Наш царь желает в первую очередь совершить паломничество в Святую землю, преклониться гробу Господню и другим христианским святыням. Но, зная беспокойный нрав императора, я думаю, что ему там скоро надоест, и он захочет новых впечатлений. Государьуже не юноша. Длительные путешествия могут сильно подорвать его здоровье. А плаванье по морям и океанамдело весьма опасное. Никто из нас не застрахован от превратностей судьбы. России два царя не нужны. Но, с другой стороны, пока Александр Павлович будет жив, вы будете получать деньги на его содержание и продолжение путешествия.
Так что решайте сами, как вам лучше поступить. У вас же, кажется, есть ещё один брат?
Да, младший. Джон, или, по-вашему, Иван. Он служит российскому императору в уланском полку и готов по первому же вашему приказу отправиться с донесением к государю. Кстати, вы подобрали двойника?
Обижаете, господин Шервуд. И даже не одного. Первыйэто фельдъегерь Масков. Ему уже приказано завтра к восьми утра явиться ко мне в Собственную канцелярию Его Императорского Величества для получения депеш. Я распоряжусь, чтобы вашего брата откомандировали вместе с Масковым. Вы его уже предупредили, что ему предстоит сделать?
Да. Во имя блага императора Александра он готов пойти на всё, даже на преступление.
В крайнем случае, если у вас что-то с Масковым не сладится, имейте в виду, в самом Таганроге в третьей роте Семёновского полка служит унтер-офицером некто Струменский. Он, как и Масков, похож на императора. Солдаты даже в шутку прозвали его Александром Вторым. По всем щекотливым вопросам ваш брат должен обращаться к начальнику главного штаба генерал-адъютанту Дибичу. И ни к кому более. Запомните и своему брату строго-настрого накажите: государь ни в коем случае не должен догадаться, что гибель этих людей подстроена. Для него это должна быть чистейшей воды случайность, воля Господа. Только тогда царственный мистик решится осуществить задуманное.
Генерал попросил ещё виски. Шервуд охотно поухаживал за гостем. Они выпили вместе, не чокаясь, после чего сановник добавил:
Всё же неисповедимы пути Господни. Чтобы возвести этого человека на трон, пришлось умертвить его отца.
А чтобы он благополучно сошёл с трона, предстоит погибнуть ещё нескольким безвинным людям. И всё это надо делать тайком, чтобы не ранить чувствительную натуру.
В дверь постучали.
Войдите, отозвался англичанин.
В комнату, виновато кланяясь, что прервал важную беседу, вошёл здешний лакей.
Прошу прощения, господин Шервуд, но к его сиятельству прибыл гонец из его имения. Говорит, что по очень срочному делу. Изволите впустить?
Дипломат вопросительно посмотрел на генерала. Тот встал и сам распорядился:
Пусть войдёт.
А с собеседником поделился тревогой:
Что у них там стряслось в Грузино?
Беда, ваше сиятельство! с порога прокричал мужик в забрызганном грязью армяке. Управительницу, зазнобу вашу, Алексей Андреевич, мужики насмерть зарезали.
Аракчеев побледнел, подошёл к столику и сам, не спросив дозволения хозяина, налил себе полный стакан виски и выпил его одним залпом.
Возвращайся, любезный, домой и распорядись насчёт похорон. Я тоже завтра приеду. Только доделаю одно дело.
Он резко отвернулся от гонца. Присел на стул и тихо, с невероятной скорбью в голосе произнёс: «Куда ж ты ушла от меня, свет моих очей, моя голубица, Настасьюшка, на кого ж ты меня покинула?..»
Инспекционная поездка по Крыму уже подходила к концу. Накануне утром император с малой свитой выехал из Евпатории, переночевал в Перекопе и вот предпоследний перегон. Затем ночёвка в Мариуполе. А там и до Таганрога рукой подать.
Лошади устали, но до ближайшей станции в Орехове, где их можно было сменить, оставалось ещё верст пятнадцать, когда на горизонте бескрайней приазовской степи появились два всадника. Полковник-кавалерист, возглавлявший кортеж, выслал вперёд дозорныхузнать, кого это несёт нелёгкая. Встреча с крымчаками, вольными запорожскими казаками или другими лихими людьми в здешних местах была не редкость. А бережёного, как известно, Бог бережёт. Особенно, если он царских кровей.
Но тревога оказалась ложной. Это были вовсе не разбойники, а гонцы аж из самого Санкт-Петербурга.
Государь издали увидел знакомое лицо и широко, радушно заулыбался.
Старина Масков, давно я тебя не видел! И как же это ты нас умудрился отыскать? Вот что значит настоящий фельдъегерский нюх. А это кто с тобой?
Унтер-офицер 3-го Украинского уланского полка Шервуд, Ваше Величество. С личным посланием от графа Аракчеева, звонким голосом доложил юноша.
Лицо императора на миг стало задумчивым, а потом озарилось ещё большей улыбкой.
Рад познакомиться с вами, молодой человек! Я очень высокого мнения о вашем брате. Он служит британской короне по дипломатической линии, не так ли?
Так точно, Ваше Величество! Почту за честь служить вам верой и правдой!
Давайте ваши депеши, господа, и присоединяйтесь к нам.
Масков и Шервуд вручили государю конверты, но вставать в колону не спешили.
Ваше Величество, нас в Таганроге просили с оказией доставить письма до Перекопа. Мы мигом туда и обратно, а в Мариуполе вас догоним, объяснил Шервуд.
Тогда не буду Вам мешать. До скорой встречи в Мариуполе! пожелал доброй дороги гонцам император.
Кортеж тронулся в одну сторону, а всадники поскакали в другую.
Когда колонна скрылась из виду, Шервуд перевёл своего коня с галопа на рысь и крикнул товарищу:
У меня седло ослабло. Надо поправить.
Бывалый фельдъегерь тут же спешился и подошёл вплотную к унтер-офицеру, остававшемуся в седле, и подёргал ремни:
Славно сидит. Туже не надо.
Это были последние слова в его жизни. Страшной силы удар эфесом сабли обрушился сверху на его плешивую голову. Старый фельдъегерь даже успел услышать, как проламываются кости его черепа. И упал замертво. Убийца соскочил с коня, поднял с земли бездыханное тело и водрузил его на лошадь жертвы. Затем повернул в обратную сторону и поспешил вдогонку за царским кортежем.
Эх, Масков, Масков удручённо произнёс император, склонившись над телом фельдъегеря на станции в Мариуполе. Как же это случилось?
На крымчаков нарвались, как можно правдоподобнее соврал Шервуд. Насилу ушли от погони. И вдруг его лошадь на полном скаку угодила копытом в глинистую кочку. Фельдъегерь не удержался в седле, перелетел через круп лошади, упал головою на землю и остался на месте без движения. Я вначале подумал, что это крымчаки его подстрелили. Но потом, когда осмотрел тело, понял, что это он сам ударился о камень. Да и татары нас больше не преследовали.
Государь посмотрел прямо в глаза унтер-офицеру. Но в ясном и чистом взоре молодого человека не было и намёка на ложь.
Значит, само провидение на моей стороне, сделал вывод царь. Завтра с зарёй выезжаем в Таганрог. Теперь главное, чтобы яхта пришла вовремя.
Не волнуйтесь, Ваше Величество, мой брат Робертискусный мореход. Наверняка он нас уже ждёт в Таганроге.
Но Иван Шервуд ошибся. Яхты не было ни в день их приезда, ни на следующий. Тело фельдъегеря начало разлагаться, поэтому его пришлось в срочном порядке похоронить, дабы в холодной сырой земле оно лучше сохранилось до востребования.
Прошёл ещё один день. Но британский флаг так и не появлялся в гавани. Тем временем государь на самом деле не на шутку занемог. Его сразила крымская лихорадка. Такой диагноз поставил придворный лейб-медик Яков Виллие.
Болезнь протекала тяжело. У императора всю субботу и воскресенье держалась высокая температура и наблюдался сильный озноб. Больной лежал у себя в комнате и никуда из дворца не выходил. Всё это время он почти ничего не ел, а только пил микстуры и травяные настои, предписанные докторами.
В понедельник утром в комнату к больному заглянула царица. Рядом с кроватью спящего государя сидел доктор и считал ему пульс.
Как он? шёпотом спросила Елизавета Алексеевна.
Виллие приложил палец к губам и, сгорбившись, на цыпочках направился к выходу.
Притворив за собой дверь, доктор ответил:
Страшное уже позади. Кризис миновал. Жар ослабевает. Я полагаю, что денька через два-три Его Величество встанет на ноги.
Ну, слава Богу! вздохнула с облегчением царица. А я уж грешным делом всякого надумалась. Эти игры со смертью до добра не доводят. Глядишь, никакой инсценировки не понадобилось бы, сам бы отдал Богу душу. Может, хоть сейчас, после болезни, образумится?
Не думаю, покачал головой лейб-медик. Он ещё вчера вечером, как только пришёл в сознание, первым делом спросил: не видел ли я в порту английскую яхту?
И что вы ответили ему?
Правду. Сказал, что пришла его яхта. Он сразу блаженно улыбнулся и спокойно заснул.
«Где Шервуд? Я срочно хочу его видеть!»раздался из комнаты рассерженный голос императора.
Царица и лейб-медик тут же поспешили на зов.
Александр Павлович сидел на краю кровати в длинной белой рубахе с небритым и сильно осунувшимся лицом и тщетно пытался натянуть на ногу сапог.
За ним уже послали, Ваше Величество, успокоил больного Виллие. Вы бы легли. Вам ещё рано вставать.
Пусть придут оба Шервуда. Я хочу говорить с ними обоими.
Хорошо, хорошо! Все придут, не извольте беспокоиться. Только ложитесь, пожалуйста.
Виллие наконец-то удалось уложить больного обратно в постель. Но, покидая покои государя, он уже сомневался в точности своей оценки состояния больного. Закончилась ли лихорадка? А если закончилась, то почему государь по-прежнему бредит? Откуда ему возьмёшь двух Шервудов?
Однако он в точности передал царскую волю личному секретарю государя князю Волконскому.
И через полчаса доктор увидел в императорской приёмной на самом деле двух Шервудов. Правда, один из них был в уланской форме, а другойв форме офицера Британского флота. И вместо бакенбард на его лице красовалась шкиперская бородка. Других отличий меж ними не было.
Александр Павлович принял офицеров в постели, но уже в сидячем положении, опираясь на гору подложенных под спину подушек.
ВыРоберт Шервуд, если не ошибаюсь? угадал император.
Так точно, Ваше Величество, бойко отрапортовал шкипер.
Но почему вы задержались? Ваш брат говорил, что вам любой шторм не страшен.
Так точно, Ваше Величество. Но только турки закрыли проход через Босфор на время бури. Пришлось провести три дня на якоре в бухте в Мраморном море. Но и там яхту основательно потрепало. Требуется небольшой ремонт.
Сколько вам понадобится на него времени?
Неделя, Ваше Величество!
Долго. Боюсь, что тело Маскова столько не протянет, начнёт разлагаться.
Не извольте беспокоиться, Ваше Величество, подал голос Шервуд-младший. Погода стоит прохладная. Оно сохранится в лучшем виде. Вы, главное, сами быстрее выздоравливайте. Путь нам предстоит неблизкий.
Что ж, не будем терять драгоценного времени! Каждый займётся своим делом. Вы ремонтом судна, а япоправкой собственного здоровья.
Ох, не по-христиански этоосквернять могилы усопших. Ох, и покарает нас Господь за такое богохульство, причитал пожилой солдатик, выбрасывая лопатой из ямы комья глины и чернозёма, щедро пропитанные холодной осенней влагой.
А чего тебе, Демьян, ты же человек подневольный. Тебе господин офицер приказал, ты и делай. Не твоего ума это дело, и грех не твой. Пусть вон у того франта душа за это болит и у доктора, что будет этот труп резать. Надо же, для опытов ему бедолага Масков понадобился. Басурмане, они и есть басурмане. Хотя по-нашему и говорят, но душа у них всё равно не православная, потому и не ведают, что творят, ответил ему умудрённый опытом товарищ.
Эй вы, кладбищенские крысы, ну-ка отставить разговорчики! Копайте живее, нечего лясы точить! прикрикнул на солдат с иностранным акцентом унтер-офицер.
А чего копать-то, ваше благородие. Вот он, гроб, счас подцепим его и будем вытаскивать, донеслось из разрытой могилы.
Кряхтя, солдаты извлекли наружу перепачканный глиной дощатый гроб.
Откройте крышку, приказал унтер-офицер.
Когда его команда была исполнена, он подошёл к гробу и тут же отпрянул, прикрыв нос шёлковым платком.
И что ж ты так завонял, братец? укоризненно произнёс Иван Шервуд, а солдатам громко крикнул. Давайте закапывайте его обратно. Доктору такой покойник не нужен. Совсем протух.
В тот же вечер, когда совсем уже стемнело, в дом начальника Таганрогского гарнизона постучали настойчиво и требовательно.
Кого ещё принесла нелёгкая? сердито пробурчала разбуженная жена.
Сейчас я научу этого полуночника хорошим манерам! многообещающе заявил рассерженный супруг.
Кто там? рявкнул он, подходя со свечкой к двери.
Шервуд.
Голос гарнизонного командира сразу изменился до неузнаваемости, в нём даже появились нотки подобострастия.
Вы? Так поздно? Что случилось?
Случилось, бесцеремонно заявил унтер-офицер, сбрасывая с плеч промокший плащ. Мне необходимо задействовать запасной вариант. Вы понимаете, о чём я?
Да-да, конечно, Его превосходительство генерал-адъютант Дибич уже поставил меня в известность, залепетал полковник. Когда вам подготовить объект?
Чем раньше, тем лучше. У нас уже всё готово. Дело за вами.
Что ж, пойдёмте в казармы. Только учтите, я лишь вызову его, а дальше вы делайте с ним, что хотите.
Чрезмерная спешка нам ни к чему. И потом тут надо действовать тонко, чтобы Его Величество ничего не заподозрил. Он и так на меня уже косо смотрит после случая с Масковым. Вот что, полковник, а не послать ли вам этого голубчика куда-нибудь с каким-то поручением? А когда он отлучится из казармы, объявите во всеуслышание о побеге. Ведь этот унтер-офицер не отличается робким нравом. Никто и не заподозрит вашей хитрости. А что полагается за побег? Шпицрутены. Если горемыка и пройдёт сквозь строй до конца, то всё равно попадёт в госпиталь. А там уж ему помогут отправиться на небеса. Каково задумано? И главноегосударь ничего не заподозрит.
Но моя офицерская честь? Как я буду после этого обмана смотреть солдатам в глаза?
Да бросьте вы сентиментальничать. Какая честь, если вы получите такую кучу денег и тёплое местечко в Петербурге? Или вы хотите всю жизнь просидеть в этой дыре?
Хорошо. Я уже одеваюсь и иду в казарму. Отошлю-ка я его с поручением в Новочеркасск. Только чтоб никто меня не видел. А завтра утром объявлю о побеге.
Вы очень сообразительны, полковник! У вас впереди большое будущее. Только умоляю: не упустите этого голубчика. Оннаш последний шанс! И с наказанием тоже не тяните. Можете его даже завтра забить, чтобы не проболтался.
Александр спал дурно. Только сейчас, когда болезнь отступила, он был в состоянии подвести итог всей своей предыдущей жизни. То, что предстояло сделать ему в ближайшие дни, нисколько не пугало его, а наоборот, манило своей неизвестностью, новизной впечатлений и нового положения. Интересно, каково эточувствовать себя простым смертным? подумал император и улыбнулся в темноте от одной этой мысли.
Потом ему вспомнилась аракчеевская Настасья. Рябая, чересчур дородная, чтобы быть красивой, злая, но удивительно чувственная женщина. Эдакая русская Кармен. Он один из немногих понимал своего теневого канцлера и иногда по-мужски даже завидовал ему. И вот теперь её не стало. Написал Аракчеев, объясняя причину, по которой не смог лично приехать в Таганрог, в том самом письме, что доставил покойный Масков.
Одни покойники меня окружают. К чему бы это?
Опять пришла на ум Настасья. И он почувствовал, как в нём просыпается похоть. Так с ним часто случалось по ночам, во время бессонницы. Хорошо, если он ночевал у Марии Нарышкиной в её дворце на Фонтанке или на даче на Крестовском острове. Её всегда можно было разбудить и утешиться, она никогда не возражала. А сейчас за стенкой спала лишь равнодушная чахоточная жена.
Стало светать.
Он понял, что больше не уснёт, решил не отлёживать бока в постели, а лучше прогуляться.
Камердинер спал как убитый. Царь не стал его будить, оделся самостоятельно: в сюртук, штатскую шинель и фуражку. В таком виде государь вышел из дома мимо часовых на улицу.