Прекрати.
Юная Паприка. Ее несложно узнать по одежде: красная майка и джинсы. Осанаю кажется, будто он вернулся в свое детство. Паприка держит в руках рогатку, целит прямо в него, Морио. Чем это заканчивается, Морио знает не понаслышке: однажды приятель попал ему прямо в глаз. Если бы он тогда не зажмурилсялишился бы зрения. Он до сих пор помнит, как обожгло его болью.
С обеих сторонэлитные частные дома, дорога полого идет в гору: нет времени прятаться за спасительной дверью. Обхватив голову, он опускается на корточки и кричит:
Погоди! Это опасно. Прекрати, противная девчонка!
Фюйть, фюйть-фюйть,- торжествующе насвистывает Паприка.- Так и думала! Пацаны не хотят камнем в глаз.
Спрятав лицо, Морио не видел, но знал, что она, стоя прямо перед ним, целит из рогатки ему в темя.
Вот тебе!
Не-е-ет!
Морио не в силах сдержаться. Понимая, что это сон, он все же рискует вернуться в реальность покалеченным. Тогда он поднимается и бежит к себе домой. А по ходу, как сумасшедший, размахивает руками, надеясь отмахнуться от запущенного в него камня.
Новогодняя ночь. В его доме семья не спит допоздна, по обыкновению готовясь к первому дню нового года*. В такие дни укладываются поздно, часа в три-четыре утра. Морио и другие дети собираются в гостиной, им интересно смотреть, как взрослые хлопочут по хозяйству, но вскоре сон берет свое. В гостиной во главе стола неизменно сидит дед. В руке у него чашка чая, рядомштоф очищенного сакэ. Отхлебывая чай, дед то и дело подгоняет женщин. Однако сейчас, когда Морио ворвался в столовую, вместо деда сидел в позе лотоса облаченный в кимоно Сэйдзиро Инуи. Он злобно смотрел на Морио и, судя по лицу, был явно не в духе.
* По традиции в Японии встреча Нового года проходит в первый день и вечер, не предусматривая начало празднования в канун смены календарных дат.
Я с таким трудом рассчитал смесь сонбутала и сульфонала, чтобы избавиться от снов, но стоило мне наконец-то уснуть, как ты шумишь.
Простите,- вкрадчиво бормочет Морио,- но мне было страшно. Ей-богу, страшно.
Где мы? В твоем сне?Инуи окидывает взглядом столовую.- Ты спишь крепче всех, но мне кажется, сюда проник кто-то еще.
Знаете, здесь памятное для меня место, где я больше всего был счастлив. Но то было время страха и место опасности- Морио всхлипывает.- А может, ничего этого на самом деле не было. И это просто остаточная память после стольких повторов во сне.
Что здесь происходило?спрашивает Сэйдзиро Инуи, принимая строгий вид психотерапевта.
Морио оглядывается на входдверь распахнута настежь. Домочадцы беспрестанно снуют, поэтому весь вечер свет не выключают, дверь не запирают. На огонек временами забредают бездомные. Во сне все это происходит постоянно, а в реальности, возможно, повторялось каждый Новый год. Или же случилось однажды. А может, и не бывало никогда.
Иногда приходил своенравный молодой шалопайхмыкая, уносил плохо лежавшие в доме вещи. В другой разякудза, который зловеще озирался, а затем нападал на людей, отбирал у них золото. Изредка вваливался огромного роста бездомный пьяный мужиктот все пытался изнасиловать красавицу мать и старшую сестру Осаная. Все как на подбор бесстыжие, они игнорировали усердные попытки семьи Морио избавиться от них, и когда начинало казаться, что от них отделались, они возвращались опять. И не преминули наведаться в новогоднюю ночь.
Выходит, без непрошеных гостей не обойтись?удрученно обронил Инуи, отматывая назад память Осаная.- Здесь ты лелеешь слабость, это часть твоего «я». На это и надавят.
Из прихожей раздается крик женщины:
Кто? Кто там?Это испуганный голос матери. "Ну вот, уже пришли",- вздыхает Морио, поднимаясь, а сам плаксиво кричит:
Уходите! Уходите! Нечего вам тут делать.
"Вы нам не ровня. Мыинтеллигентная семья благородных корней. А выневежественная голытьба«,- продолжает про себя мысль Морио, а вслух произносит разрозненные фразы:
Ничего общего Голытьба Прочь отсюда.
Постойте, это выМорио Осанай? Вынырнув из мрака, в дверях стоит тот полицейскийКонакава. Никакой не невежа и не голытьба, куда тамэлита, внушающая почтение самому Осанаю. Строгие черты лица, ни капли заискивания. Этот полицейский не допускал беспорядка даже во сне, и его костюм с иголочки выглядел безупречно, хотя был повседневной одеждой. Морио Осанай с самого детства ненавидел мужчин такого типа. И вот Осанай в своем сне уже взрослый. Кто знает, вероятно, причиной томувторжение Конакавы.
Вы кто?Осанай понимает, что задает дурацким тоном глупый вопрос, но не в силах сдержать собственный регресс. У него едва хватает духу собраться с силами, чтобы попытаться выскочить за порог.
Сами знаете,- без тени улыбки отвечает Конакава. Он уже прощупывает сознание Осаная.
«Главный суперинтендант. Подумать только, главный суперинтендант!» Высокий чин давит на психику Осаная, а мысли спящего Конакавы захлестывают его сознание: «Вот оно какоепобочное действие. Хорошо. Можно считать, что представился случай спасти Паприку. Нужно во что бы то ни стало, воспользовавшись этим шансом, докопаться до истины. Без боя Осанай не сдастся».
Где труп господина Химуро?
У Осаная екнуло сердце. «Бежать. Бежать. Сил сопротивляться нет».
К счастью, от потрясения меняется фаза снапри этом и сам сон становится другим. Осанай в традиционной гостинице. Нет. Это даже не гостиница, а старинный постоялый двор. В зале, развалившись на татами, отдыхают путники. А что же сам Осанай? Онмолодой самурай. Понимает, что нужно быть начеку, а из исторических романов знает, что в таких местах полно всякого ворьяночлег-то всем нужен. «Вот куда меня занесло. Что этопредостережение? Чтобы держал ухо востро». Но даже в доспехах самурая у Осаная душа в пятках. Кто там среди постояльцев? Коробейник. Две паломницымать и дочь. Борец сумо. Молодые супруги. Балаганщик. Кучка ненавистных простолюдинов. Вдруг Осанай замечает, как из-за голов людей за ним следит седой плотник-десятник с трубкой во ртуТоратаро Сима. Ацуко Тиба в образе бродячей певицы. Осанай поднимается. Ему все опротивело. «Спасите! Меня все время преследуют. Черт! Черт! Всех порубаю!» Он выхватывает меч.
16
«Все еще сплю»,- думает во сне Осанай. И, решив для себя, что это сон, он вынужден считаться с окружающим бытием. Это свойственно всем: стоит уснуть, как сознание дает команду ни за что не расслабляться, сдерживать себя от позывов к безрассудству.
«А если я сплю не один?»спрашивает себя Осанай. Доспехи самураяподтверждение тому, что он видит сон. В руке он сжимает эфес. Крови на клинке нет. «Что было после того, как я обнажил меч? Такое ощущение, что я вынул его из ножен давно, вот только ничего не помню». Осанай видит сон, будто только что проснулся. Онмолодой самурайсидит на кровати. Напротив еще одна. Рядом с той кроватью психотерапевтическая установка. В спальнемрак. Похоже, здесь врачебный кабинет на дому. «Эту комнату я знаю из какого-то другого сна. Точно! Из сна Паприки. Здесьспальня квартиры Ацуко Тибы. В этой комнате она лечит пациентов».
Ему кажется, что его окружает реальность и все вокруг как настоящее. При этом нет ощущения, будто он спит. Возможно ли такое? Но в любом случае это сон, и размышлять в нем глубже не получается. Морио Осанай вяло поднимается с кровати, мало чем напоминая молодого самурая.
Из соседней комнаты доносится голос. Говорит мужчина. Там, должно быть, гостиная. Вполне вероятно, что Ацуко Тиба привела к себе домой мужчину и ведет с ним дружескую беседу. От ревности у Осаная темнеет в глазах, его буквально трясет. Подавшись вперед, молодой самурай прислоняется к стене, приоткрывает дверь и, навострив уши, подглядывает через дверную щель в гостиную.
Однако тот тигр на меня не напал. Наоборот, подошел ко мне и так нежно, как бы любя, ко мне прильнул. И замурлыкал.
"Это онНосэ, управляющий крупной фирмой«,- моментально соображает Осанай. А Носэ, горделиво окинув взглядом компанию, продолжает рассказ. Компанияэто Ацуко Тиба, Косаку Токида, директор Торатаро Сима и двое незнакомых Осанаю мужчин. «Страннов сравнении с моей эфемерностью их присутствие кажется самой что ни на есть реальностью. Говорят-то они, по крайней мере, отчетливо».
По идее, такого быть не можетчтобы свирепый тигр, ворвавшись в заполненное людьми помещение, прильнул бы к человеку. Я, словно играя с огнем, гладил тигра по жесткой шерсти, а самого словно током било: если это не сон, то тигр объявился из сна. Точнее, не титр, а Такао Торатакэ в облике зверя.
Едва вернувшись из командировки, Носэ прямо с порога поделился приключениями с окружившими его Ацуко, Токидой и Симой. Тосими Конакава замещал шефа и прийти не мог, поэтому отправил вместо себя инспекторов Ямадзи и Убэ. Косаку и Торатаро Сима уже поправились и могли позаботиться о себе самиим больше не требовался присмотр Кикумуры и Саки.
Тигр будто растворился у меня на глазах. Я во сне хотя нет, наявуповторял вслух как молитву: «Исчезни! Исчезни! Возвращайся в сон». Кто знает, возможно, Всевышний услышал меня. Намба может подтвердитьон стоял рядом и видел своими глазами, как тигр в одно мгновение растворился. Намба, как, впрочем, и я, не отважился рассказать эту нереальную историю полиции, чтобы не выглядеть в их глазах идиотом. Что было дальше, вы знаете из газет. Полиция, пожарные, Общество друзей животных устроили в горах облаву, но никакого тигра, разумеется, не нашли. Однако, как ни пытайся, списать все при двух трупах и многочисленных раненых на коллективную галлюцинацию не удастся, и там по-прежнему не теряют бдительностивдруг тигр опять забредет.
Очень похоже на ситуацию с японской куклой,- говорит инспектор Ямадзи, стараясь сохранить присущую полицейскому логичность.- Появившееся из сна существо естественным образом исчезает, будто его не было и в помине, но при этом оставляет после себя погибших и раненых. Что бы это могло значить?
Ацуко не знает, что на это ответить. А любая попытка дать ответ закончится символическим предположением очередным признанием мощи сновидений: простым посланцам из мира снов по силам нести в реальный мир смерть и увечья.
Мне нельзя- Косаку Токида в который раз хватается за голову и горько стонет.- Нельзя было создавать этот чудовищный модуль. Да к тому же без защиты от подключения. Это провал. Провал ученого.
Все умолкают, не находя слов для утешения. А Токида знай распаляет себя:
Ну почему я не подумал об этом сразу? Расслабился, окрыленный успехом. Вот что.- Он поворачивается к Ацуко и медленно протягивает ей толстую ладонь.- Я демонтирую эти МКД. Отдай мне все модули, что есть у тебя,- я ликвидирую их прямо сейчас.
По погодите.- Ямадзи в волнении приподнимается со стула.- Ваше настроение понятно, но МКД остаются и у врагов. Думаю, случись что, меня по голове не погладят, если узнают, что я не помешал вам их разбирать.
Именно,- поддакивает Носэ.- Хотя бы посоветуйтесь с Конакавой.
Вот если бы само существование модуля не расширяло остаточное явление- принимается за свое Токида.
Допустим, мы уничтожим наши экземпляры,- вяло произносит Торатаро Сима, чьи глаза выдают накопившуюся усталость,- но пока те двое пользуются МКД, они будут каждую ночь проникать в наши сны. Признаться, у меня нет больше сил. Вчера Осанай опять надо мной издевался
При этом Сима умолчал, как Осанай его обругал, вогнал по шею в землю и заставил бегать, как крота, взад-вперед.
Если и представится шанс отобрать у них МКД, то лишь во сне. Думаю, они уже не пользуются модулями, и все же- Ацуко подбадривает упавшего духом директора Симу.- Потерпите еще самую малость. Я сама буду вас оберегать, как вчера.
Да, конечно. Ты же еще не разделалась с ними,- горько вздыхает Сима. Он выглядит изрядно постаревшим.
Токида и Носэ кивают Ацукоони сочувствуют той, с кем им приходилось делить сон. Придется им впредь побывать в ее снах или нет, но оба видели и знают, каково ей там приходится.
Господин Конакава в шутку обмолвился, что вчера померился силами с Сэйдзиро Инуи.- Суперинтендант Ямадзи хмыкает.- Хотя, конечно, в этом нет ничего смешного.
Да. А потом началось- подхватывает Ацуко, кинув взгляд на Симу.
Ты про казус в новогоднюю ночь? Когда Осанай удрал от старшего суперинтенданта и вместо него на крыльцо вышел сам Сэйдзиро Инуи?интересуется Сима.- Еще бы! Сцена с крыльцом была из сна Осаная, и немудрено, что кадр сразу сменился.
Этого я не видел,- в свою очередь заинтересованно произносит Токида.- Ну и как господину Конакаве показался противник? Справился он с Инуи?
Да, кто-кто, а он-то справится,- говорит Носэ, отгоняя саму мысль, что бы произошло с ним самим, окажись он там.- Мы ведь продолжаем наступать.
Потом Осанай объявился в образе молодого самурая на постоялом дворе,- продолжает Сима.- Мы с Паприкой тоже там были, в старинных одеждах. Меня удивило, что молодой самурай обнажил меч, но где-то там поблизости сражались в своих снах главный суперинтендант и Инуи.
Точно. Меч вынимал.
Все услышали эту реплику, произнесенную отсутствующим голосом. Они застывают от изумления, и только инспектор Убэ, поднявшись, заглядывает в спальню.
Там кто-то есть.
Кто?спрашивает суперинтендант Ямадзи, а самого охватывает недоброе предчувствие. Встав на изготовку, он кричит:Эй! Кто там? Выходи!
Медленно отворяется дверь. Компания в гостиной затаивает дыхание. В самурайских доспехах там стоит, прислонившись к косяку, Морио Осанай. В руке он сжимает обнаженный меч. Его силуэт кажется туманным, контурырасплывчатыми. В потухшем взгляде Осаная сквозит ненависть. Его будто бы нет, но в подсознании возникает зловещее ощущение его присутствия. Осанай красив, точно сошел с гравюры средневекового романа, но такая красота настораживает вдвойне.
Он появился из сна.- Ацуко, встав, идет к кухнеи оказывается к Осанаю ближе всех.
Исчезни, исчезни,- вспомнив историю Носэ о тигре, громко вопит Токида, прикрывая своим гигантским телом Ацуко.- Тебя нет. Исчезни. Исчезни.
Молодой самурай едва заметно улыбается. И бормочет абсолютный бред:
После того как, вынув меч. Сейчас не делаю зубы уход. ПробудишьсяКосаку Токида. Там, вход мисо без принципа двери. Я есть. Прелюбодеяние. Дьявол белого золотого стула.
От инспектора Убэ не ускользнуло, что Осанай вплотную приблизился к Токиде, целя острием меча прямо ему между глаз. Тогда Убэ направляет на молодого самурая пистолет, но выстрелить первым не решается и спрашивает у суперинтенданта Ямадзи:
Как быть?
Стреляй! Вряд ли он умрет по-настоящему,- приказывает Ямадзи, но тут же смущается:А вдруг и впрямь умрет? И уже не проснется в реальности?
Молодой самурай заносит клинок над головой Токиды.
Спасите!вопит Токида, весь сжавшись от страха.
Стреляйте!восклицает Ацуко.- Реальность не искривится.
Стреляй!
Поняв, что самурай все равно рубанет мечом, Убэ спускает курок.
Из груди сочится алая кровь, и молодой самурай пошатывается, словно исполняет танец смерти. Его меч разрезает воздух. Вот Осанай издает страдальческий крик, изо рта льется кровь, взор устремлен к небу. Какая эстетичная смерть! За миг до того, как рухнуть на пол, самурай исчезает.
У Осаная потемнело в глазах. Он чуть не упал со стула, но быстро пришел в себя и восстановил равновесие. Он сидел в кабинете Инуи и обсуждал с патроном результаты совета директоров. Инуи чему-то удивился и пристально смотрел на молодого коллегу.
Извините, я, кажется, задремал. Все эти дни сплю урывками. Что было вчера, вы видели сами- уклончиво сказал Осанай, намекая на сон, который они вдвоем видели накануне. Что он мог еще сказать?
Ты как, в порядке?
Да, все уже хорошо,- заверил его Осанай, но самому показалось, будто пустота, сдавливавшая с утра его грудь, в момент помутнения лишила его частицы собственного «я». Его самого интересовало, что произошло. В сознании зиял пробел. Пытаясь прийти в себя, он потряс головой.
Что это сейчас было?подозрительно поинтересовался Инуи, пристально глядя на Осаная.
Вы о чем?
Инуи снял очки и положил их на стол. Поморгал.
На какой-то миг ты исчез со стула. А затем появился в доспехах самурая и с мечом в руке. Грудь испачкана кровью, а сам, как мне показалось, на волосок от гибели. В предсмертном порыве ты выглядел воистину прекрасно. Просто загляденье. Так что это было?неспешно поднимаясь, спросил Инуи и расплылся в улыбке. Проблеск сладострастия в его глазах не ускользнул от взгляда Осаная.- Мне показалось, сила «дьявольского семени» на мгновение перенесла твой сон в реальность. И кто-то тебя там убил.- Зайдя Осанаю за спину, Инуи опустил руки ему на плечи.- Все-таки какой же ты красавец! Я от тебя без ума.
17
Страх перед сном ощущали и Ацуко, и Осанай. Однако Ацуко считала своим долгом во что бы то ни стало вернуть МКД, и это ее стимулировало. Она во сне главенствовала над Инуи, Осанаем и Хасимото. Что это значитиметь превосходство в общем для всех сне? Прежде всего это дает право выбора выгодной для себя сцены и хода ее дальнейшего развития, а также свободу беспрепятственного проникновения в сны противников.
Ацуко боялась, что пока, увлекаемая бессознательным, будет спатьокажется в плену глубокого сна и не сможет оттуда выбраться. Она осознавала, какой вред это нанесет здоровью, но была вынуждена спать урывками, довольствуясь поверхностным сном. В ход шло все: лекарства, автоматические пробуждающие устройства, сон в неустойчивой позе на стуле перед психотерапевтической установкой.
Ночью она настроила автомат, чтобы поддерживать у себя поверхностный сон, не доводя себя до полного пробуждения. В изголовье положила телефон: если устройство не поможет, они с Токидой и Симой договорились время от времени перезваниваться.
Одна из фаз сна, когда тело расслаблено и только мозг активизируется, вычерчивая такую же, как в минуты бодрствования, кривую, называется быстрым сном. Видя сон в этой фазе, специалист не в состоянии управлять психотерапевтической установкой, как и осознавать, что это сон.
Ацуко погружается в первую фазу быстрого сна, совершенно не подозревая об этом. В лаборатории кроме нееХасимото. Тот, прежний, с которым она была в хороших отношениях. Лабораториядля биологических опытов. Или химических. И в лабораторных колбах, должно быть, всевозможные бактерии. Ацуко кажется, что здесь проводят эксперимент с бактериофагами. Ацуко мучает жажда, и она пытается отхлебнуть из бутылки с минеральной водой. Однако и там кишит какая-то мелкая зелень.
Там бактерии.
Попробуй вскипятить,- подсказывает Хасимото. Ацуко, перелив воду в склянку, собирается поставить
ее на огонь. Но, вскрикнув, гасит огонь, поднимает склянку, пытаясь рассмотреть содержимое. Бактерии выросли.
Это скорее плесневые грибы. Хасимото поддакивает:
Точнеенесовершенные плесневые грибы, родственники слизевиков. Это из-за них мутировала кишечная палочка.
Три гриба ядовитых цветов: темно-зеленый, темно-красный и темно-желтыйот соприкосновения с воздухом подрастают до трех сантиметров. Их тела-веретена напоминают гигантский мотыль. Под шляпкой угадывается подобие лица, на котором можно различить нечто вроде глаз и носа.
Такую воду я пить не стану,- отказывается Ацуко, а самой невтерпеж.
Так это же углеводы.- Хасимото, сунув в колбу палочку, вытаскивает и отгрызает шляпку из желтой субстанции.
Сдерживая рвотные позывы, Ацуко смотрит на колбу. Лицо красного грибавылитая она.
Ха-ха-ха,- закатывается смехом Хасимото. Ацуко поворачивается к нему, но видит лицо Инуи, а вместо телагриб зеленого цвета. Вдруг и она становится грибом, а ее тело, как пряжей, оплетает своими ногами-грибницей Инуи.
Это сон,- восклицает Ацуко, шокированная появлением Инуи. Ее красное тело становится красной майкой, а сама она перевоплощается в Паприку. «Что-то я рано сегодня легла. Который час? Только семь? А Инуи не промах: тоже хотел спокойно поспать, чтобы ему не мешали. Что на уме у старого бесаникому не известно. Ну и выдержка у него поразительно!»
Хасимото! На помощь!Паприка пытается докричаться до Хасимото.«Я не могла ошибитьсяэто был он,- думает она.- Он прикорнул, выкроив время для сна, и видел, будто проводит опыты вместе со мной». Паприка представила, как Инуи и Осанай заставляют слабохарактерного Хасимото спать в часы, пока она сама бодрствует, чтобы под ее нажимом он не выдал во сне какую-нибудь тайну.
Лапшевня, где часто бывает Хасимото. Он тянется через стол, чтобы отодрать Инуи от Паприки. Как и любой человек в своем бессознательном, душой Хасимотов прошлом, когда он еще не был врагом Ацуко Тибы. Он любит ее, хоть и понимает, что она недоступна, и Паприка об этом знает.
Я так и думала, что ты спал.- У Паприки вырывается вздох облегчения.
Болван!с криком набрасывается Инуи на Хасимото. Паприка подозревает, что Инуи замышляет коварный план если не убить, то по меньшей мере довести до сумасшествия предателя, который только путается под ногами, а пользы от него никакой.
Хасимото, беги! Или нетпроснись!кричит Паприка. А тем временем на кухне под сковородой вспыхивает огоньи пламя тут же взметается ввысь.
Но поздно! Инуи, превратившись в бога Амона, обвивает змеиным хвостом тело бедняги, изрыгая из пасти огонь. Бог Амон. Демон-маркиз. Поскольку этот иезуитский дьявол принял облик Инуи, выглядел он весьма реалистично и внушительно, чтобы напугать Хасимото. Тот вскрикнул. Ему дали понять, что своим поступком он предал учителя, чей взгляд открыто говорил: у Хасимото нет шансов на пощадубудь то сон или явь, учитель подвергнет его суровой каре, лишив рассудка и самой жизни. Страх сковал Хасимото, и бедняга долго не замечал, что мочится в постель.
Вот уже Паприка не видит ни Хасимото, ни бога Амона. И только чувствует вонь свежей мочипонимает, что Хасимото проснулся от ночного недержания. Но куда подевался бог Амон? Паприка в ужасе. Ей кажется, что из реальности доносится предсмертный хрип Хасимото. Что это значит? Бог Амон последовал из сна за Хасимото и теперь душит беднягу прямо в постели?
Но Хасимото спал не домаон задремал на диване в лаборатории. И проснулся, вернувшись в реальность в смертных муках, терзавших его во сне. Какой невыносимой должна быть эта реальность, если она не избавляет от страданий даже после пробуждения, как жестока она и безжалостна, если не оставляет пути для отступления, кроме одногона верную смерть. Бог Амон, сдавив Хасимото грудь, пронзил когтями его мошонку и опалил пламенем лицо. Если Хасимото не испустил дух от первой смерти, его так или иначе настигла вторая или третья. Три смерти как соцветие тяжких муккрасная, желтая и фиолетовая. Насладившись триумфом, демон-маркиз, издав довольный рык, исчез.
При всей пустячности предательства Хасимото расправа с иродом-подчиненным накануне схватки с главным врагом была вполне в духе предводителя сорока легионов армии ада бога Амона. А может, этот всесильный дух просто-напросто почуял в Хасимото своего возможного противника. Закончив бойню, бог Амон, вернувшись в естество Сэйдзиро Инуи, торопится обратно в сон, где оставил своего истинного врага.
Когда все оставляют Паприку в ее сне одну, она вспоминает о своей миссии. Паприка стоит перед безлюдным выходом из какого-то токийского вокзала, а затем оказывается на улице, где перед нейсовершенным контрастом высотным зданиямпростирается топь. Она, увязнув в грязи, блуждает по окрестностям, пытаясь учуять дух Морио Осаная.
Осанай!зовет она. Но никто не отзываетсяОсанай еще не спит. Раз так, искать следы МКД бесполезно. Но и мирно почивать здесь в одиночестве небезопасно. Если предположить наихудшее, Инуи как был, так и проснулся в облике бога Амонаи непременно вернется обратно в этот сон. И Паприке ничего не остается, как выуживать из него самого, где хранится МКД. Но как противостоять его непреклонной воле, сознанию, закаленному еретическим упорством? Или не искушать судьбу и проснуться?
В грязи копошатся бродяги и работяги. Нет-нет да и поглядывают мельком на Паприку. В ней просыпается инстинкт самосохранения. Быть может, эти людиприспешники из сна Инуи, а топь этаизнанка его души.
Паприка спешно меняет сцену. Библиотека. Читальный зал. Воздух в просторном помещении с высоким потолкомсухой и прохладный. Никого. Успокоившись, Паприка раскрывает толстенный атлас на странице с заголовком «Иллюстрированная книга для детей» Бертуха.
С одной иллюстрации на Паприку смотрит грифонон вернулся в ее сон совсем некстати. Крылатое чудовище с туловищем льва и головой птицы. Стоило Паприке подумать, что он похож на Инуи, и грифон пошевелился, повернув к ней голову. Лицо грифона-Инуи растянулось в улыбке.
Говори, где прячешь МКД?Паприка набрасывается на него первой. От неожиданности грифон встрепенулся, хлопая крыльями.- Ну?
Грифон отчаянно сдерживает свой поток сознания, но сквозь тонкую щель виднеется чья-то лаборатория. В углу почему-то стоит шкаф для опасных медикаментов.
Вон там? В шкафу?допытывается Паприка, а сама размышляет: "Да, шкафсвинцовый. Точно. МКД поместили туда, чтобы изолировать".- Чья это лаборатория?
Га-а-о!
От досады, что заглянули в сокровенный уголок его души, грифон-Инуи свирепеет, теряет контроль над собой. А тут еще эта девчонка, которая и дальше будет совать нос, куда ей вздумается. Грифон, взмахнув крыльями, взлетает со страницы атласада так, что от поднятого ветра шелестят, переворачиваясь, страницы. Чудовище взмывает под потолок читального зала, входит в пике и, угрожающе выпустив когти, целит в Паприку. Той остается только продолжить контратаку. Она отчаянно кричит:
Чья лаборатория? Чья это лаборатория? Говори! Слышишь? Говори!
Грифон исчезает. Инуи предпочел проснуться, лишь бы не сознаваться.
Паприка, полагая, что видела сквозь щель лабораторию Осаная, спешит туда. Ей нужно только проникнуть внутрь, выкрасть МКД из шкафа для медикаментов, крепко сжать его в руке и вернуться в реальность. Спешно поменяв сцену, она оказывается перед аптекой на первом этаже больницы.
18
Тацуо Носэ и Тосими Конакава пришли в институт к тому времени, когда сотрудники уже разошлись по домам. Но ушли не всекому-то предстояло ночное дежурство в больнице. Центральный вход вечером закрывали, поэтому Конакава и Носэ, обогнув здание справа, вошли через служебный. Из окна сторожки высунулся пожилой охранник и властно поинтересовался:
Эй, вам чего?
Где тут канцелярия?ответил вопросом на вопрос Конакава, предъявив не удостоверение полицейского, а свой личный документ.
Даже не приглядываясь, охранник отрезал:
Уже поздно. Не знаю, что у вас за дело, только приходите завтра. Завтра.
Мне необходимо провести здесь расследование,- спокойно ответил Конакава, и охранник оробел.
Носэ стало интересно, что будет дальше. Взглянув на удостоверение, страж робко залепетал:
Но ведь это только вот так спешно. Выходит, полицейская облава? Тогда где ордер?
Здесь что, непонятно написано?спросил Конакава.- Я главный суперинтендант. И ордера на обыски выдаю я. Иными словами, я самордер на обыск.
Охранник капитулировалобъяснил, где находится канцелярия и кабинет ее начальника. И друзья направились по коридору.
Это правда? Что тебе не обязательно иметь ордер на обыск?спросил Носэ, едва поспевая за широко шагающим Конакавой. До сих пор он считал, что ордера по требованию полиции выдаются судом. Конакава ничего не ответил, только улыбнулся, и Носэ понял, что тот блефовал.
Звонил телефон. Похоже, в кабинете начальника канцелярии, к которому они и шли.
Это звонит тот охранник.
Ага.
Они прибавили шагу и без стука вошли в кабинет. Кацураги лихорадочно засовывал бухгалтерские книги в сейф, который стоял за его столом в углу.
Ни с места!прикрикнул Конакава.
От громкого окрика Кацураги вздрогнул, книги рассыпались. Он не делал резких движений, но волосы у него стояли дыбом. Казалось, он вот-вот вцепится зубами в угол стола.
По какому праву вы Внезапно без стука это произвол!возопил он.
Вы же знаете, что я из полиции. Так ведь, господин Кацураги?
Конакава стремительно подошел к столу, отнял у Кацураги бухгалтерскую книгу, которую тот прижимал к груди. Протягивая книгу Носэ, Конакава попросил:
Проверь-ка.
Носэ раскрыл книгу и начал просматривать. Конакава достал визитку и сунул ее под нос Кацураги:
Вот кто я такой. Теперь нам придется встречаться довольно часто.
У Кацураги округлились глаза. Пуская слюни, он что-то невнятно промямлил, после чего молча поднял телефонную трубку. Конакава мешать ему не стал, а заглянул в распахнутый сейф.
Носэ тем временем раскрыл первую попавшуюся папку и сразу понял, что держит в руках серый том «Книги повседневного учета». А раз так, должны быть и другие свидетельства темных делишек Кацураги.
Дружище, нет ли там в сейфе каких-нибудь бумаг или накладных? Должны быть. Поищи-ка.
Есть кипа накладных.
Печати проставлены?
На всех печать Инуи.
Они. Конфискуй.
На том конце провода Инуи долго не отвечал, и Кацураги изрядно волновался. Наконец:
Господин Инуи? Только что пришел человек по фамилии Конакаваглавный суперинтендант из управления полиции,- сообщил он. Ему что-то коротко ответили.
Я сейчас звонил директору!положив трубку, заявил Кацураги.
Конакава и Носэ уже сноровисто собрали все нужные документы и накладные.