По вагону снова ударил залп. Всадники пошли на сближение с поездом. «Это просто Дикий Запад какой-то! присвистнул Дариор. Будни техасских грабителей!» А «грабители» тем временем приблизились вплотную и теперь скакали в нескольких саженях от поезда. Большинство из них были облачены в солдатскую форму. Дезертиры? Дариор пополз по снегу и, стараясь не обращать внимания на свист пуль, подобрался к лестнице, ведущей на площадку перед следующим вагоном.
Здесь его ждал приятный сюрприз. Впереди замаячил мост, который принялся, вагон за вагоном, поглощать несущийся поезд. Всадникам ничего не оставалось, как сбавить ход и отстать. Но самый первый из них Стережецкий наоборот, пришпорил лошадь. Когда морда скакуна поровнялась с поручнями, бандит отбросил винтовку, встал в седле и прыгнул. Его прыжок больше напоминал полёт падающей птицы. Он оказался настолько мощным и точным, что Стережецкий приземлился прямо на лестницу и повис, ухватившись за поручни.
В один миг он, словно цирковой акробат, взобрался на крышу вагона и замер перед Дариором. В руке лже-адъютанта блеснул знакомый историку нож, а по лицу пробежала победная ухмылка. Дариор выстрелил. Стережецкий вильнул в сторону и ушёл от пули, а затем стремглав бросился в атаку. Дариор стрелял ещё и ещё, но враг двигался так ловко, что лишь последняя пуля достигла цели. Стережецкий резко остановился, словно налетел на незримый барьер, и обхватил простреленное колено. У Дариора кончились патроны, и он понял, что дальше придётся полагаться лишь на собственные силы. Но беспокоиться не стоило Стережецкий неуверенно покачнулся, оступился на льду и полетел с вагона вниз головой. Спустя миг его поглотила метель. Погоня закончилась.
Историк не очень хотел быть впечатанным в какую-нибудь балку моста, поэтому торопливо спустился и, наконец, вошёл во второй вагон. Здесь вокруг его плеч вновь обернулась шаль полумрака.
Где вы бродили, Дариор? гневно заорал Мортен, когда историк шагнул в купе.
Гулял.
Иоаннит изнеможденно опустился в кресло рядом с окном. По его щекам и лбу стекал пот, смешанный с кровью.
Боже, что с вами такое? изумился Банвиль. Вы весь в снегу и
В крови! подхватил Мортен.
Историк торопливо скинул заметно подпорченную мокрую шубу и завернулся в плед. Так стало намного теплее.
Нас преследуют, коротко бросил он. Кто-то узнал про нашу поездку.
Банвиль с Мортеном удивлённо переглянулись. Было видно, что они не убеждены, но из деликатности не проявляют сомнений. Поезд тем временем начал плавно сбавлять ход.
Нельзя медлить, невозмутимо сказал Дариор.
Парижане нахмурились.
Вы о чём? спросил Мортен.
Дариор встал и молча собрал вещи. Когда всё было готово, он, наконец, ответил ошарашенному комиссару:
Если кто-то подготовил нам засаду по пути, то он непременно сделает это и в Москве. На вокзале нас ждёт слежка, и мы, господа, рискуем выдать местонахождение штаб-квартиры ордена Я хотел сказать «контрреволюционной группы».
Французы вновь переглянулись, но на этот раз более осмысленно. Потом Банвиль задумчиво протянул:
Знаете, а ведь мы уже заметили слежку. В вагоне-ресторане.
Дариор обернулся.
Но когда я ходил туда, вас там не было, вспомнил он.
Нет-нет, я был там, лейтенант принялся азартно жестикулировать, просто расположился в дальнем конце вагона, и вы меня не заметили. Так вот, какой-то господин в замшевом пиджаке неотрывно наблюдал за мной, а когда я направился обратно в купе, он двинулся следом. Очень подозрительный тип.
Тем более, согласился Дариор, сходить на вокзале нам никак нельзя. Придётся сделать это до остановки поезда.
Прыгать из вагона?
Да.
Здорово! по-детски воскликнул Банвиль и возбуждённо кинулся укладывать вещи. Мортен не выглядел таким довольным, но тоже взялся за свой кожаный саквояж. Уже через минуту приготовления были закончены и путники вышли в коридор. У правой стены во тьме зыбко тлел кончик папиросы. Её владелец, поняв свою оплошность, быстро вынул окурок изо рта и стремительно зашагал прочь. Слежка у господина в замшевом пиджаке сегодня явно не задалась.
Путники выбрались на площадку между своим вагоном и вагоном-рестораном. Резкий морозный ветер мигом обдал их с головы до ног. Ночь, смешанная с метелью, не давала разглядеть пространство хотя бы в какие-нибудь сто саженей. Вокруг клубилась тьма.
И что делать теперь? воскликнул Банвиль, перекрикивая порывы ветра.
Будем прыгать, ответил Дариор.
Стоявший рядом Мортен возмущённо поперхнулся. Его немолодым костям явно не улыбалась эта затея.
Вы, верно, с ума сошли? заорал он. На такой скорости мы разобьёмся!
Поезд подходит к городу, невозмутимо пояснил Дариор. Вблизи окраин он ещё сильнее сбавит ход тогда и сойдём.
Комиссар недоверчиво прищурился, но благоразумно промолчал. Он явно не желал надрывать горло в такой мороз.
Из вагона-ресторана прокатились аплодисменты. Вдали над Москвой одиноко взвилась яркая вспышка. Она поднялась высоко вверх и распалась на тысячи горящих частичек.
Полночь, спокойно молвил Дариор.
С праздником, пробормотал Мортен.
И вас, кивнул Дариор, а теперь прыгаем.
Поезд сбавил ход в преддверии слияния со столицей. Однако земля, мелькавшая под колёсами, все еще казалась путникам недосягаемой. Дариор шагнул к поручням. Мортен, скрежеща зубами, двинулся следом. Было видно, что комиссар взбешён, но из чувства собственного достоинства не высказывает своих страхов. Банвиль же, напротив, выглядел до удивления невозмутимым.
Видимо, рядом с железнодорожным полотном проходила грунтовая дорога, и снег с обеих её сторон сгребали в продолговатые кучи наподобие вала. Отлично! Лучше уж неплотный снег, чем твёрдая земля!
Вперёд! скомандовал Дариор.
Среди хаоса метели трое путников один за другим кинулись навстречу снежному валу. И ночь молча поглотила их.
Глава 3, в которой французы знакомятся с русским гостеприимством
Не знал, ч-что, путешествуя через Россию, нам придётся б-брести по пояс в снегу, говорил продрогший Мортен, стуча зубами. Я, к-конечно, слышал о великой русской зиме, но, п-простите, мы плывём, а не идём. Где мощёные дороги? Где улицы? Вы, что же, живёте п-прямо так, п-посреди леса?
Комиссар ворчал на протяжении всего пути от железной дороги до самой рощи. Честно говоря, всё это время путникам пришлось тонуть по пояс в сугробах, однако от нытья Мортена ситуация в лучшую сторону не менялась.
Бросьте нести чушь, комиссар! раздражённо крикнул Дариор. Он шёл впереди отряда и разгребал попутчикам дорогу. Так что его положение было ещё более обременительным. Стоял страшный мороз, а Дариор вспотел, как в бане. Тут и до простуды недалеко иммунитет-то не привыкший.
Сзади послышался ровный голос Банвиля:
Не волнуйтесь, комиссар: рано или поздно это снежное море закончится, и мы выберемся на берег. Подтвердите, Дариор!
Лейтенант (надо отдать ему должное), в отличие от Мортена, держался с полным спокойствием. Если он и волновался относительно трудностей пути, то никак не высказывал своих сомнений.
Безусловно, кивнул Дариор, обернувшись через плечо. Рано или поздно мы выйдем на одну из дорог, ведущих в город. Здесь их должно быть множество. Да, нам пришлось сделать крюк. Мы могли бы пойти по той тропе вдоль железнодорожного полотна, но на ней, уж наверняка, установлена засада.
Рядом снова раздалось дребезжащее ворчание Мортена:
Вам всюду м-мерещится с-слежка! Ради излишней б-безопасности вы подвергаете нас зимнему к-купанию! Нужно было не артачиться и идти по той дороге, благо хоть т-такая имелась. А т-теперь и её нет! Оглянитесь к-кругом лишь белые поля, словно молоко разлили. Г-где уже эта ваша чёртова Москва?
Дариор резко остановился и повернулся к комиссару, едва не столкнувшись с ним носом.
А чего вы ждали? гневно воскликнул он. Дорогих гостиниц? Шикарных апартаментов и ресторанов? Лихих поездок на лаковых тройках? Мы не в Европе, мы в разорванной на куски стране, которая обливается кровью из незаживающих ран! Вокруг враги, нищета и разруха! Мы здесь не затем, чтобы «разливаться в пирах и мотовстве»! Наша цель оставаться невидимыми. Так что уж, будьте добры, коллеги-иностранцы, не воскрешайте «прошедшего житья подлейшие черты»!
Историк умолк и стал наблюдать, как глаза Мортена привычно наливаются кровью. Комиссар в гневе раскрыл рот, но Банвиль, к счастью, его опередил.
Это из Грибоедова? внезапно спросил он. «Горе от ума»?
Вы читали? изумился Дариор.
Банвиль не успел ответить, потому как в разговор снова вмешался Мортен:
Горе не от ума! Горе в том, что мы торчим посреди этой чёртовой зимы, этого чёртова леса, этой чёртовой страны! заорал он, ниспровергая голосом порывы бушующего ветра. Мне плевать на литературу, плевать на ваши советы, Дариор, мне плевать на на всё! Мы должны срочно выбираться отсюда, пока моё лицо не превратилось в ледяную корку! Будь проклят тот день, когда вы взяли меня с собой, Дариор! Будь проклят тот миг, когда я впервые встретил вас! Пусть воспылает огнём всё то, что мы
Замолчите! воскликнул Дариор. Он с замиранием сердца глядел вдаль снежного поля.
Ну, что вы там увидели, Дариор? с ноткой истерики расхохотался Мортен. Какой-нибудь шпиль церкви? Или крышу знакомого домика? Ну давайте, скажите ещё раз, как долго вам этого не хватало, как долго вы тосковали! Прошу: порадуйте нас ещё одной трогательной сценой!
Бог мой! внезапно вскричал Банвиль. Повозка!
Он, стало быть, так же как и Дариор, заметил вдалеке неторопливое движение. Очевидно, впереди петляла заветная дорога.
Повозка? прищурился Мортен, мгновенно умолкнув. Слава небесам, наконец-то нам повезло! За мной!
С этими словами комиссар стремительно рванулся вперёд, превращая снежные заносы в глубокие бесформенные траншеи. Дариор и Банвиль бросились следом. За сугробами выступила дорога, и в поле зрения показалась старые расшатанные сани, в которые была запряжена серая кобыла. Поводьями сонно управлял немолодой мужичок в заплатанном тулупе.
Весь засыпанный снегом, Мортен кубарем выкатился на дорогу и возопил счастливым голосом:
Monsieur! Mon ami! Comme je suis content de vous voir! Vous êtes notre sauveur! Allez-vous aider les gens perdus?
Чур меня! в ужасе возопил мигом пробудившийся возница и замахнулся на Мортена кнутом.
Комиссар вовремя отскочил и гневно заорал, обращаясь к подоспевшим попутчикам:
Вот идиот! У вас тут все бешеные! Ну что я ему плохого сделал?
Возница тем временем с остолбенелым ужасом глазел на троих заснеженных людей, изъяснявшихся на непонятной тарабарщине. Его кобыла обратила пустой взгляд на французов, но тут же без интереса отвернулась.
Дариор торопливо вышел вперёд, дабы предотвратить нарастающий шквал неурядиц.
Добрый день, вежливо кивнул он и приподнял котелок. Мы с друзьями отстали от поезда. Не могли бы вы оказать нам услугу и довезти до города? Не бесплатно, конечно.
То ли монета, мелькнувшая в руке историка, успокоила возницу, то ли его дружелюбный тон, но так или иначе мужичок положил кнут и подвинулся.
Отчего ж не подвезти? Подвезу, садись! Вот только человеку вашему снежному, стало быть, пешком за нами бежать придётся. Боязно мне не выдержит его кобылка-то моя.
Дариор перевёл.
Мортен гневно затряс кулаками:
Я тебе сейчас
Нет-нет, поспешил вмешаться Дариор, я уверен, что выдержит. Кобылка у вас знатная!
Тощая лошадь прямо-таки с презрением фыркнула.
Хорошо, как скажете, согласился возница и подвинулся ещё дальше. Вскоре путники заняли места в санях на груде дырявых мешков с чем-то твёрдым. Мужик тихо свистнул, и лошадь неторопливо пошла вперёд, мерно перебирая копытами. Мортен сразу успокоился и даже забыл про выходку с кнутом. Пока Банвиль и Дариор приводили свою одежду в порядок, он принялся мять в руках один из мешков.
Ce que cest? спросил комиссар.
Ась? крикнул возница. По-нашему говори! Не понимаю я по-немецки.
Мой друг спрашивает: что это у вас в мешках? перевёл Дариор.
Возница кинул быстрый взгляд на свой груз.
Изделия деревянные везём. Посуду, ложки, игрушки. Всей деревней, артельно вырезаем. Новый год ведь, Рождество!
Сани неторопливо оставили поля и вкатились в еловый лес. Вокруг снова стало темно луна сквозь ветви не просачивалась.
И куда вы сейчас направляетесь? поинтересовался Рено, дабы поддержать разговор.
Я-то? Так это, ясно дело, на Сухаревку куда ж ещё? Только там наш хлам покупают. Может ещё где возьмут.
Что он говорит? спросил Банвиль, выбивая из шапки снег.
Он отвезёт нас на Сухаревскую площадь, пояснил Дариор. Там большой рынок. Затеряться в толпе не составит труда.
Но как же мы будем искать этих ваших повстанцев? Теперь они потеряны для нас навсегда.
Не потеряны, возразил Дариор. Мне кажется, что стоит наведаться на Хитровку и потолковать с господами «Серыми». Думаю, они должны знать, где находится штаб-квартира орде кхм контрреволюционеров. А если и не знают, то мы рано или поздно встретим слежку, которая ведётся за ними со стороны тех же контрреволюционеров.
Ладно, так и поступим, согласился Мортен и блаженно растянулся на твёрдых мешках. А теперь, если не возражаете, я малость вздремну. Не знаю, как вам, а на меня эти ночные приключения плохо влияют.
Никто не возражал, и вскоре под мирный храп комиссара Дариор и сам начал клевать носом.
Разбудил его резвый стук копыт, эхом отскакивавший от снега. Дариор вскинул голову и увидел, что сани уже въехали в Москву и движутся по рабочим окраинам. Здесь появились первые строения и даже жилые дома, но людей на улицах не было ночь поздняя, да к тому же праздник. Банвиль и Мортен беспробудно спали в груде мешков, а возница по-прежнему развлекал лошадь песнями. Но всё же что-то было не так.
Дариор навострил уши и вновь отчётливо различил позади стук копыт. Несколько всадников галопом неслись по ледяной дороге.
Подъём! взревел Дариор и что было силы пнул комиссара ногой. Тот мгновенно вскочил и озадаченно прищурился, расслышав приближающийся гон. Банвиль тоже пробудился и теперь беспокойно оглядывался.
Мортен тряхнул головой и открыл рот:
Это
Прыгайте! перебил Дариор и сиганул с саней на дорогу. Банвиль и комиссар мгновенно проделали то же самое. Затем все трое бросились к ближайшему дому и вжались в его торцовую стену.
Возница лишь присвистнул от таких манёвров. Его кобыла равнодушно повела ушами и потопала себе дальше.
Стук копыт заметно усилился. Из слабого эха он превратился в нарастающий топот. Мортен снова повернулся к Дариору:
Это
Он вновь не успел договорить, потому как на дорогу всего в десяти саженях от путников выехали пять или шесть всадников. Дариор изо всех сил вжался в стену, пытаясь остаться незамеченным. А Банвиль, судя по кряхтению рядом, и вовсе старался пройти сквозь неё в дом.
Кавалькада появилась так неожиданно, что кобылка испуганно взвилась на дыбы, и часть груза высыпалась из саней. Всадники обратили на это не больше внимания, чем на падающий снег. Двое из них отделились от общего отряда и загородили вознице проезд в город. Остальные перекрыли путь к лесу. Их взмыленные породистые кони устало опустили головы. Возница удивлённо взглянул на ночных гостей и боязливо съежился. Тем временем один из всадников очевидно, лидер отряда настороженно огляделся вокруг, обследовал сани и даже надрезал один из мешков. Затем он хриплым голосом обратился к возчику, и Дариор удивлённо вздрогнул, узнав во всаднике Стережецкого.
Скажи-ка, товарищ: не видел ты здесь троих подонков, двое из которых говорят не по-нашему?
В его словах не было ничего угрожающего, но от интонации, с кой он произнёс эту фразу, вознице явно сделалось не по себе. Нога Стережецкого была перевязана ниже колена, одно плечо сильно кренилось вбок, а лицо лже-агента горело решительной злобой.
Ну, что тянешь? Видел или нет? повторил он, даже не пытаясь скрыть клокочущий гнев.
Как же, видел! немного погодя ответил мужичок.
Сердце Дариора пропустило удар. Рядом послышался кожаный хруст это Мортен потянул из кобуры револьвер.
Стережецкий тем временем расплылся в торжествующей ухмылке. Его товарищи довольно переглянулись.
Ну, и куда же они пошли? спросил Стережецкий, нагнувшись к самому носу возницы.
Дариор до боли вжался в стену, Банвиль забормотал молитвы, комиссар положил палец на курок. Возчик украдкой покосился на дом, за которым прятались путники, тяжело вздохнул и повернулся к всадникам.