Я никогда прежде не слышал, чтобы мужчина говорил о своем свадебном путешествии таким мечтательным тоном. Наверное, вся эта затея с «Договором» и правда стоящая.
Вечер проходит как в тумане. Еда превосходна, особенно десерт целая башня из профитролей. Интересно, как Кейт удалось столько всего наготовить? Однако мне кусок в горло не лезет такое впечатление, будто я прохожу собеседование для приема на работу. Куча каких-то странных вопросов. Люди вроде бы просто поддерживают вежливый разговор, но ты понимаешь, что тебе влезают в душу.
По пути домой мы с Элис сравниваем впечатления. Я волнуюсь, что мало разговаривал и со мной было скучно. Элис переживает, что болтала слишком много, потому что от волнения на нее порой нападает разговорчивость, и из-за этого уже возникали неловкие ситуации на официальных приемах. Мы снова петляем по улочкам, выбираясь из города, и когда наконец-то выезжаем на скоростную магистраль, нас обоих распирает от возбуждения. Элис рада, даже пьяна от радости.
С нетерпением жду следующего собрания, заявляет она.
И тогда я решаю не говорить ей, что у меня был еще один разговор с Джоанной. Когда совсем стемнело, все собрались у костра видимо, это было что-то вроде ритуала, во время которого супружеские пары рассказывают, что подарили друг другу и куда ездили со времени предыдущего собрания. Мне было неловко и скучно, поэтому я ускользнул в туалет. Вымыв руки, я несколько минут просто стоял, наслаждаясь тишиной после целого вечера говорильни. Когда я вышел, в коридоре стояла Джоанна. Сначала я подумал, что она просто ждет, когда освободится туалет, и лишь потом понял, что она искала встречи со мной.
Привет, сказал я.
Джоанна нервно оглядела коридор, затем прошептала:
Прости.
За что? удивился я.
Тебя здесь не должно было быть. Твоего имени не было в списке приглашенных. Наверное, письма разослали, пока мы были в отъезде. Я бы тебя предупредила, Джейк, и спасла. Теперь слишком поздно. Прости. Она подняла на меня зелено-карие глаза, взгляд которых я так хорошо помнил. Мне очень жаль.
Хорошие же люди, произнес я недоуменно. Не за что извиняться.
Она положила руку мне на плечо, собираясь сказать еще что-то, но вместо этого просто вздохнула.
Тебе лучше пойти к остальным.
Когда на следующий день я вернулся домой с работы, на крыльце меня ждала большая коробка. Внутри был ящик венгерского вина и карточка. На ней было написано изящными золотыми буквами: «Добро пожаловать, друзья! С нетерпением ждем следующей встречи».
18
Элис по-прежнему работала целыми днями, несмотря на праздники. Впечатлившись энтузиазмом, с которым она взялась за новое дело о защите интеллектуальной собственности, партнеры добавили ей обязанностей.
Я тоже с головой ушел в работу. Через знакомых в церкви Ян подыскал мне несколько новых клиентов супружеских пар с типичными проблемами: охлаждение отношений из-за рождения детей, измена, финансовый кризис.
К разводу склонялись примерно семь из десяти пар, и мне очень хотелось изменить это соотношение. Я даже научился по первым минутам определять, у каких пар больше шансов сохранить брак. Не хвастаясь, скажу, что хорошо разбираюсь в языке телодвижений. Иногда получалось кое-что понять даже до начала беседы. Супруги, которые садились вместе на диван, еще готовы были побороться за свой брак, а те, которые выбирали отдельно стоящие стулья, уже, по крайней мере подсознательно, приняли решение развестись или пожить отдельно. Конечно, есть и другие признаки: то, как люди сидят, куда направлены носки их ног, скрещены ли руки. Каждая пара посылала сотню сигналов, по которым можно было сказать, что ожидает брак в будущем.
Моими любимыми пациентами были Уинстон и Бэлла. Оба азиатского происхождения, обоим слегка за тридцать. Он работал в фармацевтической компании, она в компьютерной. О своих проблемах они говорили с юмором и не опускались до взаимных обвинений и упреков, что отличало их от многих других пар. После знакомства с Уинстоном Бэлла еще какое-то время встречалась со своим прежним бойфрендом. И хотя с тех пор прошло уже почти десять лет, та недосказанность так и осталась камнем преткновения в их отношениях. Бэлла говорила, что если бы Уинстон не сердился и не ревновал, то она бы за эти годы даже не вспомнила об Андерсе. Уинстон же никак не мог забыть, как все начиналось.
В тот четверг, пока Бэлла вышла в туалет, Уинстон спросил, могут ли люди быть счастливы вместе, если у них что-то не заладилось с самого начала.
Конечно, ответил я.
Вы же сами говорили, что, если отношения терпят крах, значит, что-то сразу пошло не так.
Верно.
Вот я и боюсь, что проблемы начались, еще когда она встречалась с Андерсом, а теперь «росток сомнений» вырос и превратился в дерево, которое просто так не вырвешь.
Тот факт, что вы сюда пришли, значительно увеличивает вероятность счастливого исхода. Мне хотелось, чтобы мои слова вселили в Уинстона уверенность, но я понимал, что осознанно или нет он все эти годы лелеял этот «сорняк».
Как же мне взять себя в руки? спросил Уинстон.
Видно было, что у него очень тяжело на душе.
Она по-прежнему иногда встречается с Андерсом за ланчем. И мне не говорит. Я потом от общих друзей узнаю, а когда спрашиваю ее, она обижается. Ну и как мне ей доверять, если она с ним видится тайно? Неужели прошлое с ним так важно для нее, что она готова рисковать нашим будущим?
Когда Бэлла вернулась, я решил пойти ва-банк:
Бэлла, почему вы до сих пор поддерживаете отношения с Андерсом?
Ну, друзей так просто не бросают.
Да, я понимаю. Но поскольку вы знаете, что эти встречи негативно сказываются на вашем браке, возможно, стоит быть откровеннее с Уинстоном? Например, предупреждать его о том, что будете обедать с Андерсом. Или позвать и его.
Все не так просто. Если я ему скажу, мы поссоримся.
Вот сейчас не говорите и все равно ведь потом ссоритесь?
Ну да.
Часто бывает так, что, если один супруг скрывает что-то от другого, тому есть какая-то неявная причина. Как вы думаете, что может быть такой причиной у вас?
В наших отношениях все было непросто, признает она. Не все точки над «i» расставлены. Поэтому я и не говорю Уинстону.
Плечи Уинстона опускаются. Бэлла сидит, отвернувшись от него и скрестив руки на груди, и я понимаю, что этот случай труднее, чем казалось вначале.
19
Тебе Вивиан не звонила? спросила меня по телефону Элис утром в сочельник.
Нет, ответил я рассеянно.
Я сидел на работе и перечитывал записи в ожидании сложного пациента умного и забавного пятнадцатилетнего парня с депрессией. Дилан продолжал хандрить, несмотря на все мои старания, и я переживал, что не удается ему помочь.
Хочет о чем-то поговорить. Голос Элис звучал взволнованно. Я сказала, что зашиваюсь на работе, но Вивиан утверждает, что это важно. Отказываться неудобно она была такой приветливой на вечеринке
Я захлопнул папку, заложив пальцем нужную страницу.
Как полагаешь, что ей нужно?
Без понятия. Предлагает поужинать.
А я думал, ты домой пораньше приедешь.
Буду стараться.
Дома я разжег камин и принялся упаковывать подарки для Элис: книги и альбомы, которые она упоминала в разговоре в последние несколько месяцев, две блузки из ее любимого магазина. Мне хотелось покрасивее оформить подарки, самым главным из которых был кулон: черная жемчужина на серебряной цепочке.
У нас, как и у многих супружеских пар, с планами на Рождество все непросто. В моей семье оно отмечалось как-то странно. Отец приходил с работы, мы все садились в машину, потом отец возвращался в дом якобы за бумажником. Пока мы его ждали, мама включала какую-нибудь рождественскую песенку по радио, и мы все вместе пели. Затем приходил отец, и мы отправлялись на поиски пиццы в праздничный вечер почти все пиццерии были закрыты. По возвращении домой становилось ясно, что в наше отсутствие в доме побывал Санта под елкой были беспорядочно свалены подарки без упаковки, ну а дальше начинался шум-гам.
В семье Элис Рождество отмечали традиционно. Дети пораньше ложились спать, оставив Санте печенье, утром под елкой обнаруживались подарки, а потом все шли на службу в церковь.
В первое совместное Рождество мы решили, что по нечетным годам будем отмечать праздник так, как было у меня, а по четным как у Элис. А вот с пиццей Элис мне всегда уступала: она ее любит так же, как и я. Сейчас год был четный, поэтому подарки надо было завернуть.
Весь день я слонялся по дому в ожидании жены. Сделал уборку, посмотрел старую рождественскую комедию. В семь часов Элис еще не было.
Я уже начал беспокоиться, что пиццы нам сегодня не видать, когда послышался шум открываемых ворот в гараже. Потом по лестнице застучали каблучки, а в коридоре повеяло ароматом пиццы. У Элис в руках была большая коробка с «пепперони», на которой лежало несколько завернутых подарков.
Красота какая! сказал я, увидев блестящую оберточную бумагу, причудливые зеленые банты и знакомый золотой логотип.
Наверное, вспомнив с утра про Рождество, Элис заскочила в сувенирную лавку при Музее современного искусства.
Элис раскладывала пиццу по тарелкам, и тут я заметил у нее на руке браслет, которого раньше не видел. То ли из пластика с серебристым покрытием, то ли из алюминия. Очень широкий и плотный. Как будто без застежки. Интересно, как он снимается? Сам по себе красивый, но странно, что она вообще нашла время заехать в магазин за какой-то безделушкой.
Купила? спросил я.
Не-а, ответила Элис, собираясь отправить в рот кусок пиццы. Подарили.
Кто? спросил я, думая, что, наверное, тот кудрявый с работы Дерек Сноу.
Вивиан.
А-а, протянул я с облегчением. Мило с ее стороны.
Вообще-то не очень.
Почему?
Она прожевала пиццу, потом сказала:
Обед был странным. Более чем. Только мне запретили тебе рассказывать, и я не хочу, чтобы у тебя были неприятности.
Вивиан не похожа на агента гестапо, рассмеялся я. Какие у меня могут быть неприятности? А что она сказала?
Элис нахмурилась и принялась нервно поглаживать браслет.
Похоже, я правда слишком много болтала на вечеринке.
То есть?
По словам Вивиан, кому-то из гостей показалось, будто брак у меня не на первом месте, и руководству «Договора» поступила жалоба.
Я прекратил жевать.
Жалоба? Что это значит?
Кто-то, видите ли, проявил дружескую озабоченность, сказала Элис, по-прежнему поглаживая браслет. Проще говоря, настучал.
Куда? изумился я.
В суд, что бы это ни значило.
Это что, шутка такая?
Элис покачала головой.
Я тоже сначала думала, что Вивиан меня разыгрывает. Оказалось, нет. В «Договоре» есть свой суд, который рассматривает дела участников и даже штрафы и наказания назначает.
Наказания? Да ладно! Я думал, «Кодекс» не надо понимать буквально.
Похоже, что надо. У них там сплошь термины из уголовного права.
Кто же на тебя настучал?
Не знаю. Жалоба была анонимной. Вивиан сказала, что если бы я прочла весь «Кодекс», то поняла бы. Каждый участник «Договора» обязан сообщать руководству обо всем, что вызывает у него обеспокоенность и может негативно повлиять на других участников или их супружеские отношения. Вивиан все повторяла, что тот человек пожаловался на меня из «дружеских побуждений».
Но кто это мог быть?
Не знаю, повторила Элис. Я грешу на свой разговор с одним из гостей с французским акцентом.
Ах да, Гай его звали, вспомнил я. А жену Элоди. Он адвокат. Международное право. Элоди заместитель кого-то там во французском посольстве.
Точно, он все спрашивал меня про фирму, какие дела я веду и сколько часов в день работаю. А я ответила, что пропадаю на работе и что не высыпаюсь. Помню, он на меня неодобрительно покосился, когда я сказала, что иногда мы из-за этого очень поздно ужинаем. Я-то думала он меня понимает сам же юрист.
Элис побледнела. Не высыпается и слишком устает. Я положил ей еще кусочек пиццы.
Аноним написал, что мы оба ему нравимся, и видно, что мы хотим жить вместе долго и счастливо, но у него возникли опасения, что я трачу слишком много сил и времени на работу.
Надеюсь, ты сказала Вивиан, что то, сколько ты работаешь, никого не касается.
У нее был с собой «Кодекс». Видимо, меня обвиняют в нарушении раздела 3.7.65: «Приоритеты». Никаких «преступлений» я пока не совершала, тем не менее информатор выразил обеспокоенность, что могу совершить, если никто не вмешается.
Преступления? Информатор? Господи, беру назад свои слова про гестапо!
И тут я вдруг понял, что еще меня беспокоит то, с каким спокойствием Элис все это рассказывает.
И ты что, даже не злишься на них?
Элис снова коснулась браслета.
Если честно, я заинтригована. Эти правила похоже, в «Договоре» очень серьезно к ним относятся. Надо все внимательно изучить.
А чем тебя наказали? Дружеским ланчем с Вивиан? Страшное наказание, конечно.
Элис подняла руку с браслетом:
Этим.
Не понимаю.
По словам Вивиан, руководство решило за мной какое-то время понаблюдать.
Наконец до меня дошел смысл ее слов. Я взял Элис за руку и принялся изучать браслет. На ощупь теплый и гладкий. На внутренней стороне ряд маленьких зеленых лампочек, а сверху, там, где находился бы циферблат, будь это часы, дырочками выбита буква «Д».
Больно? спросил я.
Нет. Вид у Элис был спокойный, чуть ли не довольный.
Я вдруг подумал, что она совсем не говорила про работу сегодня, только один раз когда рассказывала про анонимную жалобу.
А как он снимается?
Никак. Вивиан обещала снова встретиться со мной через две недели; наверное, тогда и снимет.
Элис, но что эта штука делает?
Следит за мной как-то. Вивиан сказала, это возможность доказать, что брак у меня на первом месте.
Джи-пи-эс? Запись разговоров? Видео? Черт! Что значит «следит»?
Не видео, покачала головой Элис. Вивиан сказала, что нет. Джи-пи-эс, наверное, может, еще разговоры записывает. Ей такой не надевали, поэтому она точно не знает, что с ним потом делают. Ей просто велели надеть его на меня, объяснить за что и через две недели вернуть.
Я осмотрел браслет еще раз застежки действительно не было.
Не ищи, сказала Элис. Ключ у Вивиан.
Позвони ей, потребовал я сердито. Немедленно. Наплевать, что Рождество. Скажи, чтобы сняла. Это же абсурд.
И тут Элис меня удивила.
Я правда слишком зациклена на работе? спросила она, погладив браслет.
А кто не зациклен? Мы все зациклены. Иначе ты бы не стала хорошим юристом, а я психотерапевтом.
Однако говоря это, я невольно прикинул в уме, сколько работал на прошлой неделе я, а сколько Элис, сколько раз не успевал домой к ужину я: ноль целых ноль десятых и сколько Элис не сосчитать. Вспомнил, как она сидела рано утром на кухне просматривала дела и звонила кому-то на Восточное побережье, а я еще спал. Подумал о том, как в редкие моменты, когда мы были вдвоем, она все время посматривала на телефон или отвлекалась на что-то еще. В общем, какие бы там выводы ни сделал этот информатор, нельзя сказать, что они совсем уж неправильные.
Я хочу испробовать этот способ, сказала Элис. Хочу, чтобы у нас все получилось, и если для этого нужен «Договор», то я готова. Она сжала мою руку. А ты?
Я заглянул ей в глаза может, она говорит это все на случай, если браслет записывает? Но нет, похоже, она говорила искренне. Если уж я и знаю что-то о моей жене, так это то, что она обожает всякие новшества и интересуется новейшими исследованиями в области здоровья, науки и социологии. Ей выпало жить в такой непростой семье, и теперь она верит, что способна на все. Элис даже подала заявку на участие в первом пилотируемом полете на Марс, когда Илон Маск объявил о наборе желающих. Слава богу, ее не выбрали, и все же она записала видеопрезентацию, заполнила документы и действительно готова была улететь в космос и, возможно, не вернуться. Вот такая она у меня: всегда стремится к чему-то новому. Риск ее не пугает, а, наоборот, воодушевляет. Да, «Договор» штука странная, однако ерунда по сравнению с полетом на Марс.
В ту ночь в нашей большой высокой кровати, откуда виден кусочек Тихого океана, мы с Элис любили друг друга. В ее ласках было столько страсти и желания, сколько я, если честно, уже довольно давно не видел, хотя ни о чем таком мы не говорили ни до, ни после. Это было потрясающе.