Сначала, около одиннадцати, из дома вышла высокая пожилая дама, по всей видимости, тетка Ричардсона, хотя они представляли ее много старше. В руках у дамы была корзинка, и, когда около полудня хозяйка возвратилась, в ней лежали продукты. Не прошло и получаса, как к дому подкатил видавший виды «форд». Он был весь покрыт пылью, так как проделал путь более семисот километров, сначала от Майами до Джексонвилла, где Джим заночевал в мотеле, а потом уже до Колумбуса. Из машины вышел Ричардсон, открыл ворота: сначала в ограде, а затем в гараже и загнал туда свой «фордик». Через несколько минут он вышел, запер ворота и вернулся в гараж. В этот момент Юсуповы заметили, что на другом конце улицы остановился серый «понтиак», в котором сидели двое мужчин. Тот, что был за рулем, остался в машине, а второймолодой блондин крепкого сложения в джинсах и майке, воровато оглядевшись по сторонам, быстро направился к дому.
Похоже, что нас опередилиобеспокоенно бросил Михаил Юрьевич сыну, порываясь выйти. Так мы можем остаться ни с чем!
Погоди, папа! удержал его за руку Петр. Ты снова хочешь затеять свалку? Если нас поймают, на этот раз мало не будет!
Его слова охладили отца. Михаил Юрьевич остался в машине, но с тревогой высказал предположение:
Боюсь, Петя, что эти «друзья» прибыли, как раз для того, чтобы заставить его молчать. Хорошо еще, если только припугнут. Но ты прав: ввязываться в новую историю нам нельзя, понуро согласился он. Будет только хуже!
Они были далеко от дома и не могли видеть и слышать, что там происходит. Но ждать им пришлось недолго. Не прошло и четверти часа, как дверь в нем открылась, и из нее показался молодой блондин. Взглянув по сторонам, он спокойно пошел к своей машине, и она сразу отъехала.
Ты запомнил ее номер? Запиши на всякий случай, я хорошо разглядел его в бинокль, сказал Михаил Юрьевич, собираясь выйти наружу.
Думаю, номера они заменили, ответил Петр. Дай пойду я! попросил он отца. Не стоит тебе снова рисковать. Да и английским я лучше владею.
Нет, Петя, тебе там не место! с мрачной уверенностью произнес Михаил Юрьевич. Полагаю, что говорить уже ни с кем не придется. А ты заведи мотор и будь готов подкатить сразу, как только выйду.
Он вылез из машины и быстрым шагом направился к дому. Дверь была не заперта и то, что он там застал, подтвердило его худшие опасения. Старая дама лежала бездыханной в луже собственной крови посреди гостиной. У нее был проломлен череп, и рядом валялось орудие убийстватяжелый подсвечник из пары, стоявших на полке камина. Опытному детективу было ясно, что преступник неслышно подкрался к ней сзади и, зажав одной рукой ей рот, другой нанес смертоносный удар.
«Ну и ловок же убийца! Сразу видно, что работал профессионал, подумал Михаил Юрьевич. Но где же сам Ричардсон? Неужели он ничего не слышал?»
Ответ на этот вопрос он получил, заглянув в гараж. На веревке, перекинутой через металлическую балку, висело тело несчастного Джима с жутко высунутым языком, а рядом на полу валялся опрокинутый табурет. Это, по замыслу киллера, должно было свидетельствовать о самоубийстве племянника, нанесшего в ссоре своей тетке роковой удар.
Однако для бывалого следователя эта версия была шита белыми нитками. Не говоря уж о том, что на орудии убийства наверняка не было отпечатков пальцев Ричардсона, даже беглый осмотр опровергал, будто у него было душевное расстройство. В момент нападения он преспокойно протирал пыль с машины, которая была уже наполовину чистой. Об этом свидетельствовала тряпка, зажатая в правой руке, которую не выпустил, когда его душили.
За годы войны, за годы следствий Михаил Юрьевич видел и не такие ужасы, поэтому он хладнокровно подставил табурет и быстро обыскал остывающий труп. Оставив нетронутыми документы и бумажник с деньгами, он забрал записную книжку Ричардсона и все бумаги, которые нашел у него в карманах. После этого он вновь опрокинул табурет и осторожно вышел из дому, стараясь не привлекать к себе внимания.
Петр тронул машину сразу, как только завидел отца. У дома он притормозил и, лишь Михаил Юрьевич сел рядом, нетерпеливо спросил, предугадывая ответ:
Что так быстро? Все очень плохо?
Хуже не бывает! Они убили обоих, мрачно бросил ему отец и с удрученным видом добавил:Опять нам придется все начинать с нуля.
Глава 28Открытие Даши
Ну что же, одну пасть мы заткнули, удовлетворенно произнес Генри Фишер, выслушав доклад шефа секьюрити Мигеля. Теперь пришла очередь Донована. Но тебе до него не добраться, с сожалением взглянул он на своего верного подручного. Не умеешь ты, дружище, ладить с копами, да и не жалуют они латиносов.
Думаю, что смогу, самолюбиво возразил пуэрториканец. И посложнее дела проворачивал. А в тюрьме Атланты у меня земляк охранником служит.
Нет! Хватит с тебя и одного прокола, отрезал Фишер. Это плохо, что у Ричардсона остался мой чек.
Но киллер ничего не нашел в бумажнике, кроме денег, оправдывался шеф секьюрити. И в карманахтоже ничего.
Ладно, иди! Я к тебе претензий не имею, успокоил его босс. Просто там надо сработать так, чтобы на нас даже тень не упала.
Отпустив Мигеля, Фишер некоторое время предавался раздумью, а потом решил прибегнуть к прежним криминальным связям. Начав свое восхождение с уборщика мусора в бандитском Чикаго и пройдя жестокую школу примитивной конкурентной борьбы, где конфликты и споры в лучшем случае решались с помощью кулаков, он к тридцати годам стал одним из районных боссов.
Однако настоящего успеха Генри добился, возглавив профсоюз мусорщиков. Именно тогда Фишер в тесном контакте с гангстерами и продажной властью сколотил основу своего капитала, что позволило ему потом создать свою фирму и добиться подлинного могущества. С тех пор прошло много лет, он переехал во Флориду и теперь занимался вполне легальным бизнесом. Но старые связи не порывал и время от времени их использовал.
Вот и сейчас он уверенно набрал знакомый номер чикагского мафиози, с которым когда-то провернул немало удачных дел. Тот на старости уже отошел от активных операций, но Генри знал, что ими теперь заправляет его сын.
Привет, Билл! Скрипим понемножку? запросто обратился к нему Фишер, услышав знакомое хриплое покашливание. Еще не бросил курить, старина? Смотри, сигары тебя в гроб загонят!
Ладно, брось каркать! Ты мне зубы не заговаривай, с обычной грубоватой простотой отозвался Билл. Говори, чего тебе от меня понадобилось?
У тебя сохранились какие-нибудь связи в Атланте? перешел к делу Фишер. Надо пришить одного заключенного в тамошней тюрьме. Чтобы не болтал.
А он важная птица? не отвечая на вопрос, уточнил Билл.
Не слишком. Глава ассоциации «Охрана здоровья нации». Это что-то вроде посреднического бюро, пренебрежительно объяснил Фишер. Видно, что не слишком силен, раз попал в тюрягу за неуплату налогов.
Ну, это не скажи, не согласился мафиози. Эти посредники большие ловкачи и у них широкие связи. А с налогами, Генри, сам знаешь: любого можно попутать.
«Цену себе набивает, гад, выругался про себя Фишер. Наверное, порядком запросит», но вслух дружеским тоном сказал:
Так или нет, но этому парню нужно заткнуть глотку. Ты же, Вилл, меня знаешь: я ведь не жмот!
Ладно, можешь считать его покойником, хрипло пошутил мафиози и уже серьезно добавил:Говори, кто такой, и жди от меня чек на оплату.
Спустя неделю после этого разговора в тюрьме Атланты случилось обычное ЧП. После прибытия очередной группы заключенных на прогулке произошла ссора между новеньким уголовником и Донованом, окончившаяся для последнего плачевно. Бандит всадил ему в бок заточку, которую каким-то образом сумел утаить от охраны. Спасти жизнь Маркусу врачи не смогли.
Заподозрив, что это заказное убийство, начальник тюрьмы попробовал провести дознание своими силами и взял убийцу в крутой оборот, не жалея кулаков и кованых ботинок. Но тот стойко выдержал побои, не сказав ни слова. А на следующий день, преступника от него забрали, и толстяк понял, что концы хотят спрятать, и смерть его друга Донована выгодна кому-то из власть имущих.
Ярким солнечным утром, когда Оленька Юсупова только проснулась и еще нежилась в своей роскошной постели, к ней в спальню вошла приемная мать, Сара Фишер. Как всегда, она рано поднялась, сделала утреннюю зарядку, приняла ванну и выглядела не по возрасту бодрой и свежей.
Вставай, засоня! Пора уже завтракать, а ты все еще валяешься в кровати. Не забыла, что сегодня поедем с тобой к директору школы?
До этого дня Лола, как теперь Фишеры звали Олю, занималась с репетиторами, углубляя знание английского языка. Прилежная ученица, Оленька и здесь делала большие успехи. Она уже сносно говорила по-английски и быстро одолела отставание по некоторым предметам.
Долго уговаривать ее не пришлось. Живо вскочив с постели, Оленька аккуратно ее застелила и отправилась умываться. Завтракали они вдвоем с Сарой, так как хозяина дома не было. После дружеской попойки он заночевал в гольфклубе. И конечно, первым вопросом, который девочка задала приемной матери, был о сестре.
Тетя Салли! Когда же к нам приедет Наденька? с мольбой посмотрела она на Сару. Мне с таким трудом удалось подогнать то, что мы не проходили. А Надюша может безнадежно отстать.
Ты же знаешь, как тяжело больна Надин, страдая в душе от своей лжи, в который уже раз объяснила ей Сара. Главноеэто, чтобы она выздоровела. Потом все поправим! Наймем лучших учителей, и наверстает упущенное.
Но почему Наденька мне ничего не пишет? жалобно произнесла Оля, и ее чудные синие глаза наполнились слезами. Я до сих пор не получила от нее ни строчки!
У Надин опасное инфекционное заболевание, покраснев и отводя глаза, продолжала врать Сара. Поэтому ей запрещают писать письма. Болезнь очень заразная!
Ну а мне-то ведь можно ей написать? просительно произнесла Оля. Она скорее выздоровеет, узнав, как мне здесь хорошо живется и какие вы с дядей Генри замечательные люди!
Сара Фишер с любовью и жалостью посмотрела на прелестное личико Лолы. Она уже успела привязаться к ней всем сердцем, и ее простая душа восставала против продолжающегося обмана, но и правду говорить было нельзя.
Ну что же, напиши, со вздохом согласилась она. Только боюсь, Лолита, что, прочитав твое письмо, сестра еще больше расстроится. Не лучше ли будет обождать?
Да что вы, тетя Салли! обрадованно воскликнула Оля. Наденька будет счастлива. Она же ничего обо мне не знает и очень волнуется! Наверное, это мешает ей выздороветь.
Однако сразу после завтрака Оленьке сесть за письмо не пришлось. Сара потащила ее на обязательную утреннюю пробежку. Зато, когда вернулись, приняв душ и искупавшись в бассейне, она немедленно уединилась в своей комнате и принялась за письмо сестре.
«Дорогая Надюша! писала она. Наконец-то могу сообщить, что со мной произошло за это время. Просто какие-то сплошные чудеса! После того как мы попрощались в детдоме, моя жизнь похожа на то, что мы смотрели по телеку.
Сначала меня Джим-американец, которого ты видела в кабинете директора, поселил в гостинице Палас вместе со своей секретаршей мисс Коннори. Она хорошо говорила по-русски и за мной ухаживала. А потом на красивом авиалайнере мы совершили перелет в США. Ты же помнишь, как было интересно, когда мы с папой и мамой летали отдыхать в Римини? Как нас проверяли в аэропорту пограничники и эти, что в вещах роются, таможенники? Так и здесь было, но копались они дольше, особенно в Америке. Наверное, думали, что мы шпионы или террористы. Правда, смешно?
Но настоящая сказка началась, когда прилетели! США, Надюша, это очень богатая страна! У них столько небоскребов, что дух захватывает. Все современное, новенькое. А Флоридапросто рай земной! Такая здесь красота и погода чудесная. Наш городок Уэст-Палм-Бичнебольшой, но расположен на берегу теплого Карибского моря, чистенький и весь в зелени. В центре обычные дома, а вдоль побережья много богатых вилл, какие мы видели по телеку.
Вот на такой вилле я сейчас живу! Моих приемных родителей зовут Салли и Генри. Они добрые и симпатичные, хотя уже довольно старые. Конечно, их не сравнить с папой и мамой! Мне все еще не верится, Надюша, что больше их не увижу. Вспоминая, часто плачу. Ты ведь тоже их никогда не забудешь?
Я мечтаю сейчас только об одном: чтобы ты поскорее выздоровела и оправилась от своей ужасной болезни. Тогда сможешь выдержать трудный перелет. Тетя Салли и дядя Генри мне обещали, что как только разрешат врачи, они сразу пошлют за тобой. Вот будет здорово! Я уверена, тебе здесь понравится. И главное, мы снова будем вместе!
Сегодня меня повезут в здешнюю школу. Со мной все это время занимались учителя, и, похоже, я там не буду отстающей. Тебе, конечно, трудно будет догонять, но тетя Салли сказала, что наймет репетиторов, да и я помогу. Так что не о чем беспокоиться.
Целую тебя, дорогую сестричку, и не дождусь, когда снова увижу! Оля».
Над этим письмом Оленька прокорпела битый час, и два раза переписывала, прежде чем передать приемной матери, которая обещала тут же отправить его в Москву заказной почтой. Она так и не узнала, что Сара Фишер, прочитав эти трогательные строки и утерев слезы, все же выбросила его в мусорный ящик.
Нет, Ди! Так дальше продолжаться не может, решительно заявил Роберт Боровски Даше, когда они, наплававшись бассейне, нежились на солнышке, полулежа в удобных шезлонгах. Что за глупые предрассудки! Мы же с тобой все решили, а из-за них лишаем себя радости жизни! Я плохо сплю по ночам, пожаловался он. Так и заболеть недолго!
А ты думаешь, мне не тяжело, тихо отозвалась Даша, глядя затуманенным взором на его крепкое мускулистое тело и испытывая понятное физическое томление. Я ведь тоже, Бобби, живой человек.
Однако она справилась со своей слабостью и сказала:
И все же давай еще немного потерпим, дорогой! Хотя бы до помолвки. Я тебе не говорила, чтобы не волновать, призналась, немного замявшись, но мой муж сейчас находится здесь, в Соединенных Штатах. Прилетел на помощь своему отцу, когда узнал о его аресте.
Конечно, от тебя, нахмурясь, ревниво бросил Роберт.
Да, это я сообщила его матери, и ты об этом знаешь, спокойно парировала его реплику Даша. Никаких отношений я с ним не поддерживаю.
Но Роберту пришла в голову удачная мысль, и лицо у него прояснилось.
И между прочим, напрасно, неожиданно заявил он. Тебе стоило бы с ним встретиться!
Видя, что Даша изумленно подняла на него глаза, Роберт ей объяснил:
То, что он здесь, может существенно продвинуть дело с разводом.
Это каким же образом? не поняла Даша.
В России, похоже, волокитят ваш развод и, как знать, может быть, при его участии, угрюмо предположил Роберт и развил свою мысль:А у нас есть места, где расторгнуть брак можно очень быстро. Особенно в том случае, если имеется согласие обеих сторон. Ведь твой Петр Юсупов на словах вроде бы не возражает? добавил он с долей сомнения.
Он не на словах дал свое согласие, а подписал все, о чем я его просила, сердито бросила Даша, которую задел его язвительный тон. Несмотря ни на что, Петрчеловек слова и не способен на подлые увертки!
Вот и отлично! как ни в чем не бывало продолжал Роберт. Пусть снова, уже здесь оформит согласие, как требуют наши законы, и я берусь обеспечить, чтобы ваш брак был расторгнут незамедлительно.
Немного поразмыслив, он предложил:
Надо как можно скорее получить у него нужные нам документы! Я найму для подготовки знающего юриста, а тебе нужно об этом договориться с мужем. Вам вообще не обязательно для этого встречаться! нахмурился он. Достаточно все ему объяснить по телефону.
Даша с улыбкой взглянула на забавно вытянувшееся веснушчатое лицо Роберта и уверенно предположила:
Думаю, что мне достаточно передать Петру свою просьбу через Михаила Юрьевича, и все нужные нам документы будут подписаны. Так я и поступлю, решила она. Сегодня же могу позвонить, если ты, Бобби, узнаешь, в каком отеле Атланты остановились Юсуповы.
Вот и умница! обрадованно произнес Роберт вставая. Не теряя времени, свяжусь с юристом, чтобы срочно готовил бумаги. А тебе придется посидеть дома, так как у него могут быть вопросы, деловито добавил он. Ты согласна?