Изабель: она поняла, что действовать надо осторожно, и написала только:
«Большое спасибо. Жду сообщения».
Я вернулся за столик.
Спасибо. Изабель высыпала сахар в кофе.
Судя по ее виду, она не спала всю ночь.
Что, опять родители? сказал я, складывая газету.
Угу.
Я написал твоей маме, пусть знает, что с тобой все хорошо и что ты тут, со мной.
Изабель покраснела и отвела взгляд. Похоже, в ее душе боролись злость и облегчение.
Ладно, пусть.
Поесть хочешь? Тут рядом продают буррито. Я угощаю.
Не надо, спасибо.
Нет, правда. Я закрыл ноутбук и убрал его в сумку. Тебе совершенно точно нужно поесть. Я встал и пошел к двери.
Изабель пошла за мной.
Я мысленно похвалил себя за то, что выманил ее из кафе. Обычно на ходу легче разговориться, чем сидя в четырех стенах под взглядами посторонних. По дороге Изабель немного расслабилась. Ей шестнадцать, но в каких-то вопросах она ведет себя как маленькая. Ее, в отличие от остальных подростков из группы, развод родителей застал врасплох. Обычно дети предчувствуют такое за несколько месяцев. Многие даже испытывают облегчение, когда родители объявляют им новость. По словам Изабель, все было здорово, никто ни с кем не ссорился. Она думала, что родители счастливы в браке, и вдруг неожиданно мать сообщила ей, что уходит от отца, чтобы больше «не лгать себе».
Меня вроде как не должно волновать то, что она теперь живет с женщиной. Изабель выкинула стаканчик из-под кофе в урну. А меня это бесит. Отца жалко. Ладно бы к другому мужчине ушла, может, они бы тогда еще помирились потом.
Если бы она ушла к мужчине, было бы лучше? мягко спросил я.
Да не знаю я, сердито сказала Изабель, злясь не на меня, а на весь мир. На мать, которая, по ее мнению, разрушила счастливую семью. Ну, то есть, что она раньше не понимала, что ли? Зачем было замуж за отца выходить? У меня есть друзья-геи, так они еще в школе все про себя поняли. А тут человек дожил до сорока трех лет, и в один прекрасный день у него все поменялось?
Поколение твоей мамы жило по-другому.
Мы молча прошли еще квартал. Видно было, что Изабель мучает какая-то мысль, и наконец она решилась ее высказать:
Папе было бы намного легче, если бы она поняла раньше. Я все время думаю, что у него могла быть другая жизнь, и тогда он не остался бы сейчас один. Представляете, он каждую неделю откладывал деньги по чуть-чуть, чтобы, когда они выйдут с мамой на пенсию, купить домик на берегу океана! Мама любит океан, и он хотел ей такой вот шикарный подарок сделать. Двадцать лет мечтал об этом, представлял, как она обрадуется, и что?
Да, грустно, сказал я.
Изабель посмотрела на меня.
Ведь получается, что мое счастье то, что я вообще существую, построено на папином несчастье. Но я бы все равно выбрала родиться, а не чтобы он был счастлив. Я плохая?
Выбор изначально неправильный. Твои родители сами решили быть вместе, а потом уже у них родилась ты. И никакие твои мысли и чувства не смогли бы это изменить. Одно я знаю точно: родители тебя очень любят. И ни один из них, поверь мне, не променял бы тебя на другую жизнь.
Мы прошли мимо кинотеатра, где висела афиша «Матрицы», поэтому разговор перешел на кино. Изабель сказала, что в школе нарисовала и смоделировала длинный черный плащ, как у Нео. Меня снова поразило то, что интеллектуально и по уровню развития способностей она значительно опережала свой возраст, а представление о реальном мире и о человеческих взаимоотношениях у нее еще не вполне сложилось. В последнее время я вижу такое сплошь и рядом. Современные дети много знают и быстро схватывают информацию, однако понимать самих себя и окружающих учатся медленнее, чем мы в свое время. Мои коллеги часто говорят, что это из-за смартфонов и видеоигр, но я не уверен, что причина только в них.
Ну вот, пришли, объявил я. Тут лучшие буррито в Ричмонде. Ты с чем будешь?
Я сама закажу. Изабель направилась к прилавку и уверенно сделала заказ: буррито с говядиной и рисом, без фасоли, с зеленым соусом. И все это на испанском вот что значит ребенок вырос в Сан-Франциско. Я заказал то же самое плюс жареную картошку с соусом гуакамоле и взял еще две бутылки фанты из холодильника.
А я видела вашу жену на ютьюбе, сказала Изабель, открывая фанту. Четыре концерта посмотрела. Она такая классная!
Да, сказал я. Так и есть.
Я не был знаком с Элис десять лет назад, когда она пробивала себе дорогу в музыкальном мире, выступала на концертах почти каждый вечер и объездила все Западное побережье. Суперзвездой она не была и знаменитой в обычном смысле этого слова тоже, но у нее были фанаты, которые ждали выхода новых альбомов и ездили на все концерты, не важно, одна ли она выступала или на разогреве у какого-нибудь известного певца. У нее были и особо преданные поклонники в основном парни. Они кочевали за ней с одной концертной площадки на другую и пытались поговорить с ней после концерта, но так волновались в ее присутствии, что начинали потеть и заикаться. Элис говорила, что не скучает по фанатам они всегда ее немного пугали, а вот по музыке и творчеству да. Я иногда беспокоюсь, что она зарывает свой талант все глубже, день и ночь работая в юридической фирме.
И стихи у нее классные, сказала Изабель. Да все классное. Я на макияж смотрела и думала, ну почему я такая криворукая? Даже накраситься так не смогу.
Во-первых, ты совсем не криворукая. Во-вторых, смогла бы, если бы захотела.
Изабель уставилась на меня.
А если я приду к вам в эти выходные и приготовлю завтрак, ваша жена научит меня краситься?
Научит, конечно, удивленно ответил я.
Я забрал заказ. Мы сели у окна.
Я очень хорошо готовлю, пояснила Изабель, разворачивая фольгу. Особенно французские тосты.
Поедая буррито, она рассказала, что провела ночь на берегу, куда пошла с серфером по прозвищу Гуфи и его друзьями из Бейкерсфилда.
Такая холодрыга была. Мне пришлось спать рядом с каким-то вонючим парнем, которого звали Ди-Кей. Он весь обвешался ракушками, но я так замерзла, что мне было все равно.
Что-то мне это совсем не кажется веселым, заметил я. Да и безопасным.
Сначала было весело, потом нет. Все кругом обдолбались. А у меня телефон сел. Мама недавно поменяла тарифный план, я даже еще новые номера запомнить не успела, так что позвонить с чужого телефона тоже был не вариант. А до ближайшего супермаркета дойти и правда опасно по пляжу много всяких придурков ночью шатается. Утром я зашла в первое же попавшееся кафе, поставила телефон на зарядку, а там столько сообщений! Ну я и растерялась.
У меня сердце сжалось, когда я представил, что Изабель застряла ночью на пляже и не могла никому позвонить. Наверное, это я и имел в виду, когда говорил, что подростки сейчас инфантильнее, чем были мы в свое время. Мы-то запоминали телефоны родителей и свой домашний адрес еще до того, как начинали ходить в садик.
Тебе правда нужно домой. Если не ради себя, то ради родителей. Хоть они и не ладят больше друг с другом, тебя-то они по-прежнему любят. Ты уже сама взрослая и понимаешь, что родители тоже люди, и у них могут быть свои проблемы.
Изабель слушала молча, складывая пустую фольгу во все меньший по размеру прямоугольник.
Я хорошо помню, как получил свой первый жизненный урок, решился я наконец.
Подростки хорохорятся и окатывают вас презрением, но на самом деле они нуждаются в советах взрослых, ведь у тех больше мудрости и жизненного опыта. Потому-то их так и шокирует, когда взрослые ведут себя неправильно и выставляют свои недостатки и ошибки на всеобщее обозрение.
Жизненный урок?
Ну да, это когда случается что-то такое, что переворачивает тебе душу.
Расскажите, заинтересовалась Изабель.
Когда мне было пятнадцать лет, у меня в жизни наступил сложный период. Я кое-что натворил, и мне хотелось исчезнуть. Я слонялся по городу, не зная, что теперь делать и куда податься, и случайно наткнулся на своего учителя английского языка. Странно было видеть его не в школе, не в пиджаке с галстуком, как обычно, а в джинсах и футболке. Вид у него был какой-то подавленный Ну так вот, когда я написал тебе сообщение утром, я вспомнил своего учителя. Он тогда, наверное, тоже сразу понял, что я не просто так по городу брожу, и предложил угостить меня горячим шоколадом.
Знакомо, улыбнулась Изабель.
Короче говоря, я рассказал ему о своих проблемах, а он не стал мне читать нотаций. Просто посмотрел на меня и сказал: «Знаешь, иногда приходится возвращаться по сожженному мосту». И больше ничего. В понедельник в школе он про ту нашу встречу и не вспомнил, просто спросил: «Ну что, вернулся?» Я ответил, что да, а он кивнул и сказал, что тоже. Я забыл многое из того, что учил в школе, но эти слова помню всю жизнь.
Когда мы с Изабель шли ко мне в офис, у меня зазвонил сотовый.
Мама, наверное? спросила Изабель.
Я кивнул.
Ладно, кивнула она. Давайте договоримся. Если ваша жена научит меня краситься в выходные, то я пойду домой.
Заметано, согласился я. Но правда, дай родителям еще шанс.
Постараюсь.
Я ответил на звонок.
Мы уже идем, сказал я. Подъезжайте к моему офису.
Пока мы ждали маму Изабель, я написал Элис сообщение:
«Спрошу кое-что?»
«Давай, только быстро».
«Можешь показать Изабель, как ты раньше красилась?»
«Не вопрос».
К нам подъехал синий мини-фургон. Я открыл Изабель дверцу.
В субботу в девять утра, сказал я.
Потом через открытое окно автомобиля продиктовал адрес и спросил разрешения у мамы Изабель, которая крепко обнимала дочь. К моей огромной радости, Изабель обняла ее в ответ.
22
За всю неделю Элис не сказала ни слова о браслете, только иногда задумчиво проводила пальцами по его гладкой серебристой поверхности. На работу она теперь надевала блузки с длинными рукавами; впрочем, не исключено, что это было связано с холодной погодой. А дома кстати, она стала приходить пораньше сразу переодевалась в какой-нибудь кружевной халат или майку с пижамными штанами.
После того обеда с Вивиан Элис стала гораздо заботливее. Если те, кто велел надеть ей браслет, хотели, чтобы она уделяла больше внимания нашим отношениям, то у них это получилось. Но возможно, они преследовали гораздо менее благородные цели, поэтому я все время следил за тем, что говорю, и в постели мы старались вести себя потише. И все же мне было очень хорошо: мы вместе готовили еду и не спеша ужинали, валялись на диване, смотрели «Оголтелую пропаганду», ели мороженое, и еще у нас был великолепный секс.