Жук поглядел на жену.
В Китай? А что там такое затеваетсяв Китае?
Ах, Уолтер, да я же тебе рассказывала пару месяцев назад. Ты никогда не слушаешь.
Извини, детка. У меня не голова, а решето. Напомничто там такое?
Кубок Тан. Ну, Танв честь династии Тан. Помнишь знаменитых терракотовых коней?
М-м нет, но не важно.
Ну, они очень знамениты. При династии Тан уделялось большое внимание разведению лошадей. Китайское правительство решило устроить спортивные состязания в честь этой династиив августе, в Сиане. Сиань был тогда столицей государства. Это станет грандиозным международным событием в конном спорте. Съедутся команды со всего мира. Очень, очень важное событие. И если я пробьюсь в команду, то поеду туда. И буду представлять нашу страну.
Жук лихорадочно соображал.
Вот это да, сказал он несколько неопределенно.
Ты, похоже, не очень-то рад?
Да нет, что ты. Я рад. Китай Китайбольшая страна. Это точно. Вроде это де Голль говорил, что Китай«большая страна, полная китайцев»?
Ты о чем, а?
Да так, ни о чем.
Ты же хочешь, чтобы я пробилась к успеху?
Конечно, хочу, дорогая. Только
Что?
Там у них нарушение прав человека. Площадь Тяньаньмэнь. Тайвань. Тибет. Понимаешь
Да какое отношение всё это имеет к Кубку Тан?
Пожалуй, никакого, ответил Жук жизнерадостным тоном, трубя отступление. Пожалуй, тут речь идет о налаживании связи. Мы, так сказать, протянем друг другу руки через океан. И все такое.
Минди с раздражением поставила посуду в раковину и ушла, громко топая. Жук отметил, что у его жены появился уникальный таланттопать в одних чулках.
Он вымыл посуду.
Ну почему именно Китай? Ему придется вести себя очень тихо и не высовываться. В принципе, с этим можно справиться. На передовой будет Энджелвозглавлять атаку, так сказать.
Он поднялся по черной лестнице в комнату маман. Рядом с ней сидела Беллаобе купались в голубом свете от телевизора. На экран Жук нарочно не стал смотреть.
А вот и мистер Мак, приветливо проговорила Белла. Ее платье спереди все было обсыпано крошками чипсов-начо. Ма, взгляните, кто пришел. Это мистер Уолтер. Ваш сын.
Какой еще Уолтер?
Жук попытался поцеловать мать.
Не прикасайся ко мне!
Мама, это я, Уолтер.
Мне плевать, кто ты такой. А ну поди прочь от меня. У меня есть ружье.
Я просто хотел пожелать тебе спокойной ночи и сказать, что люблю тебя.
Где оно? Где мое ружье? Ты не брал моего ружья?
Твое ружье у Бьюкса, мама. Помнишь? Он взял его починить.
У Бьюкса? Что это за имя такоеБьюкс?
Послушайте, Ма, вмешалась Белла. Почему вы все время придираетесь к мистеру Уолтеру? Онваш сын.
Где мое ружье? Дайте мне мое ружье. Я сейчас прострелю ему башку.
А ну-ка угомонитесь, Ма, сказала Белла командирским голосом. Если вы не угомонитесь, я выключу телевизор. Да-давозьму и выключу.
Спокойной ночи, мама, сказал Жук. Я люблю тебя.
Если ты опять сюда явишься, я тебя пристрелю. Где мое ружье?
Жук спустился по черной лестнице, которая тоже как-то зловеще поскрипывала.
Он забрался в свою «келью», налил себе стаканчик спиртного на ночь, сел и раскрыл ноутбук. Экран засветился, открылась домашняя страничка Yahoo. Жук на мгновенье задумался, а потом набрал в строке поиска «Приюты для больных с синдромом Альцгеймера в округе Раппаханок, Вирджиния». Он уже собирался нажать «ввод», как вдруг заметил среди заголовков новостей строчку: УХУДШЕНИЕ ЗДОРОВЬЯ ДАЛАЙ-ЛАМЫ ПРИВЕЛО К ОТМЕНЕ ВСТРЕЧИ С ПАПОЙ РИМСКИМ.
Жук просидел за компьютером до двух часов ночи, отслеживая новости.
Он проснулся в восемь утра. Минди давно ушла. Жук позвонил по мобильному Энджел. Она инструктировала сынатот играл в футбол.
Секундочку, сказала Энджел. Барри, золотко! Не отпускай мяч! Не отпускай мяч! Мяч! Бей по нему! Бей по мячу! Барри! БЕЙ ПО МЯЧУ!
Глава 5Это же «Эврика!»
Энджел отказаласьотказалась категорическивстречаться с Жуком в выходные. По-видимому, у нее было свое правило, касавшееся выходных: они целиком и полностью посвящались восьмилетнему Барри Голдуотеру Темплтону.
Сейчас было утро понедельника, и Жук сидел в машине Энджел, ехавшей на телестудию. За рулем был ее телохранитель, Майк Бёрка. На коленях у Энджел лежал конспект, и она быстро-быстро перелистывала страницы.
Жук написал и передал ей записку: РАЗГОВОР КОНФИДЕНЦИАЛЬНЫЙ. РЭМБООКЕЙ?
Энджел написала в ответ: КОНЕЧНО.
Жук заговорил, но почти шепотом:
Согласно последним сводкам, он все еще в больнице, в Риме. Говорят, что с ним все в порядке. Что это просто расстройство желудка. Из-за несвежих моллюсков, из-за римской водопроводной воды, из-за чего угодно. Проводят анализы.
Угу, промычала Энджел, не отрываясь от своего конспекта.
Жук умолк, а потом спросил:
Тук-тук, тут есть кто-нибудь?
Энджел смерила его ледяным взглядом.
Знаете, я умею решать несколько задач одновременно.
Я хочу сказатьэто могло бы стать находкой. Подарком от боговпокровителей пиара.
Это просто расстройство желудка, сказала Энджел, снова углубляясь в конспект. Какая еще «находка», какой «подарок»?
По-вашему, стали бы отменять визит к Папе из-за банальных неладов с животом? Чтоему не могли дать какого-нибудь «Пепто-Бисмола» или имодиума?
Энджел вздохнула.
Неужели вы хоть на секунду можете вообразить, что Его Святейшество, чертов Далай-лама, духовный лидер двадцати миллионов, отправился бы на встречу с Его Святейшеством Папой Римским, духовным лидером миллиарда верующих, рискуя его случайно заблевать? Вернитесь на землю.
Я все это понимаю, ответил Жук. Но, предположим, поползут слухи, что это вовсе не расстройство желудка. И что его пытались отравить?
Кто?
Может быть, вы хоть пару секунд меня послушаете? Китайцы. Кто же еще?
А им это зачем?
Вы шутите? В тысяча девятьсот пятьдесят девятом году, после того как Китай вторгся в Тибет и захватил его, туда вернулся панчен-ламалама номер два, вице-лама, запасной лама, или как его там. Необдуманный шаг. Он произнес речь о том, какие гады эти китайцы, что захватили Тибет. Очень необдуманный шаг. А через пять дней он умер. От тут Жук изобразил пальцами большие кавычки, «сердечного приступа». Так что китайцам не впервой устранять лам.
Но это же было в тысяча девятьсот пятьдесят девятом году, возразила Энджел.
Вы хотите сказать, что тоталитарные правительства отказались от практики политических убийств? Посмотрите-ка на русских. Они каждые две минуты кого-нибудь травят. Помните того сукина сына, бывшего кагэбешникаЛитвиненко? До которого они в Лондоне добрались? Подсыпали ему в чай «полоний-210». Бедняга просто расплавился. Жуть!
Так что вы предлагаете? Запустить слухи, будто Пекин попытался отравить его по пути на встречу с Папой Римским?
Наконец дошло? Ну да, именно.
Ладно. А что мы предложим в качестве доказательств?
Жук ухмыльнулся:
Кому нужны доказательства, когда есть интернет?
Значит, мы напишем на вашей страничке в Facebook, что злые китаёзы-коммуняки попытались его отравить. А дальше? Вы надеетесь, что это станет хитом вечерних новостей?
Ну, хорошо, некоторые детали нужно тщательно продумать. Жук наклонился к Энджел. Теперь он ощущал запах ее духов. В пятницу я до петухов засиделся в поисках информации. Далай-ламаэто единственная связанная с Китаем тема, к которой американцы действительно неравнодушны. Права человека? (Ззззз.) Ужасные условия труда на китайских фабриках? (Ззззз.) Где мой айпад? Глобальное потепление? (Ззззз.) Тайвань? Это чтокакой-то роман Джеймса Клавелла? (Ззззз.) Когда вы в последний раз слышали, чтобы кто-нибудь говорил:
«Мы должны начать с Китаем войну из-за Тайваня»? НоДалай-лама? Американцы души в нем не чают! Его весь мир любит! Да и как его не любить? Это такой семидесятипятилетний душка в очках, в сандалиях и шафрановой мантии, это объятия, мандалы, мир и гармония, реинкарнация и нирвана, и все такое прочее. Мы налюбоваться на него не можем. И вот, если американской публике скажут, что эти коварные, злобные, подлые свиньи-коммунисты из Пекина Жук понизил голос, подсыпают ему какой-нибудь мышьяк, или какой-нибудь радиоактивный порошок в ячье масло Вы не верите, что это вызовет маленькую вспышку гнева в массах нашей общественности?
Энджел сняла очки и задумчиво поглядела в окно.
Запустить такую «утку»не проблема, сказала она. Но ведь окружение Далай-ламы опровергнет ее. Я не специалист по тибетскому буддизму, но можно догадаться, что они не из тех, кто радостно подхватит эти лживые обвинения.
Но в этом-то и вся красота! возразил Жук. Разумеется, они будут все отрицать. Потому что они проповедуют мир и всепрощение и всегда подставляют вторую щеку. А между теммировая общественность кипит негодованием! А что же Пекин? Жук усмехнулся. Пекину приходится много раз выступать с заявлением: «Мы не пытались отравить Далай-ламу!» Энджел, это же бросок мяча в корзину в прыжке!
Не надо таких выражений. Пожалуйста.
Хорошо. Результативный удар.
Она снова надела очки.
Пожалуй, что-то в этом есть.
Жук взмахнул руками, изображая гневное нетерпение.
Я приношу вам формулу: E равняется mc2, а вы говорите: «Пожалуй, что-то в этом есть»? Энджел, это же«Эврика!». А ну-ка, подвинься, Архимед!
Ладно, мы еще поговорим об этом. А пока мне нужно сосредоточиться. Меня сейчас настоящая групповуха ждет.
В пятницу, во время радиопередачи в прямом эфире, давая интервью по поводу своей статьи «Скорей грохнем по Ирану» в журнале неоконсерваторов, Энджел назвала главу движения «Матери против военных действий» (МПВД) «охочей до прессы ведьмой». А теперь она ехала в телестудию давать разъяснения по случаю этого выпада, который вызвал настоящее цунами возмущения.
Бёрка сообщил ей, что телевизионщики ожидают появления сотен разъяренных людей перед входом в студию. Некоторые собирались забросать Энджел «Пурпурными сердцами» своих сыновей и дочерейнастоящий сюжет для дьявольской фотосессии. У входа выставили дополнительную охрану. Энджел собиралась проникнуть в студию с черного входа, через подвальный этаж.
Когда тебя вынуждены проводить через черный вход, заметила Энджел, вот тогда-то ты и понимаешь, что хорошо справляешься со своими обязанностями.
Жук на время умолк, чтобы не мешать ей сосредоточиться, а сам продолжал прокручивать в уме различные сценарии.
Радиоактивный порошок в плошку риса? бормотал он. Какое поразительное соседство. Радиоактивный порошок. И плошка риса.
Энджел, не поднимая глаз, проговорила:
Позволю себе заметитькогда съедаешь радиоактивный порошок, то умираешь. Чудовищной смертью.
Ну и?
Но он-то не превращается в живую, светящуюся в темноте лаву-лампу. Он-то не плавится. Он не умирает. Тогда растолкуйте мне, какой смысл заявлять, например: «Ему в рис подсыпали радий»?
Жук задумался.
На него покушались Но порошок испортился. Он ел рис из другой плошки. Убийцы еще повторят покушение.
Ради бога!
Или нет, сказал Жук. Яд должен быть растительным. Да, да! Конечно. Китайцы же отлично разбираются в разных травах, растениях. У них множество книг о травах. Нам только нужно выяснить: какой из растительных ядовсамый смертельный. А какие у них еще могут быть яды? И он принялся бормотать:Крылья летучих мышей. Тигровые когти. Тигровый пенис.
Жук! Помолчите, пожалуйста, а? Мне нужно это все прочесть.
Жук схватил Энджел за руку.
Придумал! Панда.
О чем это вы?
Они извлекли смертоносный фермент из мертвой панды, из ее печени. Да. Они убили панду. О-о, как я все ловко придумал! Одним ударомдвух зайцев. Американцы просто сдвинуты на пандах. Каждый раз, когда простужается панда в Национальном зоопарке, журналисты начинают нести круглосуточные дежурства: Это репортаж из Национального зоопарка. Температура у Пин-Пин поднялась до сорока градусов! Президент обратился к американцам: молитесь о ее выздоровлении. Да. Эти подлые свиньи убили пандудетеныша панды! и извлекли из ее организма смертельный фермент. Для того чтобы отравить Далай-ламу. Тут Жук откинулся на автомобильное сиденье, выражая своим видом творческое истощение.
Бред, сказала Энджел.
Зато какой бред!
О боже, простонала Энджел.
Что такое?
Ее отец. Черт возьми!
Чей отец?
Этой ведьмы. Энджел тяжело вздохнула. Ранен. При Иводзиме. Энджел с отвращением взмахнула руками. Да, мне просто невероятно везет.
А кстати, почему вы обозвали ее ведьмой?
Потому что она вставляет нам палки в колеса. Неужели вам и правда нужно это объяснять?
Она производит довольно приятное впечатление. Нельзя же, в самом деле, винить ее за то, что она скорбит о гибели сына.
Она оппортунистка. Она выступает с циклом лекций и зашибает огромные деньги.
Жук поглядел на Энджел.
Можно дать вам совет? Не говорите об этом на телевидении.
Она огребает двадцать пять кусков за одно выступление!
Может быть, лучше просто сказать, что то замечание про ведьму было вырвано из контекста, и всё?
Извиняться? Я не собираюсь извиняться перед этой актерствующей профессиональной плакальщицей!
Ну, просто скажите, что были слишком эмоциональны, ведь все мы подвержены эмоциям, и так далее, и тому подобное. Ее сын погиб, сражаясь за великое дело, и так далее и тому подобное. Ну, и все, кончайте с этими вперед, на Пекин!
Она первая начала.
Энджел! Вы называете ее оппортунисткой за то, что она выступает против войны. Я бы сказал, это вы первая начали.
«Никогда, никогда, никогда, никогда не сдавайтесь». Уинстон Черчилль.
Отлично. Тогда обзовите ее актерствующей и так далее. Да почему бы просто не перегнуться через стол и не влепить ей пощечину? Слушайте, нам нельзя медлитьпока что наш душка еще лежит в римской больнице. А то, не успеем мы и глазом моргнуть, он уже полезет обниматься с Папой Римским. Жук вдруг умолк. Погодите. Мы даже можем заявить, что эти гады собирались их обоих на тот свет отправить. И Далай-ламу, и Папу. Гм! Китайцы же ненавидят католиков. Они то и дело бросают в тюрьму какого-нибудь епископа, который выслушивает исповеди или раздает облатки.
Машина завернула за угол. Энджел тяжело вздохнула.
Действительно, толпа собралась внушительная. Включая конную полицию.
Копы на конях! сказал Жук. Ваш выход, мадемуазель.
Бёрка быстро обогнул угол и затормозил у наклонного въезда в подвальный этаж. Там стояли и явно нервничали полдюжины охранников и полицейских.
Темплтон?
Бёрка кивнул.
Въезжайте. Мы стараемся никого не допускать к этому входу, но тут столько недовольных собралось!
Энджел открыла пудреницу и подкрасила губы. Потом защелкнула ее.
Добро пожаловать в мир Энджел Темплтон, сказала она.
Два часа спустя они с Жуком были уже в Институте постоянных конфликтов. Энджел казалась бледнойдаже под слоем телевизионного грима. Она залезла в холодильник под баром, вытащила бутылку охлажденной водки, наполнила наполовину две рюмки, одну вручила Жуку.
Обычно в такое время я не пью, сказала она, но сейчас выпью.
Вы отлично выступили, сказал Жук. Правда. Он отхлебнул водки. У них что, всегда там столько охраны, внутри студии?
Энджел одним махом осушила рюмку.
Уф! Как-то раз я жутко напилась вместе с высоким чином из ПВО Финляндии! Да, финнымастаки по части выпивки. Она перевела дух. Ну, я высказала все, что собиралась высказать.
Это точно. И, должен сказать, нужна была настоящая смелость, чтобы назвать ее «наемной плакальщицей». Мне кажется, я еще никогда не видел Криса Мэтьюза в такой растерянностион даже слов найти не мог.
Энджел покачала головой. Сколько бы она ни хорохорилась, вид у нее был побежденный.
Может, вам лучше прилечь? сказал Жук. Пока вы не свалились?
Уж поверьтемне и не через такое еще случалось проходить. Значит, вы думаете, эта история с отравлениемто, что надо?
Есть такая житейская мудрость: «Если тебе под силу околпачить на время какую-то часть населения, то сосредоточься именно на этой части». Да, я думаю, стоит попробовать.
Давайте я поговорю со своими птичками. Нельзя допустить, чтобы слухи исходили отсюда. Она на секунду задумалась. Пускай их источником будет Индия.
Индия?
Индийские СМИ готовы распространять что угодно. Мы уже много лет скармливаем им всякую дрянь. А как только новость появится в тамошней газетевсе начнут цитировать и повторять ее, а нам только этого и нужно.