Да выбрось ты его наконец из головы. Ты же теперь очень недурно устроилась. Не вспоминай об этом парне. Пошли его к черту!
После ее посещения Мария отказалась от всякой надежды. Но так как последнее, от чего люди отказываются, это мечты, то она стала жить двойной жизнью. Она знала ясно и твердо, что ждать совершенно бесполезно, и трезво искала возможности несмотря ни на что сохранить ребенка; и в то же время она продолжала всматриваться в людей, выходивших из подземки на площадь, в надежде, не мелькнет ли среди них знакомое лицо.
Однажды рядом с ней сел молодой парень он был очень недурен собой. Он служил контролером в поездах подземки и возвращался домой всегда той же дорогой. Мария все больше ему нравилась. Иногда они пили вместе пиво или кофе. В конце концов он попросил ее стать его женой. Мария ответила своему поклоннику, что решительно ничего против него не имеет, но не хочет скрывать: она беременна от другого. Контролер с живостью возразил, что он человек вполне столичный, поэтому вовсе не требует, чтобы все барышни дожидались именно его, и не ищет для женитьбы непременно невинной девушки. Просто нужно перед свадьбой все это ликвидировать, только матери его пусть ничего не говорит: она человек старых понятий. Мария сказала, что хочет родить ребенка. Контролер ответил, что сейчас у него нет денег на детей. Через два-три года, когда дадут следующую прибавку, пожалуйста, но тогда уж пусть это будет его собственный. Мария больше ничего не сказала. Немного погодя она молча ушла.
Мария любила иногда играть на площади с детьми, копавшимися в ящике с песком, и особенно ей приглянулись трое ребят, которых обычно приводила коротко подстриженная женщина в короткой юбке, что очень не шло к ее толщине. Вскоре выяснилось, что она им вовсе не мать. Однажды она попросила Марию присмотреть за детьми: отец сейчас выйдет из подземки. Он оставляет на нее детей, когда уходит искать работу: транспортная контора, где он до войны служил возчиком, закрылась. А она всегда готова помочь соседу, да и ребята славные: мать умерла от гриппа всего месяца два назад. Господин Гешке тогда еще не вернулся из армии. И разве не ее долгподсобить в беспризорном хозяйстве, хотя на благодарность тут рассчитывать не приходится. Но кто же рассчитывает на благодарность?
Она высморкала всем троим носыдвум мальчуганам и одной девочке. Марии нравился один из мальчуганов: у него были такие быстрые карие глаза. Иногда он вдруг мчался к скамейке, чтобы проверить, тут ли Мария. Тогда она смеялась, и мальчуган тоже. Его сестренка обходила скамейку. У нее был широкий нос, и казалось, она смотрит ноздрями, такими же темными и сердитыми, как « глаза. Второй мальчик был ужасно тощий, светло-голубые глаза и светлые волосы придавали его лицу какую-то прозрачность. А нрав у него был упрямый и веселый. Казалось, парнишке совершенно все равно, кто заменяет ему мать.
К ящику с песком подошел немолодой человек с крупной бритой головой, в куртке защитного цвета, на которой еще виднелись прямоугольные следы от споротых погон. Он посвистал своим детям.
Женщина стала частенько обращаться к Марии с просьбой присмотреть за детьми. Однажды она дала ей ключ от квартирыпусть отведет их домой. Квартира оказалась запущенной. Но кое-что еще говорило о том, как уютно здесь было при матери. Особенно понравился Марии балкон, она никогда не бывала на балконах. Цветы в ящиках тоже захирели, при жизни хозяйки они, должно быть, росли сплошной зеленой стеной. Мария подогрела молоко. Пока дети пили, она оборвала увядшие листья, срезала засохшие ветки, а живые обвила вокруг прутьев решетки. Подошла девочка, посмотрела своими круглыми ноздрями на то, как Мария прибирает, потом принялась помогать ей. Тем временем вернулся отец. С этого дня Мария часто отводила детей домой. Она подогревала им молоко, варила суп. Вскоре Гешке привык видеть ее в своей квартире. В такие дни он ужинал по-настоящему. Как уверяла соседка, чувство благодарности было ему чуждо. Он словно только и ждал, чтобы судьба послала ему кого-то, кто возьмет на себя все дела по дому. Удачно это вышло и для Марии, которая ждала, чтобы судьба послала ей подходящее дело. Наконец ее новый знакомый поступил подсобным рабочим в «Компанию подземных сооружений». Тогда встал вопрос о том, в какой мере городское попечительство возьмет на себя заботу о детях. Нельзя же рассчитывать на соседку. Участие Мариитолько счастливая случайность. Это дело непрочное.
И вот, когда дети уже улеглись и Мария сидела в кухне с их отцом, она сказала, что готова навсегда остаться с ним и с детьми. Ей хотелось бы знать, как Гешке относится к возможности второго брака. Гешке удивленно посмотрел на нее. Мария опустила глаза. Он разглядывал ее лицо, тени от густых ресниц. Этот обычно угрюмый и пришибленный горем человек словно ожил. Его взгляд точно согрелся, мрак в сердце рассеялся, робость и скорбь на чужом молоденьком личике как будто смягчили и его черты.
Милая моя детка, я бы просто солгал, если бы стал уверять тебя, что мне твое предложение не по нутру, и если бы у моей покойной жены были крылья и она могла бы прилететь к нам и сквозь потолок заглянуть сюда, она бы не знаю как обрадовалась, что нашелся кто-то, кто согласился вести хозяйство и воспитывать троих ее детей. Ведь свой человек в доме лучше всяких попечительств. Но мне хочется, девочка, кое о чем спросить тебя. И ты уж отвечай мне правду. Ясно, что не могла ты просто в меня влюбиться. Я ведь о себе ничего не воображаю. И вот никак я не пойму, почему ты, такая молоденькая, вдруг захотела выйти замуж за человека, у которого трое сорванцов на руках, никакого определенного заработка, которому приходится считать куски и откладывать каждый грош, а то в следующем месяце может быть нехватка. И я вот что тебе скажу: если ты хочешь меня провести, как дурака, напрасно трудишься. Есть у тебя причинаговори!
Он напомнил ей отца, который был подсобным рабочим на строительстве плотины в Пелльворме. Да, Гешке не намного моложе. Что ожидает ее, если и тут ничего не выйдет? Она сказала:
Я буду хорошо относиться к детям. Я сошью девочке новое платьевсе равно материя на занавеску зря лежит, а по воскресеньям буду печь пирожки. Я буду хорошо-хорошо обо всех вас заботиться.
И согрелось сердце у Гешке. От горя и бедствий войны оно стало точно камень. До сих пор он не обращал внимания на эту девушку, которая иногда появлялась здесь и помогала по хозяйству. Теперь он увидел, какая она хрупкая и кроткая.
Сейчас же скажи мне, что с тобой стряслось?потребовал он. И почему тебе удобно здесь, у нас, спрятаться? Может, ты что-нибудь натворила? Ну-ка, выкладывай все. Может, ты где-нибудь набедокурила и боишься, что тебя будут искать и все выйдет наружу? А? Повторяю, тебе не удастся меня провести! Пускай у меня дома хоть все грязью зарастет.
«Он как мой отец, тоже не любит, чтобы его обманывали,подумала Мария.Он меня сейчас выгонит». Она сказала:
Я ничего дурного не сделала, совесть у меня чиста.
Ну ладно, отозвался Гешке задумчиво, не сводя с нее глаз. Конечно, тут могут быть и другие причины, например, у тебя могла выйти такая любовная незадача, что тебе теперь все равно. Ты думаешь: «Мне теперь все равно, кто будет потом, Гешке или другой».
Мария нахмурилась. «Я, видно, попал в точку, решил Гешке. А жаль, и мне бы в этой дрянной жизни выпало на долю немного счастья. Разве плохо, придешь вечером домой, а тут тебя ждет молодое создание?» Мария же думала: «Его так же невозможно обмануть, как моего отца. Тетю Эмилиюсколько хочешь и Луизу тоже. И толстухе фрау Мельцер, соседке, той наврешь и глазом не моргнешь, а вот ему не хочется. Мне вообще больше врать не хочется: противно». И Мария словно отрезала:
У меня будет ребенок.
Она решительно взглянула на него. Была не была!
А он, наклонив голову, спокойно посмотрел на нее, и в его взгляде не было ни доброты, ни гнева.
Почему же ты до сих пор не избавилась от этого?
Я не хочу.
Их глаза встретились, он сказал:
Ах так, значит, не спроси я, ты бы ничего и не сказала. А потом постаралась бы вкрутить мне, будто этот чужой ребенок мой?
Мария тихонько ответила:
Может быть. Она схватила его за рукав. Она сказала, и от страха и скорби голос ее звучал хрипло: Я обещаю относиться к вашим детям не хуже, чем к своему. Может, я к своему хуже буду относиться. И я никому никогда словечка про все это не проронюни детям, ни соседям. Это так и останется между вами и мной.
Он ответил уже мягче:
Обычно говорится, что там, где сыты трое, будет сыт и четвертый. С таким же успехом можно сказать: где трое живут впроголодь, там четверо будут с голода подыхать. Нелегкое дело ты затеяла, но, если уж пошло на откровенность, выкладывай все до конца. Надо строить на чистом месте. Мне подробности ни к чему, я хочу только знать, что за человек тебе ребенка сделализ нашего брата или, может быть, какой-нибудь ферт там, в пивной, где ты служила?
Мария воскликнула:
Нет!И потом торопливо добавила, чтобы раз и навсегда положить всему этому конец:Он умер. Сердце ее сжалось. Ей стало страшно. У нее было такое чувство, словно она сама оборвала его жизнь, навсегда лишила себя возможности увидеть хотя бы его тень.
Гешке все смотрел на нее. Затем протянул руку и тихонько провел пальцами по ее волосам. Это был за долгое время первый лучик света под его кровлей.
Так решилось их будущее. Потом они вместе посидели в кухне, чуточку дольше, чем обычно. Гешке спрашивал, она застенчиво рассказывала о своих родных в Пелльворме. Мария была привязана к ним, а она неохотно говорила о том, к чему была привязана. Когда она вспомнила о тете Эмилии, Гешке настоял на том, чтобы ее пригласили: если уж устраивать свадьбу, так устраивать как следует.
Перед тем как идти домой, она, желая побыть одна, еще раз присела на Бель-Альянс-Плац. В общем, она была довольна, но печальна и задумчива. От нескольких, дерзких приглашений она только отмахнулась легким-движением руки. С городской железной дороги уже больше никто не шел.
А Гешке тоже сидел один в кухне. Она все-таки сказала правду. Он не очень-то разбирается в теперешних девчонках; он слышал, как на работе товарищи болтали о том, будто нынче девушки делают не меньше абортов, чем их матери рожали детей. Мария, наверно, была без памяти влюблена в этого парня. Она, наверно, не только хрупкая и кроткая, она стойкая и мужественная, если это можно сказать о человеке не на войне, не под вражеским огнем. Он и сейчас еще ощущал концами пальцев легкие пряди ее волос. Как ни странно, он уже скучал по ней.
Тетя Эмилия была поражена. Она совсем не одобряла брака племянницы с человеком, у которого несколько детей. Но ведь молодые девушки не слушают разумных доводов. Если племяннице действительно чем-то понравился этот человек, значит, визит к фрау Хэниш, на котором тетка так настаивала, открыл ей возможность нового жизненного пути. Кроме того, Эмилию пригласили в воскресенье на свадьбу, а она до смерти любила всякие развлечения и праздники.»
Мария убирала свою будущую квартиру, стирала и шила на детей. Гешке сказал им, что у них будет новая мама. Старший мальчик запрыгал вокруг Марии, младший промолчал: ему было все равно, а девочка хмуро посмотрела на нее. Мария купила пакетик цветочных семян для балкона. На душе у нее было бесконечно тяжело, и она замешивала тесто стиснув зубы.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
I
У Марии по-прежнему были узкие бедра и маленькая грудь, так что Гешке мог бы даже усомниться в ее беременности, если бы не ее признание, вспоминая о котором он покачивал головой. Вскоре он пылко влюбился в Марию, в чем, однако, даже самому себе не хотел сознаться. Ведь это же нелепость: ончеловек немолодой, угрюмый, замкнутый, измученный войной и работойвпервые в жизни сосредоточен на чем-то, что находится вне его, на молчаливой худенькой женщине с густыми темными ресницами и гладкими светлыми волосами, которые спереди, у корней, кажутся еще чуточку, светлее. Никогда в жизни не приходилось ему иметь дело с существом столь юным и кротким. Даже в молодости он не представлял себе ничего подобного. Да у него и фантазии не хватило бы представлять себе что-нибудь, чего, по всей видимости, не могло быть.
«Компания подземных сооружений», где Гешке работал подсобным рабочим, ремонтировала запущенный за четыре военных года метрополитен. Со склада, который находился на той же улице, где жил Гешке, и до которого он добирался пешком, надо было подвозить стройматериалы к шахтам. Даже эту удачу, даже получение этой подсобной работы он приписал Марии, точно она обладала даром наводить порядок не только в его квартире, но и за пределами ее.
Мария ухитрялась приготовлять вкусные обеды, можно сказать, из ничего. Белье, мебель, казалось, даже обои постепенно преображались. Когда Мария была еще ребенком, ее дразнили тем, что она видеть не может ни пятнышка, ни дырки. То невзначай протрет окно у соседа, то мимоходом на улице заплетет девочке косу. Она могла искать пуговицу от башмака с таким упорством, точно это была монета.
Теперь она с жаром бралась даже за такую работу, которая обычно человеку в тягость. Она чувствовала себя в долгу перед Гешке, как люди чувствуют себя в долгу за оказанное им гостеприимство. Ей было хорошо в этих четырех стенах, она здесь могла родить свое дитя. А до сих пор все земные силы противились его рождению.
Гешке казалось, что она счастлива. Когда лицо ее омрачалось, он считал, что это от страха перед родами: ведь первый ребенок. И он утешал ее тем, что решительно все люди появились на свет точно так же. Гешке упрекал себя за то, что его воспоминания о покойной жене потускнели. Она была такая же работящая и такая же ворчунья, как он сам, и с детьми она маялась. Марии же все дается легко, точно это игра, точно старший ребенок играет с младшими. Франц, тоненький, как былинка, и дерзкий, вместо того чтобы слоняться где-нибудь на площади или на стройке, теперь частенько сидел дома: она умела его занять. Старший, Пауль, был с ней ласковее, чем его отец, который стеснялся показать свою нежность. Далее девочка, такая же угрюмая, как покойная мать, наконец привыкла к Марии. В ребятах появилось что-то светлое, какая-то живость, точно они родились заново.
Мария робко попросила у Гешке разрешения воспользоваться старой бельевой корзиной для колыбели. Гешке крепко привязался к своей новой жене и почти забыл о том, что этот ребенокчетвертый, который здесь родится, не его. Мария же давно перестала верить, что ее друг еще придет. Но стоило ей остаться одной, как в ее воображении неизменно возникал Эрвин. И Мария бежала за ним, держа на руках уже родившегося ребенка. И как будто в эти минуты она на самом деле изменяла мужу, когда он приходил с работы, молодая женщина усиленным вниманием старалась искупить свою мнимую неверность.
Соседи только дивились счастью, выпавшему на долю Гешке. Фрау Мельцер, после смерти первой жены Гешке иногда присматривавшая за детьми, про себя твердо решила, что в этом браке что-то не так. Она злобствовала и искала причин для своей злости. Ее злило, что Мария считает свалившееся на нее бремя отнюдь не мукой и даже не тяжелой обязанностью, которую хочешь не хочешь, а надо выполнять, что работа, от которой другая только охала бы, у Марии всегда спорится. И потом, слишком уж неравная это пара: ворчун Гешке, мужчина в летах, и молоденькая девчонка! Мельцерша покоя не давала своему мужу, Паулю, требуя от него новостей о семье Гешке. До войны Мельцер был дубильщиком. Сейчас он тоже стал подсобным рабочим. Раньше он частенько заходил к Гешке посидеть. Но если Мельцершу сердил каждый пустяк, касавшийся соседей, и она прямо искала поводов для злости, ее муж отнюдь не стремился проникнуть в загадку этой семьи. Его интересовали гораздо более важные темы: открытие новых звезд, каналы на Марсе, движение Вселенной. Вот с какими вопросами он обычно обращался к Гешке, который молча выслушивал его. Мельцер едва ли заметил, что Гешке женился во второй раз. Только позднее этот счастливый брак начал злить его не меньше, чем жену, потому что он лишился слушателя.
Пивная Лоренца была наискосок от дома, где жил Гешке. Гешке зашел туда, только чтобы взять к ужину бутылку пива. Его принялись удерживать:
Можешь хоть разок опять посидеть с нами? Что ты все бродишь у себя наверху, точно старый кот?
На это Гешке промолчал, он видел, что Трибель, живший этажом ниже, с усмешкой в глазах ожидает его ответа. Во время войны они вместе сидели в окопах. Дома же, хотя их разделял всего этаж, только изредка заговаривали друг с другом, если же дело и доходило до слов, это были недобрые слова. А здесь, внизу, у Лоренца, можно было бы со всеми поговорить, даже с Трибелем. Здесь, внизу, все были свои, как в окопе.
Однако он отнес бутылку наверх и тут же выпил ее с Марией за ужином. Мария была кротка и услужлива, но еще молчаливее, чем обычно. Гешке подумал: «Они, пожалуй, правы. Почему бы мне еще раз не спуститься вниз? Девчонка ведь никуда не убежит. Ей уже тяжело носить, и она устала». Впервые он подумал: «В конце концов я же тут ни при чем!» Когда он опять собрался уходить, Мария обрадовалась, что может отдохнуть.