И все утро потом Моня пробыл в этом насмешливом настроении. Бабка заметила, что он какой-то блаженный с утра Она была веселая крепкая старуха, Мотьку своего любила, но никак любви этой не показывала. Она сама тоже думала о людях несложно: живут, добывают кусок хлеба, приходит времяумирают. Важно не оплошать в трудную пору, как-нибудь выкрутиться. В войну, например, она приспособилась так: заметила в одном колхозном амбаре щель в полу, а через ту щель потихоньку сыплется зерно. А амбар задней стеной выходил на дорогу, но с дороги его заслоняли заросли крапивы и бурьяна. Ночью Квасиха пробралась с мешочком через эти заросли, изжалилась вся, но к зерну попала. Амбар был высокий, пол над землей высокохватит пролезть человеку. Квасиха подчистила зерно, проковыряла ножом щель пошире И с неделю ходила ночами под тот амбар с мешочком. И наносила зерна изрядно. И в самый голод великий толкла ночами зерно это в ступке, подмешивала в муку сосновой коры и пекла хлебушек. Так обошла свою гибель. Мотька был ей как сын, даже, наверно, дороже, потому что больше теперь никого не было. Была дочь (сыновей, двух, убило на войне), мать Мотькина, но она вконец запуталась со своим муженьком, закружилась в городе, вообще как-то не вышло толку из бабы, она сюда и носа не казала, так чтоесть она и вроде ее нет.
Чего эт ты седня такой? спросила бабка, когда сидели завтракали.
Какой? спокойно и снисходительно поинтересовался Моня.
Довольный-то. Жмурисся, как кот на солнышке Приснилось, что ль, чего?
Моня несколько подумал И сказал заковыристо:
Мне приснилось, что я нашел десять тысяч рублей в портфеле,
Подь ты к лешему! Старуха усмехнулась, помолчала и спросила:Ну, и что бы ты с имя стал делать?
Что?.. А ты что?
Я тебя спрашиваю.
Хм Нет, а вот ты чего бы стала делать? Чего тебе, например, надо?
Мне ничего не надо. Может, дом бы перебрать
Лучше уж новый срубить. Чего тут перебиратьгнилье трясти.
Бабка вздохнула. Долго молчала.
Гнилье-то гнилье А уж я доживу тут. Немного уж осталось. Я уж все продумала, как меня отсюда выносить будут.
Начинается! недовольно сказал Моня. Он тоже любил бабку, хоть, может, не очень это сознавал, но одно в ней раздражало Моню: разговоры о предстоящей смерти. Да добро бы немощью, хилостью они порождались, обреченностьюнет же, бабка очень хотела жить, смерть ненавидела, но притворно строила перед ней, перед смертью, покорную фигуру. Чего ты опять?
Умная старуха поддельно-скорбно усмехнулась:
А чего же? Что я, два века жить буду? Приде-ет матушка
Ну, и придет-значит, придет: чего об этом говорить раньше время?
Но говорить старухе об этом хотелось, жаль только, что Мотька не терпит таких разговоров. Она любила с ним говорить. Она считала, что он умный парень, удивительно только, что в селе так не думают.
Дак чего приснилось-то?
Да ничего Так я: утро вон хорошее, я и радый.
Ну, ну И радуйся, пока молодой. Старость придет-не возрадуесся.
Ничего! беспечно и громко сказал Моня, закончив трапезу. Мы еще сообразим тут! Скажем еще свое "фэ"!
И Моня пошел в гараж. Но по дороге решил зайти к инженеру РТС Андрею Николаевичу Голубеву, молодому специалисту. Он был человек приезжий, толковый, несколько мрачноватый, правда, но зато не трепач. Раза два Моня с ним общался, инженер ему нравился.
Инженер был в ограде, возился с мотоциклом.
Здравствуй! сказал Моня.
Здравствуй! не сразу откликнулся инженер. И глянул на Моню неодобрительно: наверно, не понравилось, что с ним на "ты".
"Переживешь, подумал Моня. Молодой еще".
Зашел сказать свое "фэ", продолжал Моня, входя в ограду.
Инженер опять посмотрел на него.
Что еще за "фэ"?
Как ученые думают насчет вечного двигателя? сразу начал Моня. Сел на бревно, достал папиросы И смотрел на инженера снизу. А?
Что за вечный двигатель?
Ну этотперпетуум мобиле. Нормальный вечный двигатель, который никак не могли придумать
Ну? И что?
Как сейчас насчет этого думают?
Да кто думает-то? стал раздражаться инженер.
Ученый мир Вообще. Что, сняли, что ли, эту проблему?
Никак не думают. Делать, что ли, нечего больше, как об этом думать.
Значит, сняли проблему?
Иженер снова склонился к мотоциклу:
Сняли.
Не рано? не давал ему уйти от разговора Моня.
Что "не рано"? оглянулся опять инженер.
Сняли-то. Проблему-то.
Инженер внимательно посмотрел на Моню:
Что, изобрел вечный двигатель, что ли?
И Моня тоже внимательно посмотрел на инженера. И всадил в его дипломированную головушку Как палку в муравейник воткнул:
Изобрел.
Инженер, не вставая с корточек, попристальнее вгляделся в Моню Откровенно улыбнулся и возвратил Моне палкутоже отчетливо, не без ехидства сказал:
Поздравляю.
Моня обеспокоился. Не то что он усомнился вдруг в своем двигателе, а то обеспокоило, до каких же, оказывается, глубин вошло в сознание людей, что вечный двигательневозможен. Этак и выдумаешь его, а они будут твердить: невозможен. Спорить с людьмиэто тяжко, грустно. Вся-то строптивость Мони, все упрямство егочтоб люди не успели сделать больно, пока будешь корячиться перед ними со своей доверчивостью и согласием.
А что дальше? спросил Моня.
В каком смысле?
Ну, ты поздравил А дальше?
Дальшепускай его по инстанции, добивайся Ты его сделал уже? Или только придумал?
Придумал.
Ну вот Инженер усмехнулся, качнул головой. Вот и двигай теперь Пиши что ли, я не знаю.
Моня помолчал, задетый за больное усмешкой инженера.
Ну, а что ж ты даже не поинтересуешься: что за двигатель? Узнал бы хоть принцип работы Ты же инженер. Неужели тебе неинтересно.
Почему?
Инженер оставил мотоцикл, вытер руки тряпкой, бросил тряпку на бревна, полез в карман за сигаретами. Посмотрел на Моню сверху.
Парень ты же говорил, что в техникуме сколько-то учился
Полтора года.
Вот видишь Чего же ты такую бредятину несешь сидишь? Сам шофер, с техникой знаком. Что, неужели веришь в этот свой двигатель?
Ты же даже не узнал принцип его работы, а сразубредятина! изумился Моня, чувствуя, что все: с этой минуты он уперся. Узнал знакомое подрагивание в груди, противный холодок и подрагивание.
И узнавать не хочу.
Почему?
Потому чтоэто глупость, И ты должен сам понимать, что глупость.
Ну, а вдруг не глупость?
Проверь. Проверь, а потом уж приходи с принципом работы. Но если хочешь мой совет: не трать время и на проверку.
Спасибо за совет. Моня встал. Вообще за добрые слова
Ну вот сказал инженер вроде с сожалением, но непреклонно. И не тронь вас. Скажи еще, что меня в институте учили
Да ну, при чем туг институт! Я же к тебе не за справкой пришел
Ну, а чего же уж такая самодеятельность-то тоже! воскликнул инженер. Почти девять лет учился, ина тебе: вечный двигатель. Что же уж?.. Надо же понимать хоть такие-то вещи. Как ты думаешь: если бы вечный двигатель был возможен, неужели бы его до сих пор не изобрели?
Да вот так все рассуждают: невозможен, и все. И все махнули рукой
Да не махнули рукой, а доказали давно: не-воз-можен! Ладно, было бы у человека четыре класса, а то Ты же восемь с половиной лет учился! Ну Как же так? Инженер по-живому рассердился, именно рассердился. И не скрывал, что сердится: смотрел на Моню зло и строго. И отчитывал:Что же ты восемь с половиной лет делал?
Смолил и к стенке становил, тоже зло сказал Моня. И тоже поглядел в глаза инженеру. Что ты как на собрании выступаешь? Чего красуешься-то? Я тебя никуда выдвигать не собираюсь.
Вот видишь чуть растерялся инженер от встречной напористой злости, но и своей злости тоже не убавил. Умеешь же говорить Значит, не такой уж темный. Не хрена тогда и с вечным двигателем носиться Людей смешить. Инженер бросил сигарету, наступил на нее, крутнулся, вдавив ее в землю, и пошел заводить мотоцикл. Моня двинулся из ограды.
Оглушил его этот инженер. И стыдно было, что отчитали, и злость поднялась на инженера нешуточная Но ужасно, что явилось сомнение в вечном двигателе. Он пошел прямиком домойк чертежу. Шагал скоро, глядел вниз. Никогда так стыдно не было. Стыдно было еще своей утренней беспечности, безмятежности, довольства. Надо было все же хорошенько все проверить. Черт, и в такой безмятежности поперся к инженеру! Надо было проверить, конечно.
Бабки дома не было. И хорошо: сейчас полезла бы с тревогой, с вопросами Моня сел к столу, придвинул чертеж. Ну, и что? Груз-вот он-давит на стержень Давит же он на него? Давит. Как же он не давит-то! А что же он делает? Моня вспомнил, как инженер спросил: "Что же ты восемь с половиной лет делал?" Нервно ерзнул на стуле, вернул себя опять к двигателю. Ну?.. Груз давит на стержень, стержень от этого давления двинется Двинется. А другим концом он приварен к оси Да что за мать-перемать-то! Ну, и почему это невозможно?! Вот теперь Моня волновался. Определенно волновался, прямо нетерпение охватило. Правильно, восемь с половиной лет учился, совершенно верно. Новот же, вот! Моня вскочил со стула, походил по горнице Он не понимал: что они? Ну, пусть докажут, что груз не будет давить на стержень, а стержень не подвинется от этого. А почему он не подвинется-то? Вы согласныподвинется? Тогда и ось Тьфу! Моня не знал что делать. Делать что-то надо былоиначе сердце лопнет от всего этого. Кожа треснет от напряжения. Моня взял чертеж и пошел из дому, сам пока не зная куда. Пошел бы и к инженеру, если бы тот не уехал. А может, и не уехал? И Моня пошел опять к инженеру. И опять шел скоро. Стыдно уже не было, но такое нетерпение охватило, впору бегом бежать. Малость Моня и подбежалв переулке, где людей не было,
Мотоцикла в ограде не было. Моне стало досадно. И он, больше машинально, чем с какой-то целью, зашел в дом инженера. Дома была одна молодая хозяйка, она недавно встала, ходила в халатике еще, припухшая со сна, непричесанная.
Здравствуйте, сказал Моня. А муж уехал?
Уехал.
Моня хотел уйти, но остановился.
А вы же ведь учительница? спросил он.
Хозяйка удивилась:
Да, А что?
По какому?
По математике.
Моня, не обращая внимания на беспорядок, которого хозяйки стыдятся, не обращая внимания и на хозяйкучто она еще не привела себя в порядок,прошел к столу.
Ну-ка, гляньте одну штуку Я тут поспорил с вашим мужем Идите-ка сюда. Молодая женщина какое-то время нерешительно постояла, глядя на Моню. Она была очень хорошенькая, пухленькая.
Что? спросил Моня.
А в чем дело-то? тоже спросила учительница, подходя к столу.
Смотрите, стал объяснять Моня по чертежу, вот это такой желобок, из сталистой какой-нибудь жести Так? Онвот так вотнаклонно прикреплен к ободу этого колеса. Если мы сюда положим груз, вот здесь, сверху А вот это будет стержень, он прикреплен к оси. Груз поехал, двинул стерженек Он же двинет его?
Надавит
Надавит! Он будет устремляться от этого груза, так же? Стерженек-то. А ось что будет делать? Закрутится? А колесо? Колесо-то на оси жестко сидит
Это что же, вечный двигатель, что ли? удивилась учительница.
Моня сел на стул. Смотрел на учительницу. Молчал.
Что это? спросила она.
Да вы же сами сказали!
Вечный двигатель?
Ну.
Учительница удивленно скривила свежие свои губки, долго смотрела на чертеж Тоже пододвинула себе стул и села.
А? спросил Моня, закуривая. У него опять вздрагивало в груди, но теперь от радости и нетерпения.
Не будет колесо вращаться, сказала учительница.
Почему?
Не знаю пока Это надо рассчитать. Оно не должно вращаться.
Моня крепко стукнул себя кулаком по колену Встал и начал ходить по комнате.
Ну, ребята!.. заговорил он. Я не понимаю: или вы заучились, или Почему не будет-то? Моня остановился, глядя в упор на женщину.Почему?
Женщина тоже смотрела на него, несколько встревоженная. Она, как видно, немножко даже испугалась,
А вам нужно, чтобы оно вращалось? спросила она.
Моня пропустил, что она это весьма глупо спросила, сам спросил-все свое:
Почему оно не будет вращаться?
А как вам муж объяснил?
Муж никак. Муж взялся стыдить меня, И опять Моня кинулся к чертежу:Вы скажите, почему колесо Груз давит?
Давит.
Давит, Стержень от этого давления
Знаете что, прервала Моню учительница, чего мы гадаем тут: это нам легко объяснит учитель физики, Александр Иванович такой Не знаете его?
Знаю.
Он же недалеко здесь живет.
Моня взял чертеж. Он знал, где живет учитель физики.
Только подождите меня, ладно? попросила учительница. Я с вами пойду. Мне тоже интересно стало.
Моня сел на стул.
Учительница замешкалась:
Мне одеться нужно
А-а, догадался Моня. Ну конечно. Я на крыльце подожду. Моня пошел к выходу, но с порога еще оглянулся, сказал с улыбкой:Вот дела-то! Да?
Я сейчас, сказала женщина.
Учитель физики, очень добрый человек, из поволжских немцев, по фамилии Гекман, с улыбкой слушал возбужденного Моню Смотрел в чертеж. Выслушал.
Вот!.. сказал он молодой учительнице с неподдельным восторгом. Видите, как все продумано! А вы говорите И повернулся к Моне, И, потихоньку тоже возбуждаясь, стал объяснять:
Смотрите сюда: я почти ничего не меняю в вашей конструкции, но только внесу маленькие изменения. Я уберу (он выговаривал "уперу") ваш желоб и ваш груз А к ободу колеса вместо желоба прикреплю тоже стерженьвертикально. Вот Гекман нарисовал свое колесо и к ободу его "прикрепил" стержень. Вот сюда мы его присобачим Так? Гекман был очень доволен,Теперь я к этому вертикальному стержню прикрепляю пружину Во-от. Учитель и пружину изобразил. А другим концом
Я уже такой двигатель видел в книге, остановил Моня учителя. Так не будет крутиться.
Ага! воскликнул счастливый учитель. А почему?
Пружина одинаково давит в обои концы
Это ясно?! Взяли ваш вариант: груз. Груз лежит на желобе и давит на стержень. Но ведь грузэто та же пружина, с которой вам все ясно: груз так же одинаково давит и на стержень и на желоб. Ни на чточуть-чуть меньше, ни на чточуть-чуть больше. Колесо стоит,
Это показалось Моне чудовищным.
Да как же?! вскинулся он, Вы что? По желобу он только скользит,желоб можно еще круче поставить, а на стержень падает. И этоодинаково?! Моня свирепо смотрел на учителя. Но того все не оставляла странная радость,
Да! тоже воскликнул он, улыбаясь. Наверно, его так радовала незыблемость законов механики. Одинаково! Эта неравномерностьэто кажущаяся неравномерность, здесь абсолютное равенство
Да горите вы синим огнем с вашим равенством! горько сказал Моня. Сгреб чертеж и пошел вон.
Вышел на улицу и быстро опять пошагал домой. Это походило на какой-то заговор, Это черт знает что!.. Как сговорились. Ведь ясно же, ребенку ясно: колесо не может не вертеться! Нет, оно, видите ли, НЕ ДОЛЖНО вертеться. Ну что это?!
Моня приколбасил опять домой, написал записку, что он себя неважно чувствует, нашел бабку на огороде, велел ей отнести записку в совхозную контору, не стал больше ничего говорить бабке, а ушел в сарай и начал делать вечный двигатель.
И он его сделал. Весь день пластался, дотемна. Доделывал уже с фонарем. Разорил велосипед (колесо взял), желоб сделал из старого оцинкованного ведра, стержень не приварил, а скрепил с осью болтами Все было сделано, как и задумалось.
Моня подвесил фонарь повыше, сел на чурбак рядом с колесом, закурил И без волнения толкнул колесо ногой. Почему-то охота было начать вечное движение непременно ногой. И привалился спиной к стене. И стал снисходительно смотреть, как крутится колесо. Колесо покрутилосьпокрутилось и стало. Моня потом его раскручивал уже руками Подолгус изумлением, враждебносмотрел на сверкающий спицами светлый круг колеса. Оно останавливалось. Моня сообразил, что не хватает противовеса. Надо же уравновесить желоб и груз! Уравновесил. Опять что есть силы раскручивал колесо, опять сидел над ним и ждал. Колесо останавливалось. Моня хотел изломать его, но раздумал Посидел еще немного, встал и с пустой душой медленно пошел куда-нибудь.
Пришел на речку, сел к воде, выбирал на ощупь возле себя камешки и стрелял ими с ладони в темную воду. От реки не исходил покой, она чуть шумела, плескалась в камнях, вздыхала в темноте у того берега Всю ночь чего-то беспокоилась, бормотала сама с собойи текла, текла. На середине, на быстрине, поблескивала ее текучая спина, а здесь, у берега, она все шевелила какие-то камешки, шарилась в кустах, иногда сердито шипела, а иногда вроде смеялась тихошепотом.