«Неудобно», когда из канала течет, потому что болит. Не болтай глупости. Живей, ты мне не платишь за визит! Адам тщательно моет руки. Все-таки ты сын врача.
Он смотрит головку члена, давит, жмет, мнет и говорит, что ничего нет. Пока.
Адам, ты не дал мне договорить.
Наверняка что-нибудь умное скажешь, какое-нибудь открытие сделал?
Я был с ней всего один раз, полминуты. Я даже не кончил в нее. Сперма была на
С каких пор это мешает гонококкам пробраться в мужской канал, когда они облепляют стенки влагалища, куда ты «вошел» на полминуты
Я вздрогнул, явственно представив.
Ладно, не буду вдаваться в венерологические подробности, а то ты еще вырвешь мне на голову.
Значит, я не болен?
Но проколоться все равно надо, профилактически. А также привести партнершу, которая «наградила».
Как отстраненно, со стороны, звучит венерическая лексика.
Сколько времени это займет?
Начнем сейчас, придешь завтра и послезавтра. Через три дня будешь как новенький.
Но я не болен??
Ты хочешь дождаться, чтобы убедиться?! Поверь мне, это больнее, чем укол. Подожди, я принесу стерильные шприцы.
Он приносит:
Если тебе хочется верить, что ты не заражен, верь!
Он делает мне два разных укола, уколы я ненавижу.
Какое-то ощущение от этих уколов грязи и запачканности. Итак, я запятнан. Я больше никогда не смогу сказать себе: я никогда не болел. Сорвали печать. Больше того, я даже не узнаю: заразила она меня или нет.
Одевайся, спасибо за доставленное удовольствие созерцать твой стройный зад.
Адам, большое спасибо.
Так и быть, по старой дружбе, не поставлю тебя на учет!
Мы смеемся. Я одеваюсь.
Адам сколько я тебе должен за твое удовольствие, которое ты мне доставил?
Ты что, с ума со временем сошел? Придешь завтра ровно в два. Девушка-то красивая?
Не мне судить
Но в ближайшие дни не забирайся ни на кого, пока я не сделаю мазок и не проверю анализ мочи.
Ты по-прежнему пьешь армянский коньяк?
Это моя слабость, за неимением французского. Но тебе сейчас пить нельзя, надеюсь, ты это знаешь? Как сын врача. Ты не хочешь делать себе больно!
Как раз хочу, непонятно отвечаю я.
Поэтому угощать коньяком я тебя не буду!
Мы прощаемся, он протягивает мне руку, поколебавшись, я жму ее. И боюсь идти в туалет чтобы помыть руки. Я всего здесь боюсь, даже воздуха.
Лита, Лита
Я еду в Елисеевский гастроном в центре. Там работает бывшая девушка двоюродного брата. Москва расчерчена по девушкам. Прошлым евам и нынешним мадоннам.
Вика сразу узнает меня и приветливо улыбается. Она похожа на дочь одной известной киноактрисы. И почему мне не нравится Вика?
Здравствуй, мистер грация!
Я оборачиваюсь назад
Ты меня с кем-то перепутала.
Такую фигуру невозможно ни с какой перепутать! Чем могу быть полезна? Ты совсем не ешь, такой стройный?
Мне нужен французский коньяк.
А итальянский шоколад не нужен?
Говорят, швейцарский самый лучший.
Она на мгновение задумывается, стоя за прилавком. Светлая девочка, может, ее с Максом познакомить? Впрочем, ему нужна Брижжит Бардо.
Разве только из запаса Министерства иностранных дел. Мне нужно будет пару дней. Сейчас каждая бутылка на счету.
Она смотрит мне в глаза.
Ты можешь зайти в пятницу, к концу рабочего дня? Я должна буду вынести сама.
Она продолжает смотреть мне в глаза.
Это очень неудобно?
Ничего страшного.
Спасибо большое.
Она прощально кивает.
До встречи, говорят ее накрашенные губы.
У дверей квартиры на Архитектора Власова меня ждет сюрприз, одетый в модные английские джинсы, которые я ей подарил. Обтягивающая блузка демонстрирует высоту груди. «Красивая» ли она? Я все ищу слова, я еще не нашел слов, чтобы ее описать. Она неописуема
Она невольно берется за пуговичку блузки.
Я не так выгляжу?
О, этот ее томный, бархатный голос, когда она говорит со мной.
Что ты здесь делаешь?
Я только хотела узнать, что сказал врач?
С чего ты взяла, что я видел врача?
Ты очень умный, Алешенька.
Не очень, если я с тобой.
Она почувствовала слабинку, маленькую расщелинку. И уже повисла на мне, целуя в шею.
Для этого есть телефон
Я его потеряла, бумажку, на которой он записан.
Ты правда потеряла?
Да, но я помню его наизусть, с первого мгновения. Я сказала правду Я всегда буду говорить только правду. Но давай считать, что я его потеряла: я так хотела увидеть тебя. Обнять.
Ее руки соскользнули мне на пояс.
Может, войдем в квартиру?!
А можно?
Не переигрывай, Лита. Ты не актриса.
Хотя
Я думала, ты рассердишься, когда увидишь, что я приехала. Что сказал врач, у тебя что-нибудь не так?
Я включил свет. Мне нравился ее символический язык, состоящий из эвфемизмов.
Сказал, чтобы я привел ту, которая меня «наградила».
Она осеклась.
Вколол два укола и сказал прийти завтра.
Но у тебя ничего не болит?
Я усмехнулся:
Душа. Знаешь, есть такая. Между двумя сосками расположена.
Можно я ее поцелую и приласкаю?
Ты уже меня поласкала. Спасибо, поэтому мне нужно ходить в венерологический диспансер. Чтобы вылечиться от твоих ласк.
Она вскинулась:
Мне сегодня начали новый курс лечения и дали
Я рад за тебя. Какие у нас милые разговоры. Возвышенные, чувственные, почти шекспировские.
Она сникла, но через минуту опять встрепенулась:
Ты голодный, я привезла тебе поесть?
Мне совсем не до еды сегодня. Может, ты сможешь подсказать причину?
Большая слеза медленно выкатывается из ее глаза. И катится вниз.
Несмотря на ее ласковые уговоры, на все ее уговоры, мы спим под разными простынями. Она к тому же в халате, безропотно подчиняясь.
Утром я спешу в туалет и минуту спустя зову ее.
Ты хотела знатьпожалуйста!
После мочеиспускания тонкие длинные нити тянутся из канала, не разрываясь, плавно опускаясь на воду. Как лески, но тоньше и прозрачней. Нити
Она сначала не понимает. Потом опускается на колени.
Берет рукой и прижимает его к щеке. Совсем не брезгует. И трется об него щекой.
Он хороший, он очень хороший
Я беру туалетную бумагу и пытаюсь оборвать, отрубить нити. Я начинаю невольно возбуждаться и отвожу ее руку из-под него.
Как ласково она держала меня. Я поражаюсь сверху красоте ее обнаженных плеч из-под спавшего халата. Она уже целует мои колени.
На Котельнической набережной всегда пустынно. Как крепость с выступами стоит громадный дом.
Я проскальзываю, не коснувшись венерологической двери. Адам внимательно слушает мой рассказ о нитях и говорит:
Хорошо, что я вколол тебе два укола. Очень вовремя, надеюсь, запарализовал его гнойное величество гонококк. Так как потом часто бывают воспаленияурологические.
Я удивленно смотрю на него. Маленький, как Наполеон, Адам командует мне:
Снимай штаны!
Я еще более удивленно смотрю на него, но слушаюсь. Он делает мне укол, который болью отдается по всему телу.
Почему тот факт, что Адамзнакомый, смягчает ощущение оскорбления, что ясын врача, должен лечиться в венерологическом диспансере, я не понимаю.
В пятницу, во второй половине дня, он объявляет, что я здоров. Взяв мазок из канала и проверив под микроскопом. Анализ мочи будет через три дня.
Никаких чувств у меня это не вызывает. Я не чувствовал, что я больной, я чувствовал себя униженным. Запачканным, нечистым и не целым. Каким-то гниющим, все равно заразным. Для своего тела, мозга, души.
Через центр я иду пешком. Предуик-эндная суета, все убегают с работы раньше; да и не работает никто
Привет, говорит она. Вика достаточно хороша собой, чтобы работать продавщицей.
Привет, говорю я.
Все для тебя сделала. Она округляет большие глаза. И улыбается. Подожди пять минут, я закончу и вынесу.
Я очень удивлен и ласково смотрю на нее. Она:
У тебя синие глаза с голубым отливом.
И что это значит?
Мой любимый цвет. Мне очень нравится.
Я киваю автоматически и отхожу от прилавка, чтобы не задерживать очередь.
Я встречаю ее в длинном мраморном предбаннике (или холле). Елисеев, кажется, был купец. Купцы знали, как жить! Сейчас так не живут. Сейчас все принадлежит народу. Как жаль: хочется, чтобы хоть что-то принадлежало личности. Индивидууму. (А все принадлежит клике демагогов, цитирующих лозунги сифилитика Ленина. Интересно, кто его лечил тогда? Адама еще не было. Как и пенициллина)
Вика одета достаточно модно и производит впечатление.
Вика, тебе никто не говорил, что ты похожа на дочь известной киноактрисы?
Говорили, часто, особенно после того, как вышел ее нашумевший фильм «Любовь». Только она выше. Как-то заходила со своим любимымседоватым сценаристом, то ли писателем, он закупал ящикина дачу.
Сколько ему лет?
Она ему в дочки годится, но смотрит на него обожающими глазами. А у него такие мешки от запоя, что
Она запнулась. Мы вышли на Горького, в толкающуюся толпу.
Поздравляю с окончанием рабочей недели!
Было бы с чем!
Она протягивает мне фирменный пакет. Еще и пакет!
Вот твой волшебный напиток. Надеюсь, пригласишь на рюмку?
Она смеется моему растерянному лицу.
Не бойся, я пошутила.
Я объясняю, что это в подарокза услугу. Умалчивая, кому и за какую услугу.
Спасибо большое-пребольшое. Сколько я тебе должен?
Поцелуй. У тебя все равно нет таких безумных денег. Мне директор дал из своей брони.
И все-таки сколько я должен?
Поцелуй.
Я взял ее руку и благодарно поцеловал.
Мы идем вниз по Горького. Она смотрит в мой профиль:
Кто же та счастливица, которую ты развлекаешь вечером?
Нет такой.
С изумрудными, синими глазами
Никто не зарится.
Хочешь сходить со мной в кино?
Обязан!
Я давно хочу посмотреть «Бег».
Потрясающе сильный фильм.
Ты уже видел? Как жаль
С удовольствием посмотрю еще раз.
Но не ради обязанности?..
Ради Булгакова. И классной игры актеров.
Спасибо. Она облегченно вздыхает.
Ты благодаришь меня?!
Мы останавливаемся около тумбы с афишами. В течение года они канут в никуда, исчезнут навсегда, и Москва опустеет без них. Как осиротеет.
Меня постоянно толкают плечами, задами, но я не в настроении выяснять отношения.
Оказывается, Вика живет на Академической, и мы выбираем новый кинотеатр, около ее метро. За разговором я не замечаю, как мы спускаемся, выходим из метро и оказываемся около касс. Почему они всегда такие маленькие? Кассы
Ты голодный? спрашивает она заботливо.
Я не могу питаться в этих кафе, забегаловках, стекляшках. Одно слово «общепит» вызывает у меня рвотное чувство.
Двадцать минут до начала. А наспех глотать
Я захватила с собой несколько очень вкусных пирожков из слоеного теста. Не общепитовских, утешает она.
Откуда она знает, о чем я думаю? И поражает меня еще больше, говоря:
Я сама не терплю эти кафе!
И ее отточенный носик забавно морщится. Мы сидим с Викой на лавке, едим очень вкусные пирожки и глядим друг на друга. Она протягивает мне салфетку, и я неверяще смотрю на это чудо. Салфеткиэто моя слабость, я не могу без них прикасаться к еде.
В буфете я предлагаю ей лимонад и бутерброды с красной икрой. Но по легкой девичьей усмешке понимаю, что ее этим не удивишь. Она же работает в Елисеевскомлучшем гастрономе отечества. И дым отечества нам сладок Кому-то был приятен.
Ты любишь сидеть ближе или дальше? спрашивает она.
Ближе, я на чтении посадил глаза.
Она опять проходится по моим глазам, смеемся. И свет гаснет.
«Бег»мой любимый фильм, пожалуй, лучший из созданного в отечественном кинематографе. Актерский ансамбль великолепен, чего стоят одни Ульянов, Басов, Дворжецкий, Евстигнеев. Я до сих пор поражаюсь, что Алову и Наумову дали снять такой фильм. «Белая гвардия»элита Россииофицеры, аристократы, князья, большевики растерзали их, разорвали и загнали в море. Полвека назад. А что бы было, если б было наоборот?
Викино плечо касается моего. В темноте я смотрю на ее щеку, грудь, верх бедер.
Ты что-то хочешь сказать? шепчет она, ее губы полураскрыты.
Спасибо за коньяк, заминаюсь я и перевожу взгляд с губ на экран.
А-а, только и говорит ее голос. Ты меня уже благодарил.
Конница Чарноты идет карьером в снегу к монастырю.
Мы выходим из кинотеатра какое-то время спустя. Летняя ночь. Вика потрясена и под впечатлением от глаз Хлудова.
На меня вообще глаза производят завораживающее впечатление. У него такие страшные глаза.
Дворжецкому эта роль принесла славу.
Но твои мне больше нравятся, улыбается она. Где ты живешь? неожиданно спрашивает Вика.
На улице какого-то Архитектора Власова.
Это же совсем рядом! Она смотрит на часы. Только девять, как рано, я думала, гораздо позже.
Она вопросительно смотрит на меня:
Кто кого будет провожать?
Я говорю непонятно почему:
Могу пригласить не на глоток коньяка, а на бокал шампанского.
С удовольствием! Тогда провожаю я, тем более с такой драгоценной ношей. Нужна охрана, эскорт!
Мне нравится ее дружественность.
Мы берем такси и едем, каждый думая о своем.
В ванной я успеваю убрать Литин халат, забытый ею или оставленный нарочно. В ту же секунду раздается звонок. Я не беру трубку. Вика садится в кресло, переплетая ногу за ногу, чуть вытянув их.
Я рассматриваю Вику, ее колени, ноги, щиколотки скорее машинально. Она ничего не спрашивает и не делает никаких движений. Мы выпиваем по бокалу холодного шампанского. Почти замороженного. Неловкое молчание в четырех стенах. От неопределенности ситуации. Сигналы точного времени: десять. Она откусывает кусочек шоколада.
Еще?
Она не понимает, и взгляд блуждающе останавливается в моих глазах.
Шампанского?
Три глотка. Она выпивает, когда я наливаю, и говорит:Мне, наверное, пора
Она ждет моей реакции, поэтому я никак не реагирую. Я не люблю быть предсказуемым.
Я провожу тебя, Вика.
Я сама, здесь рядом. У тебя есть мой домашний телефон? Впрочем, откуда. Вдруг она улыбается. А какой у тебя номер? Я могу знать?
Мы обмениваемся номерами.
Ты также поднимешь трубку, когда я буду звонить?
Я смущенно улыбаюсь. Мы прощаемся у лифта, и я благодарю ее еще раз.
За что? спрашивает она и уплывает. Потом поворачивается. В любое время, когда бы ты ни позвонил, задумчиво говорит она, я всегда буду свободнадля тебя.
Ее плечи сжимаются в удивлении. Как будто обладательница их не знает сама, что она говорит.
Я медленно склоняю голову. Вика одаривает меня прощальной улыбкой.
Телефон звонит опять, я опять не беру трубку.
В понедельник я завожу Адаму бутылку коньяка. Он на венерическом небе от счастья. Не верит, что это настоящий французский. Он его в жизни всего один раз видел и пробовал. Я предлагаю, чтобы он проверил его подлинность на приборном стеклышке.
Ему нравится двусмысленность моего «тонкого» юмора.
Это же стоит безумных денег, где ты взял?
Вопрос денегболезненный вопрос моего поколения (поколения семидесятых).
Он говорит, что за такой бесценный подарок должен провести мне второй курс лечения. От чего я вежливо отказываюсь. Я ценю его тонкий юмор. Прощаюсь, желательно «на всю жизнь», и выхожу из диспансера на свежий воздух.
Вечером, когда я готовлюсь к зачету, раздается звонок.
Я достала билеты на международный кинофестиваль!
Какое событие!
Алеша, пожалуйста, я так хочу с тобой пойти на заграничное кино.
Когда?
У нас билеты на разные просмотры, в разные залы.
Я колеблюсь. Я не знаю, я ничего не хочу от нее принимать.
Через сколько приключений ты прошла, чтобы их достать?
Честное слово, ни через одно. Это Верин любовник получил, он оформлял им фестивальные афиши. Все фильмы очень хорошие: французские, итальянские, американские. Я знаю, как ты
Ты ничего не знаешь. Не говори эту фразу «я знаю», она раздражает.
Хорошо, Алешенька, извини
Что происходит со следствием? Когда будет суд?
Я я не знаю, я не интересовалась, а следователь не звонил.
Я понимаю, что интересовать это должно только меня. Тебе ж все до лампочки. Ты свое дело сделала. Кино важнее.