Путь: Ричард Пол Эванс - Ричард Пол Эванс 3 стр.

 Разве только успокоительного для Кайла.

Она покачала головой. Хотя Кайл и был ее нанимателем, она вовсе не сходила по нему с ума. В дальнейшем отношения между ними стали еще хуже.

 Встретимся в комнате для переговоров,  буркнул Кайл.

Я понимал, отчего он так дергается. Клиентом, которого мы намеревались получить, была «Строительная компания Уэйтена». Ей требовалась рекламная поддержка крупного престижного комплекса «Мост». Проект стоил двести миллионов долларов и включал в себя четыреста квартир, два клуба и поле для гольфа на восемнадцать лунок. Эта компания ежегодно тратила на рекламу свыше трех миллионов долларов.

Минут через пятнадцать прибыл Уэйтен: довольно бесцеремонный бизнесмен лет сорока. Казалось, он родился с загаром на лице. Вместе с ним явился его бухгалтер Стюарт и женщина по имени Эбби. Чем занималась она, я не знал. Эбби прибыла в Штаты из Англии, но явно не принадлежала к англосаксонской расе. Мы с Кайлом пожали им руки.

 Что мы можем предложить вам выпить?  спросил Кайл.

 А что у вас есть?

 Фалина, что у нас в наличии?

Ответственный секретарь метнула на него сердитый взгляд и повернулась к Уэйтену.

 Мистер Уэйтен, у нас есть

 Называйте меня Филом.

 Хорошо, Фил,  улыбнулась Фалина.  Могу предложить вам соки: клюквенный, яблочный, ананасовый и апельсиновый. Есть ванильная и грушевая газировка, кока-кола обычная и диетическая, пепси, минералка «Перье»

 Неужели «Перье» еще существует?

 Боюсь, что так,  тоном благовоспитанной юной леди ответила Фалина.

Уэйтен засмеялся.

 Тогда мне клюквенный сок. И можно туда добавить чуть-чуть ананасного?

 Конечно.

 Эбби, а что для вас?  спросил Уэйтен.

 Ничего.

 Мне стакан ванильной газировки,  попросил Стюарт.

 Отлично. Сейчас я принесу,  пообещала Фалина.

Когда она ушла, Кайл пригласил всех в комнату для переговоров. Мы стали рассаживаться вокруг стола, и тут со мной произошло нечто, трудно поддающееся объяснению. Спину вдруг пронзило острой болью, сменившейся лавиной непонятных мне подавляющих чувств. Стало тяжело дышать. Я подумал о сердечном приступе, затем о приступе беспричинной тревоги. Все эти ощущения быстро прошли. Никто из присутствующих не заметил, что я тяжело дышу.

Комната для переговоров одновременно являлась и выставочным залом моих многочисленных наград. Стены покрывала рельефная штукатурка, покрашенная в цвет баклажана. На них в золотых рамках висели дипломы. Две полки на южной стене служили вместилищем наших трофеев. Награды располагались и на восточной стене, но сейчас ее закрывал экран, свисавший с потолка.

Я включил проектор, и на экране возник логотип «Строительной компании Уэйтена». В комнату бесшумно вошла Фалина с подносом.

 Прошу вас, сэр то есть Фил. Клюквенный сок с добавлением ананасного. Что-нибудь еще?

 Только мои двадцать лет,  произнес Уэйтен.

Эбби закатила глаза. Фалина раздала остальные напитки, включая и диетическую кока-колу для Кайла. Она подала ему бокал, даже не взглянув на него.

 Если у вас, Фил, нет никаких предварительных вопросов, давайте начнем,  предложил Кайл.

Уэйтен кивнул. Кайл нажал кнопку пульта, притушив свет.

 Мы благодарим вас за то, что вы к нам обратились. Не скрою: мы рассчитываем стать вашими постоянными партнерами. Предлагаемая нами рекламная кампания не только ускорит процесс покупки квартир в этом комплексе, но и сделает ваш бизнес более крепким и динамично развивающимся.

Гости вежливо молчали.

 Кампания основана на мультимедийном подходе, включающем телевидение, радио, газеты, Интернет, а также уличную рекламу. Начать ее мы предполагаем с пятидесяти рекламных щитов, чтобы название комплекса постоянно было на виду и на слуху. Эта часть состоит из трех этапов. Первый мы можем запустить в работу, как только вы, что называется, будете готовы нажать на курок.

Он кивнул мне:

 Алан, прошу.

Я нажал кнопку, и на экране появился эскиз плаката первой стадии:

Эскиз был исполнен в два цветачерный и желтыйи напоминал дорожный предупреждающий знак. Мы с Кайлом взглянули на Уэйтена. Тот оставался бесстрастным. Кайл занервничал.

 Эту часть кампании мы называем дразнилкой,  пояснил он.  Можно назвать ее и затравкой. Плакаты предполагаем разместить вдоль Шоссе  5 и Шоссе  45, где они будут находиться в течение двух месяцев.

 Похоже на знак объезда,  заметила Эбби.

 Вот именно,  поддакнул я.

 А если люди поймут содержание буквально и просто подумают о каком-то строящемся мосте?  спросила она.

 На это мы и надеемся,  ответил я.  Каждый день ваши потенциальные клиенты проезжают мимо сотен рекламных щитов. Они научились не обращать внимания. Но плакат в стиле предупреждающего знака обязательно привлечет их внимание. И когда они разгадают трюк, кого-то из них наверняка заинтересует ваш проект. А через тридцать дней мы заменим плакаты на другие.

Я снова нажал кнопку:

 К этому времени мы развернем рекламную кампанию на радио и телевидении,  подхватил Кайл.  Если до сих пор все было выдержано в строгих, аскетичных тонах, теперь покажем вашим потенциальным покупателям всю роскошь проекта. Престиж, шик, называйте как хотите. Счастливые люди наслаждаются исключительными условиями жизни и необычайными удобствами, которые предлагает комплекс «Мост». Заметьте: ярко-желтый цвет на первом плакате постепенно сменяется золотистым.

 И тогда мы опять поменяем плакаты, тем самым знаменуя новую стадию рекламной кампании,  добавил я.

Уэйтен улыбнулся и кивнул. Стюарт наклонился к нему и что-то шепнул. Эбби тоже улыбалась.

В комнату заглянула Фалина.

 Алан,  тихо позвала она.

Кайл был ошарашен ее вторжением. Да и сама Фалина прекрасно знала этикет ведения переговоров. В такой ответственный момент на принятие решения могла повлиять любая мелочь. Я покачал головой. Тогда Фалина приблизилась ко мне и, нагнувшись, прошептала:

 Алан, звонят из больницы. Маккейл попала в катастрофу.

 В какую катастрофу?  воскликнул я, заставив присутствующих повернуться в мою сторону.

 Звонит ваша соседка. Говорит, что положение серьезное.

Я встал.

 Прошу меня извинить. Моя жена попала в катастрофу. Я должен ответить на этот звонок.

 Не теряйте время,  сказал Уэйтен, кивнув на телефонный аппарат, стоявший посередине стола.

Фалина включила свет. Я вдавил мерцающую кнопку и взял трубку.

 Алан слушает.

 Алан, это Карен Ольсен, ваша соседка. С Маккейл случилась беда.

Я замер.

 Что с ней?

 Ее сбросила лошадь.

 Как сильно она покалечилась?

 Ее срочно отвезли в больницу «Оверленд».

Мысли у меня путались.

 Скажите, в каком состоянии она сейчас?

Карен молчала, потом вдруг заплакала.

 Врачи думают, что она сломала позвоночник.  Ее голос дрогнул.  Она Алан, она говорит, что ниже пояса ничего не чувствует. Вам надо срочно ехать в «Оверленд».

 Немедленно выезжаю,  ответил я и положил трубку.

 Ничего серьезного?  осведомился Уэйтен.

 Наоборот. Все очень серьезно. Мне нужно ехать.

 Разумеется. Я все закончу сам,  произнес Кайл.

Когда я выходил из комнаты, Фалина коснулась моего плеча.

 Я могу чем-нибудь помочь?  спросила она.  Что нужно?

 Молитвы. Множество молитв.

Я мчался в больницу, не замечая окружающего мира. Поездка казалась бесконечной. Всю дорогу у меня в голове звучал возбужденный диалог двух противоположных сил. Первый голос уверял меня, будто соседка поддалась панике, и все будет хорошо. Его перекрывал другой голос: «Все еще хуже, чем они говорят. Такое и в кошмарном сне не приснится».

На подъезде к больнице я почувствовал, что от страха буквально схожу с ума. Свободных мест на парковке не было. Я встал на стоянке для инвалидов, рядом со входом в отделение экстренной помощи. Заперев машину, я бросился внутрь и остановился у пластикового окошка, по другую сторону которого сидела женщина средних лет. Ее глаза за толстыми линзами очков смотрели на компьютерный монитор. Женщина даже не заметила моего появления. Я постучал по стеклу.

 К вам привезли мою жену!  выпалил я.

Она повернулась ко мне.

 Маккейл Кристофферсон. Я ее муж.

Женщина набрала имя на клавиатуре.

 Да, привезли. Подождите.

Служащая сняла трубку, набрала номер и после короткого разговора вновь повернулась ко мне.

 Сейчас к вам выйдут. Пожалуйста, присядьте.

Я опустился на стул, прикрыл глаза рукой и стал раскачиваться. Не знаю, сколько это продолжалось, но в какой-то момент я почувствовал у себя на плече чью-то руку. Я поднял голову. Рядом стояли наши соседиКарен и Текс Ольсены. Увидев их обеспокоенные лица, я не выдержал и заплакал. Карен обняла меня.

 Мы с вами, Алан.

 Вы уже говорили с врачами?  спросил Текс.

Я покачал головой.

 Они по-прежнему у Маккейл.

Я повернулся к Карен.

 Вы видели, как это случилось?

Она примостилась на коленях возле моего стула.

 Нет. Я нашла ее через несколько минут. Лошадь Маккейл чего-то испугалась и сбросила ее.

 В каком она была состоянии?

Мне хотелось услышать слова успокоения, но соседка лишь покачала головой.

 В неважном.

Через десять минут в вестибюль вышла молодая женщина с короткой стрижкой. Лицом она напоминала мальчишку. На женщине были слаксы и шелковая кофточка. На шее болтался шнурок с идентификационной карточкой. Регистраторша кивнула мне, хотя и без ее подсказки я понял, что это врач. Скорее всего, ее кивок был знаком ободрения, но в подобных знаках я не нуждался.

 Мистер Кристофферсон?  спросила молодая женщина с короткой стрижкой.

 Да.  Я встал.

 Меня зовут Шелли Крэндолл. Ясоциальный работник больницы.

«Почему они вместо врача прислали мне социального работника?»удивился я.

 Я хочу видеть свою жену.

 Простите, но пока это невозможно. Ею по-прежнему занимаются наши врачи.

 Что с ней?

 У вашей жены перелом верхней части позвоночника. Сейчас врачи ее стабилизируют.

 Она парализована?

Я не хотел произносить эти слова. Они сами вырвались. Шелли Крэндолл замешкалась с ответом.

 Пока еще рано говорить. При травмах такого характера пораженные участки сильно вспухают и могут блокировать нервы. Обычно мы выжидаем семьдесят два часа и только потом делаем прогноз о степени поврежденности позвоночника.

 Когда я смогу ее увидеть?

 Вам придется подождать. Как только врачи закончат свои процедуры, я провожу вас в палату. Я искренне вам сочувствую, мистер Кристофферсон.

Я откинулся на спинку стула. Карен и ее муж сели напротив меня. Оба молчали.

Ожидание было изматывающим. Каждая прошедшая минута уносила с собой надежду. Я вслушивался в обрывки чужих разговоров, касавшихся травм других людей, словно все это имело самое непосредственное отношение к Маккейл.

Так миновало около двух часов. Наконец социальный работник повела меня через двойные двери отделения экстренной помощи. Когда я увидел жену, первой мыслью было: «Это какая-то ошибка». Маккейл была сильной и полной жизни. Женщина, лежавшая на больничной койке, выглядела слабой, хрупкой и сломленной.

Моя Маккейл очень изменилась. Она лежала с закрытыми глазами, чудесные волосы разметались по больничной подушке. Возле кровати стояло несколько мониторов. К правой руке тянулась трубка капельницы. Я с удивлением увидел, что лицо Маккейл вымазано в грязи. Наверное, упала ничком и запачкала лицо, а у больничного персонала даже не нашлось времени смыть эти черные разводы.

У меня подкосились ноги. Собственное тело вдруг стало неимоверно тяжелым. Я наклонился к ней, и мои глаза наполнились слезами.

 Микки

От звука моего голоса веки Маккейл дрогнули, глаза открылись. Она взглянула на меня.

 Я здесь,  сказал я, стискивая ей руку.

В ее глазах тоже мелькнули слезы.

 Я так виновата,  прошептала она.

Я отгонял свои слезы. Перед ней я должен быть сильным.

 За что ты себя винишь?

 Я все испортила.

 Нет, малышка. Ты поправишься. Обязательно поправишься. У тебя все будет замечательно.

Маккейл посмотрела на меня и закрыла глаза.

 Нет, не будет.

Первые сутки прошли словно кошмарный сон. Капельница исправно вводила Маккейл морфий, и потому почти все время моя жена пребывала в сонно-бессознательном состоянии. Я сидел рядом. Один раз она проснулась и спросила, не сон ли это. Как мне хотелось ответить ей: «Конечно, сон». Около восьми вечера я вышел из палаты, чтобы сделать несколько звонков.

Первым, кому я позвонил, был отец Маккейл. Услышав печальную новость, он заплакал и пообещал прилететь первым же рейсом. Затем я позвонил своему отцу. Тот был верен себе. Он молча выслушал мои слова и сказал:

 Я тебе очень сочувствую, сын. Что-нибудь от меня нужно?

 Чудо.

 Увы, чудеса делать не умею. Мне прилетать?

 Не надо.

 Хорошо.

И больше никаких слов. Отец все понимал, и я все понимал. Я привык к таким отношениям с отцом.

Я вернулся в палату, и вскоре позвонил Кайл.

 Как Маккейл?  спросил он.

 Подожди немного,  попросил я и вышел в коридор.  Скверно, что у нее сломан позвоночник. Но насколько скверно, мы пока не знаем.

 Но она не парализована?

До чего противно мне было слышать это слово!

 Мы пока не знаем. Сейчас она не в состоянии двигать ногами.

 Боже,  простонал он.  Но ведь надежда всегда есть, правда? Каждый день происходят чудеса.

 На это мы и надеемся.

Мы долго молчали, потом он сказал:

 Я звоню тебе сообщить, что рекламную кампанию по «Мосту» Уэйтен поручил нам.

Я не сразу сообразил, о чем речь, а когда понялизумился своей реакции. Эта рекламная кампания несколько недель занимала мои мысли, а теперь вообще утратила для меня всякое значение. В иное время мы бы отпраздновали свою победу обедом в дорогом ресторане. Пили бы шампанское и строили радужные планы на будущее Тот мир показался мне чем-то далеким. На слова Кайла я отреагировал отрешенным:

 А-а.

Надо же, как быстро я выпал из мира!

Снова возникла пауза. Наконец Кайл произнес:

 Ни о чем не беспокойся. Я все держу под контролем.

 Спасибо.

 Даже не заикайся о благодарности. Маккейл получила цветы, которые я ей посылал?

 Да. Спасибо.

 Передай Маккейл мои наилучшие пожелания. И ни о чем не волнуйся. Я прикрываю твою спину.

ГЛАВА 6

Не знаю, как назвать состояние, в каком я прожил эти три дня. Возможно, это был ад, как его показывают в сюрреалистических фильмах. Мое сердце металось между надеждой и отчаянием. Врачи повторяли слова социального работника: пока что они ни в чем не уверены. Степень поврежденности нервов можно определить только через семьдесят два часа. «За семьдесят два часа очень многое может измениться»,  твердил я себе. Вероятно, когда опухоль спадет, Маккейл вновь начнет чувствовать нижнюю часть тела и двигать ногами.

Она должна выздороветь. Маккейл в постели, Маккейл, обреченная на неподвижность,  такое просто не укладывалось в голове.

Все остальное в моем мире перестало существовать. Я сидел у постели жены, а ночью спал на соседней койке. По крайней мере, пытался заснуть, поскольку каждые двадцать минут в палату заходила медсестра и проверяла показания электронных приборов, которыми была уставлена койка Маккейл. Мне хотелось, чтобы жена, проснувшись, видела меня рядом. В субботу, ближе к вечеру, прилетел ее отец, и я впервые за это время съездил домой принять душ и переодеться. Но уже через два часа вернулся в больницу.

Наступило утро понедельника. Домой я не поехал. Истекли семьдесят два часа с момента катастрофы, и, как сообщили врачи, они были намерены провести тестирование. Наконец-то мы узнаем, насколько поврежден организм Маккейл. Около десяти утра в больницу приехал Сэм. Мы все избегали говорить о тестировании. Маккейл говорила с отцом о его новом доме во Флориде. Потом спросила меня о работе. Я сообразил, что до сих пор не рассказал ей об успешных переговорах по «Мосту».

 Замечательная новость,  произнесла она.

Сэма эта новость обрадовала больше, чем нас.