Благодарю тебя.
Ганнон оставил их. Прошел по краю поляны, но грибов не нашел. Квинт и Аврелия не глядели на него, и он углубился в лес. Звуки их голосов стали глуше, а потом и вовсе пропали. Солнце едва пробивалось сквозь плотную листву, покрывая землю под ногами неровными пятнами света. Было душно. Увидев Ганнона, птицы стали перелетать с ветки на ветку, тревожно крича. Вскоре юноша ощутил себя единственным существом во всем этом мире. Свободным. И тут же на его ногах брякнули кандалы, возвращая к реальности. Ганнон выругался. Даже если он попытается сбежать, далеко не уйдет. Как только оповестят Агесандра, тот спустит охотничьих псов, и те сразу же его найдут. Кроме того, он в долгу перед Квинтом. Вздохнув, Ганнон вернулся к сбору грибов.
Ему повезло. Спустя четверть часа он вернулся на поляну с полной корзиной.
Аврелия первой увидела его.
Здорово! вскричала она, бросаясь к нему. Вот эти грибы с тонкой ножкой и плоской шляпкойобъедение, когда пожаришь. Может, потом попробуешь.
Благодарю тебя, с улыбкой ответил Ганнон.
Квинт поглядел на корзину, но ничего не сказал.
Побежали к ручьюпредложил он. Можно остудиться прежде, чем возвращаться домой.
Хихикая, Аврелия направилась к дальнему краю поляны, откуда доносилось журчание воды.
Эй! крикнул Квинт. Так нечестно!
Аврелия не ответила, и он побежал следом за ней.
Ганнон с завистью поглядел на них, вспоминая, как так же бегал наперегонки с Суниатоном. Но спустя мгновение его взгляд упал на два деревянных меча, оставшихся на земле неподалеку. Рядом лежали лук и колчан Квинта. Даже не думая, Ганнон подошел и подобрал гладий. Как и говорила Аврелия, держать его было неудобно, но карфагенянину было все равно. Крепко ухватив рукоять, он сделал несколько выпадов. И естественным образом представил себе, как ткнул бы этой штукой в живот Агесандру.
Что ты делаешь?
Ганнон едва не подпрыгнул. Обернулся и увидел Квинта, с которого каплями стекала вода. Тот с подозрением наблюдал за ним.
Ничего пробормотал Ганнон.
Рабам запрещается брать в руки клинки! Брось!
С большой неохотой юноша выпустил меч из руки.
Квинт подобрал его.
Не сомневаюсь, ты уже думал, как убить нас всех, пока мы спим, жестко сказал он.
Никогда! возразил Ганнон. «Агесандрадругое дело», подумал он. Я дважды обязан тебе жизнью. Я такого никогда не забуду.
Квинт был неумолим:
Я купил тебя в первую очередь потому, что этого не хотел Агесандр. А насчет того, когда он тебя побил, то серьезно покалечить рабабольшая растрата.
Возможно, пробормотал Ганнон. Но если бы не ты, меня уже не было бы в живых.
Квинт пожал плечами.
Даже не думай, что тебе когда-нибудь удастся отплатить мне за это. Здесь не так-то много опасностей. Он показал на мешок. Бери его. Я нашел хорошее место на берегу ручья, чтобы поставить силки.
Склонившись так, чтобы Квинт не видел угрюмого выражения его лица, Ганнон повиновался. «Будь проклят этот римлянин и его самодовольство, подумал он. Надо было просто сбежать». Но в нем все еще жила гордость. Долгон и есть долг.
Квинт и Аврелия ухитрились еще три раза прогуляться на поляну, пока спустя неделю не вернулся Фабриций. Атию так обрадовали полные корзины грибов, что Квинт убедил ее каждый раз отпускать с ним и сестрой нового раба. Ганнон с радостью подчинился. Аврелия вела себя доброжелательно, да и Квинт постепенно менял к нему свое отношение. Нет, никакой дружбы не было, да и не могло быть, но больше юный римлянин не вел себя так высокомерно. Может, потому, что узнал о чувстве долга, о котором рассказал ему Ганнон
Хотя возвращение Фабриция домой и означало, что их тайные прогулки прекращаются, Ганнон с радостью узнал, что хозяин скоро снова вернется в Рим. Подслушивая разговоры семьи во время подачи еды, он узнал, что дебаты в Сенате по поводу Ганнибала идут постоянно. Некоторые фракции предлагали начать переговоры с Карфагеном, другие же требовали немедленного объявления войны.
Это дело привлекает куда больший интерес, чем дочка благородного гражданина из сельской местности на выданье, признался Атии Фабриций.
Аврелия едва смогла скрыть радость, но мать поджала губы.
Никого подходящего не нашел? спросила она.
Нашел, предостаточно, попытался успокоить ее Фабриций. Просто на это нужно время, вот и все.
Я хочу знать самых лучших из них, заявила Атия. Могу написать их матерям, какие из них еще живы. Устроить встречу.
Хорошая мысль, кивнув, согласился Фабриций.
«Пусть это продолжается целую вечность! взмолилась Аврелия. А я тем временем буду тренироваться с Квинтом». Для нее было истинным счастьем почувствовать, с какой легкостью она овладевает искусством боя на мечах. Ей хотелось тренироваться как можно чаще, пока это еще возможно.
А вот реакция брата была совершенно противоположной.
Когда ты вернешься? мрачно спросил он отца.
Не знаю. Может, это займет недели. К Сатурналиям точно буду дома.
Но до них не один месяц! в ужасе воскликнул Квинт.
Ну, не до скончания веков, ответил Фабриций, хлопнув его по плечу. В любом случае весной ты уже начнешь учиться в армии.
Квинт хотел было возразить, но вмешалась Атия.
Дела твоего отца куда важнее, чем твои тренировки с гладием. Будь рад, что он хоть сейчас с нами.
Квинт неохотно умолк.
Наклонившись друг к другу, их родители начали о чем-то тихо переговариваться.
«Наверное, о потенциальных женихах, с яростью подумала Аврелия и толкнула Квинта ногой под столом. Сможем чаще ходить на поляну тренироваться», сказала она брату одними губами. Когда тот приподнял брови, она повторила и изобразила рукой выпад мечом.
Квинт наконец-то понял, и печаль на его лице сменилась радостью.
Ганнон лишь надеялся, что Квинт и Аврелия продолжат брать его с собой. Пока он с ними, Агесандр ничего ему не сделает. Кроме того, прогулки ему нравились.
Неужели ты думаешь, что это хорошая мысль? спросила Атия, когда дети ушли.
Что ты имеешь в виду? скорчив мину, спросил в ответ Фабриций.
Ты же сам сказал, что сейчас никто из подходящих семей не ищет себе невесту.
И?
Может, подождать месяцев шесть или даже год?
Фабриций нахмурился еще сильнее.
А какой в этом смысл? Только не говори, что ты передумала.
Я
Так и есть!
Ты помнишь, Фабриций, причину, по которой мы с тобой поженились? тихо спросила она.
Конечно помню, ответил тот, и на его лице мелькнуло виноватое выражение.
Тогда, наверное, очень удивительно, что я не без труда решилась на то, чтобы заставить Аврелию выйти замуж по договоренности, против ее воли?
Мне это тоже нелегко далось, возразил Фабриций. Но ты знаешь, почему я так поступаю.
Атия вздохнула.
Я пытаюсь возвысить нашу семью. Но не смогу сделать это с тем огромным долгом, который висит у нас на шее.
Ты всегда можешь попросить о помощи Марциала.
Может, я и должен заимодавцу из Капуи тысячи дидрахм, но гордость у меня еще осталась! возразил Фабриций.
Он не станет думать о тебе хуже из-за этого.
Плевать! Я больше в глаза ему смотреть не смогу!
Ты же не проиграл деньги в кости или на гонках колесниц! Средства понадобились тебе из-за той ужасной засухи, два года назад. Нет никакого позора в том, чтобы сказать ему, что у нас нечего было продать.
Марциал не селянин, с грустью заметил Фабриций. Он бы понял, если бы у меня были проблемы с домом, но это
Ты можешь попытаться, проворковала Атия. В конце концов, он же твой старый товарищ.
Хуже нет, чем брать взаймы у друзей. Я этого не сделаю, жестко поглядев на жену, сказал Фабриций. Если мы не хотим в течение следующей пары лет потерять виллу, нам остается только выдать Аврелию за мужчину из богатой семьи. Сам по себе этот факт заставит заимодавца держаться от нас подальше.
Возможно, но деньги от этого из воздуха не появятся.
Нет, но если боги будут милостивы, я снискаю на предстоящей войне больше признания, чем на предыдущей. А когда она кончится, получу пост местного магистрата.
А если нет?
Фабриций моргнул.
Тогда он достанется Квинту. При надлежащей поддержке он легко выслужится до трибуна. А ежегодное жалованье на этом посту такое, что наши долги покажутся каплей в море. Наклонившись, он уверенно поцеловал жену. Понимаешь? Я все уже обдумал.
У Атии больше не было сил возражать. Она не могла заставить Фабриция пойти к Марциалу и не могла придумать другого плана. Женщина храбро улыбнулась, стараясь не думать о возможной неудаче. Что, если Фабриций не вернется с войны? Что, если Квинт не сможет получить пост трибуна?
В последующие недели брат с сестрой ходили на поляну ежедневно. Довольная постоянно поступающими на кухню грибами, орехами, а иногдаи подстреленным Квинтом оленем, Атия не возражала. А поскольку Аврелия поручила Ганнону таскать всю поклажу, то и ему было позволено постоянно сопровождать их. К удивлению карфагенянина, мастерство Аврелии во владении гладием постепенно росло, и со временем Квинт начал учить ее пользоваться щитом. А вскоре взял с собой и два настоящих меча.
Это, чтобы ты почувствовала, что значит держать в руках настоящее оружие, сказал он, давая Аврелии один из клинков. Хватит с меня игрушек.
Ганнон с нескрываемым удовольствием поглядел на длинное, с прогибом между краем и серединой лезвие в руке Аврелии. Оно не особо отличалось от того меча, который был у него в Карфагене.
Увидев его интерес, Квинт нахмурился.
Знаешь, как таким пользоваться?
Ганнон рывком вернулся в реальность.
Да, против воли пробормотал он.
Как так?
Отец меня учил, ответил Ганнон, намеренно не упоминая братьев.
Он воин?
Был, солгал Ганнон. Чем меньше Квинт знает, тем лучше.
Он воевал в Сицилии?
Ганнон нерешительно кивнул.
Квинт с удивлением поглядел на него.
И мой тоже. Несколько лет прослужил в кавалерии. Отец говорил, что твой народдостойные враги, вот только достойного командира у них нет.
«Не теперь, восторженно подумал Ганнон. Ганнибал Барка изменит все». Заставив себя, он лишь пожал плечами.
Возможно.
Квинт уже открыл рот, чтобы задать следующий вопрос.
Давай тренироваться! прервала его Аврелия.
К облегчению Ганнона, этот разговор закончился. Квинт прислушался к словам сестры, и они начали аккуратно спарринговать с гладиями в руках.
Ганнон пошел проверить силки. Вскоре он заметил в стороне от поляны след кабана и поспешил обратно, чтобы сообщить об этом. За отменный аромат мясо кабанов очень ценилось. Но этих, скрытных по сути своей, животных было сложно найти. Возможность добыть такую ценную дичь упускать было нельзя. Новость сразу же заставила Квинта прекратить тренировки с Аврелией. Убрав гладии в ножны, юноша закатал их в одеяло и сунул в мешок.
Пошли! крикнул он, взмахивая рукой, в которой уже держал лук.
Аврелия поспешила следом за молодыми людьми. Она ничуть не меньше хотела добыть кабана и притащить его домой.
Сотня шагов, и Ганнон начал отставать.
Я не могу идти быстрее, объяснил он юным римлянам, которые с нетерпением глянули на него.
Мы можем прекратить погоню, недовольно сказал Квинт. Или ты просто останешься тут.
Надо отдать ему должное, при этих словах он покраснел.
Но Ганнон сжал кулаки. «Я же этот проклятый след нашел, а не ты», подумал он.
Повисла неловкая тишина.
Я могу помочь, внезапно сказала Аврелия.
Она вытащила из-под одежды небольшую связку ключей и, встав на колени сбоку от Ганнона, потыкала ими по очереди в кандалы карфагенянина, пока не нашла нужный.
Ты понимаешь, что делаешь? возмущенно спросил Квинт.
Аврелия не обратила никакого внимания на слова брата. Широко улыбнувшись Ганнону, она отстегнула второе кольцо, при этом не смогла удержаться от мысли, что юноша похож на греческую статую атлета.
Ганнон, не веря глазам, поднял одну ногу, потом другую.
Клянусь бородой Баал Хаммона, как же здорово!
Как, во имя Гадеса, ты их заполучила? спросил Квинт, подходя к молодым людям.
Аврелия просто светилась от гордости.
Сам знаешь, как Агесандр вечерами любит выпить. И очень часто потом спит до Бесперы, первой стражи. Мне было достаточно подобраться к нему и сделать восковые слепки с каждого. А потом сходить к кузнецу и сделать копии. Я сказала ему, что это ключи от отцовских сундуков, и дала пару монет, чтобы он никому не рассказывал.
Глаза Квинта расширились, но он все равно был не рад.
Зачем ты это сделала?
Аврелия не хотела сознаваться в истинной причине, по которой она освободила Ганнона от кандалов. Она их просто ненавидела. Большинство рабов получали право ходить без цепей спустя годы службы, когда хозяева сочтут, что они уже не помышляют о побеге. Но некоторым такое доверие не оказывали никогда. Естественно, Агесандру не составит труда убедить Фабриция, что Ганнон как раз из таких.
На такой случай, как сегодня, с вызовом сказала она. Чтобы мы смогли нормально охотиться.
Он же сбежит! вскричал Квинт.
Нет, не станет, с горячностью возразила Аврелия и посмотрела на Ганнона. Ты же не станешь?
Растерявшись в такой странной ситуации, ошеломленный действиями Аврелии, Ганнон едва смог ответить.
Н-нет, конечно нет запинаясь, сказал он.
Вот! торжествующе сказала брату Аврелия.
И ты веришь? Он же раб!
Глаза Аврелии сверкнули.
Ганнону можно доверять, Квинт, и ты это знаешь!
Ее брат мгновение смотрел ей в глаза.
Очень хорошо, проговорил он наконец и, поглядев на раба, спросил:Дашь слово, что не сбежишь?
Клянусь. Да будут в этом свидетелями Танит и Баал Хаммон, Мелькарт и Баал Сафон, твердо ответил Ганнон.
Если ты солгал, я сам тебя поймаю, пробормотал Квинт.
Отлично, ответил Ганнон, не отводя взгляда.
Римлянин слегка кивнул.
Тогда вперед.
Наслаждаясь возможностью бежать, впервые за много месяцев, Ганнон сорвался с места туда, где видел след кабана. Конечно, юноша думал о побеге, но клятву, которую он только что дал, никак нельзя нарушить.
Но, к их разочарованию, кабан куда-то улизнул. Прошел час, а они так и не увидели зверя. След привел их туда, где лес редел, уходя вверх по склону горы, и постепенно уступал место камню. Большие участки скальной породы под ногами сводили шансы найти зверя к минимуму.
Квинт поглядел на темнеющее небо и выругался.
Скоро придется прекратить погоню. Мне не улыбается ночевать здесь. Давайте разойдемся в стороны. Думаю, это лучшее решение.
Аврелия пошла влево от Квинта, а Ганнон медленно двинулся вправо. Не отрывая взгляд от земли, он проделал уже добрых пару сотен шагов, но так ничего и не увидел. Поглядел на склон горы. Скалы покрывала лишь короткая жесткая трава. Это еда для коз и овец, не для кабанов.
Ганнон нахмурился. Впереди и выше, за торчащими тут и там соснами и можжевельником, он увидел небольшой деревянный домик. Из дыры в крыше неспешно подымался дымок. Вокруг домика были плетеные заборы, судя по всемузагоны для овец. Ганнона это не удивило. Как и у большинства землевладельцев, стада Фабриция были с весны на удаленных пастбищах, их охраняли жившие там же пастухи и собаки. Простенькие хижины и загоны для животных были повсюду, защищая пастухов от плохой погоды, а стадаот хищников, например, волков. Но, к своему удивлению, Ганнон услышал блеяние. Поглядел на небо. Загонять стадо с пастбища рановато. Он бросил взгляд на Квинта, который все еще искал следы кабана. Вдалеке заметил Аврелию; похоже, девушку, тоже ничего не насторожило.
Ганнон уже хотел было тихо свистнуть, но что-то его остановило. Вместо этого он неторопливо побежал к римлянам.
Увидев подбегающего раба, Квинт обрадовался.
Что-то видел?
Вон там, наверху, овцы уже в загоне, сообщил Ганнон. Рановато, так ведь?
Квинт прикрыл глаза рукой и взглянул наверх.
Во имя Юпитера, ты прав, признал он, недовольный тем, что не заметил этого первым. Там пастухом Либон. Добросовестный, от работы не отлынивает.
У Ганнона сжало живот.
Скверно, сказал Квинт, скидывая мешок и вытряхивая на землю содержимое. Раскатал плащ, аккуратно заткнул себе за пояс один из гладиев, другой отдал только что подошедшей Аврелии.