Парируя удар, Ло хладнокровно напомнил Фа, что это он сама не МГБсамовольно предложил госсекретарю США, находившейся в Китае с визитом, прокатиться в президентском лимузине от места их встречи в Чжуннаньхае до Дома народных собраний.
Фа принял ответственность на себя, но все-таки спросил:
Товарищ, вы хотите сказать, что она сама установила там эту штуку? Сама госсекретарь США, лично?
Ло пожал плечами и усмехнулся.
А какие еще выводы мы можем сделать, товарищ?
Что же, надо быть умнейникогда больше не подвозить голосующих на дороге госсекретарей США.
Вот что я скажу, продолжал Ло. Если все-таки выяснится, что эта история с отравлением Лотосадействительно дезинформация, запущенная американцами, то этосерьезная провокация. И нам придется как-то ответить на нее.
Ло закурил сигарету. Фа тоже решил выкурить еще однууже пятую на сегодня. Ну и дела, ну и дела
Разумеется, согласился Фа. Конечно же я целиком полагаюсь на вас и ваше министерство.
Некоторое время они курили молча.
Потом Фа сказал:
Позвольте спросить вас, товарищ: как вы думаете, почему вдруг сейчас могла всплыть такая дезинформация? Именно в данный момент? И если ее запустили американцы, то не связано ли это как-то с моим предстоящим визитом в Вашингтон в следующем месяце?
Интриганыони ведь как пауки. Плетут, плетут, плетут свои козни не переставая. Конечно, я не снимаю своих подозрений с американцев, но сейчас мне все-таки кажется, что этот слух пополз из Дарамсалы. Иначе говоря, из города, где живет изгнанный Далай-лама.
Фа кивнул.
Как-никак, это была индийская газета. А что вы можете мне рассказать об инциденте в Риме?
Фа, говоря с Ло, всегда проявлял осмотрительность и формулировал свои вопросы в виде вежливых просьб, которые Ло мог бы легко отклонить ради соблюдения безопасности.
Ло немного поколебался, желая показать, что он из вежливости снизошел до ответа, делясь с президентом столь конфиденциальной информацией.
Вы хотите знать всё, товарищ, или ровно столько, сколько достаточно?
Расскажите мне то, что сами считаете нужным, ответил Фа, и этого будет вполне достаточно.
Нам повезло. Дело в том, что в этой больнице есть наши люди. Он выдержал паузу. Это та самая больница, где лечат Папу.
Вот как! Но я не стал бы называть это простым везением. Я бы назвал это бдительной работой разведки.
Ло изобразил притворную скромность.
Когда его госпитализировали, он кашлял, у него было затруднено дыхание. Жар, диарея, хрипы. Врачи проводят множество анализов. Меня информировали, что один из возможных диагнозовтак называемая лихорадка Катаямы.
Звучит как-то по-японски.
Я не специалист по инфекционным заболеваниям, но мне дали понять, что это один из видов шистосоматоза. Им можно заразиться, если ходить босиком по дну озера. Его вызывают испражнения улиток. В любом случае у нас будет полный доступ к результатам анализов. Вскоре мы получим самую подробную информациюво всех деталяхо состоянии здоровья Навозного Лотоса. Ло усмехнулся. Будет отличная буддистская зарисовкане правда ли? если окажется, что Навозный Лотос подцепил эту хворь, наступив на улиточье дерьмо? И Ло рассмеялся над собственной шуткой.
Это грубое прозвище всегда заставляло Фа внутренне поморщиться, но он старался скрывать свое смущение. Джетсун Джамфел Нгаванг Ловзанг Даньцзин-Джямцо, Его Святейшество четырнадцатый Далай-лама, имел множество разных имен: Присутствие, Абсолютная Мудрость, Океан, Держатель Белого Лотоса. Однако в органах госбезопасности Китая его называли Навозным Лотосом.
Строго говоря, Фа отнюдь не был «мягкотелым» в своем отношении к тибетцамвопреки мнению о нем генерала Ханяда и министра Ло. Будучи партийным боссом в Лхасе, Фа руководил подавлением не менее полудюжины мятежей. Он лично подписал смертный приговор 679 тибетцам, треть из которых были женщинами. А потом начались кошмары.
Дело было вот как. Однажды расстреливали ламувыстрелом в затылок из винтовки калибра 7,62 мм. Стандартная процедура. Но потом Ган рассказал Фа, что лама шел на казнь, выкрикивая проклятья. «Как-то странноон ведь все-таки лама?»спросил Фа. Больше того: этот человек проклял лично секретаря областного комитета Фа Мэнъяо, назвав его имя. Точнее, когда солдаты тащили его к глиняной стене, он громко выкрикнул: «Фа Мэнъяо! Фай ша за мкхан!»
Фа знал лишь азы тибетского языка. Гану явно было неловко.
Ну, Ган? Что значат его слова?
Похоже, это традиционное тибетское проклятье, товарищ секретарь облкомитета. Мне доложили, что оно означает
Ну же, выкладывайте, Ган.
Он говорил, что выпожиратель плоти собственного отца, проговорил Ган с некоторым смущением. Что-то в этом роде.
Фа выдавил из себя сухой смешок.
Не очень-то буддийское выражение, надо сказать.
Но эти слова запали ему глубоко в душу. В ту же ночь ему приснился первый сон. Фа приснилось, будто он жадно поедает пельмени из большой миски. Но у пельменей был какой-то странныйжуткий вкус. Всмотревшись в миску, он с ужасом увидел лицо своего горячо любимого покойного отца, глядевшего на него. Фа проснулся с криком, весь в холодном поту. И почти тот же самый сон стал являться ему ночь за ночьюс тех пор одна только мысль о том, что ему предстоит лечь в постель, вселяла ужас.
Что тебе приснилось? спросила жена Фа после четвертого кошмара.
Пустяки, дрожа, ответил Фа. Будто я съел кое-что. У него язык не поворачивался пересказать свой сондаже мадам Фа.
Он стал более внимательно, вдумчиво подходить к подписанию смертных приговоров. Некоторые из них он смягчал или даже с ходу отменял. К некоторым людям он проявлял милосердиеесли только можно называть «милосердием» приговор к многолетнему заточению в зловонной тюремной камере.
Кошмары не прекращались. Фа начал произносить речи о необходимости «гармоничного сближения». Это вызвало удивление среди некоторых партийцев там, в Пекине. Однако его умеренность в отношении тибетцев все же привнесла известный покой в автономный район. Мятежи утихли. Остаток срока, проведенного Фа в должности партийного босса в Лхасе, оказался в целом лишенным событий, зато плодотворным: под его руководством удалось выполнить главную задачу, которую ставила партия в Тибете, а именнопереселение туда сотен тысяч этнических китайцев-хань. Должно пройти еще лет двадцатьтридцать, и этнические китайцы численно превзойдут коренное тибетское население; таким образом, интеграция Тибета в состав Великого Китая будет завершена. Тибетцы тоже это понимали, и потому появление большого количества ханьцев в то время часто становилось сигналом к бунтам. Но при Фа этого удалось избежатьи потому, вернувшись в столицу, он получил повышение.
Самый конец его пребывания в Тибете был омрачен двумя незначительными происшествиями. Однажды вечером Фа, восприимчивый к суровым условиям тамошнего высокогорного климата, потерял сознание прямо во время своей речи на тему: «Полное беспрекословное подчинение партиивот истинный путь к свободе». В другой раз, тоже посреди речи, на этот раз на тему: «Дадим достойный и энергичный патриотический отпор тем, кто настаивает на так называемом превосходстве японских телевизоров», тогда на него внезапно нашел приступ высотной болезни, и на кафедре его обильно вытошнило прямо на колени сидевшим напротив высокопоставленным членам делегации Зимбабвесамого верного и преданного союзника Китая в Африке. Нехорошо вышло.
А в какие сроки, спросил Фа у Ло, вы ожидаете результаты медицинских анализов?
Очень скоро, ответил Ло. Некоторые требуют времени. Может быть, выяснится, что это было пищевое отравление. Нам сообщали, что он съел какое-то блюдо из вермишели с моллюсками. Ло рассмеялся. Когда-то он был вегетарианцем, а потом начал есть мясо и рыбурешил, что нуждается в белках. Такой вот ситуативный буддизм! Может быть, эти моллюски оказались неудачно перевоплотившимися иглобрюхами.
Фа всмотрелся в лицо Лов нем ясно читалось презрение. Ло испытывал к Далай-ламе не просто профессионально прочувствованную ненависть. Он ненавидел любые религии, но особое отвращение, похоже, вызывал у него тибетский буддизм. Однажды Фа присутствовал вместе с Ло на обеде, где Ло долго разглагольствовал о «теократическом бандитизме», который свирепствовал в Тибете при ламах, пока Китай не «освободил» эту страну в 1950 годучерез год после славного успеха Великой революции председателя Мао.
Ло мрачно хохотнул.
А может, это был грибгриб с сомнительной кармой!
Фа поднялся.
Я очень признателен вам, товарищ, за вашу неизменно превосходную работу. Безопасность Китаяпоистине вне опасности, пока находится в ваших надежных руках. Пожалуйста, держите меня в курсе новостей.
Они обменялись рукопожатием.
На полпути к двери Ло сказал:
Не тратьте времени попусту, не тревожьтесь по поводу тех слухов, товарищ. СМИ еще немного повозятся с ними, как собаки помусолят, а потом набросятся на новую кость. Все это пустяки.
Возможно, так оно и есть. И все-таки это тревожно.
Что именно?
Слышать обвинения в подобных вещах, когда все это ложь.
Да ну! сказал Ло. Он же старик. Он все равно скоро умретне от одного, так от другого.
Ну, вполне возможно, улыбнулся Фа, положив руку на плечо Ло и показывая в сторону переполненной пепельницы, что мы с вами умрем раньше!
Ло издал вежливый смешок.
Фа сказал:
Передайте вашей жене, что она вселяет в меня зависть.
Зависть? Почему же?
Фа огляделся по сторонамсловно желая убедиться, что их никто не подслушивает. А потом прошептал Ло на ухо:
Скажу вам по секрету, товарищ: мне кажется, что вас кормят дома лучше, чем меня.
Ло улыбнулся и кивнул.
Ну, тут кое-что можно придумать. Если вы согласитесь оказать нам честь, приходите с мадам Фа к нам в гости. Я попрошу Дайю приготовить ее фирменное блюдо.
У меня уже слюнки текут. Что же это за блюдо?
Пельмени.
Фа ощутил, как у него на затылке проступает холодный пот. Он судорожно сглотнул и заставил себя улыбнуться.
Превосходно, произнес он.
В таком случае, ждем вас. Я все устрою.
Фа вернулся к письменному столу и немедленно закурил сигаретушестую на сегодня. Пламя зажигалки дрожало у него в руке.
Он снова поднялся и принялся вышагивать по кабинетуподальше от окна, чтобы не видели охранники внизу, во дворе. Мысли его лихорадочно метались.
Пельмени. Неужели Ло знает о его кошмарах? Но откуда он мог узнать? Фа доверил эту тайну одному-единственному человеку, который был ему ближе всех, в чьей верности и преданности он не усомнился бы ни на миг, Гану.
Глава 7Мюоны?
Слух затих. Прошло четыре дня с тех пор, как кто-нибудь упоминал об этом в прессе.
Жук и Энджел столкнулись с самым очевидным объяснением: а именно с тем фактом, что Его Святейшество Далай-лама вышел из больницыулыбчивый, здоровый и румяный. И не просто румяныйа прямо-таки цветущий, буквально излучающий благополучие и безмятежность.
Встреча двух Святейшеств была перенесена на другой день. Всюду мелькали их фотографии: два престарелых духовных вождя обнимались, улыбались, похлопывалии едва ли не поглаживали! друг друга. Парочка умильных дедуль: одинв красных туфлях «Прада», а другойв сандалиях «Бата».
Вы только на него поглядите, уныло сказал Жук, показывая Энджел на экран ноутбука. Похоже, он готов пробежать нью-йоркский городской марафон.
Согласно заявлению, сделанному врачами римской больницы, Его Святейшествотот, что в сандалиях, «мог стать» жертвой несвежего моллюска, попавшегося в блюде linguine alle vongole. Ужасный конфуз для принимающей стороны в Ватикане; сообщалось, что виновные монсиньорские головы «скатятся по лестнице Бернини, будто куски мрамора».
Кроме того, больница сообщала, что в легком Его Святейшества было замечено «легкое потемнение», правда, оно «не проявилось снова» на более позднем рентгеновском снимкечто, возможно, как-то согласовывалось с диагнозом шистосоматоза. Из деликатности врачи решили не возвещать всему миру о том, что у Далай-ламы обнаружились глисты.
Что касается слуха об отравлении, то его официально отвергали как «нелепый» и «смехотворный» и называли журналистской «уткой». Правительства разных странособенно друживших с Китаемдаже сочли нужным выбранить мировые СМИ за «бесстыдное стремление к сенсациям».
Перелети мимо, сказала Энджел. Ну что ж, во всяком случае, наш выстрел услышали.
Это не полный проигрыш.
А как вы это определяете?
Жук набрал что-то на клавиатуре.
Погуглите: «Далай-лама, отравление и Китай»и вы получите четыре миллиона пятьсот тысяч ответов на запрос. Я не утверждаю, что это полная победа, однако это уже кое-что.
Бросьте, Жук! Послушайте: существует сто одна причина ненавидеть Китай. Давайте не будем зацикливаться на чем-то одном. Сейчас я вам скажу, на чем нужно сосредоточиться.
На геноциде панд?
Да забудьте вы про этих панд! Кража интеллектуальной собственностивот животрепещущая проблема.
Кража интеллектуальной собственности. И вы в самом деле думаете, что это заставит людей где-нибудь в Пеории выйти на улицы с факелами и вилами?
Ну ладно, тогдаих мощное наращивание военного флота. Вы читали на прошлой неделе речь генерала Ханя на судостроительном заводе в Ушэне?
Я как-то пропустил это.
Он говорил о «тревожном звонке».
Генерал Хань, повторил Жук. А напомните мне, кто он такой?
Я все время забываю: вы же ничегошеньки не знаете.
Ладно. Давайте, я заново сформулирую вопрос. Кто такойчерт его подериэтот генерал Хань?
Глава Чжунхуа Реньминь Гунхего Гоанбу.
Ну конечно. Как же я так промахнулся!
Министр национальной обороны Китайской Народной Республики. Главный военачальник. И прямо-таки непробиваемый сукин сын. Во время «культурной революции» его на восемнадцать месяцев посадили в «кубышку». Он вышел из нее, усмехаясь. Насколько я слышала, они с Ло Говэем накрепко спаяны, будто эпоксидной смолой. Энджел поглядела на Жука. Только, пожалуйста, не говорите мне, что вы не знаете, кто такой Ло Говэй.
Погодите, этого я знаю. Чувак из тайной полиции?
Умница. Но в МГБ нет никаких особых тайн. Мои приятели, наблюдающие за их Политбюро, говорят, что смотреть в оба нужно именно за этими двумя.
Все это очень хорошо, сказал Жук. Но я как-то плохо представляю себе, чтобы рядовые американцы засиживались до утра, читая в интернете про Ло Говэя и генерала Ханя. При всем уважении к вашему мастерскому умению манипулировать общественным мнением Лично я занимаюсь рекламой, пиаром. В этом деле я как рыба в воде. И поверьте мне: нам нужно что-то покрупнее и посочнее этой подковёрной возни в тамошнем Политбюро. Нам нужно свежее мясо.
Ладно, хватит вам дуться. Разве я виновата в том, что Далай-лама не дал дуба? Ну, раз вы так серьезно на это нацелились, почему бы нам самим его не укокошить?
Жук изумленно уставился на нее.
По вашему лицу и не подумаешь, что вы шутите.
Энджел пожала плечами.
Я знаю кое-кого. Майк Бёрка мог бы сколотить подходящую команду.
Бросьте, Энджел. Давайте говорить серьезно.
Я всегда говорю серьезно. Вы хоть представляете себе, сколько оставшихся без работы военных читает сейчас частные объявления в газетах? Сколько безработных спецназовцев? Я говорю о бывалых парнях.
Ну, перестаньте.
Из «Зеленых беретов», «Дельты», ЦРУ
Энджел! Я не желаю даже слышать об этом!
Я просто хочу сказать, что это было бы совсем нетрудно.
Ладно! Спасибо, Мэри Поппинс. Я все понял. Может, сменим тему?
Вы понимаете, что Пентагон дал расчет двумстам двух-, трех и четырехзвездным генералам и адмиралам? Не говоря уж о полковниках и капитанах.
Поголовье панд в провинции Шэньси снизилось на сорок шесть процентов, сказал Жук. Это совпадениеили
Я знаю очень многих из этих людей, продолжала Энджел. Прямо сердце за них разрывается! Они чувствуют, что их предали. Да и что им еще остается? Ты отдаешь свою жизнь за страну, подставляешь под огонь свою задницу. И вдругбам! тебя выставляют на улицу, и ты гадаешь: не продать ли собственные медали, чтобы купить чашку кофе? Я тогда говорила: выиграть «холодную войну»это худшее, что мы могли сделать. Хуже просто некуда.
Энджел, сказал Жук. На дворе две тысячи двенадцатый год. Очнитесь, вернитесь на землю.
Я вам еще кое-что скажу. В настоящий момент американские военные оказались ровно в той же ситуации, какая возникла в иракской армии в две тысячи третьем.
О чем это вы?
Что мы сделали после того, как освободили Ирак? Распустили их армию. Умный ход. Я тогда выступала против этого, спорила до хрипоты. И что произошло потом? В результате мы получили четыреста тысяч обозленных, до зубов вооруженных, безработных, сексуально озабоченных усатых вожаков стаи. И все они жаждали мести. Но кто меня слушал?