Она похлопала по плечу все еще уткнувшегося в стену Кирилла и вышла из процедурной.
Ну как? Не пытался он тебя по попе гладить? Марина насмешливо посмотрела на Веру.
Сегодня по попе его гладила я. Минут через сорок, девочки, он будет готов к полноценному общению. Тогда и расспросим его, каким образом куют современных олигархов и где она, эта всесоюзная кузница кадров.
Когда через час Вера заглянула в палату Кирилла, тот опять читал, лежа поверх одеяла. Смеющимися глазами он снова посмотрел на Веру поверх книги.
Кажется, все вопросы излишни. Вера отметила, что ее пациент заметно повеселел.
Я такого блаженства давно не испытывал.
Вера подошла к Кириллу, села на край кровати.
Вот-вот! Ценить надо и радоваться, что получается. У нас один мужчина недавно отдыхал. Утром проснулся, а пописать не может. Аденома простаты. Сделали ему бужирование. Он и говорит: я такого счастья даже с женщиной не испытывал. Когда можешь легко пописать и опорожнить кишечник, говорит, это даже лучше, чем оргазм.
Кирилл смеющимися глазами рассматривал Веру.
Тот мужик был явно не романтик. Но в чем-то он прав. А раз так, за удовольствие надо платить.
Кирилл встал, открыл холодильник, под удивленным взглядом Веры достал две бутылки шампанского, икру красную и черную, шпроты, нарезки колбасы, буженины, ветчины.
Когда успел запастись?
Заплатил буфетчице, она и заполнила холодильник. Зови девчонок. Я накрываю поляну.
За окнами санатория была глубокая ночь, а в сестринской тихо играла музыка. На полу стояла пустая бутылка из-под шампанского. Настольная лампа освещала стол с остатками ночного пиршества. Марина разлила по стаканам шампанское из второй бутылки. Они с Верой чокнулись и продолжили исподволь наблюдать за танцующими в полумраке Любой и Кириллом.
Заметив, что Кирилл попытался крепче прижать Любу к себе и даже положить руки ей ниже поясницы, Вера отвернулась и стала смотреть на стакан, в котором поднимались и с нежным шорохом лопались пузырьки шампанского.
От стола хорошо было слышно, о чем тихо переговаривались танцующие.
Подняв к Кириллу прелестное полудетское веснушчатое лицо, Люба говорила:
Я дважды поступала в медицинский институт и дважды заваливалась. Могли зачислить на коммерческое, но откуда у меня такие деньги?! И вообще сейчас без денег ничего не делается.
Кирилл продолжал настойчиво прижимать Любу к себе, а Люба настойчиво отстранялась.
То, что молодая, рассуждал вслух Кирилл, это достоинство, то, что претенциозная, недостаток.
Вера одним глотком допила шампанское и спросила у Марины:
«Претенциозная»как точно перевести?
Марина усмехнулась.
Выдрючивается, значит.
Кирилл продолжал танцевать, а взгляд его сделался отсутствующим. Люба беспокойно оглянулась на Веру и Марину. Но Кирилл, разговаривая точно сам с собой, крепко держал ее за талию.
Поступала в институт и завалилась. А может быть, она тупая? Или правда не повезло? Но я могу оплатить ее учебу на коммерческом отделении. Пока учится, она родит ребенка или двух, или трех. К диплому дети подрастут, и ее можно будет направить на стажировку в Институт сердца в Германии, в Мюнхен Но без показа не возьму. Ни за что. Показ телаэто принципиально
Люба слушала как зачарованная. Она уже не пыталась отодвинуться от Кирилла, и его руки спокойно разгуливали по всему ее теперь совсем податливому телу.
Кирилл склонился к Любиному ушку и тихо сказал, глядя при этом почему-то на Веру, на ее освещенный лампой нежный профиль:
Когда все разойдутся, приходи ко мне, обсудим кое-что
Люба подняла на Кирилла прозрачные глаза и неуверенно возразила:
Вам вредно напряжение.
Кирилл засмеялся и еще плотнее прижал ее к себе.
Наоборот. Напряжение положительными эмоциями способствует выздоровлению.
Тут музыка закончилась, и Люба с Кириллом вернулись к столу.
Решив, что после танца с Любой клиент достаточно размяк, бдительность его притуплена и он готов отвечать на любые вопросы, Марина приступила к основному пункту этого мероприятия.
А можно спросить? У вас какое образование: гуманитарное или техническое?
Кирилл, поставив локти на стол и положив подбородок на сцепленные ладони, внимательно рассматривал лицо Марины. Задержал взгляд на ее полных, красиво очерченных губах. Дождался, когда Марина покраснеет, и серьезно ответил:
Образование у нас техническое.
А какой у вас бизнес?
Теперь Кирилл смотрел на Марину сквозь стакан с шампанским, ответил уклончиво:
Электроника, телекоммуникации.
Марина понимающе кивнула, бросила довольный взгляд на Веру с Любой и продолжила:
А жилплощадь?
Вера не выдержала, хлопнула по столу ладонью, как бы говоря: «Кончай, Маруська! Совесть надо иметь».
Но Кирилл, похоже, не испытывал неудобства и был готов отвечать на все поставленные вопросы.
Я живу один после развода. В основном за городом. У меня коттедж на Николиной горе
Я читала про Николину гору. Там Никита Михалков живет, слабым эхом отозвалась со своего места Люба.
Но Марину сейчас никакие подробности из жизни звезд не интересовали. Ее интересовали вполне конкретные, земные, приземленные даже вещи.
А жена на коттедж не претендовала при разводе?
Глаза Кирилла мерцали в полутьме, и понять их выражение становилось все труднее.
Ей осталась хорошая большая квартира в центре, а мнекоттедж.
А дети у вас есть?
Тут Вера демонстративно поднялась со своего места и пошла ставить чайник.
Кирилл проводил ее взглядом:
Дочь. Еще будут вопросы. Нет? Тогда, может, потанцуем?
Кирилл основательно приобнял Марину. Взгляд его опять сделался отрешенным.
Она мне нравится. Она замечательно танцует. Они обе мне нравятся. Но у меня может быть только одна жена. Значит, только через показ. Кирилл склонился к Марине:Приходи ко мне, когда все закончится.
На показ? в голосе Марины звучали почти деловые нотки.
Кирилл коснулся губами ее шеи:
Показ может быть взаимным
От чая Кирилл отказался. Отвесив общий галантный поклон и еще раз пообещав решить все имеющиеся проблемы, он отправился в свою палату, заметив попутно что-то про печальную холостяцкую участь.
Некоторое время спустя дверь тихо скрипнула, и в палату Кирилла снова зашла Вера. И он снова посмотрел на нее поверх затрепанной книжки.
Вера подошла. Села на кровать. Взяла из его рук книгу. Кирилл закинул руки за голову, смотрел на Веру и улыбался. Она тоже смотрела на него, но без улыбки.
Не спится?
Я жду гостей.
Вера быстро опустила и снова подняла глаза. Кирилл внимательно наблюдал за ней.
Не жди. Девки не придут.
Кирилл приподнялся на локте. Заглянул Вере прямо в лицо.
Поспорим?
Вера с деланным равнодушием отвернулась. Теперь Кирилл видел ее тонкую нежную шею с пульсирующей жилкой возле ключицы и прядь светлых волос, выбившуюся из прически. Он хотел протянуть руку к этой светлой пряди, но удержался.
Все так же глядя в сторону, Вера сказала почти безразлично:
Проспоришь. Марина не будет рисковать. У нее жених стоматолог. Там, правда, есть проблемы. Но Маринкин отец над ними работает. А Любе вот-вот могут сделать предложение. Правда, уже два года не делают, но тоже все шансы есть. Если серьезные намерения, то и у тебя, конечно, есть шанс. А если за просто так, то не получится. Теперь Вера смотрела прямо в глаза Кириллу:Девки они хорошие, и женами будут хорошими.
Кирилл кивнул, мол, допускаю. Подумал и спросил:
А рыжая врачиха? Чего ее, кстати, нет сегодня?
Лариса Петровна Опоздал. Утром к ней жених приезжает. Капитан третьего ранга дальнего плавания. Вот ей сегодня отгул и дали.
Ах, рыжая, рыжая Бедовый цвет. И давно она в ваши места перебралась?
А ты откуда знаешь, что она не местная? Или свояк свояка чует издалека? Правильно угадал. Она москвичка.
Ничего я не знаю. И не гадал. Просто так спросил. А муж у нее где?
Муж ее бросил. Еще беременную. Но ты у нее сам лучше спроси, если так интересно.
Спрошу. Обязательно спрошу. Я вообще люблю задавать вопросы. Почти как Маруся.
Кирилл взял Верину ладонь, приложил к губам внутренней стороной, поцеловал в самую серединку. Вера попыталась освободить руку, но ничего у нее не получилось. А может, не очень-то она и старалась. Исподлобья она смотрела на Кирилла.
А мне почему ты показ не предлагаешь?
Кирилл взял вторую Верину руку. Положил на свою грудь, прямо против сердца. Накрыл своей ладонью. Улыбнулся.
Боюсь, что откажешь.
Вера с сомнением покачала головой. Кирилл не был похож на мужчину, который боится отказа. Такие вообще не знают, что такое отказ.
По первому разу все отказывают. Она чувствовала, как его сердце колотится почти у нее в руке.
А у меня мало времени осталось, могу не дождаться.
Вера потянула свои руки из рук Кирилла.
Дождешься.
Обещаешь? Кирилл разжал свои ладони, выпустил ее руки на волю. Вера вздохнула не то с облегчением, не то с сожалением. Улыбнулась:
Обещаю. А пока, может, тебе снотворного дать? У нас девки нравственные, не придут, я редко ошибаюсь.
Кирилл ничего на это не ответил, подождал, пока за Верой закроется дверь, взял книжку и снова стал читать.
Минут через двадцать в коридоре послышались легкие быстрые шаги. Дверь тихонько отворилась, и в палату проскользнула Люба.
Она стояла у двери и теребила кушак своего короткого белого халатика.
Как вы себя чувствуете? ее хорошенькое личико побледнело от волнения, и веснушки проступили на нем еще ярче.
Кирилл отложил книгу, сел на кровати, подсунув под спину подушку.
К показу готов.
Люба продолжала стоять поодаль. Она быстро-быстро перебирала тонкими пальчиками концы кушака и так же быстро, с придыханием, говорила:
Я не понимаю ваших странностей. Я спрашивала у замужних женщин. Никто из них показа не делал. А многие из них уже по нескольку лет замужем и раздеваются только при потушенном свете.
Кирилл всплеснул руками:
Теперь ясно, почему в стране так много разводов.
Разве из-за этого разводы? наивно удивилась Люба, перестала мучить свой кушак и подошла поближе к кровати.
В основном из-за этого. Кирилл говорил совершенно серьезно. А выражения его глаз Люба не видела, потому что ночник находился над головой Кирилла и освещал только его макушку. И пьянство из-за этого, и импотенция. Мужчины не видят женщину, не возбуждаются. У мужчин пропадает стимул к работе, к деньгам, они начинают пить. Кирилл говорил все более убедительно. А мужчина должен знать, что, просыпаясь, каждое утро он будет видеть замечательное тело, и мужчина с нетерпением будет ждать вечера, чтобы снова увидеть это тело. А я мужчина, я такой же, как все Ты смущаешься, я тебя понимаю, но через смущение надо перешагнуть. Хорошо бы немного подождать, скоро станет совсем светло. Обнаженная женщина в утренних лучах солнца Что может быть прекраснее?
Я не могу ждать. Люба оглянулась на дверь и заморгала. Я должна быть в своем отделении.
Люба глубоко вздохнула, зажмурилась, точно собиралась прыгнуть в холодную воду, быстро расстегнула и сбросила халат, потом, после секундного колебания, лифчик.
Пожалуйста, сними и трусики. И пройдись.
Быстрым движением ног Люба переступила через трусики и осталась стоять на месте. Она смотрела на Кирилла прозрачными глазами и прикрывалась ладонями жестом Венеры Милосской, если предположить, что у той вообще были когда-то руки.
Подойди ко мне, тихо попросил Кирилл.
Люба послушно, как ребенок, исполнила его просьбу. Кирилл схватил Любу за руку, потянул к кровати. Ойкнула, в считанные секунды оделась и выскочила из палаты.
Прошло еще минут двадцать, и дверь снова скрипнула. Кирилл снова отложил книгу. Он, собственно, и не рассчитывал узнать этой ночью, чем закончится незатейливая история известной детективной писательницы. У него на эту ночь были другие планы.
Марина смотрела на него от двери горячими, чуть раскосыми цыганскими глазами.
Нарушение санаторного режима, Кирилл Иванович. Ночью надо спать.
В Марине уже не было почти ничего девического, незавершенного, как в Любе. Весь ее облик дышал силой, состоявшейся, но невостребованной женской красотой.
Кирилл любовался ею, сидя по-турецки в кровати:
Только вместе с тобой.
Марина расстегнула верхнюю пуговичку на халате.
В оплату санаторной путевки эти услуги не включены.
Оплатим дополнительно.
Кирилл потянулся к Марине, но она сделала предостерегающий жест рукой и улыбнулась своим красиво очерченным ртом.
Ваше предложение будет рассмотрено позже.
Кирилл рассмеялся и обхватил себя обеими руками за плечи, точно добровольно влез в смирительную рубашку.
Окей! Пока я согласен на показ.
Показ так показ.
Марина повернулась спиной к Кириллу и сбросила халатик, под которым уже не было ни лифчика, ни трусиков. Легким движением рук она распустила волосы, медленно повернулась и прошлась по палате, как ходят манекенщицы по подиумуто ли по телевизору насмотрелась, то ли от природы была в ней эта грация.
Марина исполняла что-то вроде танца. Кирилл, не двигаясь с места, наблюдал за ней.
Ты прекрасна. Иди ко мне.
Но Марина кончиком ноги подцепила с пола халат, мгновенно оделась, сверкнула насмешливыми глазами.
Утром деньги, вечером стулья.
Кирилл достал из нагрудного кармана рубашки пятьдесят долларов. Марина двумя пальчиками выхватила деньги, послала Кириллу воздушный поцелуй и выскочила из палаты.
Кирилл тихо рассмеялся и несколько раз ткнул кулаком подушку. Довольно оглядел палату, которая все еще была, казалось, наполнена присутствием молодых прекрасных женщин, сладко потянулся и погасил ночникбыло уже почти светло.
В липах напротив его окна проснулась и защебетала птица. Потом другая. Потом еще одна. А через несколько минут взошло солнце. Но этого Кирилл уже не видел. Он крепко спал и во сне продолжал улыбаться чему-то.
* * *
Ему снова снилась молодая рыжая женщина. Они шли, обнявшись, через какую-то темную подворотню, и он, воспользовавшись тем, что никто не видит, хотел поцеловать ее. Но она смеялась и отворачивала лицо. Потом они входили в темный подъезд, поднимались по лестнице, оказывались в неубранной грязной квартире, где были еще какие-то мужчины и женщины. Потом была комната с обшарпанными обоями, и светящееся тело рыжеволосой молодой женщины, и родинка под ее левой грудью. Женщина склонялась над ним, и сияние от ее тела становилось совершенно нестерпимым, горячим.
Кирилл проснулся от того, что солнце било ему прямо в глаза. Он натянул на голову простыню и лежал не шевелясь, переживая заново то, что минуту назад пережил во сне. Потом резко сел на кровати, огляделся, поднял с пола так и не дочитанный детектив. Рядом с книгой валялась заколка. Кирилл поднял и ее. Подумал: «Марусина. Выронила, когда волосы распускала во время показа», улыбнулся и заложил этой заколкой страницу. Потом быстро оделся и через несколько минут уже ловил на дороге попутку.
В поселке все было точно так же, как вчера. Пыльные пустые улицы. Из дворов пятиэтажеквопли мальчишек, играющих в футбол. Редкие прохожие, все больше пожилые женщины в линялых юбках и кофтах.
Ворота во двор Мишкиной мастерской были раскрыты настежь, а сам он лежал по пояс под черным «мерседесом». Кирилл стоял посреди двора и молча наблюдал, как работает Мишка. А работал Мишка медленно. Кирилл не выдержал, зашел в мастерскую, снял с крючка какую-то старую ремонтную робу, переоделся и тоже забрался под машину.
Два часа спустя они сидели за грубо сколоченным столом. На газете лежали остатки соленого леща, Кирилл разлил по стаканам последнюю бутылку пива.
Разговор шел о недостатках отечественного автопрома. Потом Мишка вспомнил и о местных проблемах: проехался по адресу районного начальства, мол, дороги в таком состоянии, а никому вроде и дела нет. Говорил он все это с некоторым прицелом: по деревне уже прошел слух, что попавший в аварию москвичне то какой-то крупный чиновник, не то еще кручеолигарх. Значит, в любом случае, мог он или словечко на верху замолвить, или деньгами помочь. А денег, говорят, у этих олигарховкуры не клюют. Мишка был доволен собой: все же он сумел воспользоваться своим знакомством с пользой для общего дела. И гость к их проблемам отнесся вроде как с пониманиемсидел, потягивал пивко и головой задумчиво кивал.