МбурувичА - Сергей Горбатых 4 стр.


Теперь Орлов и Виктор, закрывшись в кабинете, каждый вечер обсуждали подробности «парагвайской миссии». Павел узнал для себя очень много полезных вещей, о которых раньше просто не догадывался. Для него стало открытием, что землю надо иметь рядом с железной дорогой или судоходным притоком реки Парагвай. Ведь без наличия коммуникаций невозможно будет вывозить лес или сельхозпродукцию. Также, Павла удивило то, что если им в будущем придётся продавать землю, то лучше всего это сделать частями Прибыль будет гораздо выше, чем за целый участок

15 мая из порта Гавр Орлов отбывал в далёкий и загадочный Парагвай. Накануне Виктор вручил ему толстенный русско-испанский словарь, папку с писчей бумагой, пачку конвертов, большую тетрадь с чёрным коленкоровым переплётом, где был записан весь план действий Павла, и тощую пачку денег:

 Здесь доллары, фунты стерлингов и французские франки. Билет у тебя в каюту второго класса. Остальные члены группы русских колонистов имеют каюты третьего класса. Каждую неделю я от тебя жду писем с подробным отчётом,  напутствовал Виктор Павла.

На пароходе, к своему большому удивлению и радости, Орлов встретил Владимира Дмитриевича Маковского, бывшего капитана Дроздовского полка. Он был с ним знаком ещё с апреля 1920 года. Маковский находился в числе группы из пятнадцати русских, направлявшихся осваивать Парагвай.

Через пятнадцать дней пароход прибыл в порт Рио де Жанейро. Здесь они стояли больше суток. Ещё через три дня прибыли в Буэнос-Айрес. После суточного ожидания в аргентинской столице они пересели на колёсный пассажирский пароходишко, который четыре дня поднимался по течению рек Параны и Парагвая, чтобы доставить их в Асунсьон.

 Павел, ты уже побрился?  послышался удивлённый голос Маковского.

Владимир, потирая правой рукой затёкшую во время сна спину, вышел во двор.

 А я, пожалуй, сегодня щёки скоблить не буду. Ночь такая кошмарная была  пожаловался Владимир.

Через несколько минут появился и Пахомов с помятым заспанным лицом. Намочив водой пальцы, он протёр ими глаза.

 Есть очень хочется,  с тоской произнёс Филипп.

 Вы правы, юноша! Я об этом уже давно думаю. Пойдёмте искать какую-нибудь харчевню!  предложил Маковский.

Они пошли вдоль глубокого оврага, мимо лачуг, сколоченных из кусков досок, жести и брёвен. Их ноги утопали в красной густой пыли.

 Филипп, ты, я слышал, учился в университете?  спросил юношу Орлов.

 Да, в Брюсселе, на агронома. Два курса закончил, а потом тоскливо стало. Решил вот посмотреть на дальние страны

 Так скажи мне, почему здесь земля имеет красный цвет?  не дослушав Пахомова, задал вопрос Павел.

 В этих местах вся очень плодородная почва имеет такой цвет.

 Так значит получается, что это краснозём?  осведомился Маковский.

 Выходит, что так!  пожал плечами Филипп.

Вскоре появились дома из кирпича, крытые черепицей. Затем и здания в два и, даже, три этажа. Все они имели очень странную архитектурную особенность: были узкими, вытянутыми вглубь дворов. На окнахкованые решётки и противомоскитные сетки.

 Ни палисадничка с цветочками, ни вишенки Сплошная стена из некрашеных фасадов.  Заметил Владимир.

А потом появилась и мостовая, сделанная из огромных булыжников. Здесь уже высились дома с большими окнами со стёклами. Скрипели старые трамваи

Они прошли мимо старого и запущенного парка Затем показался пустырь, заросший сухой травой.

 Асунсьонэто современный красивый город, с асфальтированными улицами и большим количеством автомобилей Так было написано в брошюре Горбачева из Колонизационного центра. Но асфальта я до сего момента здесь не видел и почему-то уверен, что его вообще здесь нет. Ну, из «огромного количества автомобилей» мимо нас проехали всего три старых «Форда»,  заметил Маковский, глубоко вздыхая.

На улице Пальма показалась череда банков: «Английский банк», двухэтажный, с часами над высокой дверью; «Банк Лондона», с давно не мытыми окнами и запылёнными решётками; «Банк Меркантиль»двухэтажное здание с двумя колоннами у входа и часами на крыше

 Нам надо бы деньги поменять! Как же мы будем рассчитываться в ресторане?  заволновался Пахомов.

 Не переживайте, юноша, заплатим чем-нибудь!  успокоил его Маковский.  Как, кстати, называются местные деньги? Пезо?

 Не пезо, а песо!  поправил его Филипп.

Минут через пятнадцать они остановились у дома с небрежно нарисованной вывеской: корзины фруктов и овощей среди булок хлеба и кусков жареного мяса.

 «Ресторан парагвайской национальной кухни»перевёл Пахомов.  Зайдёмте, господа? Здесь, наверное, много экзотических блюд?!

 Ты, вчера, уже выпил экзотического терере,  пробурчал Владимир, но первым вошёл в ресторан.

В тёмном и низком помещении за длинными столами сидели несколько босых, просто одетых мужчин, поедавших какие-то кренделя. Стоял кислый запах плохо выпеченного теста.

Не говоря ни слова, Маковский быстро вышел на улицу. За ним последовали Пахомов и Орлов.

В следующем квартале они наткнулись на ресторан с многообещающим названием «Новый Париж». Он только что открылся, и они стали его первым утренними посетителями. Большой зал с белыми стенами, развешанными на них акварельными пейзажами; три окна с видом на реку Парагвай; маленькие столики на двух человек. Всё здесь было просто, но очень чисто и уютно.

Сразу, признав в них иностранцев, к ним подошёл мужчина лет пятидесяти, с густой седой шевелюрой, в белых брюках и такого же цвета рубашке.

 Доброе утро, меня зовут Мишель. Я хозяин этого ресторана. Господа, очевидно, только что приехали из Европы?  сказал он по-французски.

 Мишель, здравствуйте! Вы угадали! Но вы не можете угадать, как мы голодны!  такжепо-французски ответил Маковский.

 Господа, могу вам предложить варёные яйца, сливочное масло, сыр, джем, поджаренный хлеб, кофе

 Всё! Несите всё!  простонал Пахомов.  Пожалуйста!

Медленно тянулось время. Филипп стал рассматривать бутылки всех размеров, стоявшие в старинном деревянном баре, а Павел не мог оторвать взгляда от красивого вида на реку Парагвай, открывавшегося из большого окна.

Наконец-то официант, молодой жгучий брюнет маленького росточка, в ослепительно белом фартуке, принёс им большой поднос с едой. Почувствовав запах жареного хлеба, Пахомов судорожно стал облизывать свои толстые губы.

Они уже заканчивали завтракать, как в зал вошёл ещё один посетитель. Это был мужчина лет сорока пяти, одетый в светлую вышитую рубашку-косоворотку, шерстяные, давно глаженые брюки, и хромовые, начищенные до блеска сапоги.

Маковский, на мгновение оторвавшись от еды, глянул на вошедшего.

 Вахмистр Воропаев!  удивлённо воскликнул он.

Мужчина подошёл к их столику:

 Господин капитан!!! Владимир Митрич!!! Здравия желаю!!! Какая встреча! Здесь, в Асюнсёне!  громко закричал он.

Маковский встал из-за стола и обнял Воропаева.

 Господа, разрешите вам представить георгиевского кавалера, вахмистра Кубанского казачьего войска Воропаева! Мы с ним знакомы с 1918 года. Храбрейший и честнейший человек!

Лицо мужчины покраснело

 Воропаев Иван Терентьевич!  просто сказал он, подавая всем руку.

 Присаживайтесь с нами, вахмистр!  предложил Орлов.

 Премного благодарен!  ответил Воропаев.

Они сдвинули вместе три стола. Иван Терентьевич подозвал официанта и что-то шепнул ему на ухо. Жгучий брюнет кивнул головой и исчез.

 Я бачу, господа, шо вы приехали тайгу парагвайскую корчевать?  деликатно поинтересовался Воропаев.

 Нет, господин вахмистр, мы прибыли для ко-ло-ни-за-ции местных неосвоенных земель!  с наигранной гордостью заявил Маковский.

 Так я тож и кажу! Я ж эту парагвайщину уже колонизировал! Да ухайдохала меня эта землица. Мы приехали сюда в прошлом годе, нас человек 18 было. Во Франции этот Горбачёв сказки рассказывал, бока бы ему обломать Так вот привезли нас под Консепсьон, земли дали столько, шо ни конца, ни края ей не видать. Так на ней, землице этой, лес растёт. Сельва называется. Вот вам крест, господа, она, сельва эта, хуже нашей сибирской тайги будет. Мы думали, что лахва нам обломилась! Какой там! Об деревья топора и пилы ломались Вот вам крест, господа!  Воропаев стал мелко и быстро креститься.

 А деревья там у вас были красных пород?  воспользовавшись паузой, поинтересовался Орлов.

 Да разные и красного цвета и белого, и зелёного, но все они были крепче железа. Думали мы эту бисову сельву спалить Не берёт огонь её! Ну шо ты будешь делать?!

Официант принёс Воропаеву огромную сковороду яичницы, пожаренной на сале, и поставил перед ним.

 Во це я люблю! Прям со сковородки!  с восторгом прознёс Иван Терентьевич.

 Вахмистр,  обратился Маковский к Воропаеву, яростно скребущему вилкой по дну сковороды,  так значит, в вашей колонизаторской жизни не было ни одного положительного момента?

 Сначала в диковинку всё было. Подкожные блохи нам в пятки и руки вгрызались и там, бисовы души, яйца свои поганые оставляли. Потом огнём болячки эти горели Надо было сразу их иголкой выковыривать. Пауки по хатам бродили, величиной с эту сковородку. Ей богу, господа, со сковородку! Чёрные такие, волосатые

От услышанных слов лицо Пахомова стало медленно бледнеть

 Гадюк там разных много. В январе я иду с огорода своего, бачу шось круглое и толстое посерёд тропки лежит. Я думал, что бревно, и хотел в сторонку его отволочь. Но оно как зашевелилось, тогда я только и понял, что это питон. Мбой ройтак эта тварь у местных называется. Голова треугольная, глазки, як у сатаны Когда же я побачил, где хвост этой твари, то у меня сердце захолодело Метров семь длиной Вот вам крест, господа,  Воропаев отложил вилку и снова принялся креститься.

 Господа, я должен отлучиться  тихо произнёс вдруг Пахомов и медленно встал из-за стола. Его лицо было белого цвета. Шаркая по полу ногами, он медленно пошёл к выходу.

 Владимир Митрич, Вы же меня знаете! Я против германца воевал, никогда страху не ведал! У меня три Георгия! С красными рубился Никакую сатану не боялся А тут стал на карачки, да как закричал со страху, да как пополз! Быстро так пополз Кожу с ног и рук до крови содрал, пока до хаты добрался. И подумал я тогда, шо надо тикать из сельвы этой проклятущей. Дулю им всем под нос, кто нас сюда заманил! Накостылять бы им, брехунам, по первое число Из Парагвая надо тикать, господа! Болезни здесь тропические, да и нищета беспросветная Из Асюнсёна этого тоже надо тикать!

 Да куда ты тикать собрался, вахмистр?  спросил Маковский.

 В Аргентину, господин капитан. В Аргентину! Туда все наши уже поутикали! У меня кум в Буэнос-Айресе живёт. Хорошо устроился! Цивильно! Вот я к нему на днях собираюсь. Гроши у меня есть, слава Богу! Не очень много, конечно, но есть А шо говорят здесь о колонизациито всё это брехня! Тикать отсюда надо! Думаю, шо в Буэнос-Айресе всё у меня наладится! Вы, как насчёт этого мыслите, а?

 Бог не без милости, казак не без счастья!  ответил Орлов.

 Павел, думаю, что мы с тобой в сельву не поедем?  утвердительным тоном спросил Маковский.

 Я остаюсь здесь!  признался Орлов.

 Правильно, господа! Правильно!  одобрил их решение Воропаев.

Через несколько дней Пахомов с группой русских колонистов уехал осваивать северную часть Парагвая. Орлов даже не запомнил, как называлось это место, настолько трудно было ему произнести это слово на языке гуарани.

Маковский через Воропаева познакомился с их соотечественником доктором Артуром Вейсом, живущим в Парагвае с середины двадцатых годов и занимавшим крупный пост в медуправлении вооружённых сил этой страны.

Артур Вейс попросил своего хорошего друга Пабло Риоса, начальника местного госпиталя, приютить Маковского и Орлова у себя дома. Тот, без всяких излишних вопросов, сразу же согласился.

Павлу и Владимиру выделили прекрасную комнату в большом доме, расположенном в самом центре Асунсьона. Две кровати, платяной и книжный шкафы, стол, стулья, кресла Но основными преимуществами этой комнаты было в том, что она имела отдельный вход, а окна были застеклены.

Но Маковский, пожив с Павлом всего два дня, переехал к молодой вдове местного депутата. Орлова всегда удивляла способность его друга быстро и комфортно устраиваться в любых ситуациях. Тоже самое он проделывал и во время гражданской войны. А количество знакомых и друзей Владимира просто поражало воображение Павла.

Первая неделя промчалась, как один день. Орлов почему-то был уверен, что ему удастся очень быстро понять местную ситуацию с бесплатным приобретением и куплей-продажей земли. Но он не учёл самого главного обстоятельства: его незнания испанского языка. Павел вставал каждое день в шесть утра. В семь уже завтракал в «Новом Париже», затем купив местные газеты «Эль Диарио» и «Ла Насьон», возвращался домой. Здесь, он до самого обеда читал объявления о продаже и купле недвижимости, и пытался перевести на русский язык наиболее интересные из них. В часПавел обедал в «Новом Париже», а затем, как и все местные жители, отдыхал сиесту, то есть попросту спал два часа. Затем он снова садился за газеты. В восемь часовужин и снова перевод газет.

 В своё время иностранные языки учить надо было, а не сейчас, под старость лет!  злился он сам себя.

Но потом успокаивал себя: «Но без муки, нет науки!»

В понедельник Павел, отправив подробное письмо Виктору, решил прогуляться по городу. Вскоре выяснилось, что в парагвайской столице смотреть было нечего. Президентский дворец, с большим числом арок и колонн, имел такой же запущенный вид, как и все публичные здания Асунсьона. На лужайке, перед главным входом в Президентский дворец, паслись коровы и козы.

На углу улиц Чили и Пальма одиноко высилось недостроенное монументальное здание Пантеона Национальных героев. Во всей столице было всего два кинотеатра.

Зашёл Орлов и в Национальную библиотеку, расположенную на улице Перу. Ему там, без всяких формальностей, на основании его паспорта выдали читательский абонемент.

Павла, в первый день своего пребывания в Парагвае очень беспокоил вопрос: хватит ли ему денег, которыми он располагал? Но вскоре выяснилось, что один доллар США обменивался в банках на 410 местных песо. А это были очень большие деньги! Впервые в жизни Орлов почувствовал себя очень состоятельным человеком. Дешевизна продуктов питания и различных услуг его сильно удивляла.

Павел решился наконец-то отведать типичные национальные блюда. Зайдя в ресторан в районе ипподрома, он сел за низкий стол, покрытый цветной скатертью.

 Парагвайская еда! Пожалуйста!  сделал он заказ босому официанту в белоснежном фартуке.

Вскоре тот появился с подносом и принялся выставлять блюда: деревянное блюдо с кусками малоаппетитного пирога, глиняноес кусками горячего мяса и гарниром из протёртой тыквы.

 Парагвайский суп,  объяснил официант, сначала ткнув пальцем в куски пирога, а затем в мясо,  а это называется кивеве. Приятно кушать!

 Спасибо!  машинально ответил Орлов, думая о том, почему же суп имел вид пирога.

На десерт Павлу принесли кукурузную кашу, залитую сиропом из сахарного тростника.

Много позже он узнал, что базовым питанием для парагвайцев являлись кукурузная и маниоковая мука, из которых готовились почти все местные блюда, в том числе, и десерт. А в тот день, после ресторана, Павел случайно попал в Назаретновый район столицы, который находился с другой стороны ипподрома, между проспектами Аргентина и Сан Мартин. Здесь его, кроме ужасающей нищеты, поразили огромные вязанки корявых коричневых корней, которые несли на головах две женщины. Этими корнями оказалась та самая маниока, блюда из которой он только что ел в ресторане.

Вечером к Орлову зашёл Маковский, и они пошли ужинать в «Новый Париж».

За столиком Владимир стал делиться новостями.

 Павел, я два дня назад встретил здесь, совершенно случайно, Владимира Башмакова. Ты его должен знать.

Орлов в ответ только покачал головой.

 А я почему-то был уверен, что вы знакомы?  искренне изумился Маковский,  ну ладно суть не в этом Башмаков здесь уже несколько лет и служит дорожным инженером. Это единственный специалист по строительству дорог в Парагвае! Просто невероятно! Мы, русские, по всему миру: что-то строим, что-то создаём Так вот, Башмаков пригласил меня к себе техником. Очень приличная зарплата, предоставляются различные льготы Я хотел было тебя тоже ему рекомендовать, но вчера встретил Игоря Оранжереева!!!

Назад Дальше