Ваня сразу проникся доверием к Митричу и вновь, как тетке Варваре, но уже сознательно рассказал о себе, о своих думах, недетских сомнениях. Митрич долго молчал, попыхивая трубкойон, в отличие от других бойцов курил коротенькую трубку, и даже, если она была пуста из-за отсутствия табака, Митрич все равно не выпускал ее, крепко сжимая зубами мундштук. Наверное, и в бой с басмачами он шел с трубкой в зубах. И Ване это очень нравилось.
Что ж, Ванюха, ты молодец, домой едешь. Авторитет надо там завоевывать, где обделался дерьмом, задумчиво, выслушав исповедь мальчишки, наконец, произнес Митрич. Надо делом доказать, что ты наш, советский.
Да чем же мы виноваты? вскинулся мальчишка. Ведь не кулаки мы, дядя Митрич!
Ну-ко, не гоношись, степенно осадил красноармеец Ваню, Знашь, дыма без огня не быват, можа и виноват твой батька.
Да не виноват он, дядя Митрич! горячился Ваня. У нас всего-то конь был да верблюд, да корова. А избахудая-прехудая.
Эге, парень, у других-то небось и этого не было. Вона сказывал, что у вас и сепаратор был, а ведь он денежек стоит. Значит, середняки вы были, а от середнятства до кулацтваодин шаг. Засосет собственность, и пропал человек. Станет он сквалыгой, кулаком или еще, черт знат, кем. А вот то, что вы с братом не обиделись на родну совецку власть, то вы, прямо словомолодцы. И правильно домой едешьгде родился, там и пригодился. И не боись ты этой паскуды Чурзиной. Она одна, а нас, кто правильно совецку власть пониматмного. А что вас не рене ребы Митрич споткнулся на каком-то незнакомом Ване слове. Потом сердито сплюнул и продолжил:Не оправдали, так, верно, письмо ваше затерялось, не дошло до товарища Сталина. ЭваРоссия-то большая, а писем туды-сюдыпропасть. А ежели и добралось ваше письмо до Москвы, так ведь у него дел невпроворот, а помощники-то, поди, нерадивые. Как ты думаешь?
Ваня молчал. Ведь именно об этом он размышлял так часто. И Миша тоже. Хотя никогда братья не вели речь на такую тему.
Так что, Ванюха, ты сердца на людей не держи. Мало ли чего в нашей жизнюхе быват. Главное, будь сердцем крепок. Уразумел? и Митрич ласково потрепал Ваню по плечу, отчего Ваня, вспыхнув, прижался щекой к руке солдата, и тут же отвернулся, чтобы не увидел Митрич блеснувшей в его глазах слезы.
Пыхтя, пуская клубы пара, «Максим Горький» дотащил наконец эшелон до Уфы. Ваня, прощаясь с Митричем и всеми бойцами, с кем ехал несколько суток, чуть не плакал.
Слушай, Ванюха, смущенно топтался рядом с мальчишкой Митрич, а может, ты поедешь со мной? Доедем до Москвы, а там до Костромы рукой подать, я же костромской ткач. У меня домик там есть, трое сорванцов растут. Старший, аккурат, как ты, вы с ним друзьями будете. Ничо, прокормимся!
Ваня зарделся от удовольствия, но решительно ответил:
Нет, дядя Митрич, ты же сам говорил, что я молодец, раз домой еду. Буду, как ты говорил, дома доброе имя зарабатывать.
А ежели сестры дома нет? Куды потом?
Как этонет? Весной мы от нее письмо получили. Вот другое меня волнуеткак ее муж меня примет, он мужик неплохой, да ведь я ему не родной сын. Как встретит, не знаю.
А ты не горюй, Ванюха! Хата у тебя есть. Коли развалилась, так подправишь с зятем, уж тут-то он тебе поможет. Вот и заживешь. Прощай Ванек!
Митрич крепко обнял Ваню, вскочил в теплушку, потому что эшелон медленно тронулся в путь, крикнул:
Ежели плохо будетприезжай!
Прощай, Ваня, махали руками и другие бойцы, привыкшие к парнишке за прошедшие дни.
Ваня сутки просидел на вокзале в Уфе, пока не увидел, что по вокзалу идет дежурный и громко кричит в рупор:
Граждане, подходит поезд на Ростов! Кому в Саратов, Сталинградприготовиться к посадке! Кому в Самарутоже!
Ваня выскочил на перрон, смотрел восторженно на проплывающие мимо зеленые новые вагоны.
Дядь, обратился он к дежурному, а на этом поезде можно доехать до Сталинграда?
Можно, кивнул дежурный.
Едва поезд остановился, Ваня бросился к первому вагону, попросил рыжеусого проводника, стоявшего возле вагона:
Дяденька, возьмите меня до Сталинграда! Там у меня мама болеет, мне домой очень надо!
Проходи, проходи, малец, даже и не взглянул на него проводник.
Тетенька, бросился Ваня к следующему вагону. Дяденька!
Он пробежал состав от начала до хвоста, но никто не захотел взять его в вагон. Ваня стоял на платформе, слезы были готовы брызнуть из глаз.
Сынок! крикнул кто-то, но Ваня даже не оглянулся: наверняка не к нему обращаются.
Паренек, сказали уже сзади.
Ваня оглянулся и увидел очень худую, сгорбленную старушку. Сынок, попросила она, помоги узлы донести, а то у меня, старой, уж и силы нет.
А куда?
Да в первый вагон, вон, глянь-ка, правильно ли?
Ваня взял в руки картонный красноватый билетик. В голове мелькнула мысль умчаться с билетом прочь, спрятаться где-нибудь, а потом на ходу вскочить в вагон. «Нет, это нехорошо», осек сам себя мальчуган.
Хорошо, бабаня! и взвалил на плечи самый большой узел, рукой подхватил другой.
Старушка показала билет рыжеусому проводнику. Он и глазом не повел в сторону Вани, который, кряхтя, влез на подножку вслед за старушкой.
Ваня помог старушке найти свободное место, а сам двинулся к выходу, но едва мальчишка поравнялся с пустым купе, другая мысль пронзила его, и Ваня вскарабкался проворно на багажную полку, прижался к самой стенке, когда кто-то швырнул на полку чемодан. Поезд тронулся. Ваня ухватился за болт, торчавший из стенки вагона, чтобы не упасть. Паровоз медленно, пробуксовывая колесами, потянул за собой состав.
Еду! чуть не крикнул Ваня. Еду! Ура!
Он сжался в комочек, вытащил один из двух последних сухарей, которые дали ему в дорогу красноармейцы, и принялся с наслаждением, как сахар, сосать, откусывая маленькие кусочки и дробя их языком.
Незаметно для себя Ваня уснул. Проснувшись, стал слушать, о чем говорят пассажиры внизу, вычеркнул из своей путеводной бумажки несколько названий, радуясь, что додумался сделать такой список, когда их семью везли в Казахстан. Кинель, Самара Как хорошо! Все ближе и ближе Сталинград! Так ехал он целый день то засыпая, убаюканный плавным покачиванием вагона, то просыпаясь. К ночи он крепко уснул, разметался во сне и очнулся от визга:
Батюшки-боже! Караул! Убивають! пронзительно кричал кто-то внизу, и Ваня спросонок еле сообразил, где он находится, но увидев, что на полке нет одного из узлов, понял, что столкнул тот узел вниз, и похолодел от мысли: «Сейчас меня поймают!»
Он дернулся, втиснулся спиной в стенку, но неловко двинул ногой по чемодану, и тот рухнул вниз. Вслед за тем в купе раздалась забористая брань, и через секунду прямо в глаза Ване глянул белобрысый лохматый парень в черной косоворотке.
А, это ты, произнес он буднично, словно увидел старого знакомого.
Дяденька, миленький, пожалуйста, не выдавайте, я без билета, забормотал Ваня, и парень, понимающе кивнув, стал спускаться вниз, но вверх уже лез сноровисто проводник, прибежавший на крик.
Да тут «заяц»! Ну-ка иди сюда, иди, я те говорю! он цепко ухватил Ваню за рукав и стащил вниз. А ведь это ты просился ко мне вагон, пострел, пригляделся проводник к мальчику. Сейчас я тя на первом полустанке ссажу, сопливец ты этакий! он потащил мальчугана за собой, толкнул в свое купе:
Сиди здесь. В Саратове тя ссажу. Готовься. Да в милицию ишо сдам. Вдруг ты жулик какой? Вдруг тебя милиция разыскивает? Вот в милиции, и разберутся.
Проводник сдержал словоне высадил паренька на первом полустанке, довез до Саратова, и едва поезд остановился, потащил Ваню в отделение железнодорожной милиции. Улыбчивый дежурный милиционер, посмеиваясь, повел Ваню по коридору в камеру, которая называлась «капезе», то есть камера предварительного заключения, как объяснил милиционер по дороге. Открывая дверь в камеру, он сказал:
Ничего, парень, переночуешь здесь, а утром разберемся, что ты за птица.
В камере было темно, пахло чем-то нехорошим.
Привыкнув к темноте, Ваня увидел трех человек. Один сидел, уткнув голову в колени, на нижних нарах: то ли думал, то ли спал. Напротив него расположились двое стариков. Старуха бранила вполголоса старика, а тот лениво отругивался и вскоре завалился спать. Ни один из них не обратил внимания на Ваню.
Паренек взобрался на верхний ярус, положил под голову пиджак и попытался заснуть. Но ему не спалось, и он вытащил последний сухарь, съел его, размышляя о будущем. Он боялся как бы из-за него не было неприятностей у Миши, ведь уехал Ваня самовольно, никого не предупредив в комендатуре, куда Миша ходил еженедельно отмечаться.
Утром, как только загремел засов, Ваня ринулся к двери. На пороге стоял другой милиционер, не вчерашний. Этот был хмурый и злой. Ваня попросил:
Дяденька, отпустите меня, я ни в чем не виноват!
Милиционер и бровью не повел, буркнул:
Живо выходите! и махнул в сторону коридора. А ты, Черный, чего развалился? крикнул он, увидев, что один из задержанных не пошевелился, и приказал Ване:Толкни его, спит что ли, урка чертов!
Ваня подошел к парню, осторожно дотронулся до его плеча. Тот приподнял голову, полоснул мальчика злым взглядом, встал и пошел не спеша к дверям.
Вперед! скомандовал милиционер, вынимая из кобуры пистолет. И не вздумайте бежать. Я вас догонять не буду, а пуля враз догонит!
Ой, страсти-то какие! перекрестилась старушка, а молчун повел глазом на милиционера и первым вышел в коридор.
Милиционер привел задержанных к большому серому зданию, приказал входить. Стоявшему за дверями дежурному доложил:
К Петрову!
Веди! кивнул дежурный.
Иванцов! вдруг раздался чей-то насмешливый голос. Кого это ты доставил?
Товарищ Петров! охранник вытянулся, глядя на спускавшегося по лестнице в вестибюль молодого человека в милицейской форме. Товарищ Гавриленко приказали доставить арестованных в ваше распоряжение!
Эх, Иванцов, ну что вы за люди с Гавриленко? покачал головой Петров. Во-первых, это всего-навсего задержанные до выяснения обстоятельств, а не арестованные. Во-вторых, где вы их набрали? В детдоме или среди инвалидов? В-третьих, и это самое важноея просил доставить одного Черного! С остальными вы могли разобраться на месте. Ты чего натворил, парень? обратился Петров к Ване.
Я? Ничего, меня с поезда сняли, без билета ехал, ответил Ваня.
Из дома сбежал?
Нет, домой еду. В Сталинград. У меня деньги украли вместе с вещами на вокзале, вот и залез в поезд тайком.
Да были ли у тебя деньги, парень? засмеялся Петров. Не из детдома сбежал, нет?
Ваня отрицательно замотал головой.
Ладно, Иванцов, отпусти малого, видишь, перепуганный какой. А этих двоихв дежурку, потом по одному ко мне, указал Петров на стариков. Черногоко мне в кабинет!
Ваня выскочил из страшного дома и бегом припустил по улице. Бежал, пока не запыхался. Лишь потом остановился и начал расспрашивать, как добраться до вокзала. Ему очень хотелось есть, но ни сухарей, ни денег у него уже не было. И вдруг заметил грязную собачонку. Она зажала что-то в лапах и жадно грызла. Ваня пригляделся и увидел, что возле собачонкисвязка вяленой рыбы. Ваня схватил палку, бросил ее в собаку, Та, взвизгнув, бросилась прочь, а рыба осталась на земле. Ваня схватил связку и помчался в другую сторону, словно боялся, что собака догонит его и отберет добычу.
Он и не заметил, как выскочил на берег реки. Широкая и серая, она спокойно текла мимо мальчика. Ваня знал, что Саратов стоит на Волге, значит, этоВолга?
Ваня спустился к воде, умылся, почистил пиджак, стряхнул пыль с брюк. Потом промыл рыбу и уселся на камень. Ох, до чего же вкусной оказалась рыба, никогда он такой не едал!
Ваня съел только одну рыбину, запил ее речной водой, а остальное распихал по карманам, решив, что дня на два ему еды хватит. Он брел берегом реки, ежась от холода, потому что был одет явно не по осенив один костюм. Иногда он присаживался, опускал руку в холодную воду и вновь брел бесцельно дальше по течению, пока не вышел на окраину города прямо к паромной стоянке. Он вспомнил, что их везли от Эльтона до какой-то переправы, потом ссадили с поезда и перевезли на пароме на другой берег, доставили на вокзал и вновь погрузили на поезд. Ваня хлопнул себя по лбу, выхвалил бумажку из кармана и стал читать названия:
Кайсацков, Гмелинка, Красный кут, Приволжский Саратов! Саратов! Может, это было здесь?
Молодой человек, молодой человек! послышалось сзади. Помогите, пожалуйста!
Ваня оглянулся и увидел спешащую по тропинке к переправе девушку с чемоданом в руке. Подойдя к Ване, она спросила:
Вам на другую сторону надо?
Кудана другую?
К поезду на Астрахань. Идемте скорее, а то паром сейчас отойдет.
Тетенька, а до Эльтона на этом поезде доехать можно?
Девушка покраснела. Ванярослый и широкоплечий не по годам, хотя и худой, показался ей, вероятно, сначала намного старше, и обращение Вани ее явно смутило.
Ну какая я вам тетенька?
Теперь смутился Ваня.
Эльтон проезжать тот поезд будет? вновь спросил он, глядя под ноги.
Наверное, впрочем, я точно не знаю. Ну помоги же! уже строго сказала девушка.
Ваня подхватил ее чемодан и быстро пошел к парому, говоря девушке на ходу:
Если хотите, я вам до поезда чемодан донесу, до самого вагона, мгновенно созрело решение, когда он вспомнил, как проник в поезд в Уфе.
Да-да, закивала девушка, если вам не трудно.
Не трудно, только, Ваня замялся, не можете ли вы купить мне билет на паром, а то у меня Крупная купюрадесять рублей! выпалил он.
Ну, десять рублейне такая уж и крупная купюра, улыбнулась девушка, но я куплю вам билет.
Ваня почувствовал, что краснеет все сильнее, и еще быстрей зашагал к переправе. Едва сели на паром, как паромщик спустился на палубу небольшого пароходика, вошел в рубку, и тотчас заработал торопливо движок. Малютка-пароходик отвалил в сторону, трос натянулся, пароходик поднатужился и паром, сначала медленно, нехотя, отошел от берега, а потом стал разгоняться.
Ваня помог девушке занести вещи в вагон, попрощался с ней и быстро пошел к выходу, но не вышел на песчаную насыпь, где стояло несколько провожающих, а перешел в другой вагон, потом в третий, где еще никого не было, нырнул под лавку.
Вскоре кто-то зашел в вагон, и молодой женский голос произнес:
Давай здесь сядем. Как хорошоникого в вагоне нет.
Ладно, согласился мужчина.
Двое сели как раз на скамью, под которой прятался Ваня, а ему вдруг так захотелось чихнуть, что он схватил себя крепко за нос одной рукой, а другой зажал рот, затаился, чтобы ни вздохом, ни шорохом не выдать себя. Наконец поезд тронулся, застучал на стыках. Ваня вздохнул свободнее. В вагон так больше никто и не вошел, и Ваня решил обнаружить себя:
Эй, тихонько вымолвил он, эй!
Ой, кто там? испуганно взвизгнула девушка.
Парень быстро наклонился, чиркнул спичкой. Спросил:
Ты чего там прячешься?
Денег нет на билет, вот и спрятался.
Вылазь, нет никого в вагоне.
Ага, я вылезу, а проводниктут как тут, и опять высадит. Нет уж, лучше здесь полежу, если вы меня не выдадите.
Не выдадим, засмеялся парень. Откуда едешь?
Из Караганды.
Ого! удивился парень. А куда?
В Эльтон к сестре. Там хутор наш недалеко.
А нам в Астрахань, сообщил парень.
Вы скажете мне, когда будем к Эльтону подъезжать, говорят, ночью Эльтон будет, а то как бы не проехать мимо.
Ну, если не заснем, так скажем, пообещал парень.
Ваня заснул, как ему показалось, всего на минутку, а уже кто-то потряс его за плечо:
Эй, парнишка, вылазь, Эльтон твой скоро!
Ваня встрепенулся, выбрался из своего убежища, отряхнулся, огляделся и увидел, сто вагон почти полон пассажиров. Он поблагодарил парня и девушку и стал осторожно пробираться к выходу. Его сердце билось радостными толчками, ноги подкашивались то ли от волнения, то ли от слабости. Стоя за спиной пожилой проводницы, вглядывался в проплывающие мимо темные улицы, старался в очертаниях домов узнать знакомые места, ведь раза три бывал в Эльтоне с отцом.
Ступив на деревянный перрон, Ваня решил не дожидаться утра, сразу же идти в Смирновку. Но вот в какой она стороне? Перрон был пуст, онединственный, кто сошел с поезда в Эльтоне. Дежурный помаячил в голове поезда, и сразу исчез, как только поезд тронулся.