Так в чем кручина твоя, Евпатий Львович? засмеялся беспечно Полторак, сунув кинжал в ножны и поигрывая травинкой, зажатой в зубах. Аль мы не сильны в сражении, аль мы разучились мечи да копья держать. Чай, не хворые, одолеем и татар. Нам бы только в поле широкое выйти, да коней пришпорить, да стяги княжеские распустить. Выйти дружинами, лепшей да передней. Да ополчение рязанское и других городов за собой повести. Сметем, как ветер, любого ворога. В землю втопчем копытами коней.
Многие так думали, угрюмо ответил Евпатий, помрачнев лицом еще больше. И Мстислав Романович Старый, князь киевский. И князь черниговский Мстислав Святославович с сыном Василием Мстиславовичем. И князья Дубровицкий, Несвижский, Яновицкий. Двенадцать князей полегли со своими дружинами в чистом поле. Нельзя повторять нам ошибок тех, нельзя лить кровь русскую так, будто она водица.
Нешто князь тебя не слушает? растерянно пробормотал Полторак.
Князь послал меня подальше от своего порога, криво усмехнулся Коловрат. Дабы не докучал ему и не тревожил его покоя словами нелестными. А послал он меня с делом важным: лихих людишек разогнать, главарей их на веревке в Рязань притащить на вече людское. Прекратить разбои на дорогах. Слыхали, что посольство черниговское разграбили, подарки дорогие порастащили? Только я думаю и о большем, други мои. Посматривать нам надо, не появились ли по лесам и перелескам следы копыт татарских.
Только ли наушников княжеских ты опасаешься, воевода? спросил среди общего задумчивого молчания Стоян.
Коловрат посмотрел на хмурого воина. Молчалив Стоян, но мудр не по годам. И примечает все, что в походе, что в посаде. Иной раз и не замечаешь его, а он все видит. Верный человек. Когда он за спиной, можно ничего не опасаться. Верные люди были у Евпатия и в Рязани среди посадских, среди купцов и ремесленников. Многие его знали по совместным походам с ополчением, многие знали и по делам в мирное время, когда в ярых спорах на вече он брал сторону несправедливо обиженных и униженных.
Страшнее наушников есть враг за стенами города, ответил наконец Евпатий. Не хочу напраслину возводить и поименно называть, но есть в Рязани люди, кто ждет степняков. Кто надеется властвовать в княжестве Рязанском не по праву, а по прихоти и чужой воле. Змеи зашевелятся, когда час настанет. Вот чего опасаюсь, вот почему в тайне цели нашего похода держал. Вот почему рта не открывал за стенами рязанскими. И вы о том помните, други мои.
Маленький отряд Евпатия несколько дней пробирался незаметными звериными тропами, уходя все дальше на юг. Они то разделялись десятками, то собирались снова вместе. И когда показались воды реки Воронежа, Коловрат готов был уже отдать приказ поворачивать коней на восход солнца и идти к границам княжества на востоке. Но тут прискакал дозорный воин и, с ходу осадив коня так, что тот присел на задние ноги, выпалил, показывая рукой на залесенные речные излучины:
Там, воевода, несколько коней бродят с постромками оборванными. Некоторые хромают, как будто бабки отшибли. Так бывает, когда конь с повозкой на колени падает. Кони тягловые, под седлом не ходили. Шеи стерты от ярма.
Оборваны, говоришь? насторожился Евпатий. А ну, покажи, где видел. Всем здесь меня дожидаться.
Следуя за воином, Коловрат доехал до опушки леса. Здесь они остановились в зарослях орешника и посмотрели вниз на реку. Сначала воевода ничего не увидел, но, приглядевшись, все же различил что искал и мысленно похвалил зоркого и приметливого дружинника. На песке у отмели лежало тело человека. Судя по рубахе, это был не воин. И порты на ногах были свободны до щиколоток. Ни сапог, ни лаптей с онучами. Песок возле тела человека потемнел. Чуть дальше валялся рваный крапивный мешок. А потом Евпатий увидел двух лошадей, одна из которых хромала на переднюю ногу, потом еще трех, бродивших по зарослям ивняка. Постромки и правда волочились за лошадьми. Этих животных никто не распрягал.
Пришли мне Полторака, тихо велел воевода, продолжая из-под руки рассматривать берега реки.
Людей он не видел. С реки тянуло свежестью, но оттуда доносились и совсем другие, еле заметные, запахи. Опытный воин, Евпатий умел различать такие приметные запахи, как конский пот, запах крови. Сильно тянуло мокрым костром. Мокрая зола пахнет сильно, пока не высохнет. Значит, костер там на берегу заливали не позднее сегодняшнего утра.
Обернувшись на еле слышные звуки, с которыми конь Полторака ставил копыта на толстую лесную подстилку, слежавшуюся за многие сезоны, Евпатий одобрительно кивнул. Так тихо подойти со спины, да еще на коне, мало кто умел. Правда, ветерок тянул от Евпатия в сторону дружинника.
Звал, воевода?
Посмотри-ка туда, Полторак. Евпатий показал черенком плети на ту часть берега, где видел тело и нескольких брошенных коней. Либо там злодейство сегодня утром совершилось, либо мне это мерещится. Возьми-ка пару десятков воинов и спустись туда вон там, за лесочком, где спуск пологий. Может, и дорога там тележная найдется. Только когда спустишься и к бережку выйдешь, замри. Замри и будь готов в сабли взять всякого, кто ворохнется и руку навстречь тебе подымет. Я с остальными отсюда открыто поеду. Если там есть люд недобрый, им одна дорога от менятебе навстречу бегством спасаться. Тут ты их и встретишь. А до того замри, как и нет тебя там.
Понял, весело улыбнулся Полторак. Лисицей прокрадусь, хорем притаюсь. Ни одна курочка не выскочит! Когда стану на место, кукушкой прокукую четырежды и еще четырежды.
Три десятка конных воинов собрались за спиной Коловрата. Он ждал сигнала, чтобы, не торопясь, с наигранным спокойствием спуститься всей гурьбой к водопою. Пусть те, кто не хочет встречи с группой русичей, пытаются скрыться. Полторака им не пройти и не обойти. Ну а коль кинутся навстречу с оружием, тут им всем и остаться, на этом бережку. Евпатий несколько раз сжал и разжал кисть руки в кольчужной рукавице, размял сыромятную кожу на ладони.
Вот эхом донеслись из лесочка с берега четыре крика кукушки и отдались по кронами деревьев. И еще четырежды прозвучал сигнал Полторака. Евпатий махнул рукой и коленями тронул коня. Волчок тряхнул ушами, чуть повернув голову, покосился на хозяина нечестивым глазом. Конь предстоящей битвы не чувствовал и шел спокойно, хотя и сторожко поводил ушами и не позвякивал беззаботно удилами. Как он это чувствовал, предстоит ли схватка, Евпатий не понимал, но доверял боевому товарищу, с которым ходил в походы уже шесть последних лет.
Десяток дружинников вытянулись в линию и стали спускаться вниз к реке следом за воеводой. Каждый изображал беспечность, оружие на виду никто не держал. Но умением быстро уловить опасность, услышать скрип тетивы, шорох одежды, когда враг заносит руку для броска копья, обладал каждый. И каждый умел в мгновение ока перебросить щит на левую руку и закрыться от неожиданного удара. А если надо, то и прикрыть голову коня. И меч из ножен выдернуть, и шпоры дать, чтобы развернуть коня. Многое умели воспитанные и обученные Евпатием воины, потому и верил в них воевода, потому и выбрал в этот поход самых лучших.
Два десятка воинов замерли наверху в зарослях кустарника, готовые в нужный момент ринуться в атаку и смять одним ударом врага, коли таковой найдется, но на берегу было по-прежнему тихо. Евпатий приблизился к краю густого кустарника. Волчок был спокоен, значит, ни человека, ни зверя. Сделав знак рукой, чтобы дружинники рассыпались по сторонам, он двинулся дальше, внимательно осматривая траву под копытами коня и не забывая поглядывать на деревья. Разбойный люд был горазд на всякого рода ловушки, частенько мастерил самострелы, которые калечили людей и коней.
Ну что? спешиваясь и останавливаясь возле трупа мужика на песке, спросил Евпатий у своих воинов.
Следов много, первым заговорил Полторак. Конные нападали. Телеги брошены, все пустые. Там возле телег еще шестеро возчиков зарубленных. Это те мужики, что из монастыря мед в Чернигов повезли.
Кони подкованные? сразу же спросил Евпатий.
Да, отозвался Стоян. Все кони с подковами. Кованы на юге. Есть киевские, есть половецкие.
Татары своих коней не подковывают, пробормотал Евпатий, разглядывая труп мужика. Значит, свои тут бесчинство творили. Этот до воды добежать не успел, копьем догнали. Пойдем посмотрим на возы.
Под деревьями стояли четыре телеги, а вокруг разбросана солома, которой они были внутри выстелены. Березовых туесов с медом не было. Несколько вывернутых холщовых мешков валялось рядом. Евпатий поднял один из них, поднес к лицу и понюхал. Мешок пах салом. Видимо, мужики в дорогу с собой взяли еду, но и ее унесли неизвестные убийцы. Тела убитых возчиков лежали в беспорядке. Но, приглядевшись, Евпатий понял, что тех просто застали врасплох. Мужики попытались встретить нападавших в топоры, но силы оказались неравными. Да и нападавшие располагали луками со стрелами и короткими копьямисулицами, предназначенными для метания.
Здесь стрел не было, сделал вывод Стоян, наклоняясь к каждому телу и рассматривая раны. Сулицами били, мечами рубили и кололи. Мужики хорошо сражались, думаю, что двоих разбойников они ранили. Вот у этого и вон у того рукава рубах в крови. Видать, топорами отбивались и кое-кого посекли. А топоры разбойники унесли с собой. Они тож дорого стоят. Продать можно. Нет, не половцы это. Наши, русские. И коней нескольких не взяли. Обуза им. Тягловые лошади, быстро не ходят, да и бабки им побили, когда дрались тут.
А может, спешили куда-то, поддакнул Полторак. Так, между делом на возчиков напали. Потому что те им под руку подвернулись.
Один из воинов присел на колено возле убитого возчика и что-то поднял с земли. Подойдя к воеводе, он молча показал ему ладонь со своей находкой. Там лежали три кольца от кольчуги. Повреждения были рубленые, но без крови. Значит, не этим утром их разбили. Кольчуга явно старая, когда-то с воина снятая. Да и ухода за ней не было, ржа на кольцах виднелась.
Стоян, Евпатий кивнул на тела, оставь пару своих. Надо похоронить. Негоже христиан оставлять так. Потом пусть нас догоняют, а мы вдогонку за разбойниками пустимся. Полторак, отправь вперед несколько дружинников из тех, у кого глаз зорче, слух острее, кто в следах понимает.
Пока дружинники Евпатия рассматривали место побоища, коноводы дали лошадям попастись. Сами воины ели в седлах, чтобы не терять время. Когда солнце поднялось в зенит, передовой маленький отряд нашел наконец следы ушедшей на север ватаги разбойников. Полторак, подъехав к Евпатию, перекинул ногу через седло и, сидя небрежно боком на коне, стал рассказывать:
Десятка два конных, без обоза, шли этой дорогой. А вон там со степи к ним присоединилось еще несколько десятков всадников. Не иначе как замыслили они что-то большое, пожгут кого и разграбят. Зачем такой оравой собираться, когда отрядами маленькими сподручнее напасть и уйти в степи или леса?
На север пойдут, на Большаны, покачал головой Евпатий. Или на Гречевский Посад. Там в это время обозы купеческие, что из Мурома в Рязань и Чернигов идут в большом количестве, останавливаются. И гостей знатных можно встретить и с востока, и с запада.
А наша ль забота? усмехнулся Полторак. Пусть там их свои князья встречают. Нам Рязанскую землю оборонить, а те, что мимо идут
А в Муроме что, не русские люди живут? резко бросил Евпатий, сверкнув глазами. А мордване люди? Иль там дети и бабы плакать не станут? Негоже так рассуждать, Полторак! Крестик нательный носишь, крещен в земле Русской, а поносные слова говоришь, как безродный.
Полторак опустил голову, перекинул снова ногу через седло и уселся верхом. Понял молодой воин, что сказал не подумав, что лихость порой разум затмевает. Знал, что Евпатий Коловрат сурово судит не только поступки, но и помыслы. Доверие его потерять просто, потом заслужить его вновь будет нелегко.
Ты не серчай, воевода, пробормотал Полторак. Это я так, по молодости дурной сказал. Сам знаешь, не впервой вместе в поход идти, за любого обиженного кровушки не пожалею. Чай, испытывал ты меня не раз.
Слово не воробей, с упреком ответил Евпатий, рот не дупло, а голова не гнездо сорочье.
Отряд Коловрата шел по следу разбойников уже несколько часов. В полдень, судя по следам, к тем присоединилась еще одна группа всадников, числом в пару десятков человек. След стал так заметен, что идти по нему не ошибаясь мог и отрок малолетний. Не верилось Коловрату, что разбойничья шайка вот так открыто будет идти по землям рязанским с черными помыслами и не таясь. И точно. Через час разбойники разделились на три группы и пошли раздельно, но придерживаясь одного направления.
Цель близка, не иначе, заключил Коловрат, осматриваясь по сторонам.
Поднявшись на ближайший холм, он приложил руку к глазам и стал смотреть на восток, потом на север. Места были знакомые, довелось тут Евпатию проходить два года назад, сопровождая князя. Они тогда собирались в Муром на стол с соседними князьями, но Юрий Ингваревич решил предварительно заехать в земли мордовские. Заручиться поддержкой, если такая понадобится против своих же князей. Да, эта дорога шла на Гречевский Посад, Евпатий помнил ее. Еле заметная в это время года колея от повозок, утопающая в густой траве, вытоптанная местами копытами коней. Дорога протянулась краем леса, потом огибала его и спускалась в обширную низину. Низину за лесом сейчас не видно. Помнится, там бил в камнях родник и путники сделали из камней большое корыто, для лошадей. Ледяная родниковая вода там нагревалась, и ее можно было пить распаленным животным.
Ну, други мои, кажется, мы нагнали эту кровавую свору, удовлетворенно сказал Коловрат. Место для ночевки хорошее, да и не видно костров будет со стороны. Думаю, там они и заночуют, в той низиночке.
Их набралось уже около семидесяти или восьмидесяти всадников, с сомнением сказал Стоян. Уместятся ли они там все с конями.
Как бы и не больше, кивнул Евпатий. Ты, Стоян, вышли дозоры вправо и влево от нас. Не ровен час, заметят они нас случайными разъездами. А ты, Полторак, отправь самых ловких к той низинке. Пусть разведают, что там да как. Скоро смеркаться будет, а в сумерках все серо, как сермяга.
Дружинники, оставшиеся с воеводой, спешились и держали коней в поводу, успокаивая и не давая храпеть и ржать. В перелеске несколько десятков конников были невидимы и неслышны. Несколько воинов ушли вправо и влево от перелеска рыскать и высматривать, а не попадется ли случаем разъезд разбойников или запоздалый отряд, спешащий к своему предводителю. Отряд они пропустят, сосчитав коней и оружие. А вот разведчиков придется либо захватить живыми, либо убить.
Евпатий сидел на пне, оперев подбородок на сложенные на рукояти меча руки. Небо над головой медленно теряло краски, серело. А над горизонтом, наоборот, разливалось дивным светом и розовело. По всем закатным приметам, по застывшему вечернему воздухузавтра быть дню солнечному и тихому. Тихо пересвистывались птицы по кустам, в соседнем перелеске с треском перелетела сорока и замолчала на ветвях. Воевода ждал. Если все так, как он ожидал, то на рассвете он ударит со своими дружинниками. И не будет пощады никому. За разбойные дела, за пролитую невинную кровь наказание односмерть. Или отрубание руки, что тоже сулило в большинстве случаев смерть.
Тихо, очень тихо затопали обернутые тряпицами копыта лошадей. Евпатий поднял голову. В сумеречном неверном свете, когда сливались в серости очертания деревьев и людей, появилось движение, тихо свистнул дозорный дружинник. И вот на полянку въехали двое воинов. Ловко и беззвучно спрыгнув с коней, они подошли к Евпатию и присели перед ним на одно колено.
Там они, воевода, заговорил старший дружинник. Много их. Костров почти не жгут, а коли жгут, то небольшие и прикрываются плащами. Кони не расседланы, только подпруги ослаблены. И сами сапог не снимают.
Сколько насчитали?
По коням так поболе восьми десятков. Может, и пешие есть.
Это возможно, кивнул Евпатий. Утром они нападут на Гречевский Посад, значит, их тут могли ждать и пешие разбойники, собравшиеся из окрестных лесов. И они наверняка выслали дозоры к Посаду. Будут наблюдать всю ночь, смотреть, сколько там воинов из купеческих сторожевых отрядов и как обозы пропускают внутрь. Жечь сразу не станут, так они добро пожгут.
Из-за деревьев появился Полторак. Быстрым шагом приблизился, вытирая на ходу тыльной стороной руки взмокший лоб. Его могучая грудь вздымалась от быстрого и долгого бега. Евпатий с удивлением посмотрел на воина: