Ушел.
Кто ушел? не понял я. Потом увидев пустое кресло, понял, но все равно машинально повторил:Кто ушел?
Она не ответила и легла рядом, закинула на меня ноги, но потом передумала, улеглась на бок и свернулась, как кошка. Интересноя и не заметил, как ушел Кот. Словно отключился Пиво что ли крепкое? Да нет, вроде, голова ясная.
Он так странно на тебя смотрел, вдруг пробормотала она.
Как?
Она перевернулась на спину, вытянул ноги и задумчиво уставилась в потолок.
Как будто
Говорил что-то?
Не-а, она помотала головой и прищелкнула языком. Как будто Сначала зрачки расширились, а потомсузились. Странно У них зрачки реагируют на светкогда темнеет, расширяются, и наоборот. А тут свет ведь не менялся, а зрачки у него Он как будто показал что-то, а потом закрыл штору.
Ну, и что он показал?
Не знаю, она передернула плечами с какой-то странной досадой. Это тебя надо спроситьон ведь тебе показал И увел от меня, она перевернулась на живот и положила подбородок на свои кулачки. Ты ведь задумался обо мне чуть-чуть Чуть-чуть обиделся. И к нему метнулся за помощью Правда-правда, так забавно было смотретькак ребенок к мамочке, а он такой ма-а-ленький Только потом, она на мгновение задумалась, потомне забавно Знаешь, мне вдруг показалось Я подумала Ты только не смейся, я подумала, а что, если бы он был не маленький? Совсем не маленький? А?
Тигр, что ли? Ну, тогда
Да нет, не тигр, а он. Такой же зверь, только Большой. Больше нас настолько же, насколько мы сейчас больше них.
Нас бы просто не было.
Как этоне было? Почему?
Потому что любое создание меньше кошки для неежертва. Муха, таракан, мышьне важно Знаешь, у моего приятеля была кошка, и однажды он решил завести для сынишки попугайчика Маленького. Я его предупреждал, что попугайчикне жилец, а он только фыркал, говорил, она добраяв смысле, кошка его, я ей объясню, она все поймет А она, правду, у него была добрая, ужасно ласковаякошки вообще понятливей котов То есть не понятливей, а просто они больше хотят понять Тебе скучно?
Нет, она правда слушала очень внимательно. И что?
Ничего. Он купил здоровенную клетку, чтобы кошка не могла лапой до середины достать Все ей объяснил, и Два года кошка убеждала всех, что попугай ей до лампочки. Да нет, всех-тов смысле, все семейство, она убедила быстро, все поверили через неделю, а вот попугаю доказывала два года. Она смотрела на него, как на кусок мебели, спала возле клетки, отвернувшись, ноль вниманияна все его крики Я сам сколько раз виделон в колокольчик свой долбит, он ругается, ну, явно ругает ее по-своему, а она и ухом не ведет. Я сам поверил, ну, против факта не попрешь же, два года живут, значит, бывает. Вот так, дорогая
Ну, и как они теперь?
Кто?
Ну, кошка с попугаем
Кошка все там же, а попугая Через два года он тоже поверил. А может Может, замечтался, заигрался она сжала легонько мне руку повыше локтя. Словом, подскочил чуть ближе к краю клетки. На секундочку она тихонько шмыгнула носом, я подавил зевок (после пива тянуло в сон) и скосил на нее глаза. Его даже хоронить не пришлось Нечего было хоронитьпара перьев, да клювик
Прекрати!.. она впилась ногтями мне в руку. Ты как будто доволен, как будто все хорошо кончилось. Я знаю, ты любишь Кота, но Ты жене зверь!..
Я не зверь. И кончилось не хорошо. И не плохо. Просто так есть, потому что есть так. И значит, так надо. И кончилосьправильно.
Как это правильно?! Ее что, не кормили? Она голодная была? Хотела есть? Или
Или, сказал я, повернувшись к ней и обняв ее за шею, и стал терпеливо объяснять. Она была не голодная. И она не хотела есть. Просто она естьто, что она есть. Она охотится и убивает. Все, что меньше ее и шевелитсяее добыча. Она так сделана. И ей нравится убивать
Никому не может нравится убивать! перебила меня Рыжая, с силой, запальчиво, но как-то не очень уверенно. Все хищники убивают, когда хотят есть, а не ради забавы. Это
Это в книжкахпро Маугли, там, и прочих, а в жизни Кошке нравится убивать. В этом ее отличие от других хищников. И в это ее суть. Можно изменить, подправить что-то не главное, а изменить суть существанет. Никакой силой, никаким способомих просто нет, таких сил и способов, понимаешь? Ну, как бы тебе объяснить А ну-ка, раздвинь ноги!..
На Рыжую эти слова подействовали, как магическое заклинание и она медленно развела ноги. Я провел рукой по ее животу, по рыжему треугольнику волос на лобке, еще ниже, ниже и дотронулся до того, что было ее сутью. Она вздрогнула. Моя рука стала ласкать то что надо ласкать Ладонь как-то странновато выгнулась, пальцы словно обрели способность гнуться не в двух суставах, а везде
Пять пальцев и ладоньрука Она жила своей автономной жизнью, она сама знала, что ей делать, как доставлять удовольствие, и мне не надо было думать,
(Никогда не надо было мы обучены этой химии, а когда один раз научился, то это уже насовсем, хочешь ты того, или нет, но я вообще этому никогда не учился и меня никто никогда не учил даже один раз)
не надо было участвовать в этом, мне надо было только не мешать
(Кому?.. или Чему? Кто знает)
тому, кто (или что) знает, как, где и сколько
Тому (или чему), кто создал этот универсальный, опасный и самостоятельный инструментруку, которым можно сделать очень больно, а можно и
Хочешь еще?
Откинув голову и скрипнув зубами, Рыжая кивнула.
Не понял?
Да-а-а!.. хрипло выдохнула она, вцепившись в мою замершую руку и заставляя ее двигаться. Ну, да-а-а же!..
Тебя можно отвадить от этого? Скажи, можно, а?..
Н-Е-Е-Т! Не убирай Не убирай руку Да. Да-а-а-а! Вот так И так! И еще ЕЩЕ-Е-Е-Е! Твою М-А-А-АТЬ!!.
* * *
Неужели это правда? тихо спросила она. Невозможно был представить, что эта уютно свернувшаяся у меня под боком, домашняя тварь, минуту назад вбирала меня в себя с потрохами, жадно сжирала меня, сама выворачиваясь наизнанку, готовая подохнуть, разорваться, лишь бы втянуть меня еще дальше, почувствовать меня еще глубже Неужели онитакие, и ее нельзя было как-то Приучить, что ли Неужели их вообще нельзя
Я почувствовал странноватое покалывание в ляжках, пониже бедер, повыше коленей,
( как раз там, где когда-то проехал)
и пробормотал:
Можно. Но только одно. Их можно только убить
Как-то очень мягко в сознание вползла, влилась и захватила его все тупая злоба, от которой заныли виски и перед глазами поплыли
Меня уже не было здесь, с ней. Я был нигде, в какой-то пустоте и хорошо знал, что сейчас меня ждет, во что я окунусь на несколько секунд, которые растянутся для меня, как резиновые. Я знал это ощущение, знал этот приступ, он накатывал на меня не в первый раз, и я не боялся его, потому что знал, что он пройдет. Мне не нравились эти эти, сам не знаю, как их назвать, как женщинам наверное не нравятся родовые схватки, и я мог остановить это подступающее и накатывающее нечто, но Оно нравилось мне, как отзвук давно прошедшей боли, дающий уверенность в том, что боль прошла.
растущие красные пузыри Растущие, набухающие, застилающие все вокруг. Потом они стали беззвучно лопаться, расплескивая красную, кровавую жижу, заливая этой жижей мне глаза, уши, рот. Я не видел ни комнаты, ни стен, ни потолка, ни испуганно расширившихся зеленоватых глаз Рыжейтолько красную жижу Я не слышал ее слов, не слышал приглушенной музыки, раздающейся из магнитофона на баре, не слышал ничего, кроме ГАДКОГО ЖУЖЖАНИЯ МУХ.
Когда мне удалось раздвинуть веки, залепленные быстро засыхающей красной гадостью, я увидел кусок заброшенного пустыря с разбросанными по нему строительными плитами, какими-то балками, кусками арматуры и ржавыми железными прутьями от сломанной ограды. Я увидел возле одной балки лежащую на боку с приоткрытой пастью мертвую кошку с большой круглой проплешиной лишая между передними и задними лапами, ближе к передним.
Я увидел нелепо и страшно торчащий обрубок, вместо одной ее передней лапыкороткий сучок с грязно-бурым концом, уродливо и беспомощно задранный вверх, словно в каком-то издевательски обвиняющем тыканье в небо.
Я увидел страшную, глубокую и рваную рану у нее за ухом, распахнувшуюся, как чья-то нагло ухмыляющаяся пасть с темно-бурым небом и со вздрагивающим, пульсирующим черным языкомплотной, шевелящейся массой черных, ровно гудящих мух.
Я увидел стоящего рядом с ней тощего мальчишку лет десятис короткой стрижкой, в красной рубашке, светлых коротковатых штанах, из которых он уже вырос, и длинной бежевой куртке, до которой он еще не доросс вымазанным грязью лицом.
Дрожащими кулачками, с которых свисали длинные и широкие рукава куртки, он изо всех сил зажимал кривящийся в судороге рот, а из его с ужасом уставившихся на мертвую кошку, широко распахнутых глаз катились тяжелые крупные капли, оставляя на грязных щеках засыхающие белесые полоски, похожие на дно пересохших от палящей жары ручейков. Кулачки мальчишки, вздрагивая, сползли на грудь, перекошенный рот распахнулся, и я услышал пронзительный, резкий, бьющий по барабанным перепонкам и по всем нервным окончаниям, крик
Крик доведенного до отчаяния маленького Зверя, которого чья-то во много раз превосходящая его сила заставляет вынести то, чего он вынести просто не может
Детский крик первого недетского страдания, которое навалилось на хлипкие, еще не развернувшиеся плечики и сейчас сомнет, раздавит и размажет их по земле, смешав с грязью заброшенного пустыря, своей равнодушной тяжестью
Мой крик.
3
Это была первая в моей жизни моя кошка. Ну почти моя. Я подобрал ее в середине лета маленьким котенком за городом, в полковничье-генеральском поселке (у полковниковпо пол гектара, у генераловпо целому, роскошные по тем временам домища, да и даже по теперешнимвполне добротные), где родители снимали на лето крошечную деревянную времянку, гордо именующуюся у нас в семье Дачей, и упросил мать, разрешить мне взять ее с нами домой.
Она разрешила. Поставила множество условий, пользуясь случаем, вытянула из меня множество обещаниймыть руки перед едой, без пререканий есть, что дают, не мотаться часами без дела со всякой «шпаной», а прилежно готовить уроки, и все такоекоторые я с радостью понадавал, и надо сказать, первое время честно пытался выполнять А между тем, будь я тогда чуть поумней или хотя бы просто постарше, я мог бы и не осложнять свою жизнь множеством запретовприсмотрись я к матери чуть внимательней, я бы сразу понял, что мне вовсе не надо заставлять, умолять и даже просить ееона сама меньше, чем за месяц, привыкла к кошке ничуть не меньше, чем я, и вопрос был решен ею задолго до того, как я в первый раз боязливо, ожидая встретить неминуемый отказ и всеми своими силенками готовясь к сопротивляться этому отказу, завел разговор на эту тему.
Маленький тощий котенок месяца за три превратился в большую гладкую кошкуконечно, беспородную, но очень красивую, дымчато-серую, с такими белыми «чулочками» на лапах
Переезд в город она восприняла равнодушно, хотя дружок хозяина нашей времянки (и огромного участка, и здоровенного двухэтажного дома с кирпичным фундаментом и первым этажом), Цыган, по имени не помню, как его звалипросто Цыган
(не Цыган, а Цыган, но пускай будет Цыган, чтобы не путаться в ударениях, хотя Все-таки Цыган)
уверял мать и отца, что уличная кошка в городской квартире не приживется
Цыган работал шофером на микроавтобусе. Впрочем, где и когда он работал, мне неизвестно, поскольку его УАЗик неделями стоял на огромном хозяйском участке, а сам он пил с нами чай, или с хозяином чего-нибудь покрепче на летней кухоньке, слушал наши разговоры и время от времени вставлял какие-нибудь собственные замечания, редко имеющие отношение к теме разговора и с каким-то общефилософским оттенком. Помню, он как-то неожиданно приехал вечером и ввалился в кухоньку
Кто там? Кто подозрительно спросила моя бабка, близоруко щуря на дверь уже тогда плохо видящие глаза, О-о-й, Цыганобрадовано протянула она, ой, хорошо как, что вы приехали А то у нас борщик остался, мы уж его Ваське (хозяйский котвор, бандит и главный объект ненависти всех соседей) хотели вылить, но теперь вы поужинаете.
Все расхохотались, даже хозяин-полковник усмехнулся, а Цыган равнодушно кивнул, сыпанул в тарелку позавчерашнего борща половину содержимого солонки, и съев пару ложек, задумчиво сказал:
Да-а Только она одна у меня и осталась
Кто? участливо спросила мать, и желая загладить бабкино высказывание насчет борща, намазала ему здоровенный кусок хлеба маслом.
Он подумал, пожевал и со вздохом произнес:
Автобус
Хозяин снова усмехнулся, и ласково похлопав его по плечу, буркнул:
Цыган ты, цыган
Такой лаской полковник баловал одного Цыгана, который, судя по их отрывочным воспоминаниям, прошел с ним вместе всю войну шофером при аэродромеполковник был летчиком.
Может, по привычке высоко летать, а может, и по каким-то другим причинам, ко всем, живущим на и при его даче (да и ко всему, что ползало, прыгало и ковыляло по всей земле) полковник относился с брезгливым равнодушиемк тяжело спивающемуся в свои тридцать шесть неудачнику-сыну, жалкой карикатуре на него самого (блестящей иллюстрацией утверждения, что Природа на детках отдыхает); к противной, визгливой толстухе-дочке, со скандалами и истериками вечно сходящейся и расходящейся со своим мужем; к виляющей в обтягивающих брючках попке своей смазливой внучки; к соседским юнцам, часто толкущимся на его участке, вокруг этой попки, как кобелькивокруг текущей сучки
Времянку он нам сдал только по одной причинепо одному случайному, но вполне обычному совпадению: они с моей бабкой оказались однофамильцами и даже родились примерно в одной местности Онав маленькой украинской деревушке Вертиевке, под Нежиным, а онв Нежине. В первые недельки две нашей жизни во времянке полковник частенько захаживал к нам, сам предлагал помощь в каких-то мелочах (под изумленно завистливыми взглядами домочадцев, поражавшихся происходящим, но конечно, не смевших вякнуть что-то против) и осторожно расспрашивал про бабкиных родственников. Через две недели, окончательно убедившись, что никаких общих родственников у него с моей бабкой нет, что это простое совпадение (в ныне независимой Украине таких фамилий, может, и поменьше, чем Ивановых на Руси, но может, и побольше, чем Сидоровых), хозяин махнул на нас рукой, снова причислил нас ко всем прочим земным тварям и больше во времянке не появлялся (что было встречено его домочадцами с большим облегчением).
Как-то отец решился сказать емуне желая ни польстить, ни, чего доброго, как-то поучать, а просто высказав наболевшее у городского человека:
Такую домину своими руками отгрохали Вам бы надо туалет теплый в доме сделать, ему б цены не было
Старуха-хозяйка испуганно замерла, даже флегматичный Цыган как-то предостерегающе хмыкнул, а полковник брезгливо пожевал губами, покряхтел и сказал так:
Мне бы надо, понимаете, гроб с музыкой
Равнодушно сказал. Без сожаления. Словно глянул во что-то такое Словно знал что-то такое, по сравнению с чем теплые туалеты, отгроханные своими руками домины, спивающиеся сыновья, все этотак, чешуя, щепки, мусор, гонимый ветерком вдоль дороги или выбрасываемый на пустынный берег равнодушной морской волной
Тут бы как раз придумать, что вскоре он умеркрасиво бы вышло, но
Он умер глубоким стариком. До нас дошел слух о его смерти, когда мне уже было лет двадцать пять. Умер, как я слышал, после инсульта, неспособный доковылять ни до уличного, ни до теплого домашнего сортира, намного пережив сына, сыгравшего в ящик от цирроза, пережив старуху-жену и дружка-Цыгана Тот ушел на пенсию, лишился УАЗика, который у него «только она одна и осталась», последний год прожил в той самой старой времянке и перед смертью просил похоронить его там жезакопать где-нибудь на участке.
Я слышал, генеральская общественность подняла там большой скандал, не желая допускать таких неуставных безобразий, но чем дело кончилосьне знаю. Слышал, после смерти хозяина детки и внуки долго делили дом, грызлись, как шавки из-за куска требухи, судились, да так и не смогли поделить и кому-то продали