Вторая величайшая амбиция Сульта касалась его титула. Как вы, мои читатели, уже заметили, Наполеон давал своим маршалам княжеские или герцогские титулы либо с названиями битв, в которых те отличились, либо с названиями провинций Империи. Получавшие последние из указанных были в ярости, ведь подобный титул мог вызывать подозрение, будто бы их обладатели ни в одном бою не отличились. Сульт мечтал о том, что станет герцогом Аустерлицким. Он считал, что имел на это право, поскольку, командуя центром, сыграл в данном сражении ведущую роль. Но, как мы помним, Наполеон при Аустерлице одержал победу лично, с помощью собственных "обольщенных детей", и ни с кем не собирался делиться славой. В результате, Сульт получил титул герцога Далматского и так никогда не смог от этого удара оправиться.
Много лет спустя, в 1826 году, австрийцы, которых раздражало, что француз носит титул с названием принадлежавших им территорий, взяли и аннулировали это самое Далматское герцогство. И тогда вся Франция, от чистильщиков обуви до Виктора Гюго, просто сошла с ума, и дипломатические переговоры повисли на волоске. Перепуганная Вена вспомнила о величайшей жизненной амбиции Сульта и, желая утихомирить страсти, в качестве компенсации предложила ему титул, о котором он так мечтал, в замечательном звучании: Сульт-Аустерлиц!
Было когда-то такое время, когда за этот титул Сульт отдал бы руку, половину жизни, да все, что угодно, но единственный человек, от которого Сульт этот титул принял бы, был мертв вот уже как шесть лет. Старый маршал с презрением предложение отверг.
Этим жестом Сульт продемонстрировал собственное величие. Ибо все они, вся эта банда оборванцев, которых Наполеон вытащил из сточной канавы, чтобы поместить на подиуме Европы, по- своему были великими. И лучше всего они доказали это как раз в третьем раунде императорского покера.
Мистик Александр поставил на карты, отличавшиеся тем, что они могли гордиться высоким происхождением, в основном, это были графы и князья. Причем, в каббалистическом раскладецарь сыграл пятью картами с надпечаткой "Б". Это были пять генералов: Багговут, Багратион, Барклай, Беннигсен и Буксгевден, при чем, каждый из них был, собственно говоря, иностранцем, а некоторые не имели ни единой капли русской крови в жилах. Да, трудно не признать, что Мама История иногда отпускает невообразимые шуточки.
Главнокомандующим царь назначил обрусевшего немца, графа Левина Августа Теофила Бен-нигсена или же Беннина (17451826). Да-да, того самого "предводителя убийц", который помог ненавидимому Александром отцу превратиться во вспоминаемого всеми с жалостью папочку. Но не думай, мой Читатель, будто бы это из благодарности за эту вот услугу царь наградил Беннигсена постом главнокомандующего, а потом еще и титулом имперского графа и орденом св. Владимира I класса, орденом св. Андрея Первозванного, и алмазными знаками к этому же ордену, еще орденом св. Георгия I класса, не говоря уже о средствах в двенадцать тысяч рублей ежегодной пенсии или "вспомощенствовании" в размере двухсот тысяч рублей. Нет, нет, вовсе не за то. И не за выигранные битвы, поскольку граф Беннигсен выиграл их в своей жизни не так уж много. Будет лучше, Читатель, если мы "cherchez la femme". Но, прежде чем мы ее поищем, приведем краткое жизнеописание главнокомандующего.
Родился он неподалеку от Ганновера, в старинном дворянском семействе, и уже в четырнадцать лет начал военную службу. И выстрелил он весьма высоко, особенно ростом. Кроме того, был он худым, страдал грудной жабой, у него случались кровотечения и были проблемы с глазами. Только все это не мешало ему видеть различия между молодыми женщинами и вечно молодыми, в результате чего женился четырехкратно.
Его появление в России тоже было вызвано дамско-мужскими отношениями, а конкретно: влюбчивостью Каролины Матильды, красивой супруги датского короля Кристиана VII. Тут дело такое, королева на троне садилась рядом с королем-супругом, а вот отдохнуть ложилась вместе с его знаменитым министром Струэнзе, что уже через пару лет настолько возмутило всю Данию (датчане народ на подъем тяжелый и шуток они не понимают), так что при всеобщем одобрении был совершен государственный переворот (1772) и развратную парочку посадили в тюрьму. Струэнзе был осужден на смерть, а Каролину поместили в Целле, где охраной как раз занимался офицер Беннигсен. Плененную королеву он охранял слишком усердно, в связи с чем начальство, опасаясь, чтобы он не заменил Струэнзе, охранника отозвали. Это настолько разозлило нашего героя, что он заявил:(ладно, не будем об этом, и так понятно) и в 1773 году эмигрировал в Россию.
В российской армии он принял участие во многих кампаниях (против Турции, Пруссии, Польши и Франции), но командиром был паршивым. Было в нем что-то от Сультастроил замечательные планы битв, которые потом не мог реализовать. Потому Наполеон оценил его одним словом: бездарь.
Но ему вовсе не нужно было быть талантливым военачальником, чтобы находиться в милости у царя. Достаточно было того, что у него имелась способная на все супруга, и что царь Александр просто обожал полек. Да, такой уж из нашего Александра был свой парень. Он не пропускал юбок различных национальностей и рас (даже евреек в придорожных трактирах, о чем сообщает Собарри в "Литовских картинах", а еще почтмейтерш в Венгрии), но более всего ценил полек. Он даже переодевался в мундир простого офицера и инкогнито "снимал" дам в польских имениях. Он и демографию улучшалродившая от него сына Сулистровская громко этим хвалилась, только радость ее несколько затенял тот факт, что она не была единственной, у которой имелись причины гордиться подобного рода отличием.
Не отступающий ни на шаг товарищ Александра, князь Петр Михайлович Волконский, так писал из Варшавы в письме графу Виктору Кочубею: У Его Величества сказочный успех у прекрасных польских дам. Все старались обратить на себя его внимание. Только более всего его привлекали молоденькие и пригожие девоньки, которых ему усердно подсовывали" ("qu'on lui préparait").
Величайший разврат в собственной жизни царь пережил, а еще произвел дочку с Марией Четвертинской, супругой Обер-Егермейстера Нарышкина. Ах, эти полькивпрочем, у Наполеона любимым талисманом тоже ведь была Марыся (Валевская).
Только не надо злиться, мы уже возвращаемся к генералу Беннигсену. После убийства Павла I его необходимо было временно убрать с глаз царицы-матери, потому его назначили генерал-губернатором Литвы. Сразу же после прибытия в Вильно он влюбился в молоденькую шляхтянку, Марию Буттовт-Анджейковичувну, котораякак вспоминал виленский врач, Юзеф Франк"хотя и любила другого, пожертвовала собой ради семьи и отдала руку генералу. Тщеславие тоже сыграло свою роль, не без того". И до нынешнего дня подобное тщеславие молоденьких дамочек просто ужасно. Но снова мы отходим от темы; ad rem! (по существулат.). Беннигсен был тогда крепким шестидесятилетним мужчинкой, так что Анджейковичувна стала его четвертой невестой.
Госпожа Беннигсен очень понравилась царю, и потому он начал с ней страстно танцевать на всех балах, устраиваемых Беннигсенами в имении Закрет под Вильно. Но сколько же раз в неделю можно устраивать балы? И тогда Александру в голову пришла идея, настолько гениальная, что если бы подобные идеи приходили к нему во время войны, он без труда сместил бы Наполеона на Олимпе военачальников. Он выкупил Закрет у Беннигсена, причем в контракте имелось условие, что Беннигсен, хотя и перестал быть хозяином, может проживать в имении до конца дней своих. И не нужно было прописывать в контракте очевидное заявление о том, что формальный его владелец имеет право пребывать в своем доме когда только того пожелает. Таким образом, у Закрета стало два владельца и, думаю, что это предложение весьма ловко описывает суть проблемы.
С тех пор Александр прощал Беннигсену всяческие проступки, даже один обед в Закрете, тот самый обед, который ему не подали. В ходе этого обеда перерыв между ранее поданными закусками и основным блюдом как-то странно все длился и длился. Через полчаса атмосфера сделалась весьма неприятной, но царь дал пример хорошего воспитания и с улыбкой обратился к хозяйке дома:
А мне такой перерыв даже нравится, можно немного отдохнуть.
Но и после этого ничего не изменилось, и "перерыв" немилосердно затянулся. В конце концов, синий от стыда Беннигсен сорвался из-за стола и побежал в кухню. Там он увидел, как его пьяный в дымину повар ведет бой с поварятами, кидая в них тарелками с царским обедом. Повар получил сотню палок, царь в тот день не пообедал, но генерала простил. Все с той же самой улыбкой.
И все было бы замечательно, если бы не находившаяся в гостях в Закрете некая пани Багневская. Ревнуя к царю, в письмах своей проживающей в Петербурге у госпожи Татищевой сестре, она описала то и сё, назвав бывшую панну Анджейковичувну "жирной коровой". И на тебе, госпожа Татищева, копаясь в бумагах панны Милейко (своей компаньонки и, одновременно, любовницы господина Татищева) нашла одно из этих писем. Она тут же занесла его в Зимний Дворец, после чего вспыхнул скандал.
Мы не сильно далеко отошли от темы, знакомясь с открытиями госпожи Татищевой, поскольку, благодаря этому, теперь нам известно, почему 1 января 1807 года Беннигсен был назначен главнокомандующим русской армии. Как известнокомандовать армией из собственного дома не очень удобно, на какое-то время необходимо отправиться и в поле. Второй же владелец Закрета не собиралсякак я уже упоминалиграться на сей раз в солдатики, и остался дома.
В то время, как накрученные им генералы вели войну, Александр страстно танцевал. И вообще, после Аустерлица он обожал танцевать в ходе войн, перед войнами и после войн. Это утверждение дает нам повод представить очередного господина Б., генерал-лейтенанта Багговута, с супругой которого царь как-то не имел особого желания танцевать на балах. Поэтому, во время бала, устроенного перед войной 1812 года в виленском казино (королевой этого бала была уже упомянутая госпожа Сулистровская), Багговут, видя, как его половина "строит из себя Петрушку", разозлился и рявкнул (но тихонечко, услышало его только лишь два человека) соседу:
А как вы считаете, а вот Наполеон, если бы танцевал, не отдавал бы в канун войны предпочтения женам собственных генералов перед польками?!
Мы не знаем, что делал бы Наполеон, если бы танцевал, но зато нам известно, что Александр даже если и слышал подобные сожаления, внимания на них не обращал. Наилучшее доказательство "не обращения" он дал, пригласив на бал в Закрете сплошных виленских дами без мужей! (Некоторые из них осмелились даже запретить женам в этом балу участвовать).
Карл Багговут (17611812) был родом их эстонского семейства Баггохуфвудтов, и точно так же, как и у Беннигсена в его жилах текла немецкая кровь. Точно как и тот, он начал службу в германской армии (у маркграфа Анпахского, Карла Фридриха), чтобы потом перейти в русскую армию в чине подпоручика (Беннигсен в чине подполковника). Он сражался в Крыму и в Мультанах (Молдавии), в Польше и в Швеции, где пережил два величайших своих успеха: искусным маневром не допустил захвата неприятелем города Ништад и под Иверисимо разбил генерала Вегесака, спасая тем самым город Або, в котором размещалась главная штаб-квартира русских. Тем не менее, царь все так же не желал танцевать с его женой.
Зато, время от времени, он приглашал потанцевать супругу Барклая (в девичестве Бекгоф), о которой ее супруг, генерал Барклай де Толли, очень заботилсянапример, он посылал ее на чешские воды с двумя своими адъютантами, Затцем и Шмейдом. Вот вы заметили, что здесь звучат сплошь нерусские, в основномнемецкие фамилии. К тому же, чтобы было еще смешнее, в жилах Барклая было много шотландской крови. Его шотландские предки, семейство Барклай оф Толли, в XVII столетии эмигрировало в Меклембург, а потом и в Ригу.
Михаил Барклай де Толли (17611818) был среди пяти господ Б. абсолютным рекордсменомдядя, который его воспитывал, записал его в кирасирский полк капралом еще до того, как парню исполнилось восемь лет. За участие в многочисленных кампаниях (Турция, Швеция, Финляндия, Польша, Пруссия и Франция) он получил от царя целую телегу орденов, чин фельдмаршала и титулы графа и князя. Российское высшее общество ненавидело этого "онемеченного шотландца", поскольку имелась у него не слишком деликатная привычка разговаривать в обществе со своими доверенными людьми по-немецки, что русских "глушило". Это был хладнокровный, хороший командир, нокак вспоминает мемуаристкахотя он и одерживал победы, "хороших манер у него нисколько не прибавлялось".
Немцем был и четвертый Б., Фридрих Вильгельм, а по-русски: Федор Федорович Буксгевден (17501811), из рода первых крестоносцев, которые прибыли в Ливонию, где основали орден Меченосцев (орден Братьев Меча). Сражался он в Польше, Турции и Австрии, но более всего свершилкак и Багговутв Скандинавии. В Швеции, под Роченсальмом (1789) и Свеаборгом (1808он вынудил этот город сдаться) и в Финляндии, которую захватил в 1809 году. Павел I сделал его генерал-майором, графом и губернатором Санкт-Петербурга, а потом, по своему обычаю, в момент раздражения выгнал вон, в Германию (1798). В третьем раунде, по воле Александра, Букгевден был в российской армии вторым после Беннигсена человеком, хотя в действительности был военной бездарью. Под Аустерлицем он скомпрометировал себя более других. Зато он был прилежным и вежливым (о нем говорили: выскочка и лизоблюд), что все объясняет.
Наиболее знатным из всех был пятый Б., князь Петр Багратион (17651812), ради отличиягрузин, происходивший из рода некогда правящих в Имеретии царей. Воевать он начал в семнадцать лет и делал это великолепно. Ничего удивительного: он был учеником самого Суворова. Доказательства собственной храбрости и интеллигентности Багратион дал на многих фронтах, от Италии, до Черкессии. В 1805 году, под Шёнграбен, с шестью тысячами человек он целый день сдерживал многократно превосходящие силы Мюрата и Ланна. Именно он, после бегства Александра и контузии Кутузова, вывел остатки армии со страшного поля под Аустерлицем. За это он получил чин генерал-лейтенанта и орден Святого Георгия. А кроме того, он был красивым мужчиной. В него была влюблена сестра Александра, великая княжна Екатерина Павловна.
Разум Багратиона была весьма специфическим, на одну пятую он состоял из хладнокровного расчета, а на четыре пятыхиз необузданности, легкомыслия, безответственности и фатовства. Даже его приятель, граф Растопчин, укорял его за безумные "глупости". Самой же величайшей "глупостью" князя Багратиона была женитьба на красивейшей польке, графине Сковроньской, эротическая разнузданность и сексуальная филантропия которой сделались вскоре (после смерти супруга в 1812 году) притчей во языцех. Ах, эти польки
Вот именно, давайте вспомним, что царь чрезвычайно любил полек. И потому терпеть не мог Багратиона, потому что, пока князь жил, даже монарх не имел легкого доступа к княгине Багратион. Не любил он его еще и за то, что уступал ему (да еще и как!) в древности генеалогического дерева, в связи с чем не мог покупать генерала аристократическими титулами. Вот второе, наряду с госпожой Беннигсен объяснение странного на первый взгляд факта, что самый способный российский офицер не был поставлен во главе армии в третьем раунде императорского покера.
Этот третий раунд состоял из десятка полтора мелких и двух крупных сражений. В то самое время, пока Наполеон разводил политику в Варшаве и других польских местностях, французские маршалы старались как можно лучше выполнить его указания. Ланн со своим корпусом под Пултуском ввязался в длящиеся целые сутки бой с обладавшей колоссальным численным преимуществом армией Беннигсена и, в конце концов, отпихнул ее, благодаря тому, что на помощь ему пришел Даву (я уже говорил: в этом раунде маршалы показали замечательные примеры сотрудничества). Под Голымином этот трюк был повторен: французы отпихнули Беннигсена и Буксгевдена. Российские генералы получили от Александра приказ любой ценой выкинуть французов на левый берег Вислы. Они старались, но в многочисленных мелких битвах и стычках карты Наполеона оказывались более сильнымимаршалы все время выигрывали и продвигались вперед.
Беннигсен решил остановить французов под Илавой Прусской, и там то 8 февраля 1807 года произошло генеральное сражение. И была этокак с ужасом вспоминали в течение многих лет"не битва, а резня". Наполеон присутствовал, поскольку столь крупными столкновениями должен был командовать лично. В какой-то момент он бросил в наступление свой центр, корпус Ожеро. Он хотел повторить Аустерлиц, но под Аустерлицем было солнце, а под Илавой Прусскойснег. Снег был сильной картой Александра в императорском покере. Здесь эта карта появилась в первый раз. И через пять лет вернется в качестве крупнейшего козыря.