Не сейчас, сказала Флик. Сначала мне хотелось бы выяснить, что мы будем делать дальше.
Я собираюсь писать этот отчет
Нет, я имею в виду тот телефонный узел. Если это так важно, мы просто должны его уничтожить.
Он снова сел и посмотрел на нее проницательным взглядом.
Что у вас на уме?
Она достала из сумочки пропуск Антуанетты и бросила его на стол.
Это прекрасный способ проникнуть внутрь. Он используется уборщицами, которые каждый вечер приходят туда в семь часов.
Взяв в руки пропуск, Перси внимательно его рассмотрел.
Умная девочка, сказал он, и в его голосе прозвучало что-то вроде восхищения. Продолжайте.
Я хочу вернуться.
На лице Перси отразилось недовольство, и Флик поняла, что он не хочет снова рисковать ее жизнью. Тем не менее он ничего не сказал.
На этот раз я возьму с собой полноценную команду, продолжала она. У всех будет такой же пропуск. Чтобы проникнуть в шато, мы заменим собой уборщиц.
Но, как я понимаю, это все женщины!
Да. Мне нужна полностью женская группа.
Он кивнул:
Здесь немногие будут против этого возражатьвы, девушки, хорошо себя зарекомендовали. Но где вы найдете столько женщин? Практически все подготовленные люди сейчас уже там.
Получите одобрение моему плану, и я найду вам женщин. Я возьму тех, кого отвергло УСО, людей, которые не прошли курс подготовкилюбых. У нас должны быть дела на людей, которых отчислили по тем или иным причинам.
Даиз-за того, что они оказались физически непригодными, из-за того, что не смогли удержать язык за зубами, из-за того, что им слишком нравилось насилие, или из-за того, что они струсили при парашютной подготовке и отказались выпрыгивать из самолета.
Их второсортность не имеет значения, доказывала Флик. С этим я справлюсь. Где-то в глубине сознания ехидный голос спросил: Что, правда? Но Флик его проигнорировала. Если вторжение провалится, мы потеряем Европу. Повторить эту попытку мы сможем только через несколько лет. Это поворотный пункт, нужно все бросить на врага.
А разве вы не можете использовать француженок, которые уже находятся тамбойцов Сопротивления?
Флик уже обдумала эту мысль и отвергла ее. Если бы у меня было несколько недель, я могла бы сколотить группу женщин из нескольких ячеек Сопротивления, но Потребуется слишком много времени на то, чтобы найти их и доставить в Реймс.
Может, это все-таки удастся.
И затем мы должны изготовить для каждой поддельный пропуск с фотографией. Там это трудно организовать. Здесь мы сможем сделать это за день или два.
Это не так уж легко. Перси поднес пропуск Антуанетты к свету свисавшей с потолка лампочки без абажура. Но вы правынаши люди в том отделе могут творить чудеса. Он положил пропуск на стол. Хорошо. Пусть будут те, кого отвергло УСО.
Флик охватило чувство триумфа. Он готов ее поддержать!
Ну допустим, что вы найдете достаточно девушек, говорящих по-французски. А как насчет немцев-охранников? Разве они не знают уборщиц в лицо?
Вероятно, они там работают не каждый вечеру них должны быть выходные. А мужчины никогда не обращают внимания на тех, кто за ними убирает.
Не уверен. Обычно солдатыэто сексуально озабоченные юнцы, которые обращают пристальное внимание на всех женщин, с которыми контактируют. Мне кажется, эти люди в шато как минимум флиртуют с теми, кто помоложе.
Вчера вечером я видела, как эти женщины входят в шато, и не заметила никаких признаков флирта.
Тем не менее вы не можете быть уверены, что охрана не заметит появление совершенно незнакомой бригады.
Я не могу судить наверняка, но я совершенно уверена, что нужно попытаться.
Ладно, а как насчет французов внутри? Телефонистки ведь местные, не так ли?
Некоторые местные, а некоторых привозят на автобусе из Реймса.
Не все французы любят Сопротивлениемы оба это знаем. Есть и такие, кто одобряет нацистские идеи. Боже мой, даже в Британии было полно идиотов, считавших, что Гитлер обещает установить сильное правительство для проведения модернизации, в чем мы все нуждаемся. Правда, в последнее время об этих людях что-то не слышно.
Флик покачала головой. Перси не был в оккупированной Франции.
Не забывайте, что французы прожили четыре года под властью нацистов. Там все с нетерпением ждут вторжения. Девушки с коммутатора будут помалкивать.
Несмотря на то что королевские ВВС их бомбят?
Флик пожала плечами:
Могут попасться и враждебно настроенные, но большинство их удержит под контролем.
Одной надежды тут недостаточно.
Опять-таки я считаю, что здесь стоит рискнуть.
Вы до сих пор не знаете, насколько серьезно охраняется этот вход в подвал.
Вчера это нас не остановило.
Вчера у вас было пятнадцать бойцов Сопротивления, в том числе несколько ветеранов. В следующий раз у вас будет небольшая группа из отсева.
Флик пустила в ход козырную карту:
Послушайте, все может окончиться плохо, но что из того? Операция почти ничего не стоит, и мы рискуем жизнями людей, которые в любом случае не участвуют в военных действиях. Что нам терять?
Я тоже об этом подумал. Послушайте, мне нравится ваш план. Я изложу его шефу. Но думаю, что он его отвергнетпо причинам, которые мы еще не обсуждали.
По каким?
Никто, кроме вас, не сможет возглавить эту группу. Но та поездка, из которой вы только что вернулись, должна быть последней. Вы слишком много знаете. Вы два года мотались туда-сюда и вступали в контакт с большинством групп Сопротивления в Северной Франции. Мы не можем отправить вас обратно. Если вас схватят, вы можете всех выдать.
Я знаю, мрачно сказала Флик. Именно поэтому я ношу с собой капсулу с ядом.
Глава восьмая
Генерал сэр Бернард Монтгомери, командующий 21-й армейской группой, которая должна была высадиться во Франции, устроил себе импровизированную штаб-квартиру на западе Лондона, в школе, ученики которой в целях безопасности были эвакуированы. По случайному совпадению именно в этой школе Монти учился в детстве. Совещания проводились в спортзале, и все сидели на твердых деревянных скамейкахгенералы, политики, а в одном легендарном случае даже и сам король.
Британцы считали, что это очень мило. Пол Чэнселлор из Бостона, штат Массачусетс, считал, что это полный идиотизм. Что им стоит принести сюда несколько стульев? В общем и целом британцы ему нравились, но не в тех случаях, когда они демонстрировали свою эксцентричность.
Пол входил в личный штаб Монти. Многие считали, что такую честь он заслужил благодаря отцу-генералу, но это было неверное предположение. Пол действительно неплохо чувствовал себя в обществе старших офицеровотчасти благодаря отцу, но также и потому, что до войны Армия США была крупнейшим потребителем его продукции
(а его фирма производила учебные граммофонные записи, главным образом с курсами обучения иностранным языкам). Ему нравились в военных такие качества, как дисциплина, аккуратность и пунктуальность, но у него была и своя голова на плечах, и Монти полагался на нее все больше и больше.
Пол отвечал за разведку. Он был неплохим организатором, поставив дело так, что нужные Монти отчеты оказывались у него на столе в нужное время, наказывал тех, кто опаздывал, собирал совещания с ключевыми фигурами и от имени шефа подавал дополнительные запросы.
Он лично располагал опытом подпольной работы. В свое время он служил в американской разведке, Управлении стратегических служб, и находился на нелегальной работе во Франции и франкоговорящей Северной Африке (ребенком он жил в Париже, где его отец служил военным атташе в американском посольстве). Шесть месяцев назад Пол был ранен в перестрелке с гестапо в Марселе. Пуля оторвала большую часть левого уха, но от нее пострадала только его внешность. А вот вторая пуля раздробила правое колено, которое уже никогда не придет в норму, и именно по этой причине Полу пришлось перейти на канцелярскую работу.
По сравнению с опасной деятельностью на оккупированных территориях эта работа была легкой, но отнюдь не скучной. Они планировали операцию «Оверлорд», которая должна была положить конец войне. Пол был одним из всего нескольких человек, которые знали дату высадки, правда, гораздо больше людей могли об этом догадываться. Собственно, возможных дат было трив зависимости от приливов, морских течений, фаз луны и продолжительности светового дня. Для вторжения требовался день, когда луна поздно восходит, так как первые передвижения армии должны происходить под покровом темноты, но потом нужен лунный свет, когда первые парашютисты начнут прыгать с самолетов и планеров. Отлив на рассвете был нужен для того, чтобы разглядеть препятствия, которые Роммель расположил на побережье. Другой отлив, перед наступлением темноты, требовался для высадки войск второго эшелона. Все эти требования оставляли лишь узкое окно: флот мог отправляться в следующий понедельник, 5 июня, либо в следующий вторник или среду. Окончательное решение должно было быть принято в последнюю минуту (в зависимости от погоды) Верховным главнокомандующим союзников генералом Эйзенхауэром.
Три года назад Пол отчаянно стремился бы занять место в силах вторжения. Его одолевала бы жажда действий, положение домоседа его бы смущало. Теперь он стал старше и мудрее. Он уже выполнил свой долг: в школе он был капитаном команды, выигравшей чемпионат Массачусетса, но теперь он уже никогда не ударит по мячу правой ногой. Что еще важнее, он понимал, что его организационные таланты на войне важнее, чем умение метко стрелять.
Он был чрезвычайно рад тому, что входит в состав команды, планирующей крупнейшую за всю историю десантную операцию. Разумеется, он испытывал и беспокойство. Боевые действия никогда не развертываются в соответствии с планом (хотя Монтии в этом его слабое местосчитает, что у него получается по-другому). Пол знал, что любая его ошибкаописка, пропущенная деталь, не проверенное дважды разведсообщениеприведет к гибели солдат союзников. Несмотря на громадную численность сил вторжения, боевые действия могут развернуться по-разному, причем малейшая ошибка может изменить баланс.
Сегодня на десять утра было назначено пятнадцатиминутное совещание, посвященное французскому Сопротивлению. Это была идея Монти, который придавал деталям исключительное значение. По его мнению, чтобы выиграть сражение, надо не ввязываться в него до тех пор, пока не будут сделаны все необходимые приготовления.
Без пяти десять в зал вошел Саймон Фортескьюодин из руководителей МИ-6, секретной разведывательной службы. Этот высокий мужчина в костюме в полоску держался весьма уверенно, но Пол сомневался, что он действительно разбирается в вопросах нелегальной работы. За ним вошел Джон Грейвс, нервного вида государственный служащий министерства экономической войныправительственного учреждения, курировавшего работу УСО. На Грейвсе была обычная форма чиновника с Уайтхоллачерный пиджак и серые брюки в полоску. Пол нахмурилсяГрейвса он не приглашал.
Мистер Грейвс! резко сказал он. Я не знал, что вас к нам приглашали.
Через секунду я все объясню, сказал Грейвс. С озабоченным видом он уселся на школьную скамью и раскрыл портфель.
Пол был раздраженМонти не терпел сюрпризов. Тем не менее Пол не мог просто так вышвырнуть Грейвса из помещения.
Через мгновение туда вошел Монти. Это был маленький человек с острым носом и редеющими волосами. Лицо с коротко подстриженными усами было изборождено глубокими морщинами. Ему было пятьдесят шесть лет, но выглядел он старше. Полу он нравился. Монти был настолько педантичен, что некоторых людей это раздражало и они называли его «старухой». Но Пол считал, что подобная дотошность как раз и спасает человеческие жизни.
Вместе с Монти вошел американец, которого Пол не знал. Монти представил его как генерала Пикфорда.
Где этот парень из УСО? глядя на Пола, резко спросил Монти.
Боюсь, что его вызвали к премьер-министру, ответил Грейвс. Он шлет свои глубокие извинения. Надеюсь, я смогу быть вам полезным
Я в этом сомневаюсь, холодно заметил Монти.
Пол внутренне застонал. Это прокол, в котором обвинят именно его. Однако здесь было кое-что ещебританцы играли в какую-то игру, смысла которой он не понимал. Он внимательно смотрел на присутствующих, пытаясь уловить хоть какие-то намеки.
Уверен, что смогу заполнить пробелы, спокойно сказал Саймон Фортескью.
Монти казался взбешеннымон обещал генералу Пикфорду брифинг, и вот ключевая фигура отсутствует. Тем не менее он не стал терять время на упреки.
В предстоящей битве, без дальнейших предисловий заговорил он, самый опасный момент нас ожидает вначале. Странно, что он говорит об опасных моментах, подумал Пол. Обычно у него выходит так, словно все будет происходить с точностью часового механизма. В течение дня мы будем висеть на скале, держась за нее кончиками пальцев. Или двух дней, подумал про себя Пол. Или недели. Или даже больше. Противнику это предоставляет прекрасные возможности. Ему нужно будет лишь прищемить нам пальцы каблуком.
Как просто, подумал Пол. Операция «Оверлорд» была крупнейшей за всю историю человечества: тысячи кораблей, сотни тысяч военнослужащих, миллионы долларов, десятки миллионов патронов. От ее исхода зависит будущее мира. Тем не менее все эти силы можно легко нейтрализовать, если в первые несколько часов дела пойдут плохо.
Все, что мы сможем сделать, чтобы замедлить ответные действия противника, будет иметь решающее значение, закончил Монти и посмотрел на Грейвса.
Ну, УСО, а именно секция Ф, располагает во Франции более чем сотней агентовсобственно, там находятся практически все наши люди, начал Грейвс. И за ними, естественно, стоят тысячи бойцов французского Сопротивления. За последние недели мы сбросили им многие сотни тонн оружия, боеприпасов и взрывчатых веществ.
Вот ответ бюрократа, подумал Пол; он ухитрился сказать обо всем и одновременно ни о чем. Грейвс собирался продолжить, но Монти прервал его, задав ключевой вопрос:
Насколько это будет эффективно?
Государственный служащий замялся, вместо него поспешил высказаться Фортескью.
Мои ожидания весьма скромные, сказал он. Деятельность УСО дает весьма нестабильные результаты.
Пол понимал, что здесь существует свой подтекст. «Старые» профессиональные разведчики из МИ-6 ненавидели новичков из УСО с их залихватским стилем. Когда силы Сопротивления атаковали немецкие объекты, гестапо сразу же активизировало свою деятельность, из-за чего в руки гестаповцев иногда попадали люди из МИ-6. Здесь Пол был на стороне УСОвойна и заключается в том, чтобы наносить удары по врагу.
Похоже, это какая-то игра. Бюрократическая свара между МИ-6 и УСО.
Каковы же конкретные основания для вашего пессимизма? спросил Монти.
Возьмем хотя бы вчерашнее фиаско, тут же ответил Фортескью. Когда группа Сопротивления под командованием офицера УСО атаковала телефонный узел возле Реймса.
Думаю, наша задача состоит не в том, чтобы атаковать телефонные узлымы сами сможем их использовать, если вторжение будет успешным, впервые заговорил генерал Пикфорд.
Вы совершенно правы, сказал Монти. Однако для Сан-Сесиля мы сделали исключение. Это узел доступа для новой кабельной трассы в Германию. Через это здание проходит большая часть телефонного трафика между Верховным командованием в Берлине и немецкими силами во Франции. Его уничтожение не нанесет нам большого вредамы ведь не собираемся звонить в Германию, но нарушит вражеские коммуникации.
Они переключатся на беспроводную связь, сказал Пикфорд.
Именно так, сказал Монти. И тогда мы сможем читать их сообщения.
Благодаря нашим шифровальщикам в Блетчли, вставил Фортескью.
Пол был в числе тех немногих, кто знал, что британская разведка вскрыла немецкие коды и может читать многие вражеские радиосообщения. МИ-6 очень этим гордилась, хотя, по правде говоря, она была особенно ни при чемвсю работу проделала временная группа математиков и любителей кроссвордов, многие из которых в обычное время были бы сразу арестованы, как только попали в штаб-квартиру МИ-6. Сэр Стюарт Мензис, глава МИ-6 и любитель верховой охоты на лис, ненавидел интеллигентов, коммунистов и гомосексуалистов, в то время как Алан Тьюринг, математик, возглавлявший группу дешифровки, был сразу и тем, и другим, и третьим.
Тем не менее Пикфорд был прав: если немцы не смогут пользоваться телефонными линиями, им придется использовать радио, и тогда союзники будут знать, о чем они говорят. Уничтожение телефонного узла в Сан-Сесиле дало бы союзникам решающее преимущество.
И все-таки операция закончилась неудачей.
Кто там был старшим? спросил Монти.
Я еще не видел полного отчета начал Грейвс.
Могу вам это сказать, вмешался Фортескью. Майор Клэре. Он сделал паузу. Девушка.
Пол слышал о Фелисити Клэре. Среди узкого круга людей, посвященных в секреты тайной войны союзников, ее имя стало почти легендарным. Она провела во Франции на нелегальном положении дольше, чем кто-либо другой. Ее кодовое имя было «Пантера», и говорили, что она передвигается по улицам оккупированных городов так же бесшумно, как и эта опасная кошка. Также говорили, что это хорошенькая девушка с каменным сердцемона убила уже не одного врага.