С Максом. У тебя просто особенность прожигать людей глазами, Антош, лукаво сказала я, довольно улыбнувшись знала, что Кей не любит, когда на него не обращают внимания.
Будем мучить его маленькими дозами! Чтобы не расслаблялся.
Я думала, что он что-нибудь скажет, но Тропинин молчал, сосредоточенно глядя на дорогу.
Почему ты не спрашиваешь, что он пишет? нетерпеливо поинтересовалась я.
Антон, не поворачиваясь ко мне, убрал одну руку с руля и приложил указательный палец к моим губам. Я попыталась поймать его палец зубами, но не успела.
И что это значит? не поняла я.
Не говори глупости, ответил он. Твой талант выводить из себя просыпается тогда, когда ты сама этого не ожидаешь. Внезапно.
Я обиженно покосилась на своего теперь уже парня, понимая, что поиграть с ним не удалось, и вновь ловя себя на мысли, что хочу дотронуться до него.
Неужели он действительно любит меня? И это не сказка?
Но почему вместо эйфории появилась отстраненность? И мне снова кажется, что я падаю, держа его за руку.
Или лечу вверх?
Нет, это правда. Он со мной. Но что теперь делать?
Как быть с исполнившейся мечтой? Создавать новую? Или учиться жить по-новому?
А может, и то, и другое?
Флер сказочности испарился, и я вдруг точно поняла, что происходящее со мной здесь и сейчас неоспоримая реальность. И мне вдруг стало страшно.
Я же знаю, что ты переписывалась не со своим фотографом, насмешливо говорил Антон в это время, не подозревая, что со мной происходит. Если бы это был он, ты была бы другой, Катя. Задумчивой. Без радости в глазах. И печатала бы медленно и
Он, повернувшись ко мне, замолчал. Словно действительно научился читать по моему лицу.
Что-то не так?
Что? не сразу поняла я. Н-нет, все хорошо.
Жалеешь? вдруг резко спросил Антон. Я уловила отчаяние в его голосе.
Он остановил машину, плавно съехав на обочину. В стороне, за полем, блестела река, широкая и неспешная, в которой отражались обманчиво тяжелые облака.
Ты чего? удивленно спросила я, видя, как Антон отпускает руль.
Жалеешь? повторил он свой странный вопрос, повернувшись ко мне. Вместо ответа я развернулась, решительно обняла его за шею и требовательно поцеловала, не мимолетным касанием губ к губам, а с неожиданным даже для себя напором, не в силах больше сдерживаться.
Антон, не понимая меня, сначала почти не отвечал на поцелуй, разрешая играть с ним и легонько поглаживая меня по распущенным волосам, но в какой-то момент не выдержал. Он больше не хотел отдавать инициативу и с неожиданной силой прижимал меня к себе.
это действительно какой-то наркотик.
И что, ты хочешь быть зависимой от него? А если Кейтон решит поиграть с тобой еще в какую-нибудь интересную игру?
Нет, теперь я буду все решать.
И, отстранившись от Антона, я вышла из автомобиля и с удовольствием вдохнула полевой горячий воздух, пропитанный пышным ароматом разнотравья. Ромашки, колокольчики, иван-чай, душица, неизвестные мне луговые цветы казалось, они плывут по зеленой травяной реке, впадающей в реку серо-голубую, водную.
Откуда-то налетел порыв теплого ветра и игриво взметнул легкий подол голубого, до колен, летнего сарафана на тонких лямках.
Антон следом за мной вышел из машины.
Как мне тебя понимать? прошептал он, взяв пальцами за подбородок и глядя в глаза взгляд его был блестящим, почти лихорадочным. А хриплый шепот тонул в бескрайнем ясном небе.
Я лишь улыбнулась в ответ.
Скажи «да» или «нет», потребовал он все тем же странным шепотом.
А ты разве не почувствовал?
А теперь у тебя получается меня доводить, детка, признал Антон.
Потому что я не планировала этого, улыбнулась я, обводя пальцем треугольный вырез его футболки. Парень поймал меня за запястья сначала одну руку, рисующую узоры на его груди, затем вторую, приподнял на уровень плеч и, легонько удерживая меня, повторил:
Что не так, Катя? Ты резко изменилась в машине. Лицо стало растерянным. Нет, потерянным.
Может быть, мне правда, Максим написал? слабым голосом пошутила я. Я ведь
Катя! закричал Антон неожиданно громко.
Если бы я жалела, я бы тебя не целовала! ответила я, подняв взгляд. Совсем глупый.
Но что тогда? спросил он почти сердито. Я опять что-то сделал не так? Катя, я могу делать что-то не то и не замечать, говори мне про это, иначе я не пойму. Понимаешь? Если я тебя обидел, скажи мне, укажи на ошибку.
Антош, я осторожно высвободила запястья из его ладоней. Дело не в том, сожалею я или нет. Это растерянность. Я люблю тебя, чего таить. И когда ты рядом, мне кажется, что я лечу. Голова даже кружится. До сих пор, с печальной улыбкой призналась я.
Наши руки опустились вниз, а пальцы переплелись. Антон, не мигая, смотрел на меня, внимая каждому слову.
Я только сейчас осознала, что это не сказка, не сон, продолжала я. И я не знаю, как быть. Что делать, чтобы мы оба были счастливы. Я не могу привыкнуть к той мысли, что мы вместе. Я тебя очень люблю, повторила я, ничуть не стесняясь этих слов, но боюсь.
Меня? нахмурился он и сильнее сжал мои пальцы.
Я помотала головой.
Боюсь, что все это окажется неправдой ведь ты можешь, сам того не понимая, лгать самому себе в своих чувствах. Боюсь, что я с чем-то не справлюсь. Боюсь, что ты уедешь и
Я могу не уезжать! живо возразил Антон.
Нет, это решено, ты уедешь. Сейчас я прихожу в себя после исполнения своей мечты, опустила я голову. Не хочу тебя никому отдавать, но я в растерянности от происходящего. Не знаю, как вести себя дальше. Как принять свою любовь. Раньше я думала, что полюблю кого-то, не связанного с миром искусства обычного хорошего человека. Мы будем нормальной парой. Я буду ждать его после работы и готовить ужин, тут я все же нервно хмыкнула, потому что готовка пока что не была моей сильной стороной, а после мы вместе станем смотреть телевизор, или пойдем гулять, или будем разговаривать обо всем на свете. А ты совсем не такой ты музыкант с толпами фанатов, признанием, талантом. И я такая обычная я, пробудившаяся ото сна. Все это пугает меня и заставляет думать что же будет дальше. Еще сегодня ночью я думала о тебе и плакала. А сегодня днем я могу целовать тебя, сколько хочу. Но я не жалею, в моем голосе появилась твердость. Я просто запуталась.
Понял, коротко сказал он, не споря и ничего не доказывая. Лишь спросил:
Не против пойти к воде?
Я покачала головой, и он, держа меня за руку, повел по тропинке, протоптанной через поле, к реке. Весь этот короткий путь мы проделали в тишине.
Пологий берег встретил нас прохладой, которой так не хватало в этот жаркий день. От солнца мы спрятались под тенью раскидистой березы.
Я выслушал тебя, Катя, и понял. А теперь ты выслушай меня, хорошо? мягким голосом начал Антон такой у него был только тогда, когда он играл роль хорошего мальчика. Я тоже боюсь. Но больше всего я боюсь, что ты пожелала о своем выборе. Боюсь, что ты решишь оставить меня. Захочешь сбежать. Он усмехнулся невесело, глядя куда-то в небо. Я понимаю, что со мной у тебя будут проблемы. Я не смогу быть рядом с тобой постоянно. Не смогу подарить ту размеренную жизнь, о которой ты мечтала. И ты ведь знаешь, что я тот еще ублюдок. Нелегкий характер. Перепады настроения, нервы. Я ревнивый. Люблю, когда делают то, что хочу. Но когда я с тобой, хочу делать то, что любишь ты. Понимаешь? Пусть звучит попсово, но для тебя я хочу быть нежным. Я умею быть нежным. Мне нравится быть нежным. Только кому это надо? Кто это видел? Тебе. Ты, сам себе ответил он.
Обе его ладони оказались на моих щеках, пылающих от его слов.
Я хочу быть хорошим для тебя, Катя. Хочу, чтобы со мною ты стала счастливой. Знаешь, что я ценю в тебе больше всего? неожиданно спросил парень.
Мой чудесный характер? попыталась пошутить я, просовывая палец в петлю для ремня его джинсов.
То, что ты принимаешь меня таким, какой я есть. И тот, кто я есть на самом деле, сделает для тебя все, что может. А могу я много, добавил Антон. И я буду стараться, потому что знаю, как виноват перед тобой, моя девочка. Не бойся, у нас все получится. Если я не буду знать, что делать, ты мне подскажешь. Если не будешь знать ты подскажу я. Договорились?
Я кивнула. А он вдруг признался, глядя на реку:
Не замечал раньше, как отражается небо в воде.
Как я в тебе.
От его слов стало легче, и реальность воспринималась уже куда с меньшим страхом.
Мы нашли спуск к реке, и Антон тотчас снял обувь, закатал по колено джинсы и зашел в воду с явным наслаждением.
Ну как, теплая? спросила я, стоя на берегу.
Теплая. Иди ко мне, позвал он меня, и я последовала его примеру: сняла босоножки и осторожно ступила в воду, нагретую солнцем. Дно оказалось приятное, песчаное, а река холодила разгоряченную жарой и пылкими поцелуями кожу. Антон протянул руку и повел меня туда, где было чуть глубже. Сначала воды было по щиколотку, затем по середину икры, потом почти по колено. Я приподняла сарафан, чтобы не намочить подол.
Дальше я не пойду, предупредила я Кея, оглянувшись и увидев, что мы довольно прилично отошли от берега река была широка и углублялась постепенно. Я с опаской посмотрела на воду.
Не бойся, сказал Тропинин, уловив мои чувства. В отличие от меня он был безмятежно спокоен. Ничего не случится. А если и так я хорошо плаваю.
Он обнял меня одной рукой и вдруг поцеловал, откинув назад мои волосы.
Поцелуй в реке окончательно привел меня в чувство, и реальность перестала пугать.
На берегу, под сенью деревьев, Антон нашел поваленный ствол старого дерева. Сидя на нем и глядя на воду, мы смеялись, разговаривали о пустяках и изредка, урывками, целовались. Между нами то и дело вспыхивали первые искры того особого волшебства, которое бывает лишь в душах влюбленных.
Мы не скоро покинули это место.
Думала ли я тогда, когда мы в прошлый раз сидели у реки, что смогу вот так запросто разговаривать с этим человеком, обнимать его, целовать, смеяться вместе с ним? Нет, конечно, нет. Тогда это были просто смутные фантазии, которые вдребезги разбило появление Лесковой, но стоило мне запретить думать об Антоне, как мечта воплотилась в реальность.
И тогда я поняла важную вещь. За мечту не стоит платить. За нее нужно бороться.
Чего мы так медленно плетемся? полюбопытствовала я уже на въезде в город, обратив внимание, что нас все обгоняют.
Ты просила не гнать, отозвался парень. Помнишь?
Я просила не гнать больше ста пятидесяти километров в час! я даже возмутилась от подобной наглости. А ты едва тридцать выжимаешь! Антон, ты вообще странный.
Это шутка, как ребенку, объяснил мне светловолосый водитель, глаза которого искрились плутовским смехом. Я так шучу.
Невероятные шутки, Антон, с улыбкой покачала я головой.
Их мало кто понимает, мрачно отозвался парень.
Антон, а зачем ты тогда так надо мной издевался? вдруг спросила я, вспомнив, как однажды Кей устроил мне скоростную прогулку на этой самой машине.
Я хотел показать тебе две вещи, серьезно отвечал Тропинин. Экстаз от скорости и скверный характер Кея. Это был стандарт, вдруг весело добавил, но, поняв, что сказал лишнее, замолчал.
Стандарт игры? рассмеялась я. Теперь о его игре было легко говорить. То есть ты всегда действовал по схеме?
Импровизировал, сквозь зубы ответил Кей. Теперь эта тема не была приятна ему. Не злись. Пожалуйста.
Не злюсь. Мой дом находится в другой части города, подсказала я ему, видя, что Антон сворачивает не туда.
Прости, я не могу отпустить тебя домой, малышка, сообщили мне. Потом поужинаем в хорошем местечке. А потом, так и быть, я разрешу тебе попасть домой.
Разрешишь? подняла я бровь.
Дай мне побыть тираном, не самым радостным голосом попросил Кей. Это моя лучшая роль.
О, боже, Антон. Твоя лучшая роль это ты сам.
Мои пальцы вновь потянулись к его плечу. Тропинин увидел это и довольно улыбнулся. Он знал, что я тянусь к нему, и это ему нравилось. Прикосновения, даже самые незначительные, порой были для него куда дороже слов.
Как Тропинин и сказал, сначала мы заехали к нему домой. Я осталась ждать в машине, а он сам, сказав, что вернется через четверть часа, не опоздал ни на минуту, что меня несколько удивило.
Антон переоделся в синюю, идеально облегающую плечи и торс футболку поло, из-под которой торчал кожаный ремень, серые джинсы и кроссовки. Хоть эта одежда смотрелась и просто, но и невооруженным глазом было видно, что ее хозяин не обделен ни вкусом, ни достатком. Все же этот человек умел подать себя, возможно даже не осознавая этого.
Ты быстро, улыбнулась я ему.
Я же сказал, что буду через пятнадцать минут, раз ты не хочешь идти со мной, ответил он.
А когда я говорю, что буду через пятнадцать минут, я имею в виду, что буду примерно через пятнадцать минут, а может и больше, задумчиво проговорила я.
Я помню, мило улыбнулся мне парень. Я ждал тебя много часов около твоего дома, детка.
Тогда ты это заслужил, твердо сказала я.
Не спорю, пристегнулся он. Поехали, зайка?
Поехали, лисенок.
Почему лисенок? рассмеялся Антон.
Потому что хитрый. Пытаешься задобрить меня ресторанами, нахмурилась я. Он рассмеялся еще веселее.
Нет, я просто хочу есть. Думаю, ты тоже. Задабривать я тебя буду потом и по-другому. Хотя, зная твое отношение к подаркам, лучше этого не делать. Весь мозг сломаешь мне, детка, не удержался Тропинин от шутки. Ладно-ладно, не смотри на меня так укоризненно. Хотя, нет, изменил он свое решение почти мгновенно. Лучше смотри на меня. Смотри всегда. Жест «я слежу за тобой» в исполнении Кейтона выглядел очень забавным.
Я все-таки заставила его заехать ко мне домой нужно было положить вещи и переодеться. Дома был только старший брат, который внимательно посмотрел на меня, спросил, все ли в порядке, и вновь скрылся в своей комнате.
Место для ужина Антон выбрал довольно примечательное плавучий прогулочный теплоход-ресторан. Вечерами теплоход неспешно рассекал воды реки, делящей город на две части: блестящий, лощеный, вальяжно покачивающийся на волнах, с панорамными окнами и двумя палубами.
На борту его находились два банкетных зала и комфортабельный ресторан с романтичным названием «Ветер и звезды», в котором Антон заранее забронировал столик. Он располагался на верхней открытой палубе, и, ужиная, можно было наслаждаться видами вечерних старинных улиц, деловых кварталов и загородной природы.
Администратор проводила нас к нашему столику неподалеку от бортика, и мы сели друг напротив друга. В серых глазах молодого человека была несвойственная ему серьёзность, которая была присуща Антону, но тараканы Кея не дремали возможно, они посылали мне сигналы в виде фейерверков, серебряные искры которых я, кажется, видела в его радужках.
Он смотрел на меня, не отрывая взгляда. А я улыбнулась, чувствуя себя неловко впервые очутилась в таком дорогом пафосном местечке. Я была простой без лабутенов, клатчей, дорогих украшений, грамотного мейкапа и модного маленького платья из личной гардеробной комнаты. Без холодного беспристрастного блеска в глазах, безупречного маникюра и карточки с круглой суммой. Девушки вокруг были именно такими шикарными, недоступными, похожими на манерную Алину или на мою Ниночку, когда та примеряла на себя образ гламурной богатой девы из высшего общества. От них пахло дорогими духами и за версту несло холодом.
А я Я была другой. Доверчивой, наивной, еще не повзрослевшей, желающей любви и нежности и мечтающей коснуться облаков. Как и Тропинин, я была одета в темные джинсы, белую простую майку без рукавов и незаменимые кеды. Только вот он смотрелся дорого, с долей небрежности, неброско, но с тем самым изысканным шиком, который доступен далеко не каждому. Я же просто.
Возможно, дело было не в одежде, а в умении подать себя. Во взгляде. В развороте плеч. Жестах, походке, голосе. Мироощущении.
Смогу ли я соответствовать этому человеку?
Понимает ли сам Антон, что я из другого круга? Что я не могу стать ему Алиной, что не умею быть королевой я лишь лесная принцесса, Рапунцель, заточенная в башне и оставленная собственной матерью.
Играла чудесная ненавязчивая музыка, кажется, это было что-то из Йохансена, современного композитора, которого я любила за возвышенность и поэтичность. Теплоход неспешно отошел от причала и неспешно рассекал реку, двигаясь прямо к закату, мимо окрашенного розовым и золотым акрилом неба.