Шейда! Что там такое? спросила тетя Заррин из гостиной.
Это было ее любимое блюдо из сервиза, который она привезла из Ирана. Я в ужасе уставилась на осколки.
Простите, после неловкой паузы сказал Хафиз. Я разбил одно из ваших блюд.
Наступило молчание.
Ничего, дорогой, сказала тетя Заррин. Думаю, Шейде просто придется держать тебя подальше от кухни.
Мы услышали смех в гостиной.
Спасибо, беззвучно сказала я.
Поддразнивания продолжились. Я покраснела. Хафиз помог мне убрать осколки.
Когда спустя две недели он сделал предложение, я ответила согласием. Вскоре он рассказал мне, что вообще никогда не собирался жениться. У нас обоих были свои причины у меня семья, ожидающая начала новой жизни, а у него призраки, от которых он старался держаться подальше.
3 августа 1982 года
Через неделю после того, как мы назначили дату, тетя Заррин отвела меня к доктору Горману. Он дал мне три плоских круга.
Это пробники. Принимай по одной таблетке каждый день, двадцать восемь дней. Когда пачка закончится, начинай следующую. Поняла?
Я кивнула.
Их надо вставлять по утрам или вечером?
Доктор Горман посмотрел на меня так, словно я прилетела с другой планеты.
Дорогая, улыбнулся он. Ничего не надо вставлять. Их принимают орально. Глотают, вот так Он раскрыл рот и сделал вид, что запивает из стакана с водой.
Я покраснела. Как наивно с моей стороны считать, что все, что имеет отношение к детям, происходит там, внизу.
Вот рецепт. Покупай новые до того, как они закончатся.
Спасибо.
Тетя Заррин ждала меня за дверью. Она хитро подмигнула мне и шлепнула по попе.
Теперь угости меня мятным чаем, и я расскажу тебе, как довести твоего джан до экстаза.
Как же она отличалась от Мааман!
9 октября 1982 года
В нашу первую ночь с Хафизом мне не пришлось воспользоваться ни одним из советов тети Заррин.
Я переехала к его родителям в тесную квартиру с одной спальней. Хафиз раньше спал на матрасе, но теперь они купили в гостиную раскладной диван и со страшной помпой представили это как свадебный подарок.
Нас не будут беспокоить, сказал Хафиз.
А мы пробормотала я. А нельзя подождать до завтра?
Я так устала. День длился так долго. Из всех гостей я знала только тетю Заррин. Мне казалось, что меня поглотило море незнакомцев.
Конечно. Казалось, он испытал облегчение. Спокойной ночи.
Спокойной ночи, ответила я.
Мне хотелось, чтобы он обнял меня, но он заснул, повернувшись в другую сторону. Мне не хватало моей уютной пижамы. Было так странно лежать на неровном диване в шелковой рубашке, которую прислала Мааман. Вытянув вперед руку, я рассматривала золотой обруч на безымянном пальце. В свете уличных фонарей моя кожа казалась оранжевой.
«Теперь я миссис», подумала я.
10 октября 1982 года
Хафиз разбудил меня на рассвете.
Мне пора на работу. Он уже оделся. Я тебе позвоню. Около полудня?
Я кивнула, еще не проснувшись окончательно. Он первый раз видел мое утреннее лицо.
Только еще вот что
Я думала, он хочет поцеловать меня, но он взял нож и порезал себе палец.
Что?..
Ш-ш-ш-ш. Он надавил на лезвие, и на коже выступила ярко-красная струйка крови. Это не сильно. Но убедись, что Ма увидела это, ладно? он вытер кровь о простыню. Увидимся вечером.
Я потянулась к нему, к человеку, который порезал себя, чтобы сохранить мою честь, не задавая вопросов. Я взяла его окровавленный палец в рот и пососала его.
Он резко втянул воздух.
Это необязательно. Но он не убрал руку, глядя на меня мягким, задумчивым взглядом.
У нас тут не целый день, позвал из-за двери Камаль Хиджази.
Хафиз поежился. Это были странные отношения. Отец с сыном едва разговаривали, но каждый день уходили вместе на работу.
Ма проснулась через несколько часов. Она велела мне называть ее «Ма», а отца Хафиза «Педар», так же, как и он сам.
Теперь мы твои родители, сказала она.
Я подумала, не приготовить ли завтрак, но не знала, что она любит и где что лежит, так что притворилась, что сплю.
Сегодня я покажу тебе, сказала она. А потом ты готовишь нам завтрак.
Она говорила со мной по-английски.
Это хорошо для учиться, объясняла она, намазывая лаваш фетой и инжирным джемом.
Я вымыла посуду, пока она застилала постель. Потом она пришла и расцеловала меня в обе щеки.
Хорошая девочка. Пойдем стирать. Рассмеявшись, она подняла простыню с кровавым пятном.
К полудню мы были готовы принимать гостей тетушек и кузин Хафиза. Все с высокими прическами и яркой помадой, они нарядились в безупречные платья с подплечниками.
Насрин! обнимали они Ма.
Те, кто помоложе, отвели меня в сторону.
Ну как? дразнили они. Как оно? Первая ночь?
Пойду приготовлю чай, отговорилась я.
Какая скромница, рассмеялись они.
Я разлила сладкий чай по стеклянным стаканчикам и принесла вместе с печеньем на подносе.
Мы знаем, что Хафиз и Камаль должны работать, но это День благодарения, выходной, и мы надеялись, что вы пойдете с нами на ланч, сообщила одна из тетушек.
Я взглянула на Ма. Ланч означал деньги, а у меня их не было.
У Фарназ и Бехрама свой ресторан. Иди, сказала она.
А как же вы? спросила я.
Насрин не любит обедать не дома, сказала Фарназ, одна из кузин Хафиза. Доктор говорит, у нее сердце.
Я не люблю выходить из дома, потому что не люблю обуваться, сказала Ма, указывая на распухшие ноги. А ты иди.
Попрощавшись с Ма, мы втиснулись в машину Фарназ. Она настояла, чтобы я села рядом с ней спереди.
Она робко взглянула на меня.
Не могу представить себе, что вы могли уединиться в этой квартире. Когда вы уезжаете на медовый месяц?
Мы ничего не планировали. Педар говорит, в лавке много работы.
Там всегда много работы. Хафиз самый лучший механик. Ты же не думаешь, что они так просто отпустят его? Ты должна бороться за него, дорогая.
Она въехала на парковку у греческого ресторана.
Познакомься, это Бехрам, мой муж. Она помахала ему рукой, пока мы шли к столику.
Салям, слегка запыхавшись, поздоровался он. Джан, сказал он жене, мне нужна твоя помощь. Нам не хватает рук.
А что с той девушкой, что мы наняли? спросила Фарназ. Она должна была сегодня начать.
Она так и не пришла.
Фарназ закатила глаза и скрылась на кухне. Потом вышла оттуда с тарелками, полными лепешек пита, палочек сувлаки и салатов.
Угощайтесь, дамы. Если что-то понадобится, я на кухне.
Вам помочь? спросила я.
Сиди, прошипела одна из девушек. Из-за тебя мы все выглядим невежливыми.
Ой, я села на место и опустила голову.
Неловкая пауза затянулась. Когда я подняла глаза, то увидела, что все они с трудом сдерживают смех.
Добро пожаловать в семью, сказала та, что сидела слева от меня, толкая меня локтем. Мы не такие серьезные.
Да дайте вы поесть бедной девочке, сказала мать Фарназ, наливая мне в стакан воды. Я думала, что увижу Мону на свадьбе. Как она?
С Мааман все хорошо. Они не успели оформить все документы.
Передай ей, что Фарида шлет привет. Когда я жила там, я много раз бывала в вашем летнем доме.
Правда?
Да. Это такое прекрасное место. Твоя мать устраивала роскошные приемы в саду. А твой отец Она рассмеялась. Красивый черт с серебряным языком. Ты, должно быть, совсем молоденькая. Я не помню, чтобы я видела тебя или твоего брата.
Мы обычно брали еду и прятались в лимонных зарослях, ответила я. Это было мое самое любимое место на свете.
Мне очень жаль, что все так случилось, сказала Фарида.
Я кивнула и занялась едой, стараясь не думать и не вспоминать о запахе горящих лимонных деревьев.
Когда я вернулась домой, Ма протирала от пыли стеклянный шкафчик, который сиял в этой обшарпанной квартире как восклицательный знак. Хафиз сказал мне, что шкафчик ее гордость.
Какие красивые, сказала я, разглядывая коллекцию фарфоровых фигурок.
Нравится? просияла Ма. Взяло много лет.
На полках стояли самые разные статуэтки, некоторые раскрашены золотом, другие похожи на те, что находят на распродажах, но все стояли по группам мама, папа и дети, иногда трое или четверо, иногда с домашним животным, иногда с домиком.
Это мы, указала она на три фигурки, раскрашенные в нежные тона. Это мне дали, когда я родила. Я, Камаль и маленький Хафиз.
Очень мило, сказала я. Теперь надо найти меня.
Нет. Она убрала фигурки на верхнюю полку. Это мое. Ты должна сама. Рассмеявшись, Ма похлопала меня по животу.
Мысль о том, что у нас с Хафизом будут дети, вызывала у меня и опасение, и предвкушение. Желание иметь свою семью всегда жило в тайных уголках моего мозга, и я всегда думала о нем, стараясь заглушить громкие споры и ссоры, доносящиеся из комнаты Мааман и Баба.
Теперь, оглядываясь назад, я очень благодарна Хафизу за то, что Наташа и Заин никогда не видели родительских ссор. Нет. Наши разногласия были другими. Тихими, молчаливыми, из тех, что заметают под кровать или прячут в бельевом шкафу. И мы хорошо, так хорошо научились никогда не заглядывать в эти потайные места.
6. Почти на месте
НАСТОЯЩЕЕ
4 августа 1995 года
Прекрасно, сказал Трой. Беру.
Но ты же не видел остальные. Я стояла возле широких раздвижных стеклянных дверей, готовая показать ему личный бассейн на крыше.
Не нужно. Остановившись за моей спиной, он встретился взглядом с моим отражением в стекле. Мне тут нравится. И, понизив голос, добавил: Очень.
От моего дыхания стекло запотело. Целую жизнь назад, когда мы стояли вот так же, я к нему обернулась.
Думаю, возможно, тогда это и началось.
Зачем ты это делаешь? спросила я.
Он начал играть моим локоном.
Я до смерти хочу поцеловать тебя.
Но он не поцеловал меня. Я выпадала из круга свободных, доступных девиц. Он хотел меня, но ему требовалось, чтобы я сама открыла эту дверь, осознанно, по собственной воле.
Впусти меня.
Я отвернулась.
Так что, я заполняю предложение о покупке?
Пожалуйста, он произнес это с интимной интонацией.
Я представила его рядом, ожидающего касания моих губ, пальцев, языка.
У меня дрожали руки, пока я отыскивала нужный документ в стопке. Это была шестая квартира, которую мы смотрели после отъезда Боба.
Переделанный из столетнего складского здания, с десятиметровыми бревенчатыми потолками, стенами из полированного кирпича, автоматическими жалюзи на окнах, лифтом для спуска в персональный гараж, этот пентхаус-лофт с двумя спальнями, библиотекой и личным гимнастическим залом представляет собой одну из самых больших и самых потрясающих квартир в городе.
Я вспомнила, как прочла это объявление и сразу подумала, что оно подойдет идеально. И, может быть, ну может быть тогда я избавлюсь от Троя. Каждый час, что мы проводили вместе, только усиливал мои опасения. Запах его кожи, форма его ногтей, легкие перемены интонаций в его голосе успешный бизнесмен, очаровательный плохой парень, чувственный любовник. Глядя, как он ест, говорит, улыбается, шутит, я понимала, почему женщины штабелями падали к его ногам. Ненасытная жажда жизни, непоколебимая уверенность, темный, опасный шарм, таящийся под слоем искренней игривости.
Значит, договорились. Я начала выключать везде свет.
Вот и все. Мы нашли ему жилье. Я почти спаслась невредимой.
Мы спустились вниз в частном лифте. Тесное пространство хуже всего. Машины, гостевые ванные, подсобные комнаты, гардеробные. Я везде заходила с Троем, показывая ему то одно, то другое. Но уже скоро смогу вздохнуть свободно.
Через три дня я уезжаю в Нью-Йорк. Если бы мы могли закончить до тех пор, было бы отлично, сказал он, когда двери раскрылись.
Сделка не может быть закрыта раньше двух месяцев. Это в случае, если наше предложение примут.
Примут. Я хочу его. Чего бы это ни стоило. Прежде чем попрощаться, он проводил меня к моей машине.
Сев в машину и закрыв дверцу, я потерла виски. Напряжение от необходимости держать себя в руках, когда Трой рядом, изматывало меня.
От стука в окно я чуть не подпрыгнула.
Он вернулся. Ну что там еще?
Я только что понял, что теперь официально живу в этом городе, сказал он. Полагаю, это стоит отметить.
Трой, я не могу.
Не можешь? Он быстро взглянул на меня. Мне нравится это «не могу». Это гораздо лучше, чем «не буду».
Не могу и не буду. Какая разница?
Он выпрямился, но его улыбка выглядела подозрительно обескураживающей. Увидимся, когда я вернусь, Шейда.
7. Свекольная бабочка
29 сентября 1995 года
Пока, Шейда! Хороших выходных.
И тебе. Я помахала Сьюзен, набрала код охраны и заперла за собой дверь.
Возле меня остановился темный седан. Водитель опустил стекло.
Шейда.
Я заглянула в машину.
Трой? Что ты тут делаешь?
Садись. Он приоткрыл дверцу.
Я иду домой.
Это ненадолго.
Что-то случилось? спросила я. Сделка по продаже лофта прошла без сучка без задоринки.
Нет. Он позвенел передо мной ключами. Только что забрал их у адвоката. Ну ты, наконец, сядешь, прежде чем этот Халк из машины сзади решит разобраться со мной?
Я поглядела на машину, стоящую за ним. Мысль о том, что мускулистое, почти двухметровое тело Троя будут трясти и валять, как в субботнем утреннем мультике, была приятна, хоть и притянута за уши.
Почему мне кажется, что тебе нравится эта идея? сказал он.
Чего ты хочешь? спросила я, садясь в машину.
Я привез тебе кое-что, ответил он, указывая на заднее сиденье.
Я увидела круглую коробку, перевязанную ленточкой.
Что это?
Нечто, требующее немедленного внимания. Он отъехал от тротуара и вырулил на шоссе.
Куда мы едем?
Может, ты закончишь с этой сотней вопросов и успокоишься?
Откинувшись на сиденье, я стала смотреть в окно на проносящийся мимо поток красно-желтых огней. Это было легче, чем любоваться на то, как Трою идет кожаная куртка. Через несколько минут он съехал с шоссе и свернул в тихий парк.
Пойдем. Он схватил коробку и привел меня к большому пруду, в котором отражались яркие кроны растущих по берегу деревьев. Мы поднялись на холм, где с небольшой поляны открывался вид, от которого захватывало дух.
Вау. Я любовалась переливчатым серебром реки Дон, текущей по долине в обрамлении золотых дубов, кленов и берез. Как будто мы вообще не в городе. Как ты нашел это место?
Я бегаю тут по утрам, ответил он. Вот. Он протянул мне коробку. Небольшой сувенир для тебя. Прежде чем откроешь, загадай желание.
Что?
Закрой глаза, загадай желание и потом открывай.
Это глупо, сказала я.
Делай.
Сделав глубокий вдох, я закрыла глаза. Потом развязала ленточку и заглянула внутрь.
Яркий всплеск красного трепета изнутри.
Господи! я захлопнула крышку. Это Это что, бабочка?
Он улыбнулся моему восторгу.
Ну и что я должна с ней делать?
Ты должна ее выпустить.
Я снова заглянула в коробку. Это монарх! Я в жизни не видела, что они бывают такого цвета. Где ты его нашел?
Я гулял в поле, заросшем дикими цветами, и увидал его. И знаешь что? При мне как раз оказался мой сачок.
Трой.
Ну я сделал несколько звонков.
Но зачем?
Помнишь, как мы встретились в первый раз? На тротуаре возле дома Боба?
Да!
Я наврал. Не было никакой бабочки. Я все выдумал.
И зачем ты это сделал?
Потому что ты собиралась убежать, а я хотел, чтобы ты осталась.
Мое сердце замерло, а потом забилось быстро и сильно, а мысли умчались в то солнечное июньское утро.
* * *
От автобусной остановки до дома Боба было довольно далеко. Я шла с тяжелой пачкой контрактов в руках, которые должны были понадобиться ему сегодня, и услышала, что за мной кто-то бежит. Навстречу мне прошли две девушки сплошные длинные ноги и распущенные волосы. Они улыбались. Я улыбнулась в ответ, но тут же поняла, что их улыбки предназначались не мне, а тому, кто шел позади меня.