И только потом замечаю взгляд офицера Берга.
Он стоит на другой стороне улицы, возле своей «Краун Виктории», прислонившись к пассажирской дверце. В руках у него кофе и булочка с корицейпочти то же самое, что стереотипные пончики, которые, как известно, едят все копы. Когда Берг машет мне, возникает ощущение, что он следил за мной все это времяпока я провожала Отто.
Машу ему через оконное стекло. Он приподнимает шляпу. Обычно после этого я разворачиваюсь и еду обратно вверх по склону тем же путем, но сейчас, на виду у полицейского, так не получится. В любом случае это неважно: Берг уже переходит улицу, направляясь ко мне, и жестом просит опустить стекло. Я подчиняюсь. Капли дождя залетают в салон, оседая на внутренней стороне дверцы. У полицейского нет зонтика, он ограничивается капюшоном дождевика. Похоже, дождь его не беспокоит.
Берг запихивает в рот последний кусочек булочки с корицей, запивает его кофе и произносит:
Доброе утро, доктор Фоуст.
Для стража порядка у него слишком добродушное лицо. Не хватает типичной полицейской строгости. В нем есть что-то милоенемного неловкости и неуверенности. Мне это нравится.
Я здороваюсь.
Ну и денек, замечает он.
Очень сыро, соглашаюсь я.
По прогнозу дождь не на весь день, но и солнца ждать не приходится. Здесь, недалеко от побережья штата Мэн, климат смягчен близостью океана. В это время года температура не такая суровая, как в Чикаго, хотя все равно холодно.
Мы слышали, что зимой залив замерзает и паромам приходится возить людей на материк и обратно через ледяные заторы. Говорят, однажды паром застрял, и пассажирам пришлось идти пешком до берега по льду, пока не появилась береговая охрана с ледорубами.
Думать об этом неприятно. Если честно, то мысль оказаться в ловушке на острове, отрезанном от всего мира гигантским куском льда, вызывает что-то вроде клаустрофобии.
Вы сегодня рано, говорит офицер Берг.
Как и вы.
Пришлосьслужба, он барабанит пальцем по полицейскому значку.
У меня тоже.
Я держу палец на кнопке, готовясь поднять стекло и уехать. Меня ждут Джойс и Эмма, и если я не появлюсь в ближайшее время, мне весь день будут читать нотации. Джойс помешана на пунктуальности.
Полицейский бросает взгляд на часы и прикидывает вслух, что клиника открывается около восьми тридцати. Я подтверждаю, что это так.
У вас есть свободная минутка, доктор Фоуст?
Да, только недолго.
Я отгоняю машину на обочину и останавливаюсь. Офицер Берг обходит ее спереди, залезает на пассажирское сиденье и сразу приступает к делу.
Вчера я закончил опрашивать ваших соседей. Задавал им те же вопросы, что и вам с мистером Фоустом.
Судя по его тону, это не просто новости о ходе расследования, хотя мне хочется услышать именно их. Услышать, что полиция собирается арестовать преступника, чтобы я могла спокойнее спать по ночам, зная: убийца Морган за решеткой. Сегодня рано утром, пока дети не встали, Уилл поискал в интернете новости об убийстве. И нашел статью, где подробно описывалось, как Морган нашли мертвой в ее собственном доме. Там были неизвестные нам детали. Например, полиция обнаружила в доме Бейнсов записки с угрозами. Правда, в статье не пояснялось, что за угрозы.
Ночью полиция опубликовала в интернете запись звонка девочки в службу спасения. Аудиозапись, в которой шестилетний ребенок, глотая слезы, говорит оператору: «Она не просыпается. Морган не просыпается»
В статье ее ни разу не называли по имени, только «шестилетней девочкой». Несовершеннолетним позволено сохранять анонимность, в отличие от взрослых.
Мы с Уиллом трижды прослушали аудиозапись, лежа в постели с ноутбуком между нами. Слушать это оказалось невыносимо. Маленькой девочке удалось сохранять относительное спокойствие и сосредоточенность в течение нескольких минут разговора. Оператор расспросил ее и пообещал прислать подмогу, все это время оставаясь на линии.
Но что-то в этой беседе меня беспокоило. Я долго не могла понять, что же. И только после третьего прослушивания поняла.
Она называет мать по имени? Маленькая девочка говорила «Морган не просыпается», а не «мама не просыпается». Почему?
Морганее приемная мать, тут же ответил Уилл и сглотнул комок в горле, стараясь не расплакаться. То есть была ее приемной матерью.
О, только и произнесла я.
Так ли важен этот факт? Мне почему-то казалось, что да.
Значит, Джеффри раньше уже был женат?
Конечно, это необязательно. Дети бывают и внебрачными. Но все же спросить стоило.
Да, ответил Уилл. Но больше ничего не сказал.
Я задумалась о первой жене Джеффри. Какая она была, жила ли здесь, на острове Сам Уилл появился на свет, когда его родители уже развелись. Для него это больная тема.
Сколько Джеффри и Морган были женаты?
Интересно, что еще успела рассказать ему Морган?
Чуть больше года.
Значит, новобрачные
Теперь уже нет, Сэйди. Он вдовец. Она мертва.
После этого мы замолчали и продолжили читать в тишине.
Сидя в машине рядом с офицером Бергом, я думаю, обнаружила ли полиция признаки взлома: разбитое окно, сломанный дверной косяк или кровь. Остались ли на месте преступления следы крови? Или раны на руках защищавшейся женщины? Пыталась ли она отбиться от преступника? Видела ли маленькая девочка нападавшего? Слышала ли крик своей приемной матери?
Я не стала расспрашивать об этом. С момента убийства прошло больше суток. Морщины на лбу офицера Берга стали еще глубже. Расследование давит на него тяжким грузом. Я понимаю, что сегодня он ничуть не ближе к раскрытию убийства, чем вчера. Мое сердце замирает.
Удалось найти мистера Бейнса?
Полицейский сообщает, что тот уже в пути, однако перелет с пересадками в аэропорту Лос-Анджелеса и в аэропорту имени Джона Кеннеди займет двадцать с лишним часов. Мистер Бейнс приедет только ночью.
А ее сотовый вы нашли? Может, это даст какие-то зацепки?
Берг качает головой. Говорит, что поиск ведется, но результатов пока что нет.
Есть способы отследить пропавший сотовый, но они бесполезны, если он выключен или разрядилась батарея. Получить ордер на просмотр записей телефонных разговоровдело непростое и небыстрое. Но мы работаем над этим.
Офицер ерзает на сиденье и поворачивается ко мне; теперь его колени словно нацелены на меня и неловко упираются в коробку передач. На его куртке и волосах капли дождя, а на верхней губеглазурь.
Вчера вы сообщили мне, что незнакомы с миссис Бейнс, говорит он.
Я с трудом отрываю взгляд от глазури.
Да, незнакома.
В интернете есть фотография погибшей. Если верить газетной статье, ей было двадцать восемьна одиннадцать лет моложе меня. На снимке она стоит в окружении родных. Справаее счастливый муж, слеваприемная дочь. Все одеты в одном стиле, все улыбаются. У Морган красивая, хотя и слишком широкая улыбка.
Офицер Берг расстегивает молнию на дождевике и лезет за пазуху. Снова достает планшет, который лежал во внутреннем кармане, чтобы не намок. Барабанит по экрану, что-то выискивая. Найдя нужное место, откашливается и зачитывает мои же слова:
Вчера вы сказали, что «так и не нашли минутки, чтобы зайти к ним познакомиться». Помните?
Я отвечаю, что да. Хотя из чужих уст эта фраза звучит глуповато и даже неуважительно по отношению к покойной. Стоило добавить «жаль, что не успела», чтобы ответ звучал иначе.
Видите ли, доктор Фоуст, начинает Берг, вы заявили, что незнакомы с миссис Бейнс, но, похоже, вы все-таки знакомы.
Его тон доброжелателен, но вот смысл словсовсем нет. Офицер только что обвинил меня во лжи.
Что-что? переспрашиваю я, совершенно ошеломленная.
Похоже, вы все-таки знакомы с Морган Бейнс, повторяет полицейский.
Дождь теперь льет потоками, барабаня по крыше машины, словно молоточки по жестяным банкам. Я думаю об Отто, который стоит в полном одиночестве на верхней палубе парома под проливным дождем. Из-за этого в горле образуется комок. Я проглатываю его. Поднимаю стекло, чтобы дождь не проникал внутрь. И отвечаю, глядя собеседнику в глаза:
Если помахать один раз рукой из окна машины не считается знакомством, офицер Берг, то я незнакома с Морган Бейнс. Почему вы решили иначе?
Он снова рассказываетна этот раз в подробностях, как обошел всю улицу, поговорил со всеми соседями и спросил их то же, что и нас с Уиллом. Когда Берг зашел к Джорджу и Поппи Нильссонам, они пригласили его на кухню выпить чаю с имбирным печеньем. Он спросил Нильссоновточно так же, как Уилла и меня, что они делали в ночь смерти Морган. Я жду продолжения. Наверное, полицейский собирается рассказать, что пожилая пара сидела той ночью у себя гостиной и видела из окна, как убийца выскользнул из-под покрова темноты и проник в дом Бейнсов.
Но он говорит совсем другое:
Как и ожидалось, учитывая, что им по восемьдесят с лишним лет, Джордж и Поппи в это время спали.
Я перевожу дыхание. Нильссоны ничего не видели.
Не понимаю, офицер. Смотрю на часы на приборной панели: скоро на работу. Если Нильссоны спали, то в чем суть вашего рассказа?
Ясно, что в таком случае старички ничего не видели и не слышали.
Я также спросил Нильссонов, не видели ли они чего-нибудь необычного в последние дни. Каких-нибудь незнакомцев поблизости, чужие машины на улице
Да-да-да, я быстро киваю. Он спрашивал нас то же самое. И?.. поторапливаю его, чтобы поскорее добраться до работы.
Оказалось, они действительно кое-что заметили. То, чего прежде никогда не видели, и это впечатляет, учитывая, что Нильссоны прожили на этой улице полжизни.
Берг жмет на экран планшета, ища показания мистера и миссис Нильссон. И начинает описывать мне один из дней на прошлой неделе. Пятница, первое декабря. День выдался ясный, небо выкрашено в голубой цвет, ни единого облачка. Было прохладно, но не настолько, чтобы толстый свитер или легкая куртка не спасали от холода. Джордж и Поппи отправились на дневную прогулкувверх по крутому склону нашей улицы. Как только они забрались на пригорок, Джордж остановился перевести дух. Как раз перед домом Бейнсов.
Офицер Берг продолжает рассказывать мне, как мистер Нильссон укутал одеялом колени Поппи, чтобы ее не продуло. Сразу после этого его внимание привлек шум. Две женщины кричали друг на друга. Он не расслышал точно, о чем они говорили.
Ах, как ужасно
Действительно, ужасно, соглашается полицейский. Бедного Джорджа это сильно потрясло. Он никогда прежде не слышал таких скандалов. Что говорит о многом, учитывая его возраст.
Но при чем тут я?
Берг снова заглядывает в планшет.
Джордж и Поппи замешкались всего на секунду, но этого хватило: женщины вышли из тени дерева, и Джордж успел разглядеть обеих.
И кто же это был?
У меня слегка перехватывает дыхание. Полицейский делает паузу, прежде чем ответить:
Миссис Бейнс и вы.
А затем включает в своем планшете диктофонпоказания мистера Нильссона:
«Миссис Бейнс скандалила с докторшей, которая недавно поселилась на нашей улице. Обе визжали и кричали, злые, как дикие пчелы. Не успел я вмешаться, как докторша дернула миссис Морган за волосы. Так и ушла, зажав выдранный клок. Мы с Поппи поспешили домой. Не хотелось, чтобы она подумала, что мы шпионим за ней: вдруг и на нас набросилась бы»
Офицер Берг нажимает кнопку «стоп» и поворачивается ко мне.
Как, по-вашему, это похоже на ссору между совершенно незнакомыми женщинами?
Я молчу. У меня просто нет слов. Зачем Джорджу Нильссону говорить про меня такие гадости?
Офицер Берг не дает мне шанса ответить, продолжая напирать:
Часто ли вы выдираете волосы у незнакомых женщин, доктор Фоуст?
Конечно, правильный ответ«нет». Но я все еще не обрела дар речи.
Видимо, ваше молчание означает «нет», решает полицейский и открывает дверцу машины, борясь с порывами ветра. Мне пора. Можете ехать по своим делам.
Я никогда не общалась с Морган Бейнс, вот и все, что мне удается выдавить. Но слова звучат вяло, неубедительно.
Не общались так не общались, Берг пожимает плечами и выходит под дождь.
Он не сказал, что не верит мне. Все и так ясно.
Мышка
Давным-давно жила-была девочка Мышка. На самом деле это не было ее настоящим именем, но, сколько она себя помнила, отец всегда называл ее так.
Девочка не знала, почему отец звал ее Мышкой. Она не спрашивала. Боялась, что он может перестать использовать прозвище, а ей этого не хотелось. Ей нравилось быть Мышкой: это создавало между ними какую-то особую связь, хоть она и не знала почему.
Мышка много думала над этим. У нее имелись предположения. Во-первых, она обожала сыр. Иногда, вытаскивая из моцареллы сырные нити и кладя их на язык, девочка думала, что, наверное, именно за это ее назвали Мышкой: за пристрастие к сыру.
Она также задумывалась, не считает ли отец, что она похожа на мышь внешне. Может, у нее на верхней губе усики? Такие маленькие, что даже ей не виднытолько отцу?
Мышка часто шла в ванную, карабкалась на раковину и прижималась вплотную к зеркалупоискать усы. Однажды она даже взяла с собой лупу и зажала ее между губой и зеркалом. Но никаких усов не увидела.
А может, дело совсем не в усах, а в каштановых волосах, больших зубах и больших ушах? Но Мышка не была уверена в этом. Иногда она думала, что дело в ее внешности, а иногдачто в чем-то другом. Например, в сдобном печенье «Салерно», которое они с отцом иногда ели после ужина. Может, она стала Мышкой именно поэтому?
Мышка обожала «Салерно» больше любого другого печенья, даже домашнего. Она часто клала несколько штук на ладонь стопочкой, затем просовывала палец в центральное отверстие и обкусывала печенюшки по краямкак мышь, грызущая дерево.
Обычно Мышка поедала свое печенье за обеденным столом. Но однажды вечером, когда отец повернулся спиной, чтобы отнести грязную посуду в раковину, она тайком сунула несколько печенек в карман, чтобы перекусить поздно вечером. На тот случай, если она или ее плюшевый медведь проголодаются.
Мышка поблагодарила, встала из-за стола и попыталась прокрасться в спальню с набитыми печеньем карманами, хоть и знала, что так оно быстро раскрошится. Но это неважно: раскрошенное печенье ничем не хуже целого.
Отец застукал ее с поличным, но не стал бранить Мышку. Он вообще почти никогда не ругал еев этом не было нужды. Вместо этого насмешливо заметил, что она собирает и прячет еду у себя в спальне, совсем как мыши хранят запасы в стенах домов.
Но отчего-то Мышке казалось, что он не поэтому назвал ее Мышкой.
Ведь к тому времени она уже была Мышкой.
У Мышки было живое воображение. Она любила придумывать истории. Она никогда их не записывала, храня в голове. Там, где никто не увидит. В ее рассказах фигурировала девушка по имени Мышь, которая могла делать все что угодно. Даже кататься на роликах по Луне, если хотела, потому что Мышь не нуждалась в таких дурацких вещах, как кислород или сила притяжения. Она ничего не боялась, потому что была бессмертной. Воображаемой Мыши никогда не причиняли вреда, что бы она ни делала.
Мышка любила рисовать. Стены спальни были увешаны ее рисунками, изображающими Мышку с отцом или Мышку с медведями. Девочка целыми днями возилась с игрушками. Ее комнатаединственная спальня на втором этаже старого домабыла набита куклами, обычными и мягкими игрушками, у каждой свое имя. Мышкиным любимцем был бурый медвежонок по прозвищу Мистер Медведь. У девочки имелись кукольный домик, игрушечный кухонный гарнитур с крошечными кастрюлями, сковородками и ящиками с пластиковой едой и чайный сервиз. Мышка любила усаживать кукол и зверей в кружок на пол, на краю полосатого коврика, и подавать им по крошечной кружке чая и пластиковому пончику. Затем она доставала с полки книжку и читала вслух своим друзьям, а потом укладывала их спать.
Но иногда Мышка не играла со зверями и куклами. Тогда она забиралась с ногами на кровать и фантазировала, что пол вокруг нееэто горячая лава, вытекающая из вулкана в другом конце комнаты. Девочка не могла встать на пол, чтобы не сгореть заживо, и осторожно переползала с кровати на письменный стол. Аккуратно ступала по крышке маленького белого столаего ножки подрагивали, угрожая сломаться. Мышкане слишком крупная девочка, но стол был старым и хрупким. Он не предназначался для шестилетних детей.
Впрочем, это было неважно, потому что Мышка быстро перебиралась в корзину с грязным бельем, стараясь при этом не наступать на пол. И облегченно выдыхала. В корзине безопасно, хоть она и стояла на полу. Лава не могла ее сжечь: корзина была сделана из титана, а Мышка знала, что титан не плавится. Она была умным ребенкомумнее всех своих знакомых сверстниц.
Сидя в корзине для белья, девочка ждала, пока вулкан не перестанет извергаться. Когда лава застывала и покрывалась коркой, ходить по земле снова становилось безопасно. Только тогда Мышка выбиралась из корзины и возвращалась на край ковраиграть с Мистером Медведем и куклами.
Иногда Мышке казалось, что ее прозвали так именно за привычку надолго исчезать в своей комнате«тихо, как церковная мышь», как говорил отеци играть там целый день.