Итак, в тот день, описание его летописцу следовало бы начать с красной строки, когда Крус приняла предложение Торквемады, она почувствовала в душе облегчение. Выход был найден. Плохой ли, хороший ли, но все же выход. Они выберутся из темного подземелья, и надо радоваться этому, хотя покамест и неизвестно, куда приведет их сверкнувший во мраке луч надежды. Кормя брата обедом, Крус особенно расхваливала кушанья: «Сегодня твоя любимая камбала. И отменный десертсевильские хлебцы!» Фидела повязала Рафаэлю салфетку, Крус подала тарелку с супом, а слепой ощупью нашел на столе ложку. Слепота обострила слух Рафаэля и научила распознавать едва заметные изменения в тембре голосов. В тот памятный день тонкость его восприятия достигла предела, и по голосу старшей сестры Рафаэль отгадал не только ее настроение, но даже еще никому не высказанные мысли.
Когда Крус ушла на кухню, оставив его наедине с Фиделой, слепой, евший медленно и словно нехотя, поспешно обратился к младшей сестре.
Что случилось? с беспокойством спросил он Фиделу.
Что может у нас случиться, родной? Ничего.
Нет, что-то случилось. Я знаю. Я чувствую перемену
В чем?
В голосе Крус. Не спорь со мной. Сегодня в доме происходит что-то необычное.
Ей-богу, не знаю
А дон Хосе приходил сегодня утром?
Да.
Ты слышала, о чем они говорили?
Нет, но думаюни о чем особенном.
Фидела, я не ошибся. В доме у нас новости и очень важные. Вот только не знаю, принесут ли они нам счастье, или беду. Как ты думаешь?
Я? Ах, хуже не станет! Какие еще беды могут на нас обрушиться? Немыслимо и вообразить себе худшие несчастья.
Значит, ты считаешь, это к добру?
Как тебе сказать Мне кажется, ничего не случилось. Но если ты и прав, то по всем законам логики и справедливости должно быть только хорошее.
Но Крус молчит. Видно, считает нас малыми ребятами. Что за черт! Хорошей новостью можно было бы и поделиться
Появление Крус заставило Рафаэля переменить разговор.
А у вас что на обед? спросил он сестер.
У нас? О, очень вкусное блюдо. Рыба.
Какая? С рисом или отваренная в вине?
Мы приготовили ее по-мадридски.
Как красноперого спара, кусочками, с ломтиками лимона.
Я ее не буду есть, мне что-то не хочется, сказала Фидела. Ешь сама.
Нет, нет, я для тебя ее купила, Только этого не хватало!
Вот смех-то! с ребяческим весельем воскликнул слепой. Придется жребий тянуть.
Да, да, жребий!
А ну, вытащи две соломинки из циновки. Давай сюда! Теперь зажмурьтесь. Одну я обломил, чтоб были разной длины Готово! Зажимаю в кулак Не подглядывать у меня! Ха-ха-ха! Кто вытащит длинную, тому есть рыбу. Прошу, сеньоры, тяните
Мне эту.
Мне эту.
Кто выиграл?
Короткая! радостно закричала Фидела.
У меня длинная.
Рыбу ест Крус, объявил слепой с неожиданной торжественностью, будто речь шла не о забаве, а о серьезнейшем деле. И никаких разговоров. Я приказываю! Есть и не возражать!
Глава 3
В тот вечер, как мы уже знаем, дон Франсиско не явился к сеньорам с обычным визитом, чем все были немало удивлены: в доме дель Агила скряга слыл человеком пунктуальным, иликак сам он любил выражаться, считая это словцо удачной находкой, математическим. Что с ним стряслось? Судили, рядили, опасались, не захворал ли Прощаясь, Доносо пообещал как можно раньше поутру послать записочку и справиться, в чем дело.
Когда перед отходом ко сну Фидела помогала Рафаэлю раздеться, слепой сказал так тихо, будто думал вслух: «Сомнений иет. Что-то происходит».
О чем ты там бормочешь? просила Фидела.
Я ведь уже говорил тебе Над нашим домом нависло какое-то важное событие. Низко-низко, точно облако, до которого можно достать рукой, или огромная птица с распростертыми крыльями
Откуда у тебя такие мысли? Не выдумывай!
Откуда? Право, не знаю. У незрячих развивается новое чувство; шестое, способность угадывать, ощущать многое Мне трудно объяснить В голове у меня все кругом идет Но я никогда не ошибаюсь.
Самое незначительное происшествие, хоть сколько-нибудь нарушавшее однообразное течение печальной жизни семьи, настораживало Рафаэля; его способность чутьем, словно улавливая рассеянные в воздухе флюиды, определять ход событий лихорадочно обострялась. Отсутствие Торквемады в тот вечер навело его на мысль о какой-то перемене в привычном жизненном обиходе. Хотя никоим образом нельзя сказать, что юноше не хватало дона Франсиско, пустующее место в гостиной утвердило его в подозрениях и смутных догадках. Рафаэль связал отсутствие ростовщика с новыми нотками в голосе старшей сестры и пустился в лабиринт предположений, которые могли бы свести с ума менее привычную к мыслям голову.
Полно, дружок, укрывая его одеялом, сказала Фидела. Выкинь из головы все эти бредни и спи себе.
Вошла Крус попрощаться перед сном с Рафаэлем.
Знаешь, сказала ей Фидела, любившая подшучивать над тревогами брата, Рафаэль говорит, в доме у нас случится какая-то неожиданность.
Спи, дорогой, сказала Крус, потрепав слепого по подбородку. Кто может знать, что принесет нам грядущий день? На все воля божья.
Значит, в самом деле что-то случилось? мгновенно ухватился за ее слова слепой.
Да нет же, сынок, ничего.
Будь что будет, лишь бы только хорошее, весело заключила Фидела.
Да, хорошее. Думайте о лучшем, дети мои. Пора бы уж, мне кажется
К добру, значит? с живостью отозвался Рафаэль, откидывая край одеяла.
Что к добру?
Да это.
Что это?
То, что должно произойти?..
Полно, не ломай себе голову и спи спокойно. Какие могут быть сомнения? Конечно, в конце концов господь сжалится над нами. При одной мысли, что на нас могут обрушиться новые несчастья О! Разум человеческий отказывается вместить это. Мы дошли до последней грани. Неужто нет конца страданиям человеческим? А если есть, то мы близки к нему. Ну, а теперь спать, живо!
До последней грани! Достаточно было Рафаэлю услышать эти слова, чтобы мысленно перебирать их всю ночь. Граньэто то же, что граница: место, где кончается одна страна и начинается другая. Если они стоят на границе, значит жизнь их в корне переменится. Но откуда, каким образом?..
Фидела также заметила нервное возбуждение сестры, обычно столь ровной и невозмутимой. Она решила, что рассуждения о «грани» не пустые слова; воображение ее мгновенно раскрылось навстречу радужным видениям, которые постоянно порхали вокруг ее головки и при первой же возможности всецело овладевали ею. Бедняжке немного было нужно, чтоб развеселиться, так жадно рвалась она на волю из мрачной темницы нищеты. Намек, оброненная вскользь мысльи она уже вверялась невинной игре фантазии, строя картины счастья, рисуя себе его приход и всей силой мечты страстно призывая дни радости.
«Ложись, Фидела», сказала ей старшая сестра мягко, но в то же время повелительно. И взяла свечу, чтоб обойти дозором закоулки дома (это вошло у нее в привычку после того, как, едва поселившись здесь, сестры однажды ночью были сильно напуганы). Крус осмотрела все углы, заглянула под диван и под кровати, проверила, хорошо ли задвинуты дверные засовы и заперты ли ставни на окнах. Когда она вернулась в спальню, Фидела раздевалась, аккуратно складывая на стуле одежду. «Сейчас сказать? спросила себя Крус и приложилась ухом к застекленной двери комнаты Рафаэля, чтобы проверить, уснул ли брат. Нет, бедняжка не сомкнет глаз всю ночь. А я боюсь его обостренного слуха: он слышит мысли, не то что слова».
Фидела, уже лежа в постели, бормотала молитвы; Крус прилегла на соседнюю кровать. Она спала не раздеваясь, в чулках, нижней юбке и халате, повязав вокруг головы платок. Тоненькое одеяло защищало ее от холода в зимние месяцы, а летом она набрасывала себе на ноги старенькое пальтишко. Уже полгода, как старшая в роде дель Агила ие знала, что такое простыни.
Погасив свет и наспех прошептав две-три молитвы, Крус нырнула в постельтихую заводь своей нищенской жизни. Ей хотелось сегодня помечтать перед сном: сегодня в тихой заводи вздымались и опускались волны лихорадочных мыслей и надежд, укачивая плывущую. «Нет, пресвятая богородица, нет, предвечный отец и владыки небесные! Не я Эта жертва мне не по плечу, хоть она и спасет нас от голодной смерти. Сестра моложе меня, она почти не боролась с жизнью, ей и предназначен сей жребий. А я изнемогла в жестокой битве с судьбой, сил моих больше нет, я падаю замертво. Десять лет беспощадных сражений Всегда быть в первых рядах, отражать все удары, за всех ратовать, воюя за каждый месяц, день, час жизни Таить про себя мучения, чтоб другие не пали духом Питаться терниями и желчью, лишь бы раздобыть им кусок хлеба! Нет, боже праведный, свою чашу я испила, свой долг выполнила Я все свершила. Теперьна покой, мирно управлять домом А ты, моя сестричка, готовься к неизведанной битве, к огню сражений Тымое подкрепление, ты, юная и отважная, пылкая и еще не разочаровавшаяся У меня уже все позади. Я ни на что больше не гожусь. Меньше всего могу я думать о браке, да еще с эдаким чучелом!»
Повороти сильным рывком Крус выплывает на поверхность. «В целом он не плохой человек Уж я за него возьмусь! Обскоблю, вылощу, отшлифую Он, верно, податлив и кроток, как птенчик О, если только у сестры хватит сноровки, мы вылепим из него что захотим Да, все же это выход, каким бы диким он ни казался Или соглашаться, или погибнуть Нелепо все это, крайне нелепо, но считаться с тем, что скажут кумушки, мы не можем. Что видели мы от людей? Унижения, холодную надменность, а то и ядовитые укусы! А раз такнам не должно быть до них никакого дела, будто они и вовсе не существуют. Горазды наши косточки перемывать, а протяни он им чекпервые кинутся целовать ему руки. Смешно!»
Опять повороти Крус погружается в пучину: «А что, если бедняжка Фидела, избалованная, своевольная Фидела, откажется? Не захочет жертвовать собой? Что, если мне не удастся уговорить ее? Если она предпочтет смерть такому искуплению? Тогда скрепя сердце придется мне Нет, нет, я ее уломаю. Она девушка рассудительная, она поймет, что настал ее черед осушить горькую чашу Эта чаша не моя Он и сам, конечно, предпочтет жену помоложе Стара уж я Но если лукавый его попутает и он выберет меня? Вытащит нечаянно, как жребий в игре с соломинками? Нет, полно, что за вздор! Мне уже под сорок, а чувствую я себя на все шестьдесят. В мои годы терпеть рядом с собой этого мужлана и Нет, увольте! Фиделе еще и тридцати не исполнилось, а чтобы жертва не пропала втуне, должен ведь родиться ребенок Я хочу нянчить племянников и править всеми, взрослыми и детьми. Не уступлю никому своей власти. Буду самодержцем: без моего позволения никто в доме не пикнет»
Краткий сон и внезапное пробуждение с ознобом и мурашками по всему телу. «А нашего простофилю явидит бог обтешу. Я умею преподать ему урок незаметно, и, право, жаловаться на ученика не приходится. Он так стремится выбиться в люди, хватает с жадностью крохи знаний, которые я кидаю ему, точно хлебные крошки рыбкам в аквариуме С каким жаром усваивает он новые мысли, хорошие манеры, изящные обороты речи! Он вовсе не глуп и не хочет быть смешным. Что ж, попадись мне только в руки, ручной ослик, и я тебя вышколю всему свету на диво! Только бы завоевать его доверие, а там уж я буду править им по-своему и увидим, преуспею ли я в этом. А покамест надо при посредничестве Доносо внушить ему такие правила, которым не научишь, не задев самолюбия. Например, что благовоспитанные люди не едят сырого лука. Право, в иные вечера приходится садиться за три версты от милого гостя, ведь»
Но тут волны мыслей укачали Крус, голова у нее отяжелела, и она погрузилась в глубокий сон.
Глава 4
Заря едва занималась и Рафаэль еще спал крепким сном, когда Крус разбудила сестру и увела ее в кухню, где можно было говорить громко, не опасаясь, что голоса долетят до чуткого уха Рафаэля. Безо всяких околичностей и увертока Крус с ее стальным характером всегда шла напрямик в серьезных случаях жизниона кратко, ясно и непреклонно объявила Фиделе свое решение.
Как, я? Я должна?.. воскликнула изумленная Фидела, широко раскрывая глаза.
Да, ты. И никаких разговоров.
Я, говоришь?
Ты, ты! Другого выхода нет. Так нужно.
Когда Крус властно, голосом, окрепшим в непрерывном борении с судьбой, изрекала «так нужно», оставалось только покорно склонить голову. Повиновение в этом доме было сродни воинской дисциплине или правилу иезуитов вести себя perinde ас cadaver
.Ты не ожидала? после некоторого молчания спросила Крус, пристально глядя в лицо ошеломленной Фиделы.
Вчера вечером я кое-что заподозрила Но решила решила, что речь о тебе
Нет, девочка моя, о тебе. Теперь ты знаешь.
Последние слова Крус произнесла с ледяным спокойствием хозяйки, отдающей распоряжения по дому, словно приказывала сестре перебрать зеленый горошек или намочить бобы. У Фиделы дрогнули ресницы; пожав плечами, она кротко пролепетала «хорошо» и, совершенно потерявшись, опрометью выбежала вон.
Первым ощущением бедняжки, когда она несколько оправилась от неожиданного известия, была радость. Она вздохнула свободно, всей грудью, словно с души у нее свалился тяжкий камень, давивший и угнетавший ее с незапамятных времен, словно внезапно исчез уродливый горб, и она могла снова выпрямиться во весь рост, гибкая и статная. «Замужество, думала она, означает конец нищеты, голода, тревог, суровой беспросветной тоски Я смогу заказывать нарядные платья, ходить по улицам с высоко поднятой головой, не стыдясь своего вида Посещать общество, завести подруг, а главноеосвободиться от проклятых забот, сводящих меня с ума! Уж не придется больше ломать себе голову, как растянуть кабачок на целую неделю, или считать горошины, словно жемчуг, да трястись над каждым кусочком хлеба Смогу съесть целое яйцо Окружить комфортом моего бедного брата, повезти его на морские купанья, поехать вместе с ним Буду путешествовать, выезжать, веселитьсясловом, буду жить, как раньше. О боже, мы столько страдали, что избавление кажется сном! Уж не сплю ли я?» Она изо всех сил ущипнула себя, а затем суетливо забегала по комнатам, машинально хватаясь за привычные домашние дела: то возьмет метелочку для обметания пыли, то половую щетку
«Не шуми, остановила ее Крус, проходя с посудой из столовой на кухню. Рафаэль, кажется, еще спит. Я подмету сама. Разожги-ка лучше огонь; вот тебе спички. Да поосторожнее: у нас всего три осталось». Крус отдавала приказания так непринужденно, словно и не она всего минуту назад самовластно распорядилась судьбой сестры. Можно было подумать, что ничего не случилось, что все это лишь шутка. Но такова уж была Крусцельный, волевой характер; она умела настоять на своем, когда считала это нужным, равно проявляя выдержку в большом и в малом. И все же одному богу известно, какие мысли осаждали голову старшей сестры, пока она подметала пол! Разжигая печку, Фидела по-прежнему тешила себя радужными виденьями предстоящей счастливой жизни. Только спустя некоторое время, когда занялись щепки, брошенные на растопку, и неровные языки пламени дружно побежали кверху, наступило неизбежное отрезвление, пробуждение от сладкой мечты. Пламя весело лизало кучку угля, а перед Фиделой вдруг предстала картина будущего в его истинном жестоком свете; она точно воочию увидела перед собой Торквемаду во всей его неприглядности. За время знакомства молодой девушке не удалось обнаружить в доне Франсиеко ни одной привлекательной черты. Но что оставалось ей, кроме смирения? Ведь другого выхода нет! Для спасения семьи она обречена на заклание, навечно предана во власть чудовища. Что ж, лишь бы другим было облегчение, ведь ради брата и сестры она готова претерпеть горчайшие муки
От этих мыслей у Фиделы пропал аппетит. Когда Крус поспешно сварила на воде шоколад, заменявший сестрам завтрак, Фидела есть отказалась.
Опять привередничаешь? Шоколад, право, отличный, сказала старшая, выкладывая на кухонный стол остатки вчерашнего хлеба, чтобы сдобрить невкусный напиток. В чем дело? Ты разволновалась? Ах, девочка моя, в суровой битве жизни приходится склоняться перед необходимостью. Тебе выпало «а долю это испытание, а мне другие, куда более тяжкие, поверь. Что поделаешь? От тебя зависит, жить нам всем троим или умереть; в твоих руках наша жизнь. К тому же жертва отнюдь не так страшна, как кажется с первого взгляда. Разумеется, сеньор Торквемада не отличается учтивостью, что и говорить. Он нажился грязным ростовщичеством, он заклеймен проклятиями и презрением своих многочисленных жертв. Но мы терпим кораблекрушениенам ли выбирать пристанище? Буря швыряет нас на неведомую скалу. Как не уцепиться за нее? Представь себе, что мы на утлом челне носимся по волнам океана. Это длится дни, месяцы, годы И вот мы тонем, бездна грозит поглотить нас Но в этот миг вдали показывается земля. Остров! Что нам еще остается, как не пристать к нему, вознося хвалу господу? Какой утопающий в виду близкой суши станет высматривать, красив остров или безобразен, порос цветами «ли чертополохом, населен певчими птицами или гадами? Это остров, твердая почва под ногами, и к нему мы пристаем. Постараемся устроиться там как можно лучше. И кто знает, быть может, высадившись, мы найдем на острове тенистые деревья, зеленые долины, свежую ключевую водублага, которых мы теперь лишены. Конечно, дон Франсискочеловек низкого происхождения, но зато отлично сознает, что он нам не ровня; он жаждет облагородиться и будет поэтому послушнее ягненка: мы сможем из него веревки вить. Да и что там ни говори, он не лишен достоинств: совсем не глуп, например. Под грубой оболочкой кроется прямота, здравый смысл, отзывчивость Словом, я беру на себя воспитать его Крус помолчала. Ну вот, ты уж и реветь! Побереги слезы на тот день, когда и впрямь круто придется. А это «е несчастье, нет; после десяти лет невыносимых страданийэто спасение, величайшее благо. Пораздумай и поймешь, что я права.