Все прекрасно. Мы попросим, чтобы пришли и заново убрали номер.
Как по-французски «лобковые волосы»?
Я до сих пор не знаю. Мне никогда не попадалось это выражение. Во всяком случае, редко.
Я бы сказал: «Nettoyer tous les cheval intimes, sil vous plaît».
Cheveux. «Cheval» означает «лошадь». Она взяла меня за руку. Ладно. Все равно мы здесь долго не пробудем.
Это место ночевки.
Совершенно верно. Место ночевки.
Я сел на кровати:
Тогда, пожалуй, нам пора идти.
Нет, давай закроем глаза. Вот так. Она положила голову мне на плечо, наши ноги свешивались с края, как с берега реки. Дуглас!
Мм?
Я о том разговоре.
Хочешь обсудить сейчас?
Нет-нет, я хотела сказать, что мы в Париже, день прекрасный, мы вместе одной семьей. Давай не будем говорить об этом. Давай подождем до конца отпуска.
Ладно. Я согласен.
Примерно так осужденному на казнь, получающему свою последнюю трапезу, напоминают, что хотя бы чизкейк вкусный.
Мы вздремнули. Через четверть часа пришла эсэмэска от сына из соседней комнаты и разбудила нас; он сообщал, что намерен «заниматься собственными делами» до ужина. Мы сели, потянулись, потом почистили зубы и ушли. У стойки администратора я заговорил на французском, изобилующем таким большим количеством ошибок, догадок и неверно произнесенных слов, что это получился почти новый диалект; я поставил в известность дежурного клерка, что я сокрушен, но в нашей просоленной спальне полно чужих лошадей, после чего мы шагнули в Париж.
33. À la recherche du temps perdu
Конни все смеялась, пока мы переходили из Седьмого округа в Шестой по солнечной стороне улицы Гренель.
Где, скажи на милость, ты учил французский?
Я его вроде как сам придумал. А что не так?
Всёслова, произношение, синтаксис. Ты совершенно запутался во всех этих «кескесэ». «Что это возможно что это такси в отель отвезти нас?»
Наверное, я не изучал язык, как ты
Я не изучала его! Я училась на слух, у французов.
У французских парней. Девятнадцати лет.
Совершенно верно. Я выучила «не так быстро» и «ты мне нравишься, но как друг». Я выучила «можно сигаретку?» и «обещаю, что буду тебе писать». Ton cœur brisé se réparera rapidement.
Что означает?..
Твое разбитое сердце скоро залечится.
Полезные выражения.
Полезные, когда тебе двадцать один. Сейчас от них толку мало, сказала она, и это последнее замечание повисло на секунду в воздухе, так мы достигли Сен-Жермен.
Когда мы с Конни впервые здесь оказались (в те дни мы упоминали о «грязных выходных» без всякой иронии), у нас голова кружилась от Парижа, мы пьянели от красоты города, мы пьянели друг от друга, а кроме того, довольно часто, были пьяны в прямом смысле слова. Париж был таким парижским. Меня очаровывала чудесная непохожесть всегонезнакомые шрифты, название брендов в супермаркете, размеры кирпичей и плит на мостовой. Дети, совсем еще маленькие ребятишки, а так бойко болтают по-французски! Столько сыра, и ни один из них не называется чеддер, а еще орешки в салате. А какие стулья в Люксембургском саду! Сколько в них изящества и элегантности, не сравнить с продавленным шезлонгом. Багеты! Или «французские палки», как я тогда их называл, забавляя Конни. Мы увезли на самолете целые охапки багетов, со смехом запихивая их в ящики над головой.
Но филиал «Боди шоп» одинаков во всем мире, а бульвар Сен-Жермен, как иногда кажется, расположен недалеко от Оксфорд-стрит. Похожесть, глобализация, дешевые туры, обыкновенная усталость притушили наши ощущения от всего иностранного. Город выглядел более знакомым, чем нам хотелось бы, и пока мы шли молча, нам казалось, что потребуется какое-то усилие, чтобы вспомнить, как нам было здесь весело когда-то и как, возможно, еще будет.
Аптеки! Зачем им столько аптек? насмешливо поинтересовался я. Как они все выживают? Судя по их количеству, можно подумать, что в стране постоянная эпидемия гриппа. У нас на каждом углу продают телефоны, у французовлекарства!
Она по-прежнему молчала. Пересекая боковую улочку, я заметил, что в канавах быстро течет вода, а стратегические трубы заблокированы мешками с песком. Меня всегда поражало именно это новшество в городской гигиене, видимо присущее только Парижу.
Они как будто спускают воду из огромной ванны, сказал я.
Да, ты так говоришь каждый раз, когда мы сюда приезжаем. Насчет аптек тоже.
Разве? Я даже не сознавал, что говорил это прежде.
Как по-твоему, сколько раз мы здесь бывали?
Не знаю. Пять или шесть.
Назовешь все?
Конни задумалась, нахмурившись. У нас обоих в последнее время ухудшается память, усилие, с которым мы вспоминаем какое-то имя или случай, становится почти физическим, от него устаешь, как от уборки на чердаке. Особенно часто из памяти ускользают имена собственные. Следующими пойдут наречия и прилагательные, пока не останутся одни местоимения и глаголы в повелительном наклонении. Ешь! Гуляй! Спи! Ешь! Мы прошли булочную.
Глядифранцузские палки! воскликнул я и подтолкнул ее локтем; Конни не поняла. Когда мы впервые приехали в Париж, я сказал: «Давай купим несколько французских палок», а ты рассмеялась и заявила, что я провинциал. Я сказал, что так их называла моя мама. Отец считал их варварскими. «Сплошная корка!»
Похоже на твоего отца.
Когда мы впервые приехали с тобой в Париж, то купили сразу штук двадцать и повезли домой на самолете.
Помню. Ты еще ругал меня за то, что я отгрызала горбушки.
Уверен, что я тебя не ругал.
Ты говорил, что багеты от этого черствеют.
Мы снова помолчали немного, свернув на юг в сторону Сены.
Интересно, что затеял Алби? спросила Конни.
Дрыхнет, наверное.
Тогда все в порядке. Это можно.
Либо дрыхнет, либо пытается понять, почему на подоконнике нет заплесневелых кружек. Наверное, до сих пор в отеле, прожигает сигаретами шторы. Обслуживание номеров! Принесите мне три банановые кожуры и переполненную пепельницу
Дуглас, именно для этого мы сюда и приехали, чтобы избежать подобных упреков.
Знаю. Знаю.
А потом она замедлила шаг и остановилась. Мы находились на улице Жакоб, напротив маленького и несколько обветшалого отеля.
Смотри. Мы здесь жили, сказала она, беря меня за руку.
Ты запомнила.
Ту поездкуда. Какой у нас был номер?
На втором этаже, угловой. Желтые шторы. Вон там.
Конни положила голову мне на плечо:
Наверное, нам следовало поселиться здесь.
Я думал об этом. Но решил, что будет немного странным: мы ведь теперь с Алби.
Нет, ему бы понравилось. Ты бы рассказал ему историю, он теперь достаточно взрослый.
34. Отель на улице Жакоб
Случилось это восемнадцать лет назад.
Приближалась годовщина со дня рождения нашей дочери, а вслед за ней, почти сразу, та, другая годовщина. Я знал, что в эти дни Конни придется трудно. Ее горе, как я успел заметить, накатывало волнами, и, хотя промежутки между гребнями удлинялись, вселяя надежду на то, что однажды наступит день, целый день, когда мы не вспомним о нашей дочери, очередной шторм был неминуем.
В своем обычном стиле, командно-запугивающем, я пытался с маниакальной оживленностью приободрить Конни; щебетал без перерыва, как утренний диджей, беспрестанно названивал ей с работы, старался при любой возможности обнять и ласково чмокнуть в макушку. Пустые сантиментынеудивительно, что она была грустная, вперемежку с короткими приступами ярости, когда, оставшись один, я от бессильной злобы бил кулаком в стену, потому что ничем не мог ей помочь. Да и себе тоже, потому как и я имел право на собственное чувство вины и горя.
Можно было бы ожидать, что там, где не справился я, помогут ее многочисленные верные друзья, но куда бы мы ни бросили взгляд, повсюду видели младенцев или карапузов на руках, и оба находили выставленную напоказ родительскую гордость почти невыносимой. В свою очередь, наше присутствие, видимо, смущало новоиспеченных родителей. Конни всегда пользовалась огромной любовью, всегда была популярна и весела, но случилось несчастье и люди, казалось, были им оскорблены, особенно когда оно уничтожало их собственную радость и гордость. Поэтому, ничего не обсуждая, мы спрятались в своем маленьком мирке, где и жили тихонько сами по себе. Гуляли, работали. По вечерам смотрели телевизор. Пили, быть может, излишне много, но не по той причине.
Разумеется, я считал, что другой ребенок мог бы стать нашим спасением. Я знал, что Конни жаждет снова забеременеть, и хотя мы не потеряли нашей любви и в некотором отношении даже стали еще ближе, все оказалось не так просто. Стресс и напряжение, связанные с попытками завести ребенка, описаны в литературе много-много раз. Под влиянием того, что произошло в общем, не стану вдаваться в детали, только скажу: злость, вина и гореплохие афродизиаки, и наша сексуальная жизнь, когда-то такая счастливая, переросла в угрюмое чувство долга. Она перестала доставлять удовольствие. Как, впрочем, и все другое.
Значит, Париж. Возможно, Париж весной нам поможет. Банальность, я знаю, и теперь, морщась, вспоминаю, сколько усилий мне стоило, чтобы сделать ту поездку идеальной; перелет первым классом, цветы и шампанское в номере отеля, сверхмодный и дорогой ресторан, где мне удалось заказать столик, все это еще в эпоху до Интернета, когда организация подобной поездки требовала докторантуры, не меньше, а также губительных для нервов телефонных разговоров на языке, которого, как мы выяснили, я не знал и не понимал.
Но город был прекрасен в начале мая, как ни странно, мы бродили по улицам в наших лучших нарядах и чувствовали себя как в кино. Днем мы побывали в Музее Родена, затем, вернулись в отель и пили шампанское, едва уместившись в крошечной ванне, а потом, хмельные, пошли в ресторан, который я заранее разведал, во французском стиле, но ненарочитом, спокойном, со вкусом. Не помню все, что мы говорили, зато помню, что ели: цыпленка с трюфелями под кожицей, какого мы никогда прежде не пробовали, и вино, выбранное наугад, оказавшееся таким вкусным, что вообще на вино не походило. Все еще пребывая в том сентиментальном фильме, мы держались за руки, протянув их через стол, а потом вернулись в наш номер на улицу Жакоб и занялись любовью.
После, засыпая, я вдруг заметил, что Конни плачет. Сочетание секса и слез собьет с толку кого угодно, и я спросил: что-то не так?
Тебе незачем извиняться, сказала она, и, повернувшись, я увидел, что она не только плачет, но и смеется. Как раз наоборот.
Что смешного?
Дуглас, мне кажется, мы сделали это. Я уверена.
Что сделали? Что мы сделали?
Я беременна. Я знаю.
Я тоже знаю, сказал я.
Мы лежали рядом и смеялись.
Разумеется, мне следует отметить, что никакого способа «узнать» не существует. Скажу больше, именно в тот момент, скорее всего, это было не так, поскольку гаметам требуется какое-то время, чтобы совместиться и образовать зиготу. Ощущения Конни были примером «предвзятости подтверждения»желания отдать предпочтение факту, который подтверждает то, во что мы хотим верить. Многие женщины заявляют, что якобы знают точно, будто они забеременели после секса. Но поскольку, как правило, это не так, они сразу забывают о своей уверенности. В тех редких случаях, когда они оказываются правы, они воспринимают сей факт как подтверждение некоего сверхъестественного, или шестого, чувства. Отсюда и предвзятость подтверждения.
Тем не менее две недели спустя тест на беременность подтвердил то, что мы оба уже «знали», а через тридцать семь недель на свет появился Альберт Сэмюель Петерсен и прогнал нашу тоску.
35. Лучик солнца
Ради всего святого, Алби!
Что за проблема?
Ну почему ты не хочешь пойти с нами?
У меня свои дела!
Но я заказал столик на троих!
Какая разница. Иди с мамой. Будете смотреть друг другу в глаза или еще что.
А ты чем займешься?
Поброжу немного, пофотографирую. Может быть, пойду послушать музыку.
Нам пойти с тобой?
Нет, па, это плохая идея. Прямо противоположная хорошей.
Но разве смысл этой поездки не в том, чтобы мы проводили какое-то время вместе, всей семьей?
Да мы почти все время проводим вместе, каждый день!
Но не в Париже!
Чем Париж отличается от дома?
Ну, если я должен отвечать на такие вопросы Ты хотя бы имеешь представление, сколько стоит это путешествие?
Вообще-то, если ты помнишь, я хотел поехать на Ибицу.
Ты туда не поедешь.
Ладно, тогда скажи, сколько все это стоит. Так сколько?
Не имеет значения.
Видимо, имеет, раз ты все время об этом заговариваешь. Назови мне сумму, раздели ее на три, я буду тебе должен.
Все равно, сколько бы ни стоило Я просто хотел, чтобы мы провели какое-то время одной семьей.
Увидимся завтра. Боже, па!
Алби!
Я увижу тебя утром.
Отлично. Ладно. Увидимся утром. Никаких валяний в постели. Ровно в восемь тридцать, иначе нам придется стоять в очереди.
Обещаю тебе, па, ни разу за весь этот отпуск я не расслаблюсь.
Спокойной ночи, Алби.
Au revoir. À bientôt. И еще одно, па
Что?
Мне понадобится немного денег.
36. Путеводитель
Ресторан, в котором мы когда-то вкушали знаменитого цыпленка, был закрыт по случаю ежегодного исхода парижан в жилища на берегах Луары, в Любероне, Миди-Пиренеях. Я всегда невольно восхищался дерзостью этой массовой эвакуации, немного похожей на ситуацию, когда хозяева приглашают гостей на ужин, а потом оказывается, между прочим, что у них другие планы. Вместо того ресторана мы отправились в местное бистро, настолько парижское, что напоминало декорации из ситкома; винные бутылки, едва различимые под каскадами свечного воска, записи Пиаф, ни дюйма стены без плаката, рекламирующего сигареты «Голуаз» или воду «Перрье».
Pour moi, je voudrais pâté et puis longlet et aussi lépinard. Et ma femme voudrait le salade et le morue, sil vous plaît.
Говядину и треску для мадам. Конечно, сэр. Официант ушел.
Когда я говорю по-французски, почему мне все отвечают по-английски?
Думаю, они подозревают, что ты не француз.
Но откуда они знают?
Для меня это загадка, рассмеялась она.
Если бы во время войны меня забросили за вражескую линию, как скоро я был бы разоблачен?
Подозреваю, что еще до того, как раскрылся парашют.
Тогда как ты
Я бы колесила по всей стране, незамеченная, взрывая мосты.
И соблазняя молодых механиков с завода «Ситроен».
Она покачала головой:
У тебя искаженное представление о моем прошлом. Все было не так. Не совсем так. А даже если и было, то не слишком весело. В то время я не была счастливой.
Так когда же ты стала счастливой?
Дуглас, сказала она, беря мою руку кончиками пальцев, не допытывайся.
К счастью, мы достигли теперь того возраста, когда нет необходимости постоянно поддерживать разговор. В перерыве между блюдами Конни читала свой роман, а я сверялся с путеводителем, проверяя часы работы Лувра и предлагая разные рестораны для завтрашнего обеда и ужина.
Мы могли бы просто погулять и найти где поесть, сказала она. Давай не придерживаться расписания. Конни не одобряла путеводителей, всегда их не любила. Почему ты хочешь приобрести чей-то чужой опыт? Зачем примыкать к толпе?
Она была права в том, что вокруг нас звучала сплошная английская и американская речь, а персонал, видимо, давал нам то, что мы ожидали.
Но еда, когда ее принесли, оказалась превосходная, с большим количеством соли и сливочного масла, что делает ресторанную еду такой вкусной; мы выпили немного больше вина, чем следовало, и достаточно коньяка, чтобы я забыл на время о желании моей жены двигаться дальше. Мы так развеселились к тому времени, когда вернулись в наш крошечный номер, что с легким удивлением, которое почему-то в последнее время стало неотъемлемой частью того, что произошло, мы занялись любовью.
Чужая сексуальная жизньвсе равно что чужой отпуск: ты радуешься, что кто-то хорошо провел время, но тебя-то там не было, и тебе вовсе не хочется смотреть их фотографии. В нашем возрасте излишние подробности утомляют, а в том, что касается секса, возникает и проблема выбора слов. Научная лексика при всей своей медицинской точности на самом деле не передает головокружительной напряженности и т. д. и т. п., и мне бы хотелось избежать сравнений или метафордолина, орхидея, сад, все в таком же духе. Разумеется, я также не намерен использовать весь набор бранных слов. Поэтому не буду вдаваться в детали, только скажу, что все получилось очень хорошо для обеих сторон и закончилось ярким чувством самодовольства, как будто мы убедились, что все еще способны сделать кувырок вперед. После мы лежали, переплетя конечности.