Вставай, Марко!
Дёргали повелительно, он вскочил на ноги. Ухватил оружие. Затем продрал глаза. На зелёной примятой траве спали сечевики, бурлаки, донские казаки, просто бородатые русские мужикитеперь все побратимы.
Что такое?
Его вели на высокий берег балки, куда уже от соседней ватаги поднимались старый Петрило и ещё воины, из тех, кому верит товариство. Перед пришедшими с Дона торчали настоящие казаки, несущие в паланках службу, они выехали навстречу. Марко хотел броситься с радостным криком, да кто-то придержал его за рукав. Нет, не радость привезли сечевики, хотя против него самого стоял его давний побратим Демьян Копысточка. Когда товариство трогалось на ДонДемьян неожиданно заболел. Его била лихорадка. Марко и Кирило Ворона попрощались с больным, а сами не отрывались от товариства. «Выздоровеешьдогоняй!»приказывали. Выздоровел, а почему-то не догнал...
Не пробирайтесь на Сечь! Коменданту Новобогородицкой крепости известно, заторопился Демьян, отводя замутнённый взгляд, что среди вас много московских людей, которые стояли за бунтовщика Булавина! По ним виселица плачет!
Марку не верилось, что это говорит Копысточка. Покидали Демьяна бедняком. А вот на нём какая одеждаи названия тканям не придумаешь. Словно возвратился Демьян из похода, где набил саквы добром. Конь под ним горяч, стройными ногами в белых чулках перебирает.
На Сечи всех принимают! попробовал возразить старый Петрило, во время перехода в степях дававший хорошие советы. На то она Сечь...
Будет как сказано! оборвал старика Демьян.
Всегда спокойный Петрило разозлился:
Ты ещё под стол пешком ходил, а мы уже на Сечи хозяйничали! Не от всего товариства говоришь!
Взвился Копысточкин конь. Сверкнул на белом пальце золотой перстень. Посредине золотакрасный, как кровь, камешек. Гордый крик ударил старого и всю ободранную голоту, уже столпившуюся на берегу:
Было, да не будет! Не пустим на Сечь!
И дал знак своим безголосым запорожцамускакали за ним, будто и не стояли вот только что.
Надолго хватило казакам раздумий. Как сказать об услышанном людям в балке?
Марко посоветовал:
Не оставим никого. Ни казаков, ни русских хлопов. Раненыхна зимовники да на пасеки, а самипоодиночке, небольшими кучкамипробиваемся на Сечь... Посмотрим, чья там правда.
Казаки согласно закивали головами:
Расскажем про царские кары... Ведь так он и Сечь задавит...
Пойдём прогонять царских солдат с наших земель.
Перед глазами у Марка снова выплыл перстень на Демьяновом пальце... Э, ещё когда говорил Демьян, что у Кандыбы славная дочь. Вот и женился, и забыл сечевые обычаи. Говорил Петрило... Старый брешет-городит, а на правду выходит. Без золотаодин человек, а с золотом он уже иной... Такие Сечь поганят.
8
Летоненадёжное. Да и его тепло уходит. Поля покрылись спасовыми бородами: жнецы связывают красными ленточками несколько несжатых колосьев на меже, как подарок полевым богам! Над опустевшими просторами аисты уже открутили свои бесчисленные «колёса». Отлетели в тёплые края острокрылые ласточки. Неустанными ручейками стекает с деревьев жёлтая листва...
Гетману становится хуже. Правда, и умирая, остаётся он верен государю: по-прежнему движутся в северные города обозы с зерном, и отары, направляясь туда, вытаптывают увядшую траву при разбитых дорогах. Всё этопродовольствие для царских войск, если война загремит поблизости. В северных городахболее всего в Стародубе и в Чернигове, сказывано, и даже в более южныхв Гадяче, в Ромнахподсыпаны валы, вычищены старые пушки. Туда подвозят порох. От гетманских универсалов на монастырских да церковных стенах народ присмирел. Не угомониться лишь гультяям...
А вскоре громом ударила новая весть: враг на украинской земле! Очень лют. Сразу меч и огонь на непокорные головы. И твой зажитокне твой. Возле Стародуба супостаты набросились на обозы торговых людей. Многие изрублены: и торговцы, и мирные жители. Город Кричев, говорят, залит горячей кровью.
Слухи долетают до гетмана, стоящего с региментом между Черниговом и Батуриной, и к царю недалеко, и вся гетманщина под боком. А царь в письме приказал ему идти на соединение с генералом Инфлянтом, посланным с конницей на Стародубщину. Долго думает гетман, лёжа на постели. Наконец приказывает Орлику:
Приведи, Пилип, сотников... Есть работа... Пора.
Сотники из сердюцких полков. Их зазывают поодиночке. Немного успокоившись, они слушают ясновельможного. А когда по его знаку генеральный писарь подносит для клятвы крест и Евангелиеглаза сотников вспыхивают огнём. Отчаянные головы грезят полковничьими перначами. И так много подарков полученовот хотя бы сотником Гусаком или Ониськом... Орлик припоминает весенний разговор об этом Гусаке с полковником Трощинским. Добрый совет дан Трощинскому. Всё обошлось. Ни разу не вспомнил гетман о чернодубской церкви... Текут денежки с того поместья. А Трощинский передал от него в подарок генеральному писарю пару жеребцовчерти, не кони. И сотник Онисько тоже ходит гоголем... А за эту службу сотники надеются получить более щедрую награду. Гетман так и говорит каждому:
Хочешь видеть Украину свободной? Надёжно взбунтуешь поспольствобыстрей победим. Сейчас ожидаем царского приказа, как вол обуха. Что это за жизнь?
Орлик видит: гетман не боится предательства. Кто поверит сотникам, коли не было веры Кочубею? Сотники быстро уходят. Торопятся.
А только исчезает последний из нихгетман велит подготовить бумагу и каламарь и плотно закрыть дверь. Орлику всегда приятно гадать, что же ляжет по приказу властелина на белую поверхность.
Предчувствие не обманывает. После обыкновенных приветствий царю, умело скомпонованных, надо писать: как только народ узнал о приближении шведа, так все подняли головы. У всех одна мечтаотойти от его царского величества! К тому же известно, что здрайца Лещинский уже ведёт польские и шведские полки на Волынь, а турки с татарами вот-вот сделают инкурсию. На запорожцев надежды нет. Все жалобы заканчиваются просьбой как можно быстрее слать сюда регулярные войска, чтобы эти земли окончательно не выскользнули из рук его царского величества...
Очень довольный, хоть и усталый, Мазепа откидывается телом на подушки, закрывает глаза. За ним нечётко виднеются стены, обитые алтабасом и увешанные дорогим оружием. Такое же оружие и на гетманской парсуне, написанной зографом Опанасом. Такой же блеск.
Пускай почешет царь затылок, не открывает гетман глаз. А должен прислать войско. Сотники раздуют среди гультяев огонь. А пришлёт войсковсе увидят, какой почёт нашим вольностям... Нет статьи в договоре Богдана с царём Алексеем Михайловичем, чтобы царские полки стояли на Украине. Пусть царь дерётся с гультяями. Расчищает нам дорогу.
Орлик улыбается: теперь ясновельможный не оставит замышленного. Он твёрдо решил отделить Украину от Руси. А там...
Проходит две недели. Широкая Десна несёт краснобокие яблоки, жёлтые груши. Плывут тыквы, луковицы. Вода подхватывает всё. Придеснянские хлопы, собирая позднюю гречиху, оставляют работу и подходят к воде. По левому берегу продвигается на север гетманское войско. Впереди полковники, старшины, музыканты. На ветрухоругви. Только кто не видал гетманского войска? На речном плёсе среди бесчисленных дубков, лёгких челнов, плотов, всего того, на чём плавает человек, покачивается огромный паром. Против течения, вслед за войском, его тащат бредущие берегом медлительные волы. Десять пар. На пароме в красивой палатке, говорят интересующимся, находится гетман. Хочется ему исповедаться у Киевского митрополита, когда тот будет возвращаться из Москвы. А доплывёт ли?
И за что человек так тяжело страдает? кладут на себя крест старые женщины, собирая в нитку сморщенные губы. Во скольких сражениях уцелел... Богатства всякого вдоволь, а здоровья за него не купишь.
Простые казаки приостанавливаются, чтобы испить воды да съесть яблоко, хлопы расспрашивают, не собираются ли они допустить врага к Десне. Казаки отвечают не сразу. Да, то сила огромная. Но и скупые слова язвят хлопские души. Многим жаль, что гетман заболел в такое опасное время.
Паром частенько пристаёт к берегу. На жёлтые доски сходят старшины с докладами, как продвигается войско. Ясновельможный тоже рассказывает безразличным голосом: царские министры Головкин и Шафиров извещают, что после совещания с фельдмаршалом Борисом Петровичем Шереметевым решено прислать киевскому воеводе князю Димитрию Михайловичу Голицыну указ, чтобы он с царскими людьми и с добрым числом пушек направлялся на Украину и не допускал среди малорусского народа шатости. А гетман пусть отойдёт с казацким войском к Новгороду-Северскому, расставит там полки над Десною и приезжает на совет в главную царскую армию. Рассказывает ясновельможный, а сам цветёт от хорошего предчувствия и даже злится на тех, кто не сразу схватывает, что приход царского войска означает нарушение статей. Кто не понимаеттем растолковывает. Добавляет:
Царя при войске нет. Удалось, видите, немного потеснить под Лесной шведского генерала Левенгаупта, так празднует победу в Смоленске. Пороха для фейерверков не жаль. А для нас пороханет...
Под Лесной? Это далеко?
Не очень.
Известие о победе над шведами тревожит старшину. В гетманской палатке появился генеральный обозный Ломиковский.
Пан Иван... Нет ли опасности?.. Царь побил шведа...
Гетман вздыхает, снизу, с кровати, глядя на высокого Ломиковского.
Овва! Ещё сильней захочется королю иметь с нами союз. Испугались: горсть шведов побеждена тучей войска... А чернь?
Напоминание о черни донимает Ломиковского. Не с его умом давать советы мудрецу. Поняв то, пан обозный краснеет и низко склоняет голову:
Прости, пан Иван... Мы саблями, если что... Мы за Украину...
Бог простит, отвечает гетман, а про себя думает: «Рады бы меня продать, да моё золото мне служит опорой. Я Украину освобожу, а вы...»
Ломиковский собирается уходить, и тогда гетман припоминает:
Пан обозный! Детей у меня нет, а для тебя ононаходка.
Круто поворачивается гость. Гетман открытым ртом ловит воздух, однако глаза его следят за генеральным обозным. Да, жаден...
Дарю тебе село. Респектуя на заслуги... И право на посыпание плотины. Орлик составит универсал...
Ломиковский уже задыхается в благодарности:
Да за твои милости, пан гетман...
Иди, иди. Я устал. Много дел... Власть пока царская... Ради Украины только...
На пороге дожидается аудиенции генеральный бунчужный Максимович. Он привозил из Киева к войску Кочубея с Искрой. Максимовичу тоже сейчас достанется подарок, думается Ломиковскому. Очень внимательны сегодня в этой палатке ко всем адгерентам...
Гетман в самом деле ждёт Максимовича, чтобы отправить его к царю с просьбой дать указ на отделение земель помещиков Рыльского уезда. Недавно купленные поместья нужно заселить пришлыми людьми. Пусть не сомневается царь: земли куплены в русских воеводствахнет у покупателя плохих намерений. И ещё собирается гетман послать в подарок три тысячи червонцев... Но в первую очередь намерен приказать Максимовичу вручить его царскому величеству поздравление с огромной викторией над супостатом. Пусть порадуется царьсжимаются бледные губы. На мёд, а не на желчь ловят мух. Известно...
Максимович, оглядев Ломиковского, уже входит в палатку.
9
В просторной светлице, хорошо знакомой Петрусю, рыжий Кирило развёл неуклюжие руки:
Малюй, казак! Всё для тебя здесь приготовлено!
Он стукнул о стол горшочками с красками, изготовленными Петрусем уже на этом хуторе между высокими дубами, куда батько Голый добрался с большими потерями после посещения Чернодуба: погибли товарищи, пропали возы.
Но батько, бодр: здесь надёжное пристанище! Выбрал себе самую прочную хату, хоть их тут всего несколько, а товариство построило курени, вырыло землянкипридётся зимовать?
Батько запретил высовываться на большие дороги. Обещает, что казацкое войско скоро уйдёт из гетманщины. Тогда настанет его время.
Пока что приказано пропивать панское добро, какое кому удалось прихватить. Усатый хозяин хутора превратил свои владения в торговый двор. Подсыпал валы. Гультяйские возыперед корчмой, чтобы недалеко переносить добро в погреба. Сам хозяин растолстел, словно бочка из-под горелки. А такшустрый.
Удивительно, покачал головой Кирило, рассматривая, как Петрусь кладёт на белую стену краски при помощи кисти, сделанной из лошадиного хвоста. Умеешь, казак! А мог бы ты, примером, меня изобразить? Чтобы вроде казака Мамая, как в корчме намалёвано? Чтобы усы не рудые, а чёрные, сабля вот эта, оседлец аж за ухо и коник вдали чтобы виднелся?
Петрусь при помощи какого-то неопределённого звука дал понять, что не сможет такого сделать. Ведь достаточно кивнуть головойи Кирило не отстанет. Да разве время браться за краски? Вот вынужден намалевать на стене петухов...
Бог не вразумил, согласился Кирило. А у моего пана был маляр, так живых людей вгонял в парсуну.
И с теми словами Кирило исчез.
Из-под кисти вышло всего два петуха, как уже в светлицу ввалился батько Голый. Шапкуна лавку под иконы. Туда приземлился и сам атаман. Э, да он уже не молод, лыс, сед... Глаза из-под косматых бровей зырили на малеваньеброви прогнулись, ладоньбах о стол.
Оце... Лучше не сделаешь, чем в чернодубской церкви. Послушай... Говорят, твоя мать нас благословляла?
Моя.
Журбиха перехватила гультяев на развилке дорог в Чернодубе, где стоит свежевыстроенная корчма. Выставленная рука торопливо осенила крестом весь гультяйский люд, который для безопасности пропустил вперёд свои обозы. За то благословение, спрыгнув в пыль, поклонился женщине атаман Голый.
Петрусь не знал, продолжать ли работу, нет ли.
Сядь за стол! приказал атаман, сделавшись вмиг каким-то необычно важным. Оце... Уважаю маляров да певцов. Чистая у тебя душа. Не рассказываешь о гетмане... А я так скажу: разве может Бог поставить над людьми человека, который не подпускает к себе своих подчинённых? Нет! Он хитростью пролез. Только я хитрить не думаю. Я решил сам стать гетманом!
Как так? удивился Петрусь. Гетмана выбирает рада!
Неправду говорят. Подпаивают, выбирают. Батько Палий уже не возвратится... Хочу иметь силу над всей Украиной! Освободить людей от панов!
А царь? даже приподнялся Петрусь на лавке, держась за стол побелевшими пальцами.
Сиди... Речь Посполитая сейчас ослабла. Освободим и Правобережье наше. Царь поддержит сильного гетмана.
Кто измерил царёв ум? Помочь настоящему гетманудело, а здесь... Как только Петрусь попал на этот хутор, неспокойно стало у него на душе. Как же так? Гультяи вокруг... Галя, живя среди гультяйских женщин в хатёнке возле вала, завела себе казацкую одежду, выпросила у гультяев саблю. Она ежедневно спрашивает: «Петрусю-сердце! Когда же поход? Людей жалко...»
Батько вдруг захохотал, словно обращая всё сказанное им в весёлую шутку:
Малюй, казак!
А сам снова уставился в окно. Огромный, хмурый, умный.
За окном шумят деревья. Там, во дворе, варят кашу гультяи, слушая Галино пение. Её песни переполнены печалью о Чернодубе, о суженом. Похожая печаль и в гультяйских думах. Но здесь все убеждены, что жених еёПетрусь. Как усадил Петрусь девушку на коня из Гусаковой конюшнитак и не слезала она вплоть до этого хутора... Зачем собрались? Бездельничать?
Ты вот что, напомнил батько. Держи пока язык за зубами. А я своего времени не прозеваю. Скажулюди поддержат.
Ничегонеделанье оборвалось неожиданно. К корчме, закрытой тёмным лесом и обставленной высокими дубами, прискакал весёлый всадник. Привязал коня к воротам с навесом и всех поднял на ноги зычным криком:
Казаки! Гетман увёл войско на помощь царю! Шведы бьют царских солдат, а те грабят наших людей! А ещёубивают насмерть! Шведы нам не вредят! Только просят продавать хлеб.
Враньё! закричали гультяи. Кто-тов морду приблудника. Твои шведы нашу веру топчут!
Весёлый всадник утёр рукавом яркую кровь под носом и выхватил из-за пазухи бумагу:
Пусть грамотеи читают!
Петруся нашли возле горшочков с красками. Втащили в корчму. Он только глянул на бумагучудо! Огромными битыми литерами, по-нашему: король шведов, готтов и вандалов, Карл XII!