Но сдержалась и сказала ровно:
Я не помню момента, когда начинаю рисовать автоматически. Просто не помню.
И уставилась на голубей, которые тщательно обыскивали асфальтовые трещины, время от времени вопросительно поглядывая на нас. Я вынула свою булку и принялась отщипывать от неё крошки, бросая оживившимся птицам.
Ну а потом задумчиво и в то же время настойчиво сказал Константин. Что? О чём ты думаешь, когда наконец видишь, что получилось вместо ожидаемого портрета?
Я подняла на него глаза.
Спокойный.
Очень спокойный. И спокойный интерес в глазах, за которые я дралась целую неделю, жертвуя личным сном и свободным временем Может, зря? Может, полуслепым он бы не глядел на меня, как на экзотическую зверушку?
Понять последнее теперь было легко.
Спокойный, да? Скучно стало, да? А тут позабавиться можно, попереживать, слушая о чужих эмоциях?
Тёмное нахлынуло сразу и погрузило в тяжёлое болото ненависти.
Экстремальная ситуация. В ней я быстро рассчитала возможности, продумала, как всё произойдёт, и на всякий случай чуть отодвинулась. Сделала вид, что мне так удобней кидать птицам хлеб.
Как зовут вашего брата?
Михаил.
Вы часто работаете, сидя за компьютером?
Да.
Он хотел, кажется, спросить, к чему это я.
Вот представьте Вы сидите за компьютером. Работаете с документами. Кликаете на следующий, а вместо страницы документавнезапно появляется видео. Я говорила бесстрастно, где-то даже благожелательно. Смотрела на его лицо, на опущенные глазаи видела, как он всё это представляет. Привычно же Отодвинулась ещё немного. Но видео вы не убираете, потому что внезапно же там появляется ваш Михаил, и вам становится интересно. Михаил идёт по улице. Весёлый. Я сделала паузу. Константин чуть улыбнулся. Представил. Он идёт легко и думает о чём-то приятном. Но вы видите то, чего не видит ваш брат. Его догоняет какой-то человек. И пробегает мимо. Рядом с Михаилом остановился только на пару секундударить его в спину ножом. Он резко поднял голову, но я уже была вне его досягаемости, встав со скамьи. И, глядя ему в глаза, кривя губы, бросила:Вот что я чувствуюменя ударили в спину ножом!..
И, вспугнув голубей, изо всех сил помчалась из сквера. Ему за мной всё равно не угнаться, если он недавно после больницы. Проскочив последние кусты и сообразив, что он может попробовать прийти на работу, чтобы найти меня, уже быстрым шагом пошла переулками зданий МЧС туда, куда он точно не пойдёт, пересечь микрорайон и выйти к остановке. Уже испуганная: а вдруг он вообще злобный, только сейчас более-менее нормальный, потому что пока чувствует себя болезненно? Вдруг он сделает что-нибудь такое Господи, зачем я это сказала ему
Запел мобильник. Поискала в сумке, задев тающее мороженое и испачкавшись в нём. Вытащила телефон. Номер незнакомый. Ткнула в кнопку. Недовольный мужской голос в ухо:
Алёна, пожалуйста
Ахнула и быстро отключилась. Откуда у него мой номер? Вспомнила: Женька же говорил, что меня нашли по его мобильному Мама Он же теперь знает, и где я живу. Господи, ну чего он пристал ко мне?!
Огляделась. Пересекая улочки, оказалась у какого-то кафе. Скамья. Села подальше от входа. Поставила перед собой сумку, вынула из неё стаканчик мороженого, наполовину пустой. Собрала салфетками вылившееся в сумку мороженое, выбросила в урну рядышком и застыла, сидя и думая Обидно. Ещё и мороженое И затряслась от смеха, морщась от подступающих слёз. Мороженого жалко-о!
Машинально сняла с волос резинку, помотала головой.
И что теперь делать?
Я глупая. Таких, как я, в ярмарочный день выставляют на всеобщее обозрение, как экспонат цирка уродов. Чего я на него? Чего-чего Одичала. С людьми разговаривать не умею. Предупредил же Женька, что семья влиятельная А, будь что будет.
Позвонила Порфирию:
Порфирий Иванович, я, наверное, заболела. И шмыгнула. Пойду домой. Если заказы будутотсканируйте, пожалуйста. Ладно?
Иди уж, добродушно сказало начальство. Сделаем, как будут.
Так. Голос начальства спокойный и привычно самодовольный. Константин в контору не заходил. Уже счастье
Шла по дорогам между домами и размышляла. Мама говорит, я людей додумываю. То естьвот человек передо мной, он мне что-то сказал, я ответила, а потом сочинила за него новую реплику. Ине угадала. Или: знаю немного характер кого-нибудьи додумываю, каков человек в жизни. А он совсем другой.
Но изменяться трудно. В смыслене додумывать. На тех, кто может узнать про автописьмо, я всегда гляжу с подозрением, что они видят во мне уродину. Человека с небольшой, но опасной ущербностью. И вообще: боюсь, что про меня узнают. А тут Ситуация, когда самой пришлось раскрыться. Сама рассказала. И вот вампожалуйста. Я же права оказалась в своей боязни. Страшно
Беспокойно-сумбурные мысли снова прервал мобильник. Сообщение пришло. Помедлив, я открыла его. «Алёна, простите. Не хотел вас обидеть».
Убрала мобильник в сумку. Отвечать не собираюсь.
И снова тёмные думы. Автописьмодар или проклятие? Скореевторое. Из-за него боюсь познакомиться с кем-то. Узнаютчто будет? У меня свой сценарий. А настоящего мне не узнать Я сама отодвинула себя в сторону от активной жизни. И жизни этой почти не знаю.
К своему дому подошла с головой, совсем уж разболевшейся от тяжёлых мыслей. Уже забыла, что боялась встретить у дома Константина. Ну и Наткнулась.
Он сидел на скамейке возле подъезда. На этот раз даже не подложил газет. Впрочем, он, наверное, с собой газет не возит. А рядом, на скамейке, лежала целая копна роз. Я аж остановилась. Такая куча!
Он встал и сказал:
Это моё извинение. Больше приставать не буду.
Спасибо, буркнула я и растерялась: а дальше что? Что мне ему сказать?
Ничего не надо было. Он кивнул и ушёл к своей машине, которая стояла напротив подъезда. Уехал. А я недоверчиво подошла к скамейке, некоторое время смотрела на цветы, отмечая багряно-тёмный оттенок мохнатых лепестков, сразу напомнивший цвет его машины. Тёмный огонь. Где только такие нашёл. Настоящие осенние Потом нагнулась и бережно взяла всю охапку. Цветов мне никогда не дарили. Тем более в извинение. Уже спокойней вошла в подъезд. Даже улыбнуться смогла.
А дома снова началось: почему он мне столько цветов принёс? Почему просто не исчез из моей жизни? Нет, розы мне понравились Но И уже дома на меня снова же нахлынул страх: а если, исцеляя его по портрету, я как-то привязала его к себе?! Слышала рассказы о том, что после колдовских привязок женщина, которая этим занимается, потом жалеет об этом всю свою жизнь! А вдруг
Проворочалась опять всю ночь. Утром приняла таблетку от головной боли и решила раз и навсегда: хватит о нём думать. Он пришёл, выяснил, что ему надо. Всё. Что с меня ещё взять? Больше он не придёт. Ну и хорошо.
На работу полетела, твёрдо приказав себе: пока в сквер больше не ходить. Голуби обойдутся, а новой встречи мне точно не надо.
В приёмной Порфирия не было. Странно. Я, вообще-то, минуты на три опоздала, а он любитель устроить выволочку погромче и поцветистей.
Начальство было обнаружено в комнате машинисток. В нашей комнате. Оно сидело на моём стуле, с крутящимся сиденьем, и занималось тем, что задумчиво каталось из стороны в сторону. Вес начальства не мой. Стул под ним скрипел и охал, а иногда противно визжал. А мои коллеги с испугом смотрели на Порфирия от своих столов.
Здрасьте, неуверенно поздоровалась я.
Начальство посмотрело на меня искоса и промолчало. А коллеги теперь и на меня уставились со страхом. Я переступила порог и, чувствуя неприятность, спросила:
Что-то не так?
Порфирий встал, подошёл ко мне, обнял за плечи и увёл в приёмную. Здесь он усадил меня перед своим столомна стул для посетителей и клиентов. Сам сел в своё кресло, пожевал губами и сказал:
Никогда не думал, что такое может произойти с моей конторой. Алёна Даже не знаю, как сказать такое. И он замолчал, упорно глядя на стол.
Порфирий Иванович, говорите уж сразу, тихонько попросила я.
Вчера мне позвонили на домашний и велели тебя уволить, тихо сказал Порфирий. Слова сказать не дали. Добавили: если не уволю, конторы нашей не будет. Что мне делать? У меня около сотни человек работает И он сгорбился.
Я смотрела на него и не верила своим ушам. Меняуволить? Этот Константинон же извинился!.. И тут же шантаж За что?! Чего он добивается? Мстит за то, что я предугадала?!
Оглушённая, я собралась с силами и, откашлявшись, сказала:
Порфирий Иванович Раз так Что ужувольняйте.
Кому ж ты, Алёна, дорогу перешла? вздохнул он и положил на стол мои документы.
Минут через десять я привычно завернула было к скверику, но на полдороге встала. Это больше не мой сквер. Надо забыть о нём. С трудом повернулась к дороге, по которой обычно ходила на работу. Птиц жалко, хоть и не пропадут Вяло подумала: «Его номер остался. Послать, что ли, ему эсэмэскусволочь, мол, ты? А смысл? Ничего не изменить»
И куда теперь деваться? Времядесятый час. Утро. А домой я вечером прихожу. Сказать родителям об увольнении? Я гордо вздёрнула подбородок! Ну уж нет! Найду работутогда скажу! Так Работу. Вот где можно отсидеться! В библиотеке у Тани! Она работает в одной из городских библиотекдобраться до неё несложно. А газет с объявлениями по поиску работ у неё много выписывают.
Я немного взбодрилась и быстро вышла на остановку. Предстояла поездка с тремя пересадками. Но ничего. Доеду.
В троллейбусе забилась на переднее одиночное сиденье и постаралась думать бесстрастно. Итак, он меня уволил. Вчера цветысегодня оставил без работы. Холодно подумалось: а потом что? Опять цветы будет дарить за неудобство? Приеду домойвыброшу букет! И снова, как вчера, поднялось тёмное, когда совсем уж угрюмо подумалось: а если и я так? Возьмуи порежу его лицо на тех листах, на которых так трепетно пыталась прописать его здоровые глаза!
Чуть не разревелась. Но губы покривила, покривила, и взяла себя в руки.
А тут ещё мобильный промурлыкал. Женя.
Привет, ты на работе?
Нет. Я теперь безработная.
А подробней?
Я и рассказала. Женя выслушал спокойно, без вопросов, только раз сказал, когда у меня голос задрожал и я замолчала, боясь зарыдать:
Ничего. Всё пучком будет. Ты в это воскресенье собираешься на Арбат?
С ума сошёл?
Нет. Я рассчитал. Поскольку у тебя автописьмо бывает раз в несколько месяцев, то на этот раз мимо должно проехать. А ты сейчас не при делах. Деньги-то нужны?
Нужны, машинально подтвердила я.
Ну и сама понимаешь.
Я подумаю.
Думай. Пока.
И отключился.
А я и в самом деле начала думать. Если до конца месяца работы не получу, моих нынешних денег хватит обманывать родителей месяца три. Это с выплатой как пособия по увольнению, так и с теми арбатскими деньгами, которые у меня есть с прошлого раза. Родителей-то обманывать в любом случае придётся: у мамы плохо с сердцем, а она и так за меня переживает, что работа не солидная.
Хороший повод встряхнутьсядумать не о своих бедах, а о другом человеке.
Приехала я в библиотеку с уже сложившимся планом. Буду сидеть в библиотеке подружки каждый деньтипа, на работу хожу. А сама в это время буду искать работу.
Таня встретила меня радостно: с утра посетителей нет, можно поболтать в пустом читальном зале. Выслушала она меня с огромным изумлением. Особенно, как я и предполагала, её поразил контраст между вчерашним цветочным подарком и сегодняшним увольнением.
Не понимаю. Значит, сначала он осознал свою вину и извинился за то, что обидел, пыталась рассуждать она. А потом доехал до дома и уже там сам обиделся на тебя. Жуть Ничего не поняла. Слушай, а у тебя деньги есть? Хочешьнемножко дам?
Тань, не сходи с ума. Есть у меня деньги, хмуро сказала я.
Таня подумала ещё немного, а потом озадаченно спросила:
Слушай, Алён, а он хоть симпатичный? Есть из-за чего расстраиваться?
При чём тут симпатичный не симпатичный? теперь поразилась уже я.
Таня подумала ещё немного и вздохнула.
Ну, не знаю я ничего. Не понимаю. Слушай, пошли в кондитерскую? Самое тозаесть плохую новость сладеньким.
Пошли! решилась я.
Кажется, это сладенькое стало первым звоночком к какому-то просвету. К контрабандному. Вечером позвонил Порфирий.
Алёна, ты там ещё работы не нашла?
Нет. А что?
Я вот тут подумал Он как-то смешно крякнул и высказал:Дочку свою я записал на твоё место. Мы тут с матерью, с супругой моей, покумекали и что решили: будут приносить заказыя их сканировать буду и сканы тебе на почту слать. Ну а тыпечатай себе, а потом файлы присылай нам. Номер твоего счёта у меня естьбуду зарплату дочкину посылать сразу туда. Такого работника, как ты, ещё поискать. Не хочу остаться без клиентов. Только молчок. А там посмотрим. Стаж всем нужен. Может, и пристроим куда.
Порфирий Иванович
Да ладно. Пережуём, вздохнул он своё любимое, перековеркав «переживём».
Спасибо!
Родителям я объявила, что перешла на дистанционную работу в той же конторе. Приняли новость спокойно. А я, поняв, что теперь хоть в деньгах нуждаться не буду, стала смелей смотреть на жизнь.
Перезвонила Танеона порадовалась со мной и велела не забывать, что в воскресенье на Новый Арбат идём вместе.
Спускались по улице пешеходной дорожкой, а не между рядамиТаня вызвалась быть моей телохранительницей. Спускались, пиная ворохи листьев. Я смотрела на кленовые и размышляла о том, что осень была дождливой. Из-за этого кленовые листья только желтели, а красных и оранжевых мало. И, только додумала до этого момента, как под ноги свалился именно багряныйцвета и оттенков моих роз, которые так и остались в вазе на моём столе. Я подобрала листок и некоторое время смотрела на него. Потом хотела выбросить, но передумала. Цвет необычный. Так и пошла дальше, помахивая им.
Нас уже ждали. Хм Женька мне привёл своих телохранителей: первокурсников, которые ещё робели рисовать по заказам, но которым было интересно с профессиональной точки зрения всё, что происходит на Арбате. Им и было велено сесть рядом со мной для наблюдения за всеми вокруг. Втихомолку Женя сказал, что о моём автописьме они не знают, зато оба ходят в какую-то драчливую секцию. Очарованная странной, но увлекательной ситуацией, Таня немедленно уболтала моих «телохранителей», рассказывая им байки Арбата, которых за время его существования она знала множество. А я, сначала робея, но постепенно оживая, принялась за рисование.
Как и предполагал Женя, сегодня, кажется, автописьма и в самом деле не ожидалось. Но Ещё не вечер? Я строго следила за собственными руками и пальцами, старалась писать портреты медленно и стеречь каждое своё движение. Но один за другим подсаживались на камень «натурщики», и всё было просто замечательно.
Вскоре я улыбалась, хотя было ещё страшноватоне спугнуть бы удачу и счастье! Когда однажды бросила взгляд на Женю, выяснила, что он следит за мной. Кивнул сразу и, вскинув кулак, показал большой палец. Я улыбнулась.
И перевела взгляд на человека, только севшего на камень.
Константин.
Карандаш выпал из пальцев.
Он нагнулся и поднял, передал мне. Я вскочила и попятилась.
Что вам здесь надо?
Того же, что и остальным, спокойно сказал он. Мне хочется иметь свой портретпусть и написанный руками дилетанта.
За мной встали первокурсники. Женька насторожился, выглядывая меня за спинами людей, праздно бродящих по рядам ярмарки мастеров.
Я не хочу рисовать вас. Здесь каждый волен рисовать или нет. Яне хочу.
Почему? как ни в чём не бывало спросил он.
А я смотрела, смотрела на него и вдруг поняла, что уже прикидываю, как бы его нарисовать. Сердце стукнуло. А ведь мне хочется его рисовать Очень хочется. Те портреты, которые дома, они какие-то не те. Слишком уж я с ними намучалась. А вот нарисовать его такимкаким-то лёгким в этой куртке нараспашку, очень свободным Что за чёрт Нашла о чём думать.
У тебя проблемы, Алёна? холодно спросил Женя, очутившийся рядом.
Нет. Никаких проблем, неожиданно надменно сказала я. Сейчас нарисую этого типаи закончу на сегодня.
Свистнешь, если что, в том же тоне сказал Женя и ушёл на своё место.
Защитники? невозмутимо спросил Константин.
Защитники, подтвердила я.
Есть от кого защищать? полюбопытствовал он.
Как недавно выяснилосьесть, сказала я, и мой карандаш коснулся чистого листа.