Ты меня с ней познакомишь?
Я делаю спазматическое движение горлом.
Как она папе, понравилась? Квартиру она содержала в идеальной чистоте. Я думала, тут конюшни будут. А так все аккуратно.
Через неделю папа отправлялся в свой ритуальный августовский отпуск. Мама не предъявляла претензий, почему я не ночую дома. И я мог безболезненно оставаться в квартире на Архитектора Власова. В полном одиночестве.
Ночами я лежал и думал. Как, как это все закончить? Я не могу с ней быть. Я не могу с ней не быть. Я не могу ее видеть. Я не мог ее не видеть. Ее фигуры, ног, бедер, талии. Подрезанных скул, сочных ярких губ. Это была патология. Я хотел ее больше, чем больше заставлял себя не хотеть ее.
Мне снится сон, что кто-то звонит в дверь, а я не в силах разорвать вуаль дремы в царстве сна, прорваться сквозь окутывающую паутину и открыть ее. С нечеловеческим усилием я встаю, не веря в сны, иду проверить дверь. Слышу шелест, шорох. Который час?
Открываю дверь и вздрагиваю: передо мной стоит Лита.
Алеша, я очень хотела тебя увидеть.
Я сплю.
Я боялась, ты уедешь рано. Я не могу без тебя
Я хочу спать.
Ты ложись и спи. А я посмотрю на тебя спящего пять минут и уеду.
Я поворачиваюсь, не закрыв дверь, и иду. Бесшумно щелкает замок. Я валюсь на кровать и начинаю сползать в дрему
Алешенька, можно я
Я не отвечаю, как будто сплю. Проходит мгновение, и вдруг я чувствую, как ее твердая грудь касается моей спины, а лобок упирается как бы нечаянно в бедро. И рука ласково опускается мне на бок.
Грудь скользит по моему телу немного вверх, немного вниз. Она начинает задыхаться. Рука уже соскользнула и гладит в низу живота. Я весь напрягаюсь: у нее такие нежные, изящные пальцы.
Она прижимается ко мне, судорожно сжимая мои плечи. Грудь вжимается в мои лопатки. Она отбрасывает одеяло. Жарко! Я думаю Ее рука берется неуверенно за мои белые трусики. Я не могу ничего сделать. Я слаб, я смертен, я баба, я женщина, я Рывок, и вдруг я чувствую, как голый воздух дико возбуждает мой орган, лаская мой обнаженный пах. Ее руки нежно берутся за него и начинают гладить. Пальцы подрагивают. Я слышу шорох шелка, и волоски ее лобка вминаются в мою кожу, бедро. И начинают тереться об Прерывающееся дыхание, задыхаясь, она шепчет:
Алешенька, я не могу без тебя, возьми меня возьми. Я сойду с ума без
Она безумно сжимает мой орган.
Дай его мне, дай
Я взрываюсь. Рывком переворачиваю ее на спину и рукой разламываю голые ноги. Ладонями сжимаю и разрываю две половинки снизу, я чувствую ее мягкую душистую влажность и бархат волосков своими пальцами. Она дергается бедрами, и, едва поймав ее на изломе, я вонзаюсь в нее, разрывая все внутри. Как от раскаленного клинка, вогнанного внутрь, она выгибается, замирает, вскрикивает. И я начинаю безумно всаживаться в ее вздрагивающие бедра, сжимая упругие половинки в своих ладонях.
Она кричит:
Пронзи, пронзи меня Любовь моя Мой любимый. А-а-а-а!..
Я делаю еще несколько озверевших, обезумевших движений и, забыв все, кончаю в нее. Ее тело спазматически бьется подо мной. В моих тисках, в моих объятиях.
Она лежит и безрассудочно шепчет:
Мой, мой, мой я так жаждала тебя. Я так мечтала
Ее цепкие руки судорожно стискивают меня, не отпуская. Она это шепчет в мое ухо (у меня очень чувствительные уши), а потом водит внутри языком.
И вдругя не верю, но он возбуждается опять. Я чувствую, как он растет, раздвигая ее губки и стенки. Как он сам начинает двигаться, сильней, быстрей, еще, еще. Мои бедра с дикой скоростью вжимаются между ее ног. Она взбрасывается мне навстречу. Как автоматная очередь, идут вонзания. Опять, снова, еще. Я сгреб ее талию в своих ладонях, пытаясь зажать извивающееся, выскальзывающее тело. В него в него, в нее
Да, да, да Хочу тебя, хочу, шепчет она страстно.
Мое лицо тычется в ее шею, губы сжаты. Без поцелуев Она вскидывает свою наковальню, где бьется дикий кузнец, наверх, чтобы освободить наконец это бешеное давление, и в этот момент мой молот рушится на нее, в ней, едва не разрывая все на куски и сливая две лавы воедино.
Гос-по-ди! слышу я дикий гортанный крик. И она теряет сознание.
Я дую ей в лицо. Как из далекого, далекого космоса она возвращается в реальность.
Алешенька, любовь моя, я не представляла, что так бывает. Ты не представляешь, что это за божественное чувство, неземное. Меня как будто унесло в другой мир. Как будто я ушла из своего сознания, потеряв его. Как ненужное, чтобы безумней ощутить.
Ты его потеряла.
Правда? Ты мой бог. Как я счастлива.
Это был наш первый, «взрослый» раз, думаю я. Она не отпускает меня в ванную и начинает ласкать снова мое тело. Она снова становится моей. Ее руки скользят по моей спине: ласково, призывно, нежно. Мое тело начинает двигаться, находясь самой слабой частью, которая может быть самой сильной, в ней. Темп начинает возрастать, ритм усиливаться. Ее тело бессознательно отвечает, все быстрей, быстрей. Мы находим какую-то странную комбинацию, в которой замыкаются наши органы, вонзающиеся друг в друга, и бьются тела. Восходя на самую вершину того, что принято считать блаженством. Ее сдавленный крик, мой рывок. Агония блаженства. Она опять теряет сознание.
Позже я бреду ванную, сажусь на край, и две слезы катятся по моим щекам. Как больно, что за переступившей черту (переступленную черту) не переступить. Но временно, сейчас, я сдался. Я, выиграв, проиграл. Я, получив, потерял.
Я моюсь в ванне и вспоминаю. Все, все
Она лежит, повернувшись обнаженным телом ко мне. И ждет.
Лита, я совсем забыл, ты не забеременеешь?
У меня через три дня должен начаться цикл.
Иди помойся. Я вздыхаю с облегчением.
Она быстро возвращается из ванной:
Я не могу без тебядаже минуты. Давай просто полежим, Алешенька. На улице жарко
Как будто это имеет какое-то значение к ее желанию полежать со мной.
Мы ложимся и неожиданно, бесцельно, бессмысленно засыпаем.
В вуали снов вторгается звонок.
Сыночек, как дела? Ты помнишь, я твоя мама?
Нет, забыл.
Она смеется. Который сейчас час?
Чем ты занимаешься?
Я сам не верю: спал.
Раньше такого с тобой не было. На улице жара говорит она, как будто это имеет какое-то отношение к тому, что я спал.
Лита беззвучно, еще во сне, спросонья, целует мои пальцы.
Звонила Ада Филипповна. Предлагала два билета на необычный просмотр: итальянский фильм, в полночь, в закрытом зале. Его должны один раз показать публике. Я, естественно, так поздно не пойду и подумала, что ты со своей девочкой, с редким именем, можешь захотеть. Ты же любишь кино.
А где билеты?
Их надо подъехать забрать у Ады Филипповны, это в центре, у них роскошная квартира прямо напротив Моссовета. Заодно посмотришь, как они живут.
Спасибо, мамуля.
И еще: она купила в специальном отделе ГУМа дубленку для своей дочери, но она ей маленькая. Ты же знаешь, ее муж директор трубопрокатного завода, и они пользуются «кремлевским» распределителем.
Все для народа!.. пошутил ни к чему я.
Она хочет ее продать и попросила меня помочь.
Мама могла свести скалы друг с другом, не то что продать дубленку.
Одна проблема: сорок четвертый размер, то есть должна быть изящная девушка. Я подумала: так как ты выбираешь самых изящных, то Она стоит всего сто восемьдесят девять рублей. Это неслыханная цена.
Я тебе перезвоню, можно?
Когда? Мне нужно сегодня дать ответ.
Скоро.
Я повесил трубку и почувствовал Литину грудь, касающуюся моей спины. Она проснулась
Ты хочешь пойти в кино в двенадцать ночи?
С тобой, Алешенька, хоть на край света. С тобой я все хочу.
В чем ты ходишь зимой?
В пальто, но оно уже не модное.
А ты хочешь быть модной?
Я хочу тебе нравиться.
У тебя уже была модная юбка Теперь мы ждем суда
Лита прижалась к моему плечу:
Можно я тебя поцелую?
Я не отреагировал.
Звонила знакомая мамы, она продает дубленку по своей цене.
Это невероятно. Я очень хочу, если ты не против. Я займу деньги у сестры.
Ее грудь приподнимается и ложится на мою.
Алеша
Она ложится всем телом на меня. Потом садится верхом.
Тебе так не тяжело?
С такой ношей, как ты, мне очень легко.
Она начинает гладить меня внизу и ласкать. Наши тела возбуждаются, они начинают хотеть друг друга.
К одиннадцати вечера мы приезжаем к памятнику Пушкина. Я остаюсь внизу, а Лита поднимается наверх, мерить дубленку. Она волнуется, подойдет ли она ей. Через пятнадцать минут выпархивает, счастливая, с большим пакетом в руках.
Просто чудо! Алешенька, я так признательна тебе, она как по мне сшита. Но я хочу, чтобы ты тоже посмотрел и одобрил. А то ты не захочешь зимой ходить со мной рядом.
Я задумалсяо зиме. Неужели мы будем ходить, рядом?..
Я должна завтра рассчитаться, если я беру, щебечет она.
Мы идем в малый зал на закрытый просмотр. И только там узнаем, что фильм называется «Альфредо, Альфредо», в котором играют Дастин Хофман и Стефания Сандрелли. Итальянская молодая звездочка играет девственницу, которая влюбляется с дикой, необузданной страстью и темпераментом. Когда она целует своего возлюбленного в аптеке, где она работает, то коробки, кремы, склянки вместе с полками валятся на пол. Когда, наконец, на лугу в горах она соблазняет его, от ее дикого крика страсти разбегаются стада овец с пастбища. Она была одержима идеей потерять свою девственность с женихомдо брачной ночи. Пламя, бушующее в ее стройном гибком телене давало ей возможности ни есть, ни пить. Одна, но пламенная страсть. Криком она сгоняла стаи птиц с веток и будила горные селения.
В два ночи мы, заряженные и насмеявшиеся, выходим из зала. Лита забывает, конечно, пакет, и в ужасе от моего взгляда, бежит назад. На ее счастье, он оказывается на месте, под креслом. Я сдерживаюсь невероятным усилием воли: та же безмозглость.
Когда я смотрю на тебя, я забываю обо всем, говорит в оправдание она.
Я собираюсь везти ее домой.
Алешенька, я очень хотела померить для тебя дубленку. За нее нужно завтра рассчитаться.
Я молчу. Я не переношу ее ветреность.
А можно я
Она вдруг хватает мою руку и целует ее. Наверное, так и с ее сумкой было: она сама забыла, и никто у нее не забирал
Мы едем на улицу Архитектора Власова. И всю ночь терзаем тела в соитии, стонах, движениях и оргазмах.
Меряет она дубленку только утромна голое тело. Дубленка шоколадного цвета и, как будто повторяет изгибы ее фигуры. (Она ей поразительно идет).
Тебе нравится? Она подходит близко и кладет мои руки себе на талию. Я чувствую запах свежего меха.
Алешенька?..
Да, опоминаюсь я.
Я рада, говорит она и сбрасывает ее на пол, прижимаясь бедрами ко мне. Я медленно поднимаю дубленку и кладу ее в кресло.
Извини, Алешенька. Я хочу тебя
Мамуля, большое спасибо за услугу.
Ада Филипповна говорит, что такой фигуры она еще не видела. Когда ты меня с ней познакомишь?
Я замерзаюв жаркий август.
Приезжайте вечером на обед, вместе. Я по тебе соскучилась.
Делать целый день нечего. Я еду один домой. В шесть вечера звонит Лита: она не верит и без ума от счастья, что я познакомлю ее с мамой. И она приедет в наш домна обед.
Лита привозит красивые цветы и дарит их маме. Мама влюбляется в нее примерно в первые тридцать секунд, как только видит ее входящей. И не отрывает глаз от нее целый вечер.
После полученной благодарности за покупку мама сказала:
Вам, наверно, нужны на зиму сапоги, чтобы они подходили к дубленке?
А откуда вы знаете? восхитительно наивно спрашивает Лита.
Сраженная окончательно невинностью и наивностью, мама улыбается.
Мой знакомыйдиректор обувного магазина на Смоленской. Позвонил сегодня и сказал, что они получили финские сапоги на танкетке. Но не замшевые, а велюровые! Это новая мода. Я подумала, что они вам могут идеально подойти.
Спасибо большое, я очень благодарна, что вы подумали обо мне.
Подъезжайте к нему завтра и выберите себе ваш цвет. Я его предупрежу.
Хорошо, если Алеша не против, я подъеду.
Мама щебетала:
Лита, мы с Адой Филипповной считаем, что у вас абсолютно великолепная фигура. Я таких не видела!
Лита слегка смущается, посмотрев на меня.
Лишь бы Алеше не разонравилась, тихо говорит она.
А что вы собираетесь делать летом, впереди еще целый август? Алеша никуда не хочет ехать, все ждет звонка от какого-то мужчины
Следователякогда будет суд.
Я еще не знаю, все зависит от У мамы есть двоюродная тетя, она живет в деревне, и мама хочет, чтобы я поехала молока попила, пожила на свежем воздухе. Алеша, а ты любишь деревню?
Я никогда в ней не был.
Это в Рязанской области, деревня Клепики, где недалеко Есенин родился.
И тогда мама подала эту идею, которая зажгла Литу, как свечу.
А почему бы вам вместе не поехать и не отдохнуть там?
Лита даже подпрыгнула со стула, уронив салфетку.
Алешенька!.. A-а можно?
Потянула она «а». И посмотрела на меня так, что моя мама улыбнулась.
Если бы на меня так смотрелина край света поехала!
Мама сказал я.
Хорошо, тебе решать.
Потом мы пили чай с вкусными шоколадными конфетами. Из большого шоколадного набора. Я подумал, что подумал бы папа
Она целуется с мамой на прощание, мы выходим. И первое, что я вижу, дом. Напротив. Лита как ни в чем не бывало ни на что не обращает внимания. Как будто начисто все забыла. Как будто и не случилось ничего. Всего того, что случилось. Хотя это ее первый приезд сюда. После того что случилось Я не хочу произносить слово «изнасилование». Мы выезжаем наверх. Я разворачиваюсь к набережной. В папиной машине я везу Литу.
Алешенька
Что теперь ты мне хочешь показатьдубленку?
Нет, свое тело. И твои
Что, следы?..
И еще какие! Я обожаю их, лишь бы ты их оставлял; и твои зубы, и твои губы, и всего, всего тебя.
Я поворачиваю на Воробьевские горы и еду на Профсоюзную.
Едва мы входим в квартиру, как раздается звонок. Лита идет в ванную.
Ну, сыночек, таких девушек я еще не видела у тебя. Эталучшая!
Я чуть не роняю трубку. Хотя понимаю, что Лита привлекала собой. Странно, она нравилась даже женщинам, обычно они не нравятся друг другу. Возможно, она была вне конкуренции.
Мама произносит в раздумье:
Интересно, какое впечатление она произвела на папу?
Я быстро прощаюсь, поблагодарив за обед, чтобы не дать времени ее разыгравшейся фантазии. Разыграться еще дальше
Лита выходит из ванной и как-то необычно смотрит на меня.
Что опять случилось?
Алеша у меня начался цикл.
Поздравляю.
Как жаль, по инерции говорит она, я думала
Что ты думала? Я не знал, что ты думать умеешь.
Так ничего.
Ты хочешь чай?
Мы садимся за стол: чай, вишневое варенье, вафельный торт. Она начинает меня упрашивать:
Алешенька, поедем отдохнуть на две недели. Там такой воздух, ты устал, тебе нужно отключиться от всего. Ты все время думаешь
Я и сейчас думаю.
Там уникальные грибы: подосиновики, лисички, маслята. Ты же любишь соленья. Я сама буду для тебя солить.
Я поперхнулся.
Спасибо, ты мне уже насолила.
Она чувствует каким-то животным инстинктом, когда можно, и уже сидит у меня на коленях, только чудом не опрокинув чашку с чаем.
Мы будем ходить гулять в лес. Я буду печь
Остановись. Ты считаешь, это удобно, молодой девушке приехать с парнем в деревню? Где каждая собака знает даже каждую кошку.
Я скажу, что ты мой жених!
Теперь была моя очередь: я чуть не опрокинул чашку с чаем.
Не пугайся так! Это только для деревенских, чтобы бабе Даше не было неудобно.
А твоя мама?
Она на тебя уже молится, и мед по устам течет, когда о тебе говорит.
С чего это?..
Я ей про тебя рассказывала. Какой ты умный. Алешенька, я тебя умоляю Я всю жизнь мечтала с тобой погостить в деревне.
Всю жизнь? Мы знакомы с начала этого года.
Она удивленно смотрит на меня:
А кажетсявсю жизнь
Когда?
Что когда, любовь моя? Свет очей моих
Ты хочешь ехать?
Хоть послезавтра. Я дам ей телеграмму. Там нет телефонов. Значит, ты согласен?! Она взлетает с моего колена в воздух.
Это ничего еще не значит, но она поняла, опять тем самым животным инстинктом почувствовала что я сдался.