А месяц назад у нее начались схватки, естественно супруги к этому готовы не были. Женя быстро собрал все необходимые вещи и привез Юлю в роддом. В тот день доктор сказал, что такое бывает, что еще не срок и схватки ложные. Через две недели все повторилось: схватки, собирание вещей, роддом, тот же доктор, опять не срок.
И вот сегодня опять схватки, вещи собраны (не стали разбирать сумму с прошлого раза), тот же доктор по телефону сказал (с усмешкой) «ну приезжайте, что же мне с вами делать».
Женя бегал по кабинету, перебирал на столах все, что попадалось под руку. Поднимал, перекладывал и переставлял: папки, чайник, газеты, ручки, кружка, бублик.
Я ей сразу обещал, что буду рядом. В зал не пойду, это точно, а в коридоре подожду. Макс, ты меня извини, я знаю, что ты уже два дня здесь ночуешь. Я тебя прошу только до моего прихода побудь на смене, за меня. Ну сам понимаешь. Родит, я как штык, тут как тут.
Ты думаешь, быстро вернешься? Максим Петрович сел за Женькин стол и наблюдал за его Фэн-шуйным перекладыванием предметов. Когда жена рожает, муж становится смешным, суетливым ребенком, не знает, что он делает и что нужно делать.
Да, а что не быстро? Женя остановился на полушаге.
Ну, ей-богу ребенок. Быстро только знаешь что?
Блинразочарованно протянул Женька, он-то рассчитывал, чтоб быстро. Юлечка быстро родит, он счастливый обнимет ее и малыша и быстро вернется на смену. Ему даже в голову не могло прийти, что все может быть не так, как он планирует, а ведь слышал, что некоторые женщины могли целый день рожать в мучениях и болях. Он так расстроился, что так и стоял на том же месте, где его поразил вопрос Макса.
Ты в спячку не впадай, поторопил напарникдавай езжай к любимой своей. А то ты пока соберешься, она дома родит. Максим был невозмутим, конечно не его же жена в роддом едет.
Женя очнулся как от холодной воды. Точно, там же любимые, они тоже переживают, они тоже первый раз, им еще страшнее, а он тут быстро хотел на работу вернуться. Да какая работа? Подождет она. Всё и все подождут. Вот Юля с Никитой ждать не могут, им поддержка нужна, его поддержка, Женина.
Он опять забегал по кабинету, по второму разу поднимая предметы на столах, потом полез под стол.
Что ты ищешь?
Ключи от машинырастерянно просматривая свой кабинет, ответил Евгений.
Ты их в левый карман брюк положил, мой растерянный друг.
Женя постучал по карманам обеими руками, как будто не знал где именно левый карман.
Точно. Надо же ты все видишь и все помнишьмашинально восхитился Женька.
Работа у меня такая. Удачи. Поцелуй от меня Юлю. Макс поднял руку с кулаком, согнутую в локте, а сам улыбнулсяВы молодцы, так держать.
Женя уже выходил из кабинета, когда до него дошло, что имеет в виду Максим, он в панике обернулся.
Нет, еще одну беременность я не переживуи вышел, через секунду открыл дверь, просунул в кабинет голову и с ужасом выдалона мне вчера заявляет, что хочет снега. Я чуть с дивана не упал. Где ей в июне снег найду? А она потом говорит, что просто хочет, чтобы сейчас была зима, а не лето. Жарко ей видите ли. И прошепталЯ боюсь ее желаний.
Капитан Евгений Васильевич Гончаров, растерянный муж беременной жены, запуганный ее желаниями, захлопнул дверь, а Максим расхохотался уже в голос. Надо же никогда не подумал бы, что Юля такая капризная. Что беременность делает с женщиной? Меняет до неузнаваемостистановится красивее, ну и характер меняется.
Гончаровых Макс знает чуть больше года, сразу стали дружить семьями, только у Макса семьи не было. Он сам себе семья, но это его ничуть не беспокоило. Значит так должно быть. Иногда на слишком докучливые разговоры мамы, он отвечал: «так звезды сложились», «так карты легли», «желания нет семью заводить». А сам думал: «Всему свое время».
Сегодня главное, чтобы у Юли все хорошо было и на его смене без происшествий.
А сейчас можно и вздремнуть, все равно тут всю ночь сидеть. Начальство уже разошлось, в некоторых кабинетах еще сидели следователи, дописывали отчеты, допрашивали подозреваемых, но никто из них к Максу уже не имел отношение. Если не ЧП, конечно. Сейчас его работа заключалась в том, чтобы отвечать на телефонные звонки и собирать следователей на вызов. Это конечно Женина работа, но у него незапланированные долгожданные роды. Не вовремя вспомнив, что уже за два дня спал всего лишь пару часов и выключался даже на рабочем столе перед компьютером, не доползая до дивана, Макс смастерил место для спячки. Спячкаэто громко сказано, хотя бы полчаса вздремнуть. К сожалению выяснил, что в Женином кабинете ничего удобнее стула нет, решил так на нем и спать.
Он положил перед собой папки с документами и газеты, сделал импровизированную подушку, обнял ее руками и лег. Как только голова дотронулась до газеты, он заснул.
Телефонный звонок вырвал Макса из рук Морфея, он не хотел реагировать на треск аппарата, а сооружение из папок и газет казались ему самым мягким местом на планете Земля, от которого не хотелось отсоединяться. Он кинул быстрый взгляд на часы: восемнадцать, отметив, что поспал ровно полчаса, как сам запрограммировал событиявздремнуть бы хоть «полчасика», в следующий раз будет осторожней с мыслями и будет думать «хотя бы два часика» и поднял трубку.
Полиция, Капитан Платов, представился Максим охрипшим голосом.
В ответ ему послышался неуверенный и дрожащий голос девушки:
Здравствуйте. Меня зовут Алла Соколова. Я нахожусь в пансионате «Горный воздух».
Что у вас случилось?
Полицейский Максим Петрович Платов просыпался быстро, годы тренировки давали о себе знать, конечно это были не тренировки, а условия его работы, часто приходилось не спать в кровати дома, как сейчас на импровизированной подушке и на скрипучем неудобном стуле.
Я отдыхаь здесь с мужем.
Очень хорошо, что у вас случилось? повторил Макс.
Дело в том, что здесь творятся какие-то странные дела.
Какие дела?
Нас не отпускают на прогулку и в город тоже не отпускают.
Макс заинтересовался. Предположил, что звонит психически неуравновешенная барышня, придумавшая себе историю, требующую неотложного звонка по номеру сто два. Сама находится дома и придумывает опасность. Иногда так делают старушки. Сидят дома, таращатся в окно от скуки, а им там что-то мерещится, вот они и звонят. Но нельзя отбрасывать, что это на самом деле из пансионата звонят. Все придется проверять.
Вас держит там силой?
Вроде бы нетеле слышно ответила Алла Соколова.
Как это «Вроде нет»? Вы не уверенны? поинтересовался Максим и решил: «точно психическая».
Нам можно ходить везде по территории, а за ворота нельзя, охранники не отпускают. И камеры наблюдения везде стоят.
Максим возразил бы, считая, что любая уважающая себя организация (вернее ее руководство) устанавливает видеонаблюдение и нанимает охрану. Вот приспичило Ленке рожать, пусть бы Женька разбирался с этой ненормальной. И не отреагировать же нельзя, придется в район звонить, пусть там участкового поднимают, или сами еду разбираться.
А вы пробовали выйти?
Кажется да.
Что значит, кажется? поинтересовался Платов, сам себе уже решил: «точно ненормальная».
Мне муж сказал, что пробовали. Нас на экскурсию только возили, на водопад «Чаша любви». Знаете?
Знаю. «У нас складывается светская беседа. Теперь она задает мне вопросы и интересуется моими познаниями достопримечательностей» Так все-таки вы выезжали за пределы пансионаты, то есть вас там силой никто не держит.
Вадим сказал, что мы пробовали сбежать и у нас не получилось.
Вадимэто муж?
Да.
А что еще ваш Вадим сказал? «Интересно у нее муж есть или его она тоже выдумала?».
Еще сказал, что Алевтина Ивановна исчезла.
Кто такая Алевтина Ивановна?
Наша знакомая, мы здесь познакомились, и она не говорила, что уезжает домой.
Вы уверенны, что она не уехала? спросил он, проверяя свои догадки.
Нет.
Она догадки подтвердилаво всем не уверена.
Но ее вещи здесьсообразила Алла.
Она могла их забыть.
Все вещи забыть?
А она все забыла?
Да, наверное. Мне муж сказал, что все.
А ваш муж откуда знает?
На другом конце телефонной связи замялись, явно не ожидали такого вопроса.
Он искал ее.
Фамилию Алевтины Ивановны знаете?
Нет. Еще у нас телефоны не обслуживаются, и мы не можем позвонить, будто кто-то глушит сигнал.
А вы с чего звоните?
Опять замялись на другом конце провода, а Максим Петрович вздохнул в голос, поглядывая на подушку из газет.
Муж взял в долг телефон, только, чтобы позвонить. Вы не подумайте, Вадим порядочный.
Я понял.
А сегодня мне сделали укол в плечо. Сзади подошли, и я потеряла сознание. А пришла в себя через час.
Она выпалила это на одном дыхании. Видимо девушка не привыкла и не любила говорить о себе, и тем более жаловаться, и тем более чужому человеку. Или у нее игра такая?
Какой укол? заинтересовался Максим.
Я не знаю. И сейчас я не помню два предыдущих дня.
Совсем? полицейский Максим Петрович заинтересовался, хоть весь рассказ звучал сомнительно, а вот любую физическую опасность, телесный вред можно проверить.
Вроде, да.
«Опять двадцать пять. Опять неуверенно в показаниях. Либо она напуганная беспомощная, стеснительная, ничего не понимающая девушка, либо на самом деле больная на голову, по ней психушка плачет и ждет с распростертым плакатом «Добро пожаловать» подумал Максим и спросил:
В каком номере вы остановились?
В двести семнадцатом. Правое крыло, второй этаж.
Хорошо, разберемся.
Помогите, пожалуйста, эти слова девушке давались тяжело, она явно не привыкла просить чужих людей о помощи.
Поможемпообещал Макс, раскладывая в голове план последующих действий.
Вы приедете? Я вас очень прошуголос уже дрожала от слез.
Приедем. Мы обязаны приехать и проверить.
Я не могу долго разговаривать. Спасибо вам, Капитан Платов. Помогите, пожалуйстаона захлюпала носом, заплакала и отключила телефон.
И слез моих вы не увидитепропел Максим, в мотив не попал, потому что не помнил песню и исполнителя, вспомнились только слова к случаю.
Передав обязанности в районное отделение, Максим Петрович попытался ходить по маленькому кабинету Жени, надеясь размять затекшие мышцы спины и ног. Но габариты кабинета-кабинки не позволяли заниматься разминкой. Стул оказался жестким, вроде бы обыкновенный, а сидеть неудобно. Он уже и ходил и прыгал, то на носочках, то на двух ногах, то по очереди, уже и выгибался, и прогибался, а поясница болела и ныла.
«Как он тут сидит целыми днями? Нет места для полета души и мысли» сочувствовал другу Платов. Он обнял импровизированную подушку, положил на нее голову и закрыл глаза, сон растворился вместе с неуверенным голосом Аллы Соколовой. Пансионат «Горный воздух» находится ближе к городу, поэтому мобильная связь соединила Аллу с городской полицией.
«Сколько туда ехать? Не, ну не поеду же я. Я на смене» сам себе напомнил Макс.
Он откинулся на спинку стула и задумался. Тяга к справедливости, любознательности, чуть-чуть авантюризму вместе с азартом, никогда в нем не угасала, а, наоборот, с каждым годом службы в полиции все больше и больше разрасталась. Разгоралась как костер, в который он сам же и бросал дрова из уголовных дел.
Максим Петрович подключал к логике воображение и психологию, чтобы составить гештальт позвонившего. И, приезжая на вызов, встречал именно такого человека, которого успел представить в голове. А с Соколовой у него возникли двойственные чувства, с которыми не мог разобраться. Он проникся к ней сочувствием и уже жалел ее, хотя ему нельзя это делать, ни при каких обстоятельствах.
«Утром позвоню в район капитану Симонову, поспрашиваю» решил Максим, прекрасно зная, что ничто так быстро не делается. По закону на такие заявления можно отреагировать в течение трех суток. Вот если бы произошло убийство, среагировали бы быстро. А это так, непонятно что, и можно не торопиться. В данный момент на нее никто не нападает, не душит, не насилует, не убивает. Значит, может подождать.
***
Подземный переход пугал своей пустотой. Алла сделала ошибку, сократив путь через подземный переход, соединяющий два корпуса. «Подземка» на случай плохой погоды, чтобы отдыхающие не мокли под дождем и не морозили носы в сильный холод. А теплым июньским вечером отдыхающие после ужина гуляли на улице.
Эхо подхватило звук шагов, разнесло по каменным коридорам и утихло за поворотами. Алла услышала шаги сзади, почувствовала страх и осознала свою ошибку. Она оглянулась, но никого не увидела.
В свете сложившихся обстоятельств, решила не испытывать судьбу и побежала. Звук собственных шагов разносился быстрее и громче, безжалостно нагоняя страх.
Для похода в столовую она позволила себе надеть спортивный костюм (хоть считала это неприличным) и обула кроссовки, а согласно ее логике и немузыкальному слуху, эта спортивная обувь не могла издавать такой звук. «Значит, сделала вывод логикакто-то идет следом за мной». Подгоняемая страхом, логикой и чувством самосохранения, она не останавливаясь, вбежала по ступенькам в лечебный корпус. Такой пробежки у нее не было со времен школьных занятий по физкультуре, когда физрук давал задание пробежать кросс три километра. На уроках она получала тройку, только потому, что учителю было стыдно ставить два балла. Он с чувством глубокого сожаления смотрел на ученицу, вздыхал и ставил оценку в журнал. Знал бы он, что ей придется спасаться бегством, тренировал бы чаще.
Запыхавшаяся и перепуганная она вбежала в холл столовой и столкнулась с Вероникой, чуть не сбив ее с ног.
Спасибо, что не пришиблашутливо поблагодарила Ника.
Алла пыталась отдышаться, забыв извиниться, она оглядывалась в сторону лестницы, ожидая, что оттуда выскочит жуткий мужчина с окровавленным топором. Именно так она представляла себе преследователя. Но следом за ней в холл столовой никто не вбежал, чем очень удивлял Аллу и пугал одновременно: или маньяк (так красочно представленный в ее голове) прячется за углом и ждет, когда она останется одна, или она все себе придумала, именно это пугало больше. Неужели она окончательно впала в панику и теперь будет бояться каждого шороха. Больше беспокоил беспорядок в голове, чем в пансионате.
Аллочка, да не торопитесь вы так, все равно покормят. Ника демонстрировала хорошее настроение, веселилась и шутила. Отсюда голодный никто не уходил.
Извините.
Алла, наконец, отдышалась и смогла переключить свое внимание на Нику. Она в очередной раз мысленно восхитилась девушке за внешний вид: красивая, ухоженная, гламурная. Не девушка, а перышко Жар птицы, такая же легкая, нежная и сказочно яркая. Хочется смотреть и любоваться, как картиной в Эрмитаже. Ника привлекала людей, причем знала это, но относилась к этому факту, как естественному. Видимо, привыкла, что мужчины смотрят с открытым ртом, обильно пуская слюнки, а женщины с нескрываемой завистью. Причем завидовать можно было каждому сантиметру ее идеальной кожи, ухоженной и подкрашенной косметикой, волосам, уложенным в прическу, элегантным аксессуарам на шее, запястье и пальчиках, брошке на пиджачке и каблукам, наконец. Высоченные каблуки обуви прибавляли девушке несколько сантиметров роста, визуально убирали несколько сантиметров объема и вытягивали икры ног. Каждый аксессуар ее гардероба говорил, нет, кричал о безупречном вкусе ее стиля.
Сама Аля предпочитала брючные костюмы, а еще лучше голубые джинсы, белую футболку и кроссовки, потому что удобно. Алла не могла носить туфли с каблуками выше двух с половиной миллиметров. Домашние тапочки казались ей модельными туфлями от Кристиана Лабутена. И пусть простит ее король красной подошвы, все что имело подъем, ей самой, а точнее ее ногам, приносило невыносимые муки, схожими с пытками средневековья. Поэтому завидовала каждой женщине способной носить обувь с видимым каблуком.
Извините, повторила Алла и заглянула в столовую, повеяло свежей выпечкой, мясом, тушеными овощами и напитками, в желудке засосало. Голод пробрался без разрешения.
Вадим сидел спиной к двери. Жизнерадостный Виктор увидел Аллу и помахал ей рукой, она махнула в ответ.
Что ты так поздно на ужин? поинтересовалась Ника, не торопясь покинуть Аллу, искала причину остаться и поговорить.
Задремала. Вадим решил не будитьона подошла к раковине и, намыливая руки, сообразила: «Вадим мог сказать другую версию моего отсутствия. Меня любой на вранье поймать может. Кто меня вообще учил так врать? Плохо учил».