К концу дня старшая медсестра уже не могла скрывать своего раздражения. Ей было поручено переселить пациента из Москвы в один из коттеджей, а его самого с утра ни в санатории, ни на прилегающей к нему территории не было. И Полина закипала все больше и больше. Две молоденькие медсестры уже плакали по углам. А отдыхающие, знакомые с крутым нравом Полины, предусмотрительно обходили ее стороной.
Утром, после совещания, когда врачихи разошлись по своим кабинетам и эта гордячка Лариса тоже вышла из кабинета главного, сильнее, чем обычно, хлопнув дверью, Вячеслав Германович специально Полину вызвал. Говорил доверительно и со значением. И на ее распирающую халат грудь он смотрел, как в старые добрые времена. Полина ностальгически вздохнула, порозовела под слоем тонального крема и подалась грудью вперед. Но Вячеслав Германович быстренько глаза опустил. Полина опять вздохнула, поджала губы и сказала, что все сделает в лучшем виде.
Шнек появился ближе к ужину. Он шел по главной аллее санаторского парка, а встречные старики и старушки привставали со скамеек и с ним почтительно здоровались. Полина несколько секунд наблюдала триумфальное шествие Шнека из окна своего кабинета. Потом уверенным шагом армейского прапорщика двинулась наперехват.
Кирилла она встретила уже на подступах к главному зданию. Перегородила вход грудью. Кирилл остановился, удивленно, сверху вниз разглядывая мощную грудь низкорослой Полины. Точнее, ее лопающийся на груди халат.
Информацию о готовящемся переселении он воспринял спокойно и даже с некоторым интересом. Он позволил Полине отконвоировать себя в сторону одного из коттеджей, того, что стоял совсем на отшибе. Там он молча и вполне добродушно осмотрел наличествующие удобства. Полина снисходительно за ним наблюдала. Задание шефа по депортации Шнека оказалось совсем несложным.
Шнек закончил осмотр. С приветливой улыбкой посмотрел на старшую медсестру.
И это номер повышенной комфортности? Глаза москвича из приветливо-улыбающихся вдруг сделались ледяными. Поселяться и оплачивать такие апартаменты отказываюсь!
Полина была немного сбита с толку, но быстро сориентировалась. За то ее и держали.
Мотивируйте! И она стукнула пухлой рукой с облупленным маникюром по спинке потертого диванчика.
Поднялось маленькое облачко пыли. Кирилл подождал, пока оно осядет обратно на диван.
Повышенная комфортностьэто дополнительные услуги. Таких услуг нет. Холодильникявный антиквариат, без морозильной камеры. Телевизор черно-белый. В туалете нет ни мыла, ни туалетной бумаги, я и в корпусе все время одалживаюсь мылом и бумагой у медсестер. Нет полотенец для ног. Нет купального халата и одноразовых тапочек. Нет туалетного набора, куда входят шампуни, крем для бритья, одноразовая бритва.
Лицо Полины осталось непроницаемым. Некоторое время она молча смотрела на потерпевшего Шнека. Такое поведение могло объяснить только одно: этот Шнек действительно здорово повредился головой. И к тому же он нахал редкостный.
Сунув руки в карманы халата, Полина отчеканила:
Может, у вас в Москве и меняют бритвы каждый день, но здесь не Москва. Здесь Россия.
Полина замолкла, сама подивившись значительности, даже афористичности сказанного. Грудь ее от полноты чувств опять всколыхнулась.
Кирилл покосился на грудь медсестры. И тут же так ловко перевернул последние слова Полины, что та пожалела о сказанном.
А вы что, не хотите поднять Россию до уровня цивилизованного государства? Тогда вам не место на государственной службе! И Шнек сделал шаг в сторону Полины. Та слегка попятилась. И даже оглянулась испуганно, потому что взгляд потерпевшего Шнека сделался вдруг отсутствующим, а сам потерпевший заговорил точно сам с собой. В первую очередь, конечно, надо увольнять главного врача и вместе с ним, естественно, старшую медсестру. Кто заменит? На этом месте Полина начала задом пятиться к двери и скоро оказалась на крыльце коттеджа. А Шнек, наступая, продолжал. Как кто? Главным врачом может стать Лариса Петровна. А кстати, в каких отношениях старшая медсестра с главным врачом? Наверняка в интимных. Сообщить об этом его жене и ее мужу. Пусть разбираются. Надо ее немедленно увольнять. С обязанностями старшей медсестры отлично справится Вера Брусничкина.
Полину бросило в жар. Сдерживаться она больше не могла.
Ты говори, да не заговаривайся! Не моему мужу, а твоей жене напишем. Бордель ночью кто устроил? Кого назначать и кого снимать, без тебя разберемся!
Кирилл увидел на дорожке возле коттеджа пожилую семейную пару. Это было как раз то, что нужно. Он шлепнул старшую сестру по упругому заду.
От этого удара Полина подскочила с готовностью резинового мячика:
Даже если ты чокнутый, я тебе этого не спущу! Меня и в девках никто за задницу не трогал!
Это спорное утверждение Кирилл оставил на совести Полины, а сам едва успел увернуться от тумака. Размахивая короткими толстыми руками, Полина шла на Кирилла тараном. Он пятился и громко призывал Полину одуматься.
Пожилая семейная пара с тревогой наблюдала за этой сценой. Кирилл соскочил с крыльца, бросился к ним, почти умоляя:
Помогите, ради бога! Она требует интимных отношений, а я в данный момент не в форме. Кирилл сделал вид, что хочет спрятаться за их спинами. Вы ведь сможете подтвердить, что меня преследуют?
Полина наконец-то сообразила, в какую ловушку попала, охнула и, сыпля проклятьями, бросилась к главному корпусу.
* * *
Очередной день подходил к концу. Пациенты разбредались по палатам. Кирилл лежал поверх одеяла, читал детектив. Отложил книгу. Прислушался. Из коридора доносились тихие всхлипывания и Верин успокаивающий голос.
Кирилл вышел в коридор. На сестринском посту сидели Вера и Люба. По Любиному хорошенькому личику катились слезы, а Вера что-то тихо увещевающее говорила ей.
Кирилл облокотился на стойку.
Добрый вечер, девушки! Чем могу помочь?
Люба мотнула кудрявой головой, поспешно вытерла слезы и убежала. Кирилл сел на ее место, рядом с Верой. Заглянул ей в лицо: сердится ли еще на сегодняшнюю дневную перепалку? По выражению Вериного лица получалось, что уже не сердится.
Что все-таки случилось?
Старшая медсестра ее облаяла. Когда-то она была любовницей главного врача и с тех пор считает, что ей все дозволено.
Я так и думал! Есть у меня интуиция! Такие жопастые крашеные блондинки с перманентом всегда нравились начальству среднего звена.
Вера покосилась насмешливо. Сказала, желая подразнить:
А я? У меня по габаритам те же самые достоинства.
И ты тоже нравишься, хоть и некрашеная. И без этого мерзкого перманента.
Вот-вот. Мы нравимся, а жениться на нас не хотите. Полинаэто только повод поплакать. Не в ней дело. К Полине привыкли давно. А дело в том, что к Любе один шофер-татарин уже два года ходит. Помнишь, я рассказывала тебе? Перед показом. Ну вот. Ходит он, ходит, а предложение не делает.
То, что татарин, это принципиально?
Вера удивилась. Потом поняла, к чему вопрос.
Да нет. Просто шоферов много, а из татар он один. Скажешь «татарин», и больше объяснять ничего не надо.
Татарин так татарин. А чем мотивирует, что не женится?
Его мать не разрешает. У них, у татар, принято на своих татарках жениться.
Ладно, я проанализирую ситуацию и помогу решить эту проблему.
Вера рассмеялась. В своих силах потерпевший Шнек сомневаться не привык. Но было это, похоже, не от самоуверенности, а от полудетского романтического желания восстановить справедливость. Интересно. Донкихоты в их края еще не забредали.
Тогда и Марине помоги. Ее жених-стоматолог требует с Маринкиного отца пять тысяч баксов приданого, иначе не хочет жениться. Ты же вроде богатенький, одолжи денег.
Но Кирилл эту наживку не заглотил. Ответил серьезно:
А ты одолжила бы денег человеку, которого знаешь два дня? Не одолжила бы! И я не одолжу. Давно сказано: не давай голодному рыбу, а дай удочку, чтобы он ее поймал. И я дам девочкам удочки, чтобы они ловили свою рыбку.
И что же это за удочки?
А ты скажи Любе, чтобы она устроила мне встречу с этим татарином. Скажи ей, что завтра во второй половине дня приеду.
Предположим. А с Мариной что?
И с ее стоматологом мне тоже нужна встреча.
Вера с сомнением покачала головой:
А если он сюда не захочет ехать?
Тогда я поеду к нему.
Поняла. Если гора не идет к Магомету
Тогда пусть идет к ебеной матери.
Вера поморщилась:
Не матерись больше при мне, иначе испортишь хорошее впечатление, которое на меня произвел.
Кирилл наклонился к Вере. Почти коснулся губами светлой прядки волос на шее.
Если произвел, то не буду. Взял Верину руку в свою. Заглянул в глаза. А ты помнишь, что мне обещала?
Вера внимательно рассматривала лицо Кирилла. Будто изучала. Провела указательным пальцем по бровям, по губам.
Ну, если обещала Хлопнула дверь. В конце коридора показалась санитарка Раечка. Вера отодвинулась от Кирилла. Поправила волосы. Сказала:Больной Шнек, идите в палату. Лекарство я принесу.
Время тянулось на удивление медленно. Кирилл слышал, как дважды прошаркал до туалета и обратно старик из восьмой палаты. Попробовал читать, но ничего у него не получалось. И, кажется, это тоже длилось бесконечно долго. Настолько долго, что звук постепенно перестал быть звуком, а превратился в маленькую светящуюся точку. Точка эта все приближалась, росла и наконец превратилась в отверстие в конце длинного тоннеля. И он бежал вместе с молодой рыжеволосой женщиной в сторону этого света. Они спасались от погони, и там, в конце тоннеля, было спасение. Бежать уже не было сил. Кирилл остановился, спросил женщину:
Зачем ты убила его?
Она только молча покачала головой. Взяла его разгоряченное бегом лицо в свои прохладные руки. Вдруг отверстие в конце тоннеля стало стремительно отдаляться. Оно делалось все меньше и меньше, пока не превратилось в светящуюся точку.
Кирилл открыл глаза и увидел Веру. Она сидела возле него на кровати и гладила его по лицу прохладной ладонью.
Заснул?
Кирилл обнял Веру, потянул к себе. Она осторожно высвободилась.
Подожди. Я спросить хочу. Вот ты подарил мне мобильный, Ильеролики. Хочешь устроить меня на новую должность. А что дальше?
Кирилл сел на постели. Стал загибать пальцы.
Может быть три варианта. Первый! У нас с тобой возникает страстный роман. Потом я уезжаю, и ты меня тут же забываешь.
А ты?
Кирилл развел руками:
И я тоже.
Этот вариант Вере, похоже, не понравился.
А второй вариант?
У нас возникает роман. Мы влюбляемся друг в друга, женимся, живем долго и счастливо и умираем в один и тот же день.
Это было значительно лучше. Но оставался еще один.
А третий?
Третий вариант такой. Никакого романа нет. Мишка заканчивает ремонт «мерседеса», я уезжаю и никогда о тебе даже не вспоминаю.
Кирилл выжидательно смотрел на Веру. В парке пел соловей, а запах лип наполнял палату ароматом сладким и одновременно томительным.
Третий вариант самый неинтересный, тихо сказала Вера.
Но в наших силах сделать его интересным.
Кирилл снова притянул Веру к себе. Одной рукой начал расстегивать на ней халат, другойснимать трусики.
Не надо. У меня есть принципы Кирилл разжал руки. Лицо его поскучнело. Сейчас Вера скажет что-нибудь вроде: «Сначала штамп в паспорт, а потом все остальное». Что поделать. Даже лучшие представители прекрасной половины человечества в ответственные минуты иногда говорят пошлости. Вера вполне насладилась выражением его лица. Закончила фразу:трусики я всегда снимаю сама.
Кирилл засмеялся, снова обхватил ее.
Так снимай! Ты же обещала! У меня осталось всего два дня.
Подожди. Я должна кого-нибудь посадить на своем посту. У одного отдыхающего мерцательная аритмия. Мало ли что, чтобы меня позвали.
Тогда, может быть, пока небольшой показ, минуты на две-три, а?
Вера встала с постели, поправила волосы, одернула халатик.
А может, мне интересен взаимный показ.
Следующий вопрос Кирилла застал ее почти в дверях.
Вер, а ты замуж хочешь выйти?
Вера обернулась, прислонилась к косяку. Ответила обескураживающее прямо.
Я же не глупая. В моем возрасте да с ребенком у меня шансы почти нулевые. Потом улыбнулась. Но ты все же определись. Девки уже шеи вымыли. Если они на показ пошли, то пойдут на все остальное.
Кирилл быстро замотал головой:
Не хочу я от них остального. У Марины стоматолог есть, у Любы татарин, а я хочу быть у тебя. Я тебя умоляю, уходи быстрей и приходи быстрей.
Санитарка Тонечка, положив голову на руки, дремала на сестринском посту. Вера подлетела, схватила зеркальце, помаду, расческу. Тонечка открыла сонные глаза. Понимающе ухмыльнулась. Но на эту ухмылку Вере было сейчас наплевать. Подкрашивая губы, она давала Тоне четкие указания:
Если у деда из двадцать второй палаты начнется приступ, таблетку нитроглицерина сразу под язык и быстро за мной.
Врача будить?
Конечно. Но я быстрее прибегу.
Вера распустила волосы, расчесала, потом снова сколола на затылке гребнем. Теперь, когда Кирилл вынет гребень, волосы рассыплются по ее плечам блестящей светлой волной.
Тонечка оценивающе оглядела Веру.
К дурачку собираешься?
А для этого дела ума особого не надо.
Тонечка примирительно кивнула:
Я тоже заметила. Чем мужик глупее, тем он еблее. Но врачи говорят, что экспериментально это не доказано. А ты как считаешь?
А я пока нахожусь в процессе осмысления.
Руки у Кирилла были сухими и теплыми. И очень удобными. Она поместилась в них вся и сразу. Одежда как-то сама собой тут же исчезла с ее тела. Кирилл одну руку завел ей за спину, другую под поясницу. Прижал к себе. Поцеловал. Классно поцеловал. Про то, что олигархи умеют так целоваться, ни в одном журнале написано не было. У большинства из этих олигархов вид вообще был такой, точно целоваться они не умеют. И девочки их не любят. Видимо, Кирилл принадлежал к небольшому исключению из правил. И действовал он с отменным знанием дела.
Вера уперлась в грудь Кирилла ладонями:
Пожалуйста, подожди.
Кирилл приподнялся на локте. Ласково Верины руки отвел.
И почему вы всегда оттягиваете этот момент?
Потому что в этот момент мыпринцессы.
А мы в этот момент из принцесс хотим сделать королев, и он погасил ночник.
Вера долго не возвращалась. Марина выглянула в коридор. Увидела на сестринском посту дремлющую Тонечку. Это было странно. На месте Тони должна была сидеть Вера. А на нынешнюю ночь у Марины были некоторые планы. В эту ночь очень ей хотелось по-своему поквитаться с лопоухим женихом-стоматологом. И эти ее мстительные планы были связаны с московским олигархом.
Марина сняла туфельки, взяла их в руку и тихонько двинулась по коридору мимо поста.
Тонечка приоткрыла сонный глаз. Сказала тихо и ехидно:
Маруся, если ты к московскому дурачку, то это место занято другой абитуриенткой.
Марина остановилась, надела туфли, посмотрела на Тонечку.
Любкой?
Веркой.
Не по Сеньке шапка.
Не скажи. Помнишь, в прошлом году в поселке марафон проводили, когда участвовали все возрастные группы, и победили не самые молодые. А Верка старше вас всего ненамного. Марусь, посиди на посту малость, я в туалет сбегаю.
Марина кивнула, но, как только Тонечка исчезла в конце коридора, бросилась на цыпочках к палате Кирилла. Приложила ухо к двери. Услышала голоса. Тихий Верин смех. Потом только дыхание двух людей. Звуки, доносящиеся из палаты, были настолько красноречивы, что изображение дорисовывалось само собой.
Немного задыхающийся голос Кирилла сказал:
Что ты делаешь?
Считаю пульс под нагрузкой.
И ты во время любви можешь заниматься посторонними вещами?
Какие же посторонние, если это забота о тебе. Верин голос тоже звучал прерывисто. Твоя травма еще не диагностирована.
И как пульс? Просчитала?
Сердце у тебя в норме, наполнение хорошее. Ты молодец! Ты замечательный любовник.
В конце коридора раздались шаги Тонечки. Марина отскочила от двери и продолжения разговора уже не слышала. Впрочем, ей и без того все было предельно ясно.
Кирилл затянулся сигаретой. Отогнал рукой дым от Вериного лица. Она потянулась. Поцеловала его в плечо.