Отослав сообщение, я снова принимаюсь за эту ужасную яичницу. Потом, под влиянием порыва, просматриваю свои предыдущие посты в инстаграме, любуюсь картинками. Лондонские кафе, достопримечательности, бокалы с выпивкой и улыбающиеся лица (в основном иностранцы). Все это похоже на кинону и что тут плохого? Масса народу в инстаграме использует цветные фильтры. А вот мой фильтр: «Мне бы хотелось, чтобы так было».
Не то чтобы я лгала. Я действительно была в этих местах, даже если и не могла позволить себе горячий шоколад. Просто я не зацикливаюсь на неприятностяхтаких как транспорт, или цены, или гамак со всеми моими вещами. Не говоря уже о яичнице с привкусом ванилина и о несносных соседях по квартире. А смысл вот в чем: это то, к чему нужно стремиться. В один прекрасный день моя жизнь непременно станет такой, как на фотографиях в моем профиле. В один прекрасный день.
Глава 5
«Парк-Лейн» всегда была моим святым Граалем. Это самая большая комната для заседаний в «Купер Клеммоу», с массивным полированным столом красного дерева и разноцветными стульями. Я всегда воображала, что, сидя за этим столом, чувствуешь себя так, словно заседаешь в кабинете министров. И всегда считала, что это креативное сердце агентства: люди там вдохновляются, а идеи так и носятся над столом. В «Парк-Лейн» прокладываются новые пути бренда и творится история.
А теперь я здесь И это просто совещание. Никто и не думает прокладывать новые пути. Пока что обсуждали только один вопрос: был ли ошибкой оранжевый лимитированный выпуск «Крейз Бар». («Крейз Бар» наш клиент, и мы делали дизайн упаковки для лимитированного выпуска. Но теперь они прислали нам десять полных коробок, и это всем осточертело.)
Черт возьми! Деметра прерывает заседание и театральным жестом указывает на телефон. Адриан хочет со мной переговорить. Я вернусь через пару секунд. Поднимаясь со своего места, она бросает взгляд на Розу. Вы можете продолжить? Проинформировать всех о ЙоСК?
Конечно. Роза кивает, и Деметра выходит из комнаты.
На ней сегодня обалденная замшевая юбка с бахромой. Пока Деметра идет к двери, не могу отвести от нее взгляд.
Окей, обращается Роза к собравшимся. Итак, Деметра хочет, чтобы я рассказала вам о нашем новом потенциальном клиенте, ЙоСК, или «Йогурт от Счастливой Коровы». Это органический йогурт с какой-то фермы в Глостершире. Роза пускает по кругу дешевые буклеты с изображением горшочков с йогуртом, простым логотипом, набранным «гельветикой», и нечеткой фотографией коровы. Их основная мысль заключается в том, что над молочными фермами нависла угроза, но их продукты действительно хороши и э-э Роза заглядывает в свои записи. Их коровы едят органическую травусловом, что-то в этом роде. Она поднимает глаза. Кто-нибудь знает хоть что-то о молочных фермах?
Все разражаются смехом.
Молочные фермы?
Я так боюсь коров! говорит Флора. Нет, серьезно.
Да, боится, подтверждает Лиз. В Гластонбери мы видели коров, и Флора пришла в ужас. Она подумала, что это быки. Лиз покатывается со смеху.
Это и были быки! кричит Флора. Они могли забодать! А запах! Не знаю, как только к ним могут подходить близко!
Так кто поедет на ферму, чтобы встретиться со Счастливыми Коровами? Роза насмешливо ухмыляется.
О господи! Флора высоко поднимает брови. Вы только вообразите!
А ну-ка, девонька Марк подражает сельскому выговору. Пора доить коров, Флора. Ступай-ка в коровник, девонька, да поживее!
Я уже дважды открывала рот и сразу же закрывала. Знаю ли я что-нибудь о коровах? Да я выросла на молочной ферме! Но что-то мешает мне заговорить. Я вспоминаю о бирмингемских девицах, которые называли меня «Кейти с Ферррмы», и меня передергивает. Лучше я немного пережду и посмотрю, как повернется разговор.
Деметра хочет, чтобы мы выдали идеи. Роза обводит нас взглядом. Когда я говорю «сельская местность», что вам приходит на ум? Она встает и берет маркер. Давайте немного займемся словесными ассоциациями. Итак, «сельская местность»
«Вонь», сразу же говорит Флора. «Ужас».
Я не стану записывать «вонь» и «ужас», нетерпеливо произносит Роза.
Тебе придется, возражает Лиз.
И это правда. В «Купер Клеммоу» следуют девизу: «Каждый голос должен быть услышан». Так написано в документе, излагающем принципы нашего агентства. Так что даже если вы высказываете абсолютно дурацкую идею, все должны отнестись к ней с уважением, потому что она может привести к чему-нибудь блестящему.
Прекрасно. Роза пишет на доске «вонь» и «ужас», потом бросает сердитый взгляд на Флору. Но это вряд ли поможет продать йогурт. Ты бы купила вонючий, ужасный йогурт?
На самом деле я не ем молочные продукты, отвечает Флора с легким презрением. А у них, скажем, есть йогурт из миндального молока?
Конечно, нет! Роза закатывает глаза. Это же, черт возьми, молочная ферма, а не миндальная!
Погоди-ка. Флора смотрит на нее округлившимися глазами. Разве миндальное молоко действительно делают из миндаля? Я думала, оно просто ну, не знаю. Просто название или что-то в этом роде.
Роза хохочет, с изумлением глядя на Флору:
Флора, ты это серьезно?
А тогда как же они его делают? не сдается Флора. Как они получают молоко из миндаля? Что они, доят его? Выжимают из него молоко?
Это миндальное масло, предполагает Марк.
Так что же все-таки они делают?
У Розы растерянный вид, но через минуту она приходит в себя и отрезает:
Я не знаю! И мы говорим не о миндальном молоке, а о коровьем. О молоке от коровы.
На самом деле начинаю я, поднимая руку. Я немного знаю о
Ну, как дела? Деметра прерывает меня, влетая в комнату с кипой бумаг в руках.
Безнадежно! отвечает Роза. Вот все, что у нас есть. Она указывает на «вонь» и «ужас».
Мы ничего не знаем о коровах, резко произносит Флора. И о сельской местности.
И о миндале, вставляет Марк.
Окей, люди. Как обычно, Деметра берет бразды правления в свои руки. Она кладет бумаги на стол и хватает маркер. К счастью, я знаю сельскую местностьв отличие от вас, бедных городских созданий.
В самом деле? У Флоры ошеломленный вид, а я смотрю на Деметру новыми глазами. Она знает сельскую местность?
Прекрасно знаю. Я езжу в Бабингтон-Хаус по крайней мере четыре раза в год, так что знаю все изнутри. Она с вызовом смотрит на нас. И истина заключается в том, что сельская местность очень крутая. Деметра зачеркивает «вонь» и «ужас» и начинает писать: Вот ключевые слова: Органическое. Натуральное. Рукоделие. Ценности. Исконное. Мать земля. Как же это должно выглядеть Она с минуту размышляет. Коричневая бумага, изготовленная из бумажных отходов. Органическая конопля. Бечевка. Ручная выделка. И еще нужна какая-нибудь история. Она берет в руки буклет. Мы не станем писать: «Это йогурт от коровы». Она стучит по фотографии. Мы напишем: «Это йогурт от английского лонгхорна по имени Молли». И будем проводить соревнование: «Приведите ваших детей подоить Молли».
Я закусываю губу. Корова на фотоне английский лонгхорн, а гернсейская. Но я не уверена, что поправлять Деметру насчет пород коров на людяхтакая уж блестящая идея.
Это хорошо! одобряет Роза. Я понятия не имела, что вы так глубоко знаете сельскую местность, Деметра.
Имя «Деметра» на самом деле означает «богиня плодородия», с самодовольным видом отвечает Деметра. Во мне есть что-то очень сельское, близкое к земле. Я имею в виду, что всегда делаю покупки на фермерских рынках, если есть такая возможность.
О, я обожаю фермерские рынки, вторит ей Флора. Например, эти яйца в корзинке с соломой! Это так очаровательно.
Вот именно! Солома. Деметра кивает и записывает на доске слово «солома».
О, я уже это вижу, кивает Марк и что-то строчит в своем блокноте. Все натуральное. Этот йогуртне массовая продукция, его готовят вручную.
Вот именно. Вручную. Очень хорошо. Деметра пишет на доске «вручную».
Итак Марк делает паузу. Может быть, деревянный горшочек для йогурта?
О боже! восклицает Флора. Это гениально. Деревянные горшочки для йогурта! Их можно коллекционировать и, скажем держать в них что-нибудь! Например, карандаши, косметику
Очень дорого, задумчиво произносит Деметра. Но если бы мы превратили это в ультраультрабренд Она задумчиво похлопывает маркером по руке.
Премиальные цены, кивает Роза.
Я знаю о премиальных ценах: это когда вы повышаете цены, а покупатели думают: «О, это должно быть что-то хорошее», и покупают гораздо больше товара.
Я думаю, люди заплатят много денег за деревянный горшочек с йогуртом, сделанным вручную, серьезно произносит Марк. И с именем коровы, напечатанным на горшочке.
Давайте придумывать имена, говорит Роза. Имя коровы крайне важно. Фактически, это главное.
Дейзи, предлагает Флора.
Только не Дейзи, решительно возражает Лиз.
Что-нибудь еще? обращается ко всем Деметра, и я поднимаю руку. Ведь я так рвалась на это совещаниеи теперь я должна внести свой вклад.
Можно отметить, что они хорошо ухаживают за своими коровами, отваживаюсь я. Я имею в виду, что раз это называется «Йогурт от Счастливой Коровы», то коровы должны быть счастливыми, правда? И мы могли бы использовать эту идею в имидже?
Да! Деметра ухватывается за мою идею. Благополучие животногоблестяще! Она записывает на доске «счастливые ухоженные коровы» и подчеркивает эти слова. Молодец.
Она благосклонно мне кивает, и я расцветаю. Я внесла вклад в это совещание! Пусть совсем маленький. Но это начало.
После совещания я отсылаю Деметре результаты опроса. В ответ она присылает сообщение, в котором просит сделать это в другом формате. С одной стороны, это жуткая канитель. Но с другой стороны, я хотя бы не буду сидеть все утро сложа руки и изводиться насчет предстоящего свидания. Я занята; я сосредоточенна; я даже не думаю о ланче
Окей, а теперь начистоту: это вранье. Я ужасно извожусь. А как же иначе? Это же Алекс Эсталис. Он обалденный! Теперь я это понимаюпосле того, как прошлой ночью битых два часа читала о нем в «Гугле».
Как я могла считать его обычным парнем? Как могла подумать, будто он стажер? Вот в чем проблема, когда встречаешь людей в реальной жизни: к ним не прилагается информация. А может быть, это и хорошо. Если бы я знала, что он такая важная персона, то никогда бы не стала разгуливать вместе с ним на ходулях.
В любом случае пора идти. Я убираю волосы за уши, потом опять начесываю на уши. Снова переделываю. Ну, не знаю По крайней мере, челка в порядке. Когда я сделала себе челку, то понятия не имела, сколько с ней возни. Если бы я ежедневно ее не выпрямляла, она бы торчала каждое утро. Типа: «Привет! Я твоя челка! А я-то думала, что весь день буду стоять под углом сорок пять градусов. Ты не возражаешь?»
Ну все, действительно пора идти.
Я неловко поднимаюсь в полной уверенности, что сейчас все отвернутся от мониторов и спросят: А куда это ты идешь? Но они, конечно, не делают ничего подобного. Никто даже не замечает, что я ухожу.
Рождественская ярмарка не так уж близко от офиса. Когда я до нее добираюсь, щеки у меня раскраснелись и я запыхалась. Очевидно, эта ярмарка работает каждый декабрь, но никто не знает, как ее назвать. Это рынок, плюс кафе, плюс рождественский базар. С «пряничным домиком» для детей, глинтвейном для взрослых и рождественскими гимнами, доносящимися из колонок.
Сразу же вижу Алекса, который стоит возле киоска, где продают глинтвейн. На нем куртка, фиолетовый шарф и серая хипстерская шапка, а в рукахдва пластиковых стаканчика с глинтвейном. Заметив меня, он улыбается и говорит, словно продолжая прерванный разговор:
Видите ли, есть проблема. Вот карусель, но никто на ней не катается. Он указывает на карусель. Действительно, на лошадках сидит только пара малышей, и у обоих ужасно испуганный вид. Все дети в школе, добавляет Алекс. Или ушли домой на ланч. Я наблюдал, как они исчезают. Глинтвейну? Он протягивает мне стакан.
Спасибо!
Мы чокаемся пластиковыми стаканчиками, и во мне поднимается радостная волна. Это чудеснонезависимо ни от чего. Я имею в виду, что никак не могу понять, деловое это свидание или вовсе не деловое Но, как бы то ни было, все чудесно.
Итак, за работу. Алекс осушает свой стакан. Вопрос вот в чем: можем ли мы создать бренд для этого места?
Что? спрашиваю я в недоумении.
Для этой ярмарки.
Вот для этого? Я озираюсь. Вы имеете в виду ярмарку? Рынок?
Вот именно. Его глаза загораются. Они даже не знают, как его назвать, но хотят развернуться по всему Лондону. Делать деньги на сезонных праздниках в широком масштабе. Кафе. Реклама. Привлекательный ассортимент.
Хорошо. Вау! Я смотрю другими глазами на ларьки и китайские фонарики. Ну что же, люди любят Рождество. И ярмарки.
Но что именно? уточняет Алекс. Кафе с изысканным меню? Развлечения для детей? Ярмарку поделок? Или еще что-нибудь? Он размахивает пустым стаканчиком. Как вам глинтвейн?
Очень хороший, искренне говорю я.
А вот карусель Он морщит нос. Довольно печальное зрелище, верно?
Может быть, им нужно сосредоточиться на еде? Едаэто великое дело. Или им нужно что-нибудь другое?
Хороший вопрос. Алекс направляется к карусели. Давайте опробуем ее.
Что?
Мы же не сможем оценить карусель, если на ней не прокатимся, серьезным тоном говорит он. После вас.
Он указывает на лошадок, и я усмехаюсь в ответ:
Ну что же, окей!
Я забираюсь на лошадку и роюсь в сумке в поисках кошелька, но Алекс поднимает руку.
За мой счет. Точнее, за счет компании. Это важное исследование. Он забирается на соседнюю лошадку и платит служителюугрюмому парню в парке. Наверное, придется ждать, пока к нам присоединятся толпы, замечает Алекс, и я не могу удержаться от смеха. Здесь только мы и малышибольше никого не видно. В ваше нерабочее время, бодро обращается Алекс к парню в парке, который нас игнорирует.
Чувствую, что мою челку треплет ветер, и безмолвно ее проклинаю. Почему она не может оставаться на месте? Это очень странносидеть на деревянной лошадке рядом с парнем, который теоретическимой босс. Но он не похож на босса. Вот Деметра похожа на босса. Даже Роза немного похожа на босса. А этот парень У меня сжимается сердце от сладкой муки.
С ним так весело! Сколько ума, бесшабашности, остроумия и обаяния! Это мужчина, встречи с которым я ждала с тех пор, как перебралась в Лондон. Нет, еще когда захотела перебраться в Лондон.
Я украдкой окидываю Алекса взглядом, и меня пробирает дрожь. Этот многозначительный блеск в глазах, эти скулы, эта улыбка
Так как дела с продукцией из Азии? спрашиваю я. С ходулями и со всем остальным?
Ах, это он хмурится. Мы отказываемся от этого проекта. Считаем, что из этого вряд ли что-нибудь получится: ведь придется сотрудничать с «Сидни Смит».
Я разочарована. Пожалуй, я уже рисовала себе, как работаю над этим проектом вместе с Алексом. (Окей, а теперь начистоту: я вовсю фантазировала, как мы с ним работаем над этим проектом. Может быть, мы засидимся допоздна, и все закончится страстными объятиями на блестящем полированном столе в «Парк-Лейн».)
Значит, голова одержала верх над сердцем.
Верно.
Жаль, говорю я, и на лице у Алекса появляется кривая усмешка.
Головы. Сердца. Все та же старая история.
Хотя на самом деле, продолжаю я, немного поразмыслив, может быть, победило все-таки сердце. Возможно, вы просто не хотите работать с «Сидни Смит». Считаете, что это разумное деловое решение, но тут сработала личная неприязнь.
Не знаю, откуда у меня взялась уверенность, чтобы высказаться так откровенно. Может быть, все дело в том, что мы оба сидим на лошадках карусели.
А вы проницательны, не так ли? Алекс пристально на меня смотрит. Думаю, вы правы. Честно говоря, мы просто не любим этих ребят из «Сидни Смит».
Вот именно!
А есть ли вообще разница между головами и сердцами? Кажется, Алекс увлечен этой темой.
Люди говорят «голова против сердца», размышляю я вслух. Но они имеют в виду «одна часть головы против другой части головы».