Ирод Агриппа, мне нужен твой совет. Квестор позволил этому смутьяну перехитрить нас.
Ирод Агриппа покачал головой, тряхнув при этом напомаженными кудрями, свисавшими почти до его коротко стриженой бороды, образуя подобие пышной рамы вокруг худого лица. Кстати, само лицо с твёрдой линией рта можно было бы назвать красивым, если бы не крупный, крючковатый нос, торчавший, словно ястребиный клюв, между тёмных, пронзительных глаз.
Ты прав, префект,произнёс он, нетвёрдой рукой поднимая кубок, чтобы раб снова наполнил его вином.Жрецы попались в ловушку Иешуа, даже не...он не договорил, так как раб плеснул вина на его дрожащую руку.Евтих! От тебя пользы не больше, чем от квестора. Убирайся отсюда!
Сабин стоял, хмуро глядя перед собой, и даже не пытался скрыть, что Ирод ему неприятен.
В нашей стране такая некомпетентность стоила бы квестору глаз,произнёс лежавший справа от Пилата другой гостьтот, что постарше, и погладил длинную, курчавую бороду.
Ирод бросил вслед рабу кубок.
К сожалению, Синнацес, в отличие от Парфии, здесь они лишены свободы раздавать идиотам заслуженное наказание.
Сабин бросил на Ирода полный ненависти взгляд.
Хочу напомнить тебе, еврей, что я сенатор. Так что придержи язык,он повернулся к Пилату.Жрецы предложили нам арестовать смутьяна, а поскольку ты не желал браться за это дело, так как у тебя имелись другие дела, мне ничего не оставалось, как действовать на свой страх и риск.
Не было у меня никаких «других дел». Я был пьян, а сейчас я ещё пьянее. Но даже в таком состоянии я бы догадался притащить этого безумца сюда и посадить под арест, и не оставил бы его евреям. И мне наплевать, сколько еврейских жрецов я бы тем самым обидел. Если на то пошло, мне вообще наплевать на них всех, квестор. Ты слышишь меня? Наплевать!
Теперь его будут судить жрецы и признают его виновным, потому что это в их интересах,возразил Сабин.
Они его уже судят и пытаются приговорить к смерти. Скажу больше, они так из кожи вон лезут, что нарушили даже пасхальный шаббат, лишь бы только осудить его уже сегодня. Кайафа прислал мне записку, в которой просит меня рано утром прийти во дворец, чтобы я подтвердил их приговор, прежде чем они забьют его камнями.
Сабин растерянно посмотрел на своего начальника.
Тогда в чём проблема?
Пилат сокрушённо вздохнул и закрыл глаза. Откинув голову назад, провёл обеими руками по волосам.
Ты новичок в этой заднице мира. Ну, хорошо, я сейчас попробую объяснить тебе всё в простых словах,произнёс он, всем своим видом давая понять, кто он такой.По твоим собственным словам, как ты пишешь в рапорте, Иешуа сам организовал свой арест. Он подослал Иуду, чтобы тот сдал его жрецам, потому что хотел, чтобы те признали его виновным. Евреи, а не мы. И всё потому, что его популярность среди черни так велика, что он надеялся, что народ восстанет против жрецов и всех иерархов храма за то, что те приговорили его к смерти, а также против Рима, за то, что мы подтвердили этот приговор. Всего одна грубая ошибка с твоей стороны, и Иешуа сумел бы вбить клин между чернью и единственной властью, которую та признает,жрецами, которые своим положением обязаны Риму и в случае мятежа ничего не выиграют, а скорее, потеряют.
До Сабина дошла вся глубина собственной неправоты.
То есть, если бы его осудили мы, жрецы могли бы призвать чернь к повиновению, и та бы их послушалась. И если бы мы в придачу продемонстрировали силу, это отбило бы всякое желание бунтовать.
Именно,насмешливо произнёс Пилат.Наконец до тебя дошло. Итак, Ирод, мы должны положить этому конец прежде, чем последователи Иешуа станут баламутить народ. Скажи, что мне делать?
Ты должен прийти во дворец рано утром.
И отменить приговор?
Нет, коль Иешуа наконец в твоих руках, ты не можешь оставить его в живых. Ты должен помирить жрецов с чернью, чтобы та и дальше повиновалась им.
Да, но как?
Тем, что заменишь еврейское побивание камнями римской казнью на кресте.
* * *
Этот человек должен умереть,прошипел Пилату первосвященник Кайафа. Облачённый в роскошные долгополые одежды, в комичном шёлковом тюрбане, усыпанном драгоценными каменьями, с длинной седой бородой, он напомнил Сабину скорее восточного царька, нежели жреца. С другой стороны, судя по размерам и пышности иерусалимского храма, иудаизмрелигия богатства. Её жрецы могли позволить себе любые излишества на деньги бедняков, которые те несли в храм, в надежде на то, что их суровый еврейский бог проявит к ним милосердие.
И он умрёт,ответил Пилат. В такую раньв первые часы после рассветапрокуратор никогда не бывал в хорошем настроении. Вот и сейчас он с трудом сдерживал раздражение.Но умрёт как римлянин, а не как еврей.
Сабин стоял рядом с Иродом Агриппой, наблюдая за столкновением двух самых влиятельных фигур провинции. Было видно, что оба терпеть не могут друг друга, особенно после того, как Пилат с нескрываемым злорадством указал на западню, которую Иешуа подстроил Кайафе, и как тот по причине своей политической близорукости в неё угодил.
Чтобы избежать мятежа,продолжал Пилат,который, судя по имеющимся у меня донесениям, готовили Иешуа и его сторонники, ты должен действовать так, как я тебе приказал, причём немедленно.
Ноя могу быть уверенным в том, что ты поступишь так, как и обещал?
Ты сегодня нарочно такой непонятливый?рявкнул на жреца Пилат, не в силах больше сдерживать клокотавшую внутри злость.Потому что в данном случае мы на одной стороне. Всё уже готово, приказы отданы. А теперь ступай!
Кайафа развернулся исобрав остатки достоинства, на какое только был способен после того, как его фактически выставили вон,вышел из прекрасного, с высоким потолком, парадного зала. Зал этот был главным украшением дворца покойного Ирода Великого, который тот построил в восточной части верхнего города.
Что скажешь, Ирод?спросил Пилат.
Думаю, он сыграет свою роль. Солдаты готовы?
Готовы.Пилат повернул налитые кровью глаза к Сабину.Ты получаешь возможность искупить свою оплошность, квестор. Делай так, как велит тебе Ирод.
* * *
Сабин с Иродом шагали к выходу из дворца. С каждой минутой шум беснующейся черни становился всё громче. Выйдя из высоких, полированных дверей из древесины ливанского кедра, они очутились лицом к лицу с огромной толпой народа, запрудившей площадь перед дворцом. Те, кому не хватило места на площади, забили до отказа широкую дорогу, что вела наверх, к храму и Крепости Антонии.
Поскольку день только начинался, тени были длинные, а в воздухе ощущалась прохлада. Бросив взгляд налево, Сабин увидел на холме Голгофы, что высилась за воротами Старого города, крест. Его всегда оставляли стоять там, в промежутках между казнями в качестве назидания для черни, дабы смутьяны и подстрекатели помнили, какая судьба их ждёт, если они посмеют посягнуть на власть Рима.
Кайафа стоял на верхней ступени дворцового крыльца, воздев руки в попытке угомонить толпу. Вокруг него собралось около десятка жрецов. Позади них, охраняемый Павлом и храмовой стражей, стоял Иешуа. Руки связаны, на голове окровавленная повязка.
Постепенно шум стих, и Кайафа начал свою речь.
Что он говорит?спросил у Ирода Сабин.
Призывает к спокойствию. А сейчас он говорит им, что по причине его популярности у простого народа, Иешуа должен быть помилован и выпущен на свободу в знак божьей милости по случаю Пасхи.
По толпе прокатились ликующие возгласы. Кайафа умолк. Выждав несколько мгновений, он снова воздел руки, призывая всех умолкнуть.
А сейчас он просит всех разойтись по домам,переводил Ирод.Говорит, что Иешуа будет немедленно отпущен.
Сабин, затаив дыхание, наблюдал, зная, что скоро настанет его черёд действовать. Кайафа повернулся и кивнул Павлу. Тот принялся нехотя развязывать пленнику руки.
Давай!прошипел Ирод.И постарайся не говорить глупостей.
Этот человекпленник римского Сената!проревел Сабин, шагнув вперёд. Позади него Лонгин уже выводил из дверей дворца полцентурии легионеров. Те быстро взяли в кольцо храмовую стражу и их бывшего пленника. По дороге от Крепости Антонии уже шагала когорта легионеров, которая, подойдя ближе, встала стеной за спинами у толпы, загораживая собой все пути к бегству.
Что всё это значит?возмущённо крикнул Сабину Кайафа, чересчур театрально играя свою роль.
Сенат требует, чтобы этот человек, Иешуа, предстал перед наместником цезаря, прокуратором Пилатом,громко и чётко ответил Сабин, и его голос разнёсся по всей площади. В толпе начали раздаваться возмущённые выкрики после того как те, кто говорили по-гречески, перевели его слова своим товарищам. С каждой минутой шум делался всё громче. Солдаты когорты за спиной у толпы обнажили мечи и принялись ритмично бить ими в щиты.
Из дверей дворца, в сопровождении еврея в рваной одежде, покрытого кровоподтёками, показался Пилат. Пройдя мимо Сабина, он встал рядом с Кайафой и жестом потребовал тишины. Крики и стук мечей о щиты смолкли.
Мои руки связаны,заявил он и, скрестив запястья, воздел их над головой.Квестор Тит Флавий Сабин от имени Сената потребовал, чтобы я судил Иешуа за то, что тот, называя себя царём иудейским, призывал к восстанию против цезаря. Будучи слугой Рима, я не могу отклонить такое требование.
Если Иешуа будет признан виновным, приговор ему вынесу не яваш прокуратор; его приговорит сам Рим. Я же умываю руки, ибо моей воли здесь нет, а есть только воля Сената.Он на мгновение умолк и вытолкнул вперёд еврея, с которым вышел к толпе.Однако в знак моей доброты и милосердия я, дабы воздать честь вашему празднику, освобожу другого Иешуа, который, насколько мне известно, вам дорог. Иешуа бар Аббаса.
Под одобрительный рёв толпы Пилат столкнул его вниз по ступеням, и вскоре тот уже исчез в людской массе среди всеобщего ликования.
Ну всё, жрец, они получили своё утешение. Теперь ты своей властью прикажи им разойтись, прежде чем я отдам приказ их перебить,прошипел первосвященнику Пилат и повернулся, чтобы уйти.Ирод, пойдём со мной.
Думаю, что сейчас я с твоего разрешения удалюсь,возразил Ирод.Еврейскому царьку негоже быть причастным к смерти этого человека, тем более что меня ждут мои парфянские гости, которых я должен развлекать.
Как скажешь. Лонгин, как только слегка обработаешь пленника, приведи его ко мне.
* * *
Так значит, ты тот, кто называет себя царём иудейским?спросил Пилат, глядя на несчастного пленника, стоявшего на полу на коленях перед его креслом.
Это ты сказал, а не я,ответил Иешуа, с трудом приподнимая голову, чтобы посмотреть ему в глаза. Поверх спутанных и слипшихся от крови волос был надет терновый венец. Струйки крови стекали по лицу. Сабин отметил про себя, что спина пленника, исполосованная кнутом, вся в рубцах.
Но ты и не отрицаешь этого.
Царство моё не от мира сего.Иешуа поднял связанные руки и дотронулся ими до головы.Оно, как и у всех людей, вот здесь.
Так вот ты что проповедуешь, еврей?произнёс Сабин и тотчас удостоился колючего взгляда Пилата, за то, что прервал допрос.Иешуа посмотрел в его сторону.
Сабину стало не по себе от его пронзительных глаз. От их взгляда у него участился пульс.
Все люди носят в себе царство божие, римлянин, даже псы-язычники, такие как ты. Я проповедую, что мы должны очиститься, смыть посредством крещения с себя грехи наши, после чего, следуя слову Торы и проявляя сострадание к единоверцам, поступая по отношению к ним так же, как мы хотели бы, чтобы поступали с нами, предстать перед небесным судом и быть сочтёнными достойными и праведными, и когда наступит конец светаа он уже близоквоссоединиться с Отцом Нашим.
Хватит с меня этой чепухи!рявкнул Пилат.Скажи лучше, ты отрицаешь или нет, что ты и твои последователи подстрекали людей восстать против власти Рима?
Ни один человек не хозяин другому,просто ответил Иешуа.
А вот тут ты ошибаешься, еврей. Я твой хозяин, и твоя судьба в моих руках.
Судьба моего тела, римлянин, но не моя судьба.
Пилат встал и со злобной ухмылкой с размаха ударил Иешуа по лицу. Тот демонстративно подставил ему другую щёку. Из рассечённой губы по бороде сбежала струйка крови. Пилат с той же силой ударил ещё раз.
Иешуа сплюнул на пол неожиданно много крови.
Ты можешь причинить мне физическую боль, римлянин, но ты не способен убить то, что я ношу в сердце.
Сабин смотрел на него как зачарованный. Внутренний голос подсказывал ему, что ничто не способно сломить волю этого человека.
Всё, с меня довольно!разозлился Пилат.Квестор, распни его вместе с двумя другими преступниками!
В чём его обвиняют, господин?поинтересовался у Пилата Сабин.
Откуда мне знать? Да в чём угодно. Что тебе больше нравится? Подстрекательство к бунту, неповиновение властям. Или то, что лично мне он неприятен. А теперь уведи его и проследи за тем, чтобы к вечеру, до того как начнётся шаббат, смутьян был мёртв и в могиле. Не хотелось бы оскорблять еврейский закон. Он и живой попортил нам немало крови, не хватало мне, чтобы он отравлял нам жизнь, будучи мёртвым.
* * *
Небо сделалось серым. Вскоре упали первые капли дождя, разбавляя кровь, что текла из ран трёх распятых. Шёл девятый час. Сабин с Лонгином расхаживали взад-вперёд по Голгофе. Вдали пророкотал гром.
Сабин посмотрел на Иешуа. Голова его упала на грудь, из раны в боку, которую, дабы ускорить конец страданиям пленника, копьём нанёс ему Лонгин, сочилась кровь. Шестью часами ранее он, под ударами бича, втащил на Голгофу свой крест. Правда, какой-то человек из толпы пришёл ему на помощь. Затем Иешуа, не издав ни звука, терпел, когда в живую плоть запястий вгоняли гвозди, и, казалось, почти не замечал боли, когда к кресту гвоздями приколотили его ноги. Резкий толчок, когда крест подняли вертикально, исторг нечеловеческие крики из груди двух других несчастных. С его же губ сорвался лишь едва слышный стон. И вот теперь он, несмотря на все страдания, показался Сабину... умиротворённым.
Пройдя через ограждение из легионеров, сдерживавших небольшую, но скорбную толпу, Сабин отошёл подальше от крестов и увидел Павла. Тот стоял вместе с парой храмовых стражников, глядя на Иешуа. Повязка на его голове пропиталась кровью.
Что вы здесь делаете?спросил Сабин.
Казалось, Павел был погружен в собственные мысли и не сразу услышал его вопрос. А когда услышал, растерянно заморгал.
Пришёл убедиться, что он мёртв, и забрать тело для погребения в безымянной могиле, чтобы та не стала местом паломничества для его последователей-еретиков. Таков приказ Кайафы.
Почему вы все так его боялись?не удержался от вопроса Сабин.
Павел посмотрел на него как на полного идиота.
Потому что он нёс перемены.
Сабин презрительно покачал головой и прошёл мимо мальха храмовой стражи, В следующий миг ему навстречу шагнула группа из двух мужчин и двух женщин. Та, что помоложе, была беременна и держала на руках младенца.
Мужчина постарше, богатый еврей лет тридцати с небольшим, с густой чёрной бородой, отвесил ему поклон.
Квестор, мы хотели бы забрать тело Иешуа для погребения.
За ним уже пришла храмовая стража. Какие права есть у вас на его тело?
Моё имя Иосиф, я родственник Иешуа,ответил еврей и положил руку на плечо старшей из женщин.А это Мириам, его родная мать.
Мириам умоляющим взглядом посмотрела на Сабина. По её щекам текли слёзы.
Прошу тебя, квестор, не отдавай им тело. Отдай мне моего сына. Я отвезу его назад в Галилею и похороню там.
Я получил приказ похоронить его до наступления темноты.
У меня неподалёку отсюда есть семейная гробница,произнёс Иосиф.Мы временно положим тело туда и заберём на следующий день после шаббата.
Сабин со злорадной ухмылкой посмотрел на Павла.
Павел, эти люди утверждают, что они родственники и требуют отдать им тело.
Было видно, что мальх взбешён.
Ты не посмеешь отдать его им! Это приказ Кайафы!
Кайафаримский подданный. Лонгин, уведи отсюда этого отвратительного коротышку!
Центурион потащил упирающегося капитана храмовой стражи прочь. Сабин же обратился к Иосифу.
Можешь взять тело. Риму оно больше не нужно,сказал он и повернулся, чтобы уйти.
Иосиф склонил голову в поклоне.
Я не забуду твоей доброты, квестор.
Квестор!окликнул Сабина второй мужчина, тот, что помладше. Тот остановился.Возможно, Рим сейчас наш хозяин, но знай, конец света близок и учение Иешуаего часть. Родится новое царство, им будут править новые люди с новыми мыслями, а старый порядок постепенно забудется.