Говоришь, хотел в банк устроиться?
Да, Айаз-хан.
Ну, это несложно, прямо завтра пусть идет к этому парню, директору банка, что на углу. Скажешь ему, Айаз прислал. Я ему позвоню.
После этого он положил на стол ассигнацию в сто туманов и встал. Уходя, громко сказал Исмаилу:
Будь здоров, молодой человек, и ты тоже, Байрам-длинный, и ты, Али, будь здоров.
Хатем проворно открыл перед ним дверцу «Бенца». Оба сели в машину. Хатем завел двигатель и тронулся. Али-Индус взял ассигнацию в сто туманов, отнес ее, бросил в ящик кассы и сказал Исмаилу:
Бог тебе помог. Теперь иди спокойно домой, а завтра поутру первым деломк директору банка, что на углу, скажешь: меня прислал Айаз-хан.
И все?
И все, все дела.
Так, без каких-либо усилий со стороны Исмаила, все узлы, один за другим, оказались развязаны, и цельскорее матери, чем его собственнаябыла достигнута. То отделение банка, в котором ему предстояло работать, находилось в конце десятиметровой улицы Саадатэто была оживленная магистраль, упирающаяся в железную дорогу; между ней и банком находилось еще несколько магазинов. По другую сторону рельс оставались еще огороды и бахчи, тянулись глинобитные полуразвалившиеся стены и возвышалась старая рефрижераторная установка, издали напоминающая крепость. По ту сторону железной дороги начиналась территория дознавательной базы жандармерии, а эта сторона относилась к полицейскому участку. Рядом с железной дорогой раскидывали свои ковры организаторы азартных игри, если показывался полицейский патруль, игроки бежали на ту сторону железной дороги, если же появлялись жандармы, они перескакивали на эту сторону, причем ни полицейские патрули, ни жандармы не выходили ни на шаг со своей территории, как если бы это были пограничники двух стран, не имеющие права переступать государственную границу.
В первый день, еще не было восьми, Исмаил уже был у дверей филиала банка, в пиджаке, брюках и на этот раз в уже не позаимствованном галстуке. Для него филиал был как крепость. Он переживал, опасаясь того, что кроется за этими матовыми высокими витринами. Хотелось бы ему, чтобы там было так же, как в кофейне Али-Индуса, чтобы он спокойно и без тревоги мог войти, громко поздороваться, спросить знакомых, как дела, открыть кран над раковиной и вымыть руки и лицо, потом сесть, где захочетсяа банк, и пиджак, и брюки, и галстук сдавливали его. Если бы не мать, он не пошел бы сюда. Он готов был получать водительские права и работать на грузовике, ездить с ней продавать фрукты, и тысячу других дел делатьно не банк. А мать на двух профессиях упорно настаивала, и прямо так и говорила: или нефтянка, или банк. Нефтяная фирмапо причине больших там денег, банк тоже: сотрудники там очень опрятные и собранные, вся работа их с деньгами, и уж обязательно их собственные зарплатывысокие.
Он подошел ближе, обе руки, как козырьки сбоку глаз, приложил к стеклу и посмотрел внутрь. Там был мужчина, вытирал столы. Исмаил постучал пальцем в стекло. Мужчина поднял голову, потом вернулся к своему делу. Исмаил еще раз постучал и дал ему знак подойти к двери и открыть ее. Мужчина бросил тряпицу на стол, быстрым шагом пошел к дверям, открыв их, высунулся и спросил:
Ну что стучать спозаранку? Видите, что никого нет? Я уборку делаю.
Я это, по работе.
Хорошо, но пока нет сотрудников, с восьми работа. Тогда и сделают всю вашу работу.
Он был высокий, живот у него был вздутый, шея тонкая, а голосгустой. Он скрылся в филиале и закрыл дверь. Было еще без четверти восемь. Исмаил пошел к железной дороге. На пересечении улицы Саадат и железной дороги стояла маленькая будка стрелочника, ее два небольших окна смотрели в разные стороны. Заглянув внутрь, Исмаил увидел лежанку, а на нейсвернутое постельное белье. В другом углу комнаты на огне грелся закопченный чайник. Ему понравилась и эта будка, и та жизнь, которой жил стрелочник. Он рассматривал все с жадностью. Филиал и время, приближающееся к восьми, исчезли из его сознания. Стрелочник с удивлением смотрел на молодого человека в галстуке, заглядывающего в его будку. Через некоторое время и Исмаил заметил стрелочника, и они уставились друг на друга. Тот был средних лет, худой, с морщинистым лицом и длинными русыми волосами, свешивающимися из-под фуражки, одетый в темно-синюю форму с золотистыми пуговицами.
Салям!
Салям, дорогой господин.
Простите меня. У вас тут есть часы?
В будке нет, а вот здесь есть, он поднял рукав и показал свои часы. Пожалуйста. Вот часы.
Сколько сейчас?
Стрелочник приблизил циферблат к глазам. Всмотревшись, сказал:
Три часа ночи показывают. Черт, остановились: забыл завести!
Исмаилу показалось, что он опоздал.
В восемь я должен быть в банке!
Стрелочник изумленно смотрел, как юноша кинулся бежать. Стремглав Исмаил слетел с железнодорожной насыпи и вскоре подбежал к филиалу. Двери были открыты. Уже пришли сотрудники, несколько клиентов ожидали перед барьером. Исмаил вошел и растерянно остановился. Буфетчик вышел из своей комнаты с подносом, на котором стояло несколько стаканов чая. Увидев Исмаила, громко сказал:
Вот теперь вовремя, а не то, что было!
При этих словах на них обратили внимание. Буфетчик, ставя стаканы с чаем на стол, продолжал:
Господа пришли, излагайте свое дело.
Исмаил стоял все так же растерянно, глядя на лица сотрудников. Буфетчик, видя его замешательство, подошел к нему с пустым подносом и спросил:
Так в чем ваше дело?
Исмаил поправил галстук и сказал:
Мне сказали прийти в этот банк работать.
Буфетчик с удивлением осмотрел его с головы до ног и произнес:
Так и сказали бы. А я откуда знал? затем повернулся и отчетливо объявил:Новый сотрудник пришел!
Господин, чей стол стоял отдельно от других, низенький, с подстриженными и аккуратно причесанными волосами, встал и, подойдя, спросил:
Господин Сеноубари? Мы ждали вас.
Он потянулся через барьер и пожал руку Исмаила. Его рука была мясистой, мягкой, с короткими пальцами. Он провел Исмаила на ту сторону барьера, в помещение для служащих. Рядом с его столом стояло несколько стульев вокруг низкого столика. Они сели друг против друга. Прежде чем начать разговор, тот повернулся и сказал буфетчику:
Господин Могаддам, если не трудно, чай.
Потом уперся обоими локтями в колени, сплел пальцы рук и всмотрелся в лицо Исмаила.
Опыта работы вы не имеете?
Опыта этой работы?
Да.
Не имею.
Значит, вы хотели бы обучиться.
Да.
Очень хорошо. Меня зовут Солеймани, я директор филиала. Я рад, что вы к нам пришли. Наш филиалодин из самых загруженных в районе.
Большинство клиентовчастные вкладчики. Несколько мелких торговцев имеют у нас текущие счета. У нас в банке есть правило, которое мы всегда повторяем: клиент прав. На это принципиальное положение следует обратить внимание. Сотрудник банка должен быть дисциплинированным, аккуратным и вежливым. Привлекать клиентов. Хороший сотрудникэто сотрудник, который всецело сосредоточен на работе. Как только появляется рассеянность, исчезают деньги. Обязательно помните, что, если деньги исчезли, они уже не вернутся. Разве бывает, что, если лев что-то проглотил, это можно достать? Все возмещается из кармана, банк ни крана не прощает.
Могаддам на подносе принес стакан чая, поставил его на столик и придвинул к стакану сахарницу. В это же время в помещение вошел еще один сотрудник. У него была белая, светлая кожа и редеющие кудрявые волосы. Он громким голосом поздоровался и, подойдя к Солеймани, обменялся с ним любезностями. Солеймани познакомил их:
Уважаемый господин Хедаяти, заместитель директора филиала. А это господин Сеноубари, новый сотрудник.
Хедаяти рассмеялся. Глаза на его лице превратились в две горизонтальные узкие щелки.
Ростом вы хоть куда, добро пожаловать.
Солеймани поправил галстук и сказал:
Наш уважаемый господин Хедаяти очень старателен. В том числе он прилагает большие усилия выглядеть хорошо, чтобы люди думали, что он городской и никакого отношения к деревне не имеет. Однако по несчастливой случайности, как только он откроет рот и скажет два слова, так деревенское происхождение уважаемого становится всем ясным, и все усилия идут прахом!
Хедаяти не стал ждать, пока Солеймани договорит. Он сдавил руку Исмаила и сел за свой стол. Неторопливо передвинул и подравнял предметы на нем. Выглядело это так, как если бы и он был одним из предметов или необходимых приспособлений филиала. Потом Хедаяти поднял голову и сказал:
Уважаемый господин директор, перед нашим новым сотрудником прошу вас разрешить мне не уточнять, из какой именно деревни прибыл сюда!
После чего он победно рассмеялся и сглотнул слюну. В тот же миг еще один сотрудник показался по эту сторону барьера. Он был худой и среднего роста. Одет он был в отутюженный костюм кремового цвета. Волосы его были пышными и одновременно прямыми, черными. Золотое пенсне придавало его худому лицу необыкновенно серьезный и решительный вид. Он тоже, перед тем как сесть за свой стол, подошел к Солеймани, и они поздоровались за руку. Солеймани представил ему Исмаила, затем сказал:
Это господин Харири, учитель бухгалтерии. Это самый стильный работник нашего региона!
Харири рассмеялся и легким шагом пошел к своему столу. С появлением третьего сотрудника глаза Исмаила расширились от удивления. Сначала Исмаил подумал, что ошибаетсяно нет, это был он, Сафар, тот самый, кто недавно поселился в их районе и с кем разговаривал Али-Индус. Он был высокий, с каштановыми волосами, со светлыми глазами и кожей, в костюме кофейного цвета. Галстук так крепко был затянут под его выступающим кадыком, что издали напоминал кулак, который ему уперли в кадык. Исмаил негромко с удивлением сказал:
Этот парень!
Сафар тоже, когда увидел его, подошел и спросил:
Ты что тут делаешь, паренек из квартала?
Солеймани поинтересовался.
Похоже, вы друг друга уже знаете?
Сафар ответил:
Конечно. Имя уважаемого мне неизвестно, но в квартале я его несколько раз видел издалека.
Это господин Сеноубари, Исмаил Сеноубари, потом, обращаясь к Исмаилу, сказал:А это господин Сафар Махрадж. Он недавно прибыл из села. Когда в первый день он вышел на работу, из предусмотрительности принес с собой домашние штаны, чтобы, если придется сесть на землю, а может быть, и лечь, не помять отутюженные брюки. Однако, к счастьюа может быть, к несчастьютакого случая не представилось. Господин также весьма прилежен как в работе, так и в супружеских вопросах. Например, на прошлой неделе ему очень понравилась одна дама. К делу он подошел весьма смышлено: узнав адрес ее квартиры, послал к ней свою сестру для предварительных переговоров с целью сватовства. Однако, к несчастью для господина Махраджа, для предоставления объяснений к дверям квартиры вышел муж этой дамы!
Хотя взрыв хохота сотрудников потряс помещение филиала, Сафар, не обращая на это внимания, приводил в порядок свой стол, готовясь к работе. Хедаяти, красный от смеха, сказал:
Махрадж, черт тебя возьми, ответь же что-нибудь!
Мне нечего сказать. Каждый разумный человек знает, что не надо откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня.
В это время с улицы вошли несколько клиентов и громко поздоровались. Солеймани подвел Исмаила к Хедаяти и сказал:
Эй, уважаемый сельчанин, вручаю тебе Сеноубари, запускай его в дело!
Слушаюсь, уважаемый начальник, так запустим в дело, что все деловые упадут!
Посмотрим и оценим.
Поглядим.
Солеймани сделал знак Исмаилу, чтобы тот садился рядом с Хедаяти. Исмаил пододвинул стул и сел.
С вашего разрешения, господин Хедаяти.
Добро пожаловать, стройный юноша, душа мояжертва за тебя!
Исмаилу стало весело. Хедаяти брал бумажные деньги посетителей, которые они подавали, чаще всего, вложив их в сберегательные книжки, и вначале как следует подравнивал купюры, потом своими мясистыми белыми пальцами пересчитывал их, одновременно спрашивая у клиента сумму. Если видел, что сосчитанная им сумма совпадает с названной клиентом, то вносил ее в приход и в сберкнижку. Занимаясь этим, он спросил Исмаила:
До сих пор в банке не работал?
Нет, не работал.
Значит, пробегноль километров.
Да, так.
И посвящение не проходил?
Никак нет.
Значит, это за мной! затем, принимая через барьер сберегательную книжку от женщины, продолжил:Работа в банке требует твоего внимания и собранности. У клиента, как правило, все мысли о его деньгах, и если ты ему недодашь, он обрушит на тебя тысячу бранных слов, однако, если ты ошибешься в его пользу, ни звука от него не услышишь, а если спросишь, будет так отрицать, что тебе стыдно станет. Как в азартной игре, ты понял? Ты слушаешь меня?
Слушаю, конечно, продолжайте.
Скажи-ка, ты женат или нет? Хотя по лицу твоему вижу, что нет.
Неженат.
Значит, только об этом и думаешь, так?
Нет, не думаю.
Как это не думаешь? А по глазкам твоим голубым видно, что ты горячий парень! Быстрее женись, это к твоей пользе, ты понял?
Понял.
В таких местах, для служащего банка очень легко найти женщину. Мы с утра до ночи работаем с деньгами, они и думают, что всякий раз, как захотим, можем взять себе. Но нужно быть очень внимательным. Женщинакак та же пачка купюр по сто туманов, следует очень тщательно пересчитать, чтобы не ошибиться ни в ту, ни в другую сторону, или чтобы фальшивку тебе не подсунули, потому что потом у тебя ее уже не возьмут, понимаешь?
Понимаю.
Очень хорошо, теперь возьми эту пачку двад-цатитумановых и пересчитай. Хорошенько наблюдай за моими пальцами и делай так же.
И Хедаяти начал пересчитывать купюры, вложенные в одну из сберегательных книжек.
Понятно тебе?
Понятно.
Тогда начинай!
Исмаил начал. Это было тяжело. Пальцы его с трудом перебирали купюры и быстро устали. Однако он не останавливался. Старался. В это время один посетитель сказал громким голосом с необычным выговором:
Салям алейкум уважаемым господам и дамам!
Исмаил посмотрел на него. Высокий, в белой рубашке и с седыми волосами, лицо красное, глаза вытянутые, веки припухшие. Изо рта вперед выступало несколько желтых длинных зубов. Он тяжело облокотился на барьер.
Как ваше драгоценное здоровье, уважаемый господин Хедаяти?
А как ваше, уважаемый господин Аспиран? Дела ваши, вижу, идут хорошо, а как здоровье членов тела вашего?
Мужчина сказал:
Уважаемый господин Хедаяти, чтоб вы знали: вежливость имеет гораздо большую ценность, чем все те деньги, которые вы пересчитываете. В этой связи убедительно прошу вас соблюдать вежливость!
С вашей точки зрения, я чем-то вас задел?
Я больше ничего не добавлю, вы все изволили слышать.
Потом мужчина повернулся к Исмаилу:
А вы, уважаемый новый молодой работник, не могли бы посмотреть, какая сумма на моем счету?
Исмаил удивленно переспросил:
На вашем счету?
Да, как я и сказал, на моем счету, номер 444.
Хедаяти, записывающий цифры, сказал:
Господин Аспиран, он пока не знает этого. Будьте добры, подождите немного, я лично буду к вашим услугам.
Затем он достал карточку счета из пачки других карточек и объявил:
Пожалуйста, уважаемый господин, один миллион шестьсот тысяч риаловтакова сумма на вашем счету.
Очень хорошо, господин Хедаяти. Но я вам много раз говорил, и это записано у вас на моей карточке: мое имя Зинати, а не Аспиран!
Он сказал это и быстро вышел на улицу. После его ухода следы улыбок еще оставались на губах многих.
Исмаил считал, и конца этому не было видно. Большой и указательный пальцы он погружал во влажную губку, находящуюся в пластиковой чашечке, смачивал их и продолжал считать. Пальцы устали. Он уже не выдерживал. Клиенты через барьер с удивлением наблюдали за его неловкими движениямии его от стыда прошибал пот. Он встал и пошел в буфетную. Ноги затекли, а новые туфли громко скрипели, отчего было еще мучительнее. В буфетной он посмотрел на себя в зеркало. Вид у него был подавленный. Он немного ослабил узел галстука, свободно вздохнул, сполоснул водой лицо. Сел на стул напротив вентилятора буфетной. Расслабил руки и ноги и закрыл глаза. Вспомнил о кофейне Али-аги. В это время тамтишина. Заходят иногда пенсионеры, старики, да порой усталые водители такси или поденные работники, чтобы утолить жажду, моют руки и лицо и просят напиться.
Приятного вам отдыха!
Он открыл глаза. Это Могаддам вошел, чтобы приготовить чай.
Ничего не делавши, уже устали?