Что это вдруг? удивилась я. Ты же самдворянских кровей, а песенкиничего, красивые даже
Красивые, буркнул он, в том-то и блядство все У них все красиво былои погоны, и песенки. И просрали они все очень красиво! Вла-асть Выблядки! Ну, ладно, я не об этомзначит, помнишь эти песенки, да? Так вот, ты скоро услышишь их по телекуиз главных концертных залов нашей юной и прекрасной Не веришь?
Нет, помотала я головой. Это сказки. Для этого все должно перевернуться. Это
Это еще цветочки, махнул он рукой и резко свернул с улицы Горького направо. Ты увидишь, как сбивают с фасадов домов серпастый-молоткастый, как жгут красные флаги и ломают памятники картавому, как вместо «Слава КПСС» замелькают в неоне вывески, типа «Казино» и «Стриптиз-бар», как магазины будут ломиться от жратвы и дешевых иностранных шмоток и за любую вшивую покупку тебе скажут спасибо. Ты услышишь все байки про сиськи-масиськи на концертах в Кремле, причем потешаться будут не только над нынешними, но и над теми, что будут у рулявот как все сдвинется Не веришь?
Это бред, я зажмурилась, тряхнула головой и рассмеялась. Это никаким западным голосам не приснится. Даже там не ждут такого, и
И вот это еще смешнее, хохотнул он. Там-то наконец поймут, что значит по-русски: за что боролись, на то и напоролись. Занавес им мешает? Ну так они похлебают без занавесакогда наши осатаневшие от соцраспределиловки сограждане хлынут в их распахнутые двери Но это уже их проблемы, а нам
Но кто же будет хозяином всех этих Ну, казино, там, магазинов, вообще всего? Ведь то, что ты рисуешь, это вообще другая система. Это же Ну, как нас учили, частный капитал, там, частная собственность, да? Я не понимаю, откуда же хозяева возьмутся, как это все получится
Хороший вопрос, Рыжик. А кто сейчас хозяева, а? Нет, я не тех старых маразматиков имею в виду, которые рукава свои сосут и даже манную кашку на идеологическую верность проверяют. Кто на самом деле держит все под контролем? Правильно. Так вот, кто держит, те и будут держать.
А удержите? я искоса глянула на него, словно в самом деле прикидывая на прочность и слегка провоцируя на браваду.
Или да, или нет, без тени бравады, легко и просто ответил он. Но шансы есть, и шансынеплохие. Как поет про нас один опальный бард, Рыжик, мы обучены этой химииобращению со стихиями.
А что, хорошо поет, с вызовом вскинулась яон ведь знал, что мне нравился этот «опальный». И вспомни песенку до конца, там ведь подыхает этот Ну, кто обучен.
Подыхает, легко согласился он. Папашина гвардия. Но мой-то папаша жив, Рыжик, хотя Не в этом дело. Главное, они нам успели разъяснить
Что разъяснить? Как по табуреточной части работатьв смысле, из-под ног выбивать? позвякивающим шепотом спросила я и чуть-чуть испугаласьв конце концов, это же его отец, и вообще Так можно и заиграться.
Кусаешься, Рыжик? добродушно усмехнулся он, потом глянул на меня, и усмешка сползла с губ. Нет, выбиватьэто проще простого. Они разъяснили, что главное в человеке, что движет людьми сильнее, чем все прочие Что во главе угла, что, так сказать, главенствует над телом и духом.
И что же это? Любовь к родине? насмешливо фыркнула я. Отечество в опасности? Лес рубятщепки летят?..
Если бы, вздохнул он, а потом, помолчав, сказал:Во время войны отец служил в частях НКВД. Они он запнулся и искоса глянул на меня, словно тоже проверяя на прочность. Они ходили в атаки цепью, но Не первой цепью, а позади тех, которые должны были взять объект, понимаешь?
Позади штрафников? тихо спросила я.
И штрафников тоже, но Не только. Всякое бывало. Не важно. Главное, что передние знали: немец спереди, может, убьет, а может, и неткак повезет, ну как фишка ляжет. А вот стоит повернуть, так сзадиточно убьют. Без вариантов. И они шливперед. Даже когда шансов-то почти не было, но Все равно впередипочти, а сзади Вот так, Рыжик.
Ну и что? Они бы и без задних этих энкэвэдэшников шли. Они воевали за свою землю, за За родину, в конце концов, за
Да-да, за родину, за Сталина Все это было, но все это Опять, как у барда твоего, он усмехнулся, это, рыжий, все на публику Помнишь? Может, и шли бы без энкэвэдэшников, а может и нет. Поэтому когда надо наверняка, без всяких может, вот тогда
Что тогда? Палачи нужны? Не можете без них, да?
Тогда надо четко понимать, что главное. Чтово главе угла, что
Ну что? с тоской и злостью пробормотала я. Насилие? Жестокость? Думаете, вы это придумали, или ваши папаши? Тоже мне, сильные личности Чем же они тогда отличались от той чумы, с которой воевали?..
Да почти ничем, неожиданно легко согласился он. Но мы сейчас не об этом. Жестокость, говоришь? Насилие? Это все вспомогательные ну, средства, там, методы, а я говорю о главном, о том, что на самом деле движет людьми. Это он вдруг как-то устало вздохнул. Это страх, Рыжик. Простой и понятный. И вполне естественный. Побудительные причины, формы выражения, там, и прочие нюансы у него могут быть разные, но природаодна. Ты спрашивала, кто будет хозяином? Ответ простой: кто это понимает и кто умеет этим пользоваться, тот и будет. Вылезай, приехали. Пойдем, глянем на меньших братьев, а потом перекусим где-нибудь
* * *
Обнявшись, мы медленно шли по дорожке зоопарка. Народу было немного. Стайка ребятишек застыла возле зебры, еще несколько кидали крошки от булок через забор и глубокий ров двум бурым медвежатам. Редкие взрослые homo sapiens, идущие нам навстречу, задерживали на нас взгляды, проходя мимо, а потом оборачивалисья видела. Что ж, мы, наверное, неплохо смотрелись вместе
Какой-то пожилой мужчина, наклонился к уху своей спутницыседой женщины, похожей на строгую учительницу, и тихонько сказал:
Смотри, какая красивая пара
Та внимательно посмотрела на нас и так же негромко ответила:
Хищная какая-то Как будто из-за решеток вышла
Что за черт! Я не могла их слышатьони были далеко, слишком далеко, их голоса не могли достать до нас, но Я же слышала!.. Я скосила глаза на своего красавцаон равнодушно смотрел в другую сторону и явно ничего не слышал. Я вздрогнула и остановилась.
Ты что, Рыжик? почувствовав сопротивление напрягшегося под его рукой моего «станка», спросил он.
Ничего, пробормотала я, тряхнула головой, глянула на него снизу вверх и попросила:Пойдем к нашим.
Нашим? недоуменно нахмурился он. К каким на
К хищникам, быстро сказала я.
А-а, усмехнулся он. Ты себя к ним приписала? Что ж, пошли
(он не слышал Конечно, он не мог слышать ту парочку, и я Я тоже не могла услышать! Что за глюки?..)
Минут через пять мы стояли перед просторным вольером с волками. Два поджарых светло-серых зверя медленно повернули головы и уставились на нас. Очень похожи на больших собак, на овчарок, но Не собаки. Другие. Совсем другие. У собак, даже самых злобных, не бывает таких глаз, да у этихвовсе и не злые, а просто
Чужие.
Собачьи глаза видят человека и все время как будто просят, или хотя бы спрашивают его о чем-то, а эти Этине спрашивают, а взвешивают. Они видят объект и решают, что с ним делать.
Чужие. Совсем чужие
Знаешь, что самое поганое в нашей системе? негромким, каким-то глухим и сдавленным голосом спросил он.
Что? не отводя глаз от холодных звериных зрачков, пробормотала я.
Лицемерие. Hypocrisy Не понимаешь? он вздохнул и повернулся ко мне. Посмотри на нихcanis lupus, волк Посмотри внимательно, разве он притворяется кем-то другим? Разве выдает себя за травоядного? Он есть то, что он есть, и всем своим видом честно предупреждает тебя об этом. И стоит тем, кого он жрет, кто рожден его жертвой, увидеть его, они сразу понимают это, и потому Все честно.
Ну, это ты у зайца спросидля зайца-то это вряд ли честно, усмехнулась я и оторвала, наконец, взгляд от немигающих круглых глаз canis lupus.
Кого волнует мнение зайца, холодно и равнодушно бросил он. Это честно. Это Правильно. Они не притворяются, не завлекают обманом. Ты спросила, когда я про отца рассказывал, чем же они отличались от техот черных и коричневых? Я сказал, почти ни чем, но Отличались. Обе системы, конечно, родственные и очень похожиэто многие умы подмечали. Но те хоть не притворялись. И видом своимформами эсэсовскими, молниями на рукавах, и всей пропагандой прямо говорили, что они такое. А этивсегда в чужие шкуры рядились, всегда Ну, как если бы этот, он резко ткнул рукой в сторону прутьев вольера, и зверь за прутьями не вздрогнул, а лишь спокойно проводил взглядом движение руки, собрал вокруг себя зайцев и стал им вегетарианство проповедовать.
Ну да, не притворялись, покачала я головой. Миллионы в печах сожгли, а назвали это «окончательным решением»
Ну, этодань общему лицемерию, отмахнулся он. Общечеловеческому. Притворство вообще свойственно нашему виду, но у них его было гораздо меньше, чем здесь, у нас.
Я посмотрела на него и увидела, как его красивый рот кривится в гримасе брезгливого и непритворного отвращения. Я вспомнила треп на кухнях своей бывшей компании про «фашистское крыло» в органах и Мне вдруг стало страшно.
Так вы, что же, облизнув вдруг пересохшие губы, тихо спросила я, решили по стопам тех?.. По их методе?..
Он непонимающе нахмурил брови, удивленно глянул на меня и Рассмеялся.
Да ты спятила, Рыжик. Или и впрямь наслушалась своих веселая улыбка исчезла, в линии рта опять проступило брезгливое отвращение. Откровенность нацистских бредней вовсе не отменяет их бредовости. И мрази. Я просто Просто хотел объяснить, что откровенная мразь Оналучше, потому что с ней легче сладить, ее легче раздавить Она не рождает у тебя никаких иллюзий, ты сразу видишь, с чем столкнулся. А вот та, что притворяется
Да кто ей верит уже, нашей Власьевне! перебила я. Кому она нужна!
Не ори, Рыжик. И пойдем дальше, что мы тут застряли, он повлек меня прочь от вольера.
Один раз я обернулась и увидела провожающие нас глаза волков. Они показались мне холодными и пустыми, как отверстия каких-то трубок, или Стволов.
Конечно, никто не верит, между тем говорил мой Ковбой. А вот нужна она очень многим.
Кому, интересно? И за каким
Кель выражанс, мадам. Да почти всем нужна. Представь, что выпустила их всех, он описал рукой в воздухе широкую дугу, охватившую всю территорию зоопарка и пол Москвы в придачу, на волю. Что с ними будет?
Ну, смотря
Да брось ты смотреть! Все простоте, что родились и большую часть жизни прожили здесь, подохнут. Точно так же и с людьми. Особенно с такими, как твой бывшийэто я не из ревности, не из-за того, что он твой бывший, ты ж меня знаешь. Ты думаешь, им, правда, свобода нужна? Проснись, Рыжик! Эта самая свобода для нихкость в горле, если не хуже. Ведь при свободе обличать-то вроде как и нечего, при свободе надо вкалывать, а не обличать А обличатькуда проще. И удобнее. Под водочкуна деньги распутной жены купленную Они, дескать, душат, они клещами давят, но Кого без них поливать будете, а? Да ту самую свободувот кого! И не поливать, они ее душить, они ее зубами рвать будут готовы, потому что у них к ней, к свободе их вожделенной, одно чувство будетглавное. Страх, Рыжик. Хищники из клеток на свободе могут чудом и выжить, а если подохнут, тоот голода. Они просто охотиться не умеют А вот зайчики разные и прочие травоядненькиеони еще раньше, чем от хищников, от страха сдохнут.
Но, значит, и хищникам плохо придется? И вам тоженесладко будет?
Не особо, Рыжик. Перестраиваться всегда непросто, но Не особо.
Почему? заинтересовалась я. Ты же сам говоришь
Потому что мыумеем охотиться. В отличие от партийной верхушки У тех давно уже клыки до десен сточилисьвот они и подохнут. А кто сам не сдохнет, того ведь подпихнуть можно и даже несложнотак, с подоконника, легонько
Ты я запнулась, так говоришь Как будто для тебя жизнь это просто Так жестоко, словно ты
Да-а? насмешливо протянул он. А кто меня час назад просил прижать своего бывшего, а? Целку-то из себя не стройкак будто ты не знаешь, как у нас прижимают.
Я Я просто устала!.. И мне
Да, ладно тебе. Хватит лирики, он сменил тон, и голос его зазвучал как-то иначе. Не тверже, не жестче, но иначе. Я сказал тебе все, что хотел, и теперь решай. Верить мне или не веритьдело твое, никто тебя не принуждает. Но ты должна выбрать. Если ты со мной, ты делаешь то, что я говорю. Если нет, забыли и разбежались.
Он остановился. Его рука сдвинулась с моей талии вверх по спине, ладонь легла на шею сзади и пальцы стали сначала легонько, а потом чуть сильнее гладить мне загривок. Мои соски под блузкой затвердели и внизу живота возникло Он знал, где меня нужно гладить.
Я инстинктивно прижалась к нему бедром и огляделась. Мы уже довольно далеко отошли от вольера с волками и теперь стояли перед высокой оградой с толстыминамного толще, чем у canis lupus, железными прутьями, за которой
Огромная полосатая кошка уставила на меня желтоватые фонари своих глаз.
Боковым зрением я видела все ее громадное рыжеватое туловище, тяжелые передние лапы, вздувшиеся бугры мышц в предплечьях, налитые страшной, упругой силой, гибкую и легонько вздрагивающую змеюгу хвоста Боковымпотому что желтые фонари ее глаз каким-то образом притянули и намертво привязали к себе мой взгляд, не давая ему свободно скользить по всему ее телу.
Господи Какая силища! пробормотала я, ощутив странную слабость во всем теле. Странную и приятную. Я словно вся отдалась во власть этой силы и скинула с себя необходимость выбора, необходимость что-то решать самой.
Твоя рыжая сестричка, услыхала я насмешливый голос рядом с собой и Оторвала, наконец, взгляд от холодных и каких-то очень старых
(почему-то показалось именно такстарых, намного старше моих Всех наших)
глаз этой Я скосила глаза на табличкуPanthera tigris
Нет, пробормотала я, она не может быть сестричкой, она слишком Слишком стара
Стара? Ничуть, он тоже глянул на табличку, ей семь лет, и вы обе как раз в расцвете сил. С чего ты решила, что она старая, Рыжик?
Не я трудом глотнула. Не знаю. Может быть, не старая, а
Я внимательно вгляделась в ее огромную морду, стараясь не зацепиться взглядом за глаза, чтобы вновь не оказаться притянутой и привязанной к ним, и вдруг
У меня перехватило дыханиевоздух застрял в легких, и я не могла вытолкнуть его наружу, потом что вдруг увидела, вдруг поняла
Поняла, почему назвала ее старойухватилась за первое пришедшее в голову слово, хоть как-то передающее мое ощущениеверное, но Конечно, не верное. А вот сейчас пришло верноея увидела, какое древнее существо смотрит на меня. Увидела из какой глубины
(веков?.. Тысячелетий?)
времен выплыла эта огромная кошачья морда, и На какую-то долю секунды увидела, в какую глубину манили, затягивали меня тускло-желтые фонари ее глаз. Тускло-желтые Нет!..
Я все-таки опять зацепилась за них, они опять притянули менясильнее, ближе, чем в первый раз, и мое зрение как-то раздвоилось. У меня словно возникло две пары глаз, и одной я по-прежнему видела солнечный денек, асфальтовую дорожку, толстые прутья решетки, за которыми лежала, легонько подрагивая тяжелым полосатым хвостом, огромная рыжая зверюга. А другой Другими глазами я видела
Темно-красный песоквезде, со всех сторон, на сколько хватает это второй пары глаз, и свинцово-серая пустота наверхуне небо, а просто серый цвет, в котором висит темно-красный
(диск?.. Тарелка?.. Обруч?..)
круг. Огромные странные валуны из того же песка и больше ничего, вообще ничего, да нет Нет времени, или оно просто Просто не движется, не течет, как мы обычно говорим, а как-то Как-то застыло, словно еще не начало двигаться, течь, застыло в ожидании того толчка, который когда-нибудь сдвинет его с места и заставит катиться в одну сторону, отсчитывая века, тысячелетия, эры, а сейчас оно еще Нетне сейчас, а здесь Все эти века и эрынаши века и эрылишь крошечные песчинки, из которых слиплись эти огромные, темно-красные валуны, и больше ничего, ничего Нет! Чтото здесь есть еще!.. Что-то огромное, что-то Такое большое, что я для неголишь одна маленькая песчинка среди всей этой бесконечной
(Пустыни?..)
пустоты, и оно пока не заметило меня, но оно может заметить, и тогда
Тогда ты узна-а-ешь, что-о тако-о-е настоя-а-щий стр-а-ах, насмешливо растягивая слова, холодно шепчет у меня в мозгу какой-то странный, чужой голосок. Так мог бы шептать canis lupus, если бы умел нет, если бы захотелИ увидишь, как легко он избавит тебя от всех н е настоящих, но Не сейчас. Еще не время. Ты еще не пришла сюда. Трамвай, голосок усмехнулся, еще не подъехал