Я выполняла поставленную задачу добросовестно. Я активно двигалась, я не мерзла, но минусом было то, что я понялая уже хочу есть. Без еды очень сложно восполнять запасы энергии, а энергияэто еще и тепло, то, что сейчас нам особенно необходимо. Из леса раздавался короткий свистя не видела, куда ушли трое мужчин, но понимала, что они держатся группой.
Роман сказал «сильно не разжигать», и поэтому я, подкинув еще несколько подходящих веток, остальные начала сваливать в отдалении. Потом я стащила носки, надела кроссовки на босу ногумозолей я не боялась, кроссовки были испытаныи, воткнув чуть поодаль от костра две ветки, повесила на них сушиться носки. Милена села теперь поближе к костру, и она уже заметно дрожала. Да, холодало. Здесь осень приходит рано. Что будет к утру, этой дурочке лучше пока не знать.
Ты вообще работаешь? остановившись возле Милены и поморщившись, спросила я. Хоть где-то, хоть кем-то? Или так и сидишь всю жизнь?
Встречала я и таких девиц. Начинала, как почти вся наша братия, с подобных клиентокбыстро бросила, как только чуть раскрутилась. У них никогда денег нет, и покупатель на красивые личики в соцсетях редко находится. Так, я знала достоверно, что они из выдаваемых любовниками на еду средств все спускали на брови и маникюр, а ели на оставшиеся какую-нибудь лапшу Меня же постоянно кормили «завтраками» и просили отснять чуть ли не в кредит.
А ты кем работаешь? то ли чтобы не отвечать, то ли из вежливости спросила Милена.
Я фотограф.
Вот теперь у нее в глупых глазах зажегся какой-то блеск.
В Инстаграме?
Нет, кошечка, прикинь, есть такая профессия. Такая же, как парикмахер, маникюрша, продавец, врачПо лицу Милены было понятно, что мысль для нее сложновата, но слова прозвучали знакомые. Я фотохудожник, господи ты боже мой, я по диплому художник!
Мне очень хотелось стукнуть себя рукой по лбу. Фейспалм, как говорят на английском. Проще мне было предположить, что у нее шок от всего происшедшего и, может быть, даже травма. Я все еще пыталась временами думать о людях лучше, чем они того обычно заслуживали.
Если бы я не работала фотографом, я бы рисовала постеры для кино, объяснила я уже в чистом виде на пальцах. Или обложки к книгам.
Понятно, равнодушно кивнула Милена. Я работала в магазине, продавцом-консультантом. Но там платили не очень и я ушла.
Я покивала: известная отговорка. Но «платили не очень» уместно в качестве оправдания там, где ставка фиксированная, как ни пыжься.
Пойдем, расскажешь, почему ты ушла. И заодно соберем ветки. Вставай. Иначе ты еще до наступления ночи замерзнешь, а к утру у тебя температура будет такая, что ты до полудня не доживешь.
Я ненавидела разговоры «за жизнь», особенно с теми, кто мне не мог рассказать ничего интересного. Но именно эти люди очень любили, когда их слушают, а мне необходимо было Милену расшевелить. Ради ее блага и блага общего, и не то чтобы мне нужна была их благодарность. Мне просто не хотелось получать еще больше проблем.
Держи пока, сказала я, отдавая ей куртку. Потому что я скоро вспотею, а это тоже не лучший исход.
Веток на полянке было достаточно. Я помнила наказ Романа не уходить, но пока, по моим прикидкам, у нас оставалось еще работы на час или даже больше. И трудно было сказать. на сколько хватит костру этих веток, ненадолго, скорее всего, но пока есть возможность, надо выдать весь максимум, и я старалась на совесть. Такая работа к тому же меня успокаивала.
Ну я почему ушла, рассуждала Милена, брезгливо поднимая наманикюренными пальчиками ветку и рассматривая ее. Понимаешь, приходит баба. Ну как бабалет сорок, серый пучок, косметики вообще ноль, хоть бы тоном для приличия намазалась, бровей нет, одета как мымра. Ходит и смотрит чего-то там. Она соизволила наклониться, подняла еще одну ветку, а потом терпеливо подождала, пока я отнесу свою кипу. Ну смысл такой что-то рассказывать? А потом смотришь, она всякой уходовки накупила на тридцать тысяч. Откуда я знаю, что этой тетке вообще было надо? Она же страшная и без кольца. А мне потом менеджер ничего не засчитывает.
Я скривила губы, подняла голову и посмотрела на это чудо. Если так можно о ней сказатьчудо редкость, а это курица. Никогда не смотрела в глаза обычных фермерских кур, но тут, бесспорно, что-то мелькало общее.
Кумушка, процедила я, даже не пытаясь скрыть превосходство, ко мне приходит клиентка, похожая на метлу. Пятидесятый размер, на голове пакля и двигаться она не умеет. «Баба», как ты говоришь, бестолочь ты дикая. Но если я посмотрю на клиентку как на дерьмо, не выясню, что ей надоповерь, что ей не в «Тиндер» фотки выкладывать! она уедет к другому фотографу на своей крутой тачке, а я останусь без работы и без бабла. Только я выясняю, видишь ли, в чем задачка, и выходит у меня на фотографиях то наяда, то королева, и стоит это всестудия, костюмы, макияж, съемка, постобработкастолько, сколько ты не сможешь заработать за месяц. Люди принесли тебе деньгиты клювом щелк-щелк. Нет, мне тебя даже не жалко. Я рассмеялась, вручила ей кучу веток. Раз лень нагибаться, давай носи. Ноги, надеюсь, у тебя крепко привинчены.
Милена обреченно зашаркала к костру, а я подумала, что мои слова так за всю мою жизнь не пропадали даром. С таким же успехом я могла рассказать это белке.
Я сделала несколько наклонов в разные стороны, чтобы расшевелить мышцы и разогнать кровь, и вернулась к своему нехитрому делу.
А сейчас я ищу что-нибудь, раздался над ухом голос Милены, и я от неожиданности вздрогнула. Родители в райцентре живут, не ехать же мне туда. Ну, наверное, скоро я выйду замуж. Работу мне предлагают только на кассе
Это прекрасно, восхитилась я, не оборачиваясь. Жених-то есть? Родня согласна?
Милена сарказма не поняла.
Мы об этом еще не говорили пока.
Держи. Я выпрямилась, вручила ей ветки. Ногами быстрее двигай. Куртку я скоро у тебя отберу.
Чтобы все-таки не замерзнуть, я начала усерднее бегать и собирать топливо для костра. Мне приходилось пламя еще и поддерживать, потому что Милена бродила, как по торговому центру, вяло, и к костру больше не подходила совсем. Приносить ветки в кучу я тоже стала сама: мне эта девочка не платила, чтобы я жертвовала собой и своим здоровьем, и если попытка не удаласьчто же, я умываю руки и выжимаю максимум из физической активности.
Я перестала обращать на Милену внимание. Веток на полянке оставалось все меньше, усталость я уже начинала чувствовать, но не останавливалась ни на миг. Вернулись мужчины с охапкой крупных веток и еловых лап, все это было палое, не слишком подходящее, но сухое, и я подумала, что стоит насобирать еще и травы. Лето стояло жаркое, и хотя здесь, на поляне, солнцу не удалось разгуляться и сухостоем запастись вдоволь я не могла, хотя бы для себя решила его надергать, чтобы не спать совсем уж на голых колючих ветках.
Роман развязывал лапникдля переноски в ход пошли ремни, и Аркудов недовольно бурчал, что камеры надо было взять, ремни есть на чехлах, Роман отбрехивался. Мимимишик подошел к Милене, что-то ей выговаривал, и у меня возникло ощущение скорого взрыва.
Мужчины уходили еще несколько раз и возвращались с новой порцией лапника и дров, костер потрескивал, Роман выложил из хвойных веток что-то вроде огромного ложа, и я поняла, что оно у нас будет общим, но мне и в голову не пришло возникать. Нам нужно сберечь теплоосновное, иначе лес нас сожрет к рассвету.
Об остальном я просто старалась не думать, выкладывая лапник сухой травой. Мне помогала Миленавероятно, внушение Мимимишика оказалось действенным.
О том, что творится там, в глубине леса, я старалась не думать, но получалось скверно.
Там ходят истинные хозяева этих мест, и мы для нихчужаки, возможно, добыча. Я прислушивалась к свисткамвот сейчас раздастся испуганный крик, я услышу, как ломаются ветки, потом чей-то рев, снова крики, а потом нам с Миленой уже некуда и незачем будет бежать. Может, все обернется не так, в повадках хищников я не была экспертом, но легче мне не становилось, наоборот.
Желудок начинало сводить от голода. Мы можем придумать что-то с едой? Грибы, ягоды? Поймать зайца? Перед тем, как совсем стемнело, вернулись мужчины, и мы уселись у костра, полукругом, молча, и разделили немудреную трапезу между собой. Два бутерброда на пятерых, и этого было катастрофически мало.
Завтра уже прилетит помощь, сказал Роман так уверенно, что я засомневалась. Не в том, что помощь придет, а в том, что его поведение было последовательным. Но пока он все делал правильнохотя бы потому, что никто ему не перечил. Аркудов был тот еще экстремал, но Мимимишик, в чем я была убеждена, имел на этот счет особое мнение.
Прежде чем уйти к вертолету, Роман снял фуфайку и отдал ее раздетой Милене.
Свисток у вас есть, сказал он мрачно. Еда тоже, но не советую больше есть.
Ты сказал, что завтра прибудет помощь, поддел его Аркудов. Мимимишик поднял голову и мрачно на них посмотрел.
Я не сказал, что это будет с утра, заметил Роман. Девушки ложатся в центре, мужчины по краям, верхнюю одежду снимете и накроетесь. Дежурныйобязательно, чтобы костер не погас. Проблема не разжечь его заново, а не замерзнуть.
Он ушел, и мы все напряженно смотрели в его широкую спину.
Я буду первый дежурить, предложил Аркудов. Никто не возражал. Ложитесь тогда, пока хоть немного сытые, потом вообще никто не сможет уснуть.
Я поднялась, демонстративно пожала плечами и указала пальцем на край поляны:
Сейчас я приду.
Никто снова не возражал.
Я шла, под ногами пружинила земля, потом я задрала голову и увидела небо. Говорят, оно в августе особенно щедро на россыпи звезд, но в тайге, вдали от людей и света, ничто не мешало рассмотреть каждую далекую искорку, и я подумала, что это не красота, а напоминание. Мы здесь песчинки, всем на нас наплевать, и неважно, что там, где мы собираемся в агрессивные кучи, общими усилиями затмеваем свет звезд так, что и не подозреваем, какие сокровища у нас над головами.
Я вернулась. Носки высохли, я их надела, кроссовки разместила сушиться, покосившись на Аркудовахватит ли у него ума не кидать их ночью в костер? и спокойно легла. Холодно мне не было, даже наоборот, и я всеми силами стремилась сохранить тепло. Справа от меня ворочалась Милена, рядом с нейМимимишик.
Я закрыла глаза, и в это время в кустах что-то хрустнуло.
Глава девятая
Едко запахло диким зверем и свежей кровью. Я замерла. Я читала, что нельзя шевелиться, ни в коем случае нельзя шевелиться. Ни мне, ни кому-то еще, иначе всем нам конец.
Ма-а-ау!
Я вздрогнула от ужаса и проснулась в мерзком холодном поту. Было свежо, я чувствовала, что нос у меня замерз, но самой мне было пока не зябко. Справа, привалившись к моей спине, кто-то меня грел, было тихо и не пахло ничем звериным, только птица какая-то или зверь продолжал протяжно, как кот по весне, орать в лесу. Остальные звуки были тихим фономпотрескивание костра, ровное дыхание, какое-то постукивание, словно бы дятла, где-то очень далеко.
Я осторожно повернула голову. Костер трепетал, но еще не умер, языки пламени лениво лизали ночь, кто-то дремал, склонив на грудь голову. Я подумала, что раз уж проснуласьсколько времени я проспала? стоит подойти и проверить кроссовки.
Кто-то рядом со мной всхрапнул. Я извернулась, убедилась, что Мимимишик с Миленой поменялись местами, подивилась такому исходу, но в целом мне было плевать. Наоборот, меня это устраивало больше, Мимимишик был намного крупнее и теплее, что немаловажно. Значит, это Аркудов едва не проспал костер, и я неслышно поднялась на ноги, ухмыляясь и чувствуя, как крутит голодный желудок.
Роман, возможно, был никудышным гидом и отвратительным пилотом, но кое-что он о тайге все-таки знал и его следовало слушать хотя бы в том, что касалось нас самих. Я потирала руки, предвкушая разборки. Где-то я прочитала, что мужчины болезненно относятся к попранию их самцовостиувы и ах, это не только демонстрация расставленных ног в общественном транспорте, но и способность себя вести в критической ситуации. Пока Аркудов стоял в нашей иерархии где-то вторым с конца, сразу после лядащей Милены.
Я, так и быть, безропотно принимала позицию номер три, потому что толку от меня было немного.
Спишь? рыкнула я Аркудову в ухо. Он встрепенулся и захлопал глазами. А костер почти погас. В тайге и в большой семье, знаешь ли, рекомендуется клювом не щелкать.
Не дожидаясь, пока он мне что-то ответит, я отошла к кроссовкам, пощупала их, уверилась, что они достаточно высохли, и, прыгая на одной ноге, начала надевать. Аркудов без возражений подбросил дрова в костер, уселся обратно. Я наклонилась к нему задом, завязала шнуркиобстоятельно, сперва на правом кроссовке, потом на левом, затем вернулась за курткой.
Что, не спится, Дианочка? долетело мне вслед.
Где Милена?
Ее не было, и судя по всему, уже давно. Так давно, что Мимимишик переполз на ее место и давал храпака. От моего крика он, конечно, проснулся.
Что вы орете?
Где Милена?..
Я потерла лицо.
Сколько времени? пробормотала я.
Без пяти час, глухо отозвался Аркудов. Странно, но он меня расслышал.
Ты час назад должен был меня разбудить, проворчал Мимимишик спокойно и так же спокойно сел. Дерьмо.
Куда она делась? спросила я, слабо надеясь, что Мимимишик мог это знать, но он только лениво от меня отмахнулся. Даже в темноте я видела, что он недоволен тем, что его разбудили, и примиряет его с этим лишь то, что в любом случае ему было пора вставать.
Пошла туда, он кивнул неопределенно, имея в виду, наверное, вертолет. Я оторопела.
Ночью? В тайге?
Мимимишик поднялся. Он сам сейчас походил на медведярассерженного шатуна, который еще не сообразил, жрать ему тех, кто на расстоянии вытянутой лапы, или нехотя прибить, чтобы не мозолили глаза. Он встряхнулся, потянул шею, расправил мышцы. Мне стало не по себе, мне и без того эти люди не слишком-то нравились.
Не впервой, буркнул Мимимишик. Она деревенская. Леса не боится.
Исчерпывающе. Я обернулась за поддержкой к Аркудову, но он тоже не знал, что сказать. Хватило его на банальность.
Ложись, Дианочка. Вдвоем будет теплее.
В этом он был, разумеется, прав. Я опустилась на лапник, терзаемая сомнениями. Допустим, Милена найдет вертолет, почему бы и нет, на девочку, которая две трети жизни провела, бегая по грибы, она похожа больше, чем на городского человека. Хотя ее поведение наталкивало на другие мыслито, как она бродила по поляне, собирала хворост, но было ли это брезгливостью или обычной ленью, наигранным снобизмом? Скорее да, она строила из себя фею, ягородская, я никогда не была в лесу кроме как с фотоаппаратом, с экскурсией, на пленэре, так, чтобы отправиться ночью черт знает кудада я и отсюда бы никуда не дернулась, что бы эти три, включая Романа, мужика себе ни решили. Жизнь дороже всяких условностей.
Я легла, устроилась поудобнее. Рядом примостился Аркудов, осторожнее, чем мог бы, учитывая его подначки. У него имелись тормоза и границы он не переходил, при всех своих недостатках он был человеком воспитанным и в чем-то тактичным. В наших кругах быстро учишься воспринимать реальность такой, какая она есть, нравятся тебе какие-то ее проявления или же нет, особенно когда дело касается контактов с иностранцами. Творческие людиони такие, но основная проблема в том, что в бизнесе творческий человекне суть, а сознательный имидж, люди творческие и не от мира сего в бизнесе вообще не живут: какими нас представляют, такие мы для клиентов и есть. Бить по имиджуудар ниже пояса, могут ответить, ну а зацепить что-то вроде пола или ориентациилучше сразу продать аппаратуру и заняться продажей копеечной бытовой техники.
Черт.
Что? я повернула голову.
Как я мог ее упустить?
Спать не надо было, Аркудов
Тоже удар ниже пояса, и в этом я была не права. Меня мало беспокоила конкретно Миленаскорее сам факт, что ее с нами нет.
Аркудов повернулся теперь ко мне, а я, приподняв голову, смотрела, что делает Мимимишик. Поворошил костер и направился к кустам.
Ты веришь, что она ушла? спросила я очевидную глупость.
Не волки же ее съели?
Мы помолчали. Шутки шутками, но жуткое ощущение будто окутывало нас. Аркудова я знаю уже лет двенадцать или даже и больше, и за все это время он не выдал себя ничем Стоп, нет, поправилась я, он просто самодовольный типчик, нахальный, но безобидный. Навязчивый, как комар, и с самомнением звезды одной роли.