и просто богиня - Константин Кропоткин

Константин Кропоткин и просто богиня

© Кропоткин К. Н., 2015

© ООО Группа Компаний «РИПОЛ классик», 2015

* * *

Счастливый день. Вместо предисловия

 Я вот что подумал,  объявил я утром, часов в девять.  У нас будут восемь женщин, но они не просто женщины, а восемь моделей. Восемь моделей счастья.

 Почему?  спросил тот, кого назову Колей. Мы с ним вместе праздник задумали. А почему проживаем вместе, не скажу.

 Смотри,  пояснил я,  Ника замужем. Живет за городом с мужем и дочкой. У Зины муж и три любовника. Маша и Даша ну, они друг с другом счастливы. Марьяна-большая ездит к своему в гости в Ленинград, он у нее парадно-выходной. Марьяна-маленькая гейшей при богаче. Лена одним только творчеством и живет, не знаю, есть ли кто у нашей живописицы. А Аняона восьмая получаетсянедавно развелась.

 И это ты называешь счастьем?

 Она мужнины измены столько терпела, если бы продолжала, это было бы горе  Я задумался. Потом продолжал:Мне не нравится только, что их восемь. Если расскажу кому-то, что пригласил на Восьмое марта восемь женщин и они предьявили мне восемь моделей счастья, то меня поднимут на смех. Надо избегать прямолинейных ходов. Но я же не виноват, что девятая уехала маму проведать.

 Так ты и не рассказывай.

 А зачем я тогда в магазин ходил, кучу еды накупил? Зачем ты торт печешь? Зачем я накрутил бумажек с поздравлениями разной степени идиотизма? Зачем вино в холодильнике стоит?

Первой пришла Анята, которая развелась. Она живет недалеко. Скинула мне на руки черно-белую шубку, пояснив: это «хорь». Прошла к столу и села, погрузившись в солнечный свет, льющийся из окна. Волосы у нее рыжие, а яркое солнце их еще и вызолотило, и персиковый пушок на щеках проявился.

 Тебе к лицу развод,  отметил я.  Наверное, активируются какие-то резервы организма.

 Нет, просто последние полтора года мы жили так плохо, что дальше может быть только лучше,  по обыкновению нараспев произнесла она.

Я ей не поверил: мы пили с ней чай за пару месяцев до того, как она мужа выгнала; Аня цвела и делилась мелочами, которые казались мне верными приметами счастливой семейной жизни. О том, что муж ее крутит роман со своей сотрудницей, Аня еще не знала.

 В браке она была счастлива, а когда развелась, еще и похорошела,  проговорил я, думая в то же время, что хорошо было бы ввернуть эту фразу в какой-нибудь текст про современную любовь.

Вторым номером, минут через десять, то есть где-то около полудня, оказалась Марьяна-большая.

 Мне подарок сделали ночью,  сказала она, выпрастывая свое крупное тело из кашемирового пепельного пальто.

 Здорово,  заключил я.  Впереди еще целый день, а ты уже с подарком.

 Мы расстаемся.  Синие глаза ее сияли, крашеные черным волосы вились кудрями, но лицо было, на мой вкус, бледновато.

 Больше не будешь ездить в Ленинград.  Я вздохнул.  А попозже он тебе не мог сообщить эту прекрасную новость?

 Я знала, что этим закончится. Мы смеялись всю ночь.  Оказывается, и по такому случаю можно радоваться.

Стали пить вино и кофе, икру на черный хлеб намазывать. С сервировкой мы с Колей постарались: длиннющий стол был заставлен фарфоровыми тарелками, кружками кофейными, бокалами для белого вина; в стеклянной вазочке почивала красная икра, обложенная льдом, на круглом блюде курчавился миндальной стружкой бисквитный торт, а в плетеной корзинке румянились булочки и круассаны из ближайшей кондитерской. И еще рыба была, и тарелка с колбасно-мясными ломтиками. И вегетарианские соусы в судках.

 Не думал, что от расставания можно похорошеть.  Эта мысль меня все не покидала. Аня развелась, Марьяна-большая рассталась. И обе прекрасно выглядели.

 Когда это произошло, друзья сразу отправили меня к психотерапевту,  певучим голосом заговорила Аня.  Мои родители тоже развелись. Мне тогда было двенадцать, а не четыре, как моему сыну сейчас. Отношения с отцом у нас были плохие. И вы знаете, поговорив со специалистом, я села и написала отцу. Всего две строчки, которые должна была написать, наверное, двадцать лет назад. И стало так легко!..

 Мы же все несем из семьи,  с азартом поддержала Марьяна-большая.  Как только перестаешь действовать, как твои родители, значит, проблема решена.

Марьяна-большая всегда все знает, на любой вопрос у нее есть аргументированный обстоятельный ответ: и на вопрос, почему обрела, и на вопрос, почему утратила.

Следующей явилась Зина в ярком бирюзовом кушаке.

 Красивый ремень,  констатировал Коля, который и подарил ей этот аксессуар на ее последний день рождения.

 А то,  сказала Зина и с зычным «Здрасьте!» промаршировала к столу.  Того,  повелела она,  и этого.  И протянула бокал.

Мы с Колей кинулись ухаживать за Зиной. Каждый на свой лад. Коля плеснул вина, а я протянул тарелку со свернутыми в трубочку бумажными полосками.

 Выбирай!  произнес я громко и звучно, Зине в тон.

 Что это?  Она в удивлении округлила свои темные цыганские глаза, обычно полуприкрытые.

 Поздравления. Я пока по заграницам ездил, русский язык забыл совсем. Позаимствовал вот у коллективного разума.

 Из Интернета, что ли?

 Я тоже хочу!  закричала Марьяна-большая.

 И я,  вторила ей Аня.

 Будет, всем все будет,  пообещал я и в подтверждение своих слов потряс блюдом, полным до краев бумажных валиков.

 «Что пожелать тебе Восьмого марта? От жизни каждый хочет своего. А мы желаем тебе в жизни счастья, чтоб понемногу было, но всего!»раскрутив свою бумажку, громко прочитала Зина.

 Тебе подходит,  заметил Коля.

 Что это ты имеешь в виду?  сказала Зина с ленивой усмешкой (она всегда говорит с ленивой усмешкой, отчего кажется, что ее жизньперманентный отдых).

 Торжество разумного компромиссамой любимый жизненный принцип,  поспешил сказать я, не желая, чтобы разговор перешел на сложные отношения Зины с ее мужем, с которым она развелась, но живет вместе, с ее любовником, с которым у нее интим на работе, а также с отпускным любовником и со свежеиспеченной влюбленностью.  Анечка, а у тебя что?  Я и персиковой гостье предложил блюдо с чужими поздравлениямиосновное блюдо, как нечаянно выяснилось.

Аня выбрала самый маленький валик. Может быть, так она свою вежливость обозначает.

 «Пусть же в этот день, Восьмого марта, жаворонок песню вам споет, лучик ласковый пригреет жарко, и цветок любви ваш расцветет»,  звонко прочла она, вскинув бровки.

Я громко засмеялся. Точнее, заржал.

 Я б такое ни в жизнь не сочинил. Просто прелесть. Жаворонок любви

 Цветок любви,  поправила меня Аня, к слову, редактор по профессии.

 А ты бери самую большую записку,  предложил я Марьяне-большой.

 Нет, я возьму, что в руку попадет.  Она отвернула лицо, окунула руку в блюдо и повертела.

Попалась ей чепуха, конечно,  ничего другого я к празднику и не приготовил.

 «Пусть праздник ваш будет красивым, а жизнь веселей и щедрей, цветите всем близким на диво от нежной заботы мужей»,  нарочито пискляво прочла Марьяна-большая. И добавила:Ага, чужих мужей.

Аня прыснула. Познакомились дамы только что, но общий язык явно нашли.

 Хочу жить в Индии,  сказала вдруг Марьяна-большая.

 Тебе бы пошло,  подхватил я.  У меня одна знакомая, она аюрведой занимается, тоже жила в Индии. Ей там слона мыть доверяли.

 Ну, слона мыть я, конечно, не буду,  покачала головой Марьяна-большая.

 Говорят, особая честь.

 У меня другие планы Нет, у меня уже нет других планов,  поправила она сама себя и рассмеялась, звонко, рассыпчато.

«Вот так они всю ночь и смеялись»,  подумал я. А вслух произнес:

 Подожди, он же у тебя ленинградец был, а не индус.

 Зато с чернявой душой

Коля на празднике больше молчал, но скучно ему не было. Он все время чем-то занималсяразливал вино, бегал с судками, музыку менял.

 «Влюбленная женщина»,  объявил он в какой-то момент, прибавив громкости.  Барбра Стрейзанд.

 О!  выдохнула Аня, сделав рот пухлой буковкой.

 Эта песня напоминает мне об одной смешной приятельнице,  заговорил я.  Ее семнадцатилетний мальчик соблазнил. Она очень любила эту песню. Интересно, некоторые песникак консервы: они сохраняют наши воспоминания. Когда слышу «Вумэн ин лав», я всякий раз вспоминаю, как ездил к ней на дачу давным-давно. А Коля молодец. Однажды с подругой слетал на концерт Стрейзанд в Бостон. На два дня.

 На четыре,  уточнил Коля.

 Это все равно, важно другоечто через весь мир. Здорово! На четыре дняна другой материк. Обожаю такое лихачество. Сколько я концертов видел? Много. Ну, немного, но достаточно. А вот чтобы ради певицы за тридевять земель лететьтакого не было. На всю жизнь запомнится.

Коля счастливо заулыбался. Как просто делать людей счастливыми в солнечный день под хорошее вино и вкусную еду.

 Я люблю Новую Англию,  сказала Аня.  У меня там двоюродный брат живет.

 Неплохое он выбрал место,  заметила Зина, которая в Америке никогда не бывала. Наша поддельная цыганка чаще в Азию ездит: Бали, Таиланд, Вьетнам.

 Я хочу, чтобы мой сын поучился за границей,  продолжала Аня.

 Недавно брал интервью у одного финансиста,  вступил я.  Он сказал, что молодым специалистам обязательно нужна зарубежная практика. Лет пятьсемь. Они могут и остаться, а могут вернуться назад.

 Ага, вернутся они,  хмыкнула Марьяна-большая.

 Вернутся,  сказал я, в данном случае считая свою уверенность уместной, ведь сам же вернулся, хотя и не планировал поначалу, к тому же пузырьки игристого белого уже забегали по всему телу.  Я знаю людей, которые уехали за границу и счастливы. Я знаю людей, которые вернулись и счастливы. А еще больше знаю людей, которые уехали и чувствуют себя в чужом месте.

Да. Был праздник. Всем было хорошо. Свободно. Каждый говорил, что хотел. Ел и пил в свое удовольствие.

 Я всю ночь работала, приехала в три часа, только проснуласьсразу к тебе. У тебя кофе есть? Только крепкий. Одну чашку. Маленькую. Я много кофе не пью, у меня от него в груди шумит.  С этими словами, произнесенными звучным шепотом, вошла Даша. На высоченных каблуках-копытах, как обычно, и в черном, сексуально облегающем свитере.

 Здравствуйте,  сказала хрупкая бледная Маша, входя следом за ней.

 Так и пришла?  расцеловываясь с красоткой Дашей, спросил я.  Не холодно?

 Мы же на машине,  прошептала она с торжеством. Машина у них новая, большая. Они ее по очереди водят. «Теперь у меня все есть»,  говорит Даша.

На прочих гостей она не столько посмотрела, сколько осмотрела их. Когда Даша так себя ведет, мне кажется, что я слышу, как звякают металлические доспехи.

 Я мяса не ем,  сказала она.

 Ешь фрукты,  сказал я. И, слыша, как в кухне загудела кофемашина под управлением Коли, прибавил:А кофе тебе сейчас принесут.

Поздравлений из тарелки не захотели ни Даша, ни Маша.

 Я не верю,  пояснила Даша, а Маша просто промолчала, в этот момент еще больше напоминая насупившегося мальчика.

Разговор стал дробиться, как это бывает в самый разгар застолья. Марьяна-большая интересовалась у Коли его зарплатой. Аня что-то выспрашивала у Зины. Я повел Дашу в спальню, где висят новые фотографии, сделанные в Андалузии: маковые поля, старики рядком на мраморных ступеньках, медово-желтый собор в Кордове.

 Как ты?  полюбопытствовал я.  Все в порядке?

Когда мы разговаривали в прошлый разэто было еще осенью,  у нее закончилась интрижка с каким-то «лбом». «Лоб» был женат, хотел бросить семью ради Даши, но Даша не захотела; она была им сильно бита, но все равно не захотела. «Мне нужен был член, я его получила. Хватит»,  объяснила тогда она.

 Я Машке во всем призналась,  вместо ответа сказала Даша.

«Зря»,  подумал я. Скелеты лучше оставлять в гробах. И гробов не трогатьмного едкой пыли.

 Я спать не могла. В глаза ей смотреть не могла. Я сломала сама себя. И мне надо было себя восстановить.  В словах Даши было слишком много патетики. Актриса, что с нее взять.

 А теперь все хорошо?

Нет, не хорошо. Маша ездила в командировку в Сочи, там познакомилась с какой-то девицей, теперь переписывается, звонит, болтает с ней часами; девица даже приезжала в Москву.

 И все это на твоих глазах?

Нет, Даша и в глаза ее не видела. Но все знает.

 Я чувствую.

Думаю, она проверяет телефон Маши, обшаривает карманы, заглядывает в ее электронный почтовый ящик.

 И что вы собираетесь делать?  спросил я, но тут в спальню вошла Маша.

 Пойдем, надо ехать,  сказала она, одарив меня подобием улыбки.

Я подумал, что она тоже похорошела. Может, все дело в весеннем солнце? Седьмого было промозгло и мрачно, а восьмого все залило солнце. Окна казались грязнее обычного, а в квартире, к визиту гостей отмытой кудесницей Надей, было заметно каждую трещинку.

 Восьмого марта всегда так,  сказала Марьяна-маленькая, которая к этому времени тоже явилась: засияла, свежая, румяная, крепенькая, как садовый фрукт. Ей досталось сетевое стихотворение, в котором упоминались мужчины, бегущие по улицам с мимозами.

Есть девушки, к которым я сразу проникаюсь симпатией. Да и не я один. На джазовом концерте, куда мы недавно ходили вчетвером, Марьяну-маленькую сопровождал хмурый мужик: он все норовил поцеловать ее голое предплечье, а когда не целовал, то нежно, несмотря на здоровенные лапищи, придерживал. Думаю, это и был тот богач, которому Марьяна-маленькая уже много лет приходится содержанкой. Все официальные праздники она отмечает без него.

О чем бы мы с ней ни заговаривали, я, не умея прятать мыслей, вечно сворачиваю на надежность, уверенность в завтрашнем дне

 Да, вечно, как на пороховой бочке,  на этот раз ответила она на мои сентенции, а дальше без всякого предисловия сообщила поразительную вещь.

У нее, веселой хохлушки, папа, оказывается, араб. С ним ее мать познакомилась в своем маленьком украинском городе. Араб уехал, оставил юную провинциалку беременной, а отец выгнал ее из дому. Сейчас мать Марьяны-маленькой живет вместе с ней в Москве. Подрабатывает нянькой.

 А в остальном я ее обеспечиваю.  Она качнула черной туфелькой с высоченным каблуком. Подошва у туфельки была ярко-красной и смотрелась необычайно эротично.

Последней пришла Лена, художница. Еще утром она позвонила и, извинившись, сказала, что опоздает на полчаса. «Приходи, когда сможешь»,  успокоил я ее.

Смогла она часам к четырем.

 А это Лена,  представил я новую гостью всем, кто ее не знал.  С ней недавно случилось чудо. Она проснулась и поняла, что потеряла голос. Ее лечили-лечили, но никак не вылечивали, а она однажды проснулась, а голос вернулся. Ну, расскажи!

Лена сказала: покрасила волосы в черный цвет, она с двадцати пяти лет полностью седая, как мама умерла, так и поседела, мамы нет уже давно, дочке двенадцать, выросла девочка, в школе учится хорошо, любит фотографировать и учит японский язык. В общем, до чуда Лена так и не добралась. Коля припомнил похожую историю с одним знакомым американцем: вроде бы вирусное заболевание, которое дало осложнение на голосовые связки.

Лена объективно некрасивая, у нее большая голова и маленькое тело, она напоминает мне Чиполлино. Только с черными кудрями. Но у нее замечательное чувство цвета, она художница и умеет подбирать ткани так, что просто заглядение. На свой женский праздник она пришла к нам в черно-белых летучих лохмотьях, а проволочной жесткости волосы сцепила черно-белой рваной тряпочкой, напоминая, как всегда, о существовании театра и чудесных его возможностях. Сегодня Лена выглядела доброй феей.

Курящих почти не было. Только одна Зина. Она ушла в кухню и сидела там на диванчике с сигаретой и бокалом белого вина.

 Почему он тебе прислал эсэмэску на праздникон тебя один раз видел,  а мне нет?  говорила Зина (я застал конец ее разговора с Колей).  Я ему сама говорила: «Я тебе не друг, а любовница». А он мне говорил, что я ему именно друг. Друг, блин. Ну, друг.

Я понял, что говорят они об истории полугодовой давности. Перед Рождеством было дело.

 Отпусти его,  сказал я, уже достаточно пьяный, чтобы давать советы.  Не держи, не думай про него. Оставь.