Песчаная глыбаогромный валун вдалеке стал как-то расплываться, вытягиваться, бледнеть, становиться почти прозрачным, таять, и перед тем, как совсем раствориться, исчезнуть, вдруг на мгновение принял очертания и форму бледно-красного Трамвая! А потом сразу исчез, и круглый диск наверху вспыхнул ярким огнем и раскололся на мелкие кусочки, ослепив меня, впившись в мозг сверкающими иголками, заставив зажмуриться и Все вокруг, вся эта темно-красная пустота исчезла, заволоклась серой пустотой сверху, и вокруг не стало ничего, совсем ничего, и я чуть приоткрыла почти ослепшие от вспышки глаза, и
Уставилась на отвернувшуюся и лениво облизывающуюся за толстыми прутьями решетки огромную полосатую кошку.
Что ты, Рыжик? раздался голос где-то рядом, но мне показалось, что он шел откуда-то издалека, хотя мой красавец по-прежнему обнимал меня за плечи.
А что случилось? спросила я, наконец, вытолкнув из легких застрявший там воздух.
Ты как-то побледнела Все в порядке?
Все классно, просто Просто жарко.
Да? Ну, сейчас посидим где-нибудь, перекусим Но ты мне так и не ответила. Со мной ты, или он не договорил и внимательно посмотрел мне в глаза. Его ладонь замерла у меня на шее, перестав поглаживать ее, и весь он как-то замернет, не от волнения, не от беспокойства (эти чувства вообще как-то не очень клеились к нему), а просто в ожидании, как хищный зверь, как Лежащая за прутьями решетки огромная полосатая кошка, смотрящая теперь куда-то мимо нас
Я отвела глаза и теснее прижалась к нему бедром. А потомвсем телом. И он понял, что я сказала «да» еще до того, как я сказала:
Да Я с тобой.
Ну, и отлично. Все будет окей, Рыжик. Все будет правильно. Пошли, он потянул меня прочь от клетки с тигрицей.
Отходя, я обернулась и в последний раз взглянула на нее. Полосатая зверюга тоже, как и волки, проводила нас взглядом своих желтых фонарей и Широко зевнув,
(Огромные, белоснежные клыки на фоне жаркой красной глотки.. Господи, у нее же только одно страшное назначение, откуда же Откуда в этой жуткой древней силище, созданной лишь затем, чтобы убиватьраздирать и рвать податливую живую плоть, такая жуткая Красота!..)
презрительно фыркнула. Словно ясно и просто выразила свое отношение к моему страху перед одиночеством, моей попытке уцепиться за силу
Обида и злость вдруг захлестнули меня изнутри, и, стиснув зубы и уставясь в холодные желтые круги ее глаз, прямо в черные точки зрачков, я мысленно крикнула ей: Хорошо тебе так фыркать, но со всей своей силищей это тыв клетке, а я Хоть и трясусь от страха, но яна свободе!..
Это была подлая мысль, и мне сразу стало жутко стыднотак стыдно, словно она могла понять, прочесть мои мысли, но она Не шелохнулась, не отвела глаз, вообще никак не отреагировала,
(на что?.. Неужели я хоть на миг и вправду подумала, что она может прочесть?)
только в мозгу у меня опять звякнул странный, чужой голосок, растягивая слова, насмешливо произнесший: Ты ещщще не за-а-ешь, что такое настоя-а-а-щий стра-ах Ещще не вре-е-мя
Всю дорогу до открытой кафешки мы молчали. А когда уселись за столик, я вдруг неожиданно для себя попросила:
Давай возьмем котенка Маленького Ну, знаешь, на счастье
Давай, легко согласился он, равнодушно пожав плечами, а потом взглянул на меня как-то С интересом, причем, не с простым, а каким-то задумчивым даже тревожным протянул:Я и не знал, что ты любишь кошек
Я сама не знала, пробормотала я.
6
Вряд ли меня можно назвать впечатлительной, а уж тем более сентиментальной особой, но еще много лет я вспоминала тот эпизод и Пускай это звучит бредово, нопросила прощения у той огромной рыжей зверюги с жуткой пастью и страшными клыками, способными легко перекусить мою шейку, как тонкую травинку. Просила прощения за тот вырвавшийся у меня подлый мысленный вскрик про Про страх и про клетку.
Это накатывало на меня в самые неожиданные и неподходяще моментынапример, когда шейку моей матки дергала судорога оргазма Или когда я смотрела по телеку, как подъемный кран стаскивает с постамента памятник супер-чекиста, с горячим сердцем, холодной башкой и еще чем-то чистым
( Концы у них холодные были, Рыжик, пробормотал мой Ковбой, равнодушно взирая на этот спектакль, транслирующийся по телеку, вот и хотелось хотя бы ручки в горячей кровище искупать)
Когда смотрела на широко раскрытый рот с фарфоровыми зубками модного эстрадного певца, трясшего длинным «конским» хвостом и орущего: «На падайте духом, поручик Голицын»
Когда впервые входила в нашу роскошную новую квартиру с только что сделанным евроремонтомв элитном доме недалеко от станции «Проспект Мира», держа в руках кошачий домик-переноску, где мирно спал подобранный на улице маленький рыжий котенок Когда засыпала одна на широченной койке-аэродроме, не дождавшись мужа, мотающегося где-то по своим бизнес-делам (а может, расслабляющегося на другой, деловой квартире с молодыми длинноногими профессионалками, появившимися в столице нашей новой-старой родины в таком количестве, что предложения явно превышали спрос), и с удовольствием слушала сладкое мурлыканье нашей упитанной рыжей кошки,
(твоя рыжая сестричка)
в которую превратился маленький тощий котенок Когда напивалась одна от скуки в нашей огромной гостиной, сидя за тяжелым овальным столом карельской березы и пьяно бормоча что-то, гладила маленького пушистого зверька, серьезно глядевшего на меня холодными зеленовато-желтыми фонариками глаз
(так похожи на глаза той, огромной и страшной)
Когда шлялась по Нью-Йорку с жутко повзрослевшей дочкой, не уставая радоваться от сказочной возможности швырять зеленые как и куда мне захочется
Все это так или иначе было связано, было привязано к тому, что он мне говорил тогдав зоопарке, и так или иначе возвращалось к Огромному полосатому зверю, которому я посмела крикнуть
(пускай мысленноневажно Она видела меня насквозь. Или не она, а что-то очень древнее, на мгновение проступившее в очертаниях огромной морды, выглянувшее из ее светящихся холодным и каким-то яростным светом глаз)
про клетку.
Я ужасно привязалась к моему маленькому зверюмогла часами наблюдать, как она вылизывается и играет, и тихонько разговаривать с ней. Нет, не просто привязаласьмуж был прав, когда с усмешкой говорил, что я сдвинулась на ней и вообще на кошках. Что ж, наверное, сдвинулась. Удивительные существа
Такие ласковые и такие отчужденные. Такие игривые и такие серьезные. Дающие столько уюта, столько тепла и смотрящие такими глазамидалекими и холодными Как могут сочетаться такие разные свойства? Как можно давать такое тепло, просто физически распространять его вокруг себя, и в то же время смотреть такими холодными, чужими глазами? Даже не смотреть, а рассматривать Нет, им не нужны никакие извинения. Они просто не знают, что такое просить прощения, и они
Никогда не простят.
Я много рассказывала дочке про нее, показывала фотографии. Та слушала вежливо, но довольно равнодушнона фотографиях ее внимание больше привлекал интерьер нашей квартиры, она расспрашивала про старинную мебель (в основном про цены), про модные кухонные агрегаты, про цены на бензин. И только однажды, когда мы забрались с ней на главный нью-йоркский небоскреб и я уставилась вниз со смотровой площадки, она вдруг искоса глянула на меня, потом всмотрелась внимательнее и пробормотала:
Странно Ты так любишь кошек и у тебя глаза Похожие на кошачьи
Я повернулась к ней и На мгновение увидела ее как-то страннонаверное, закружилась голова от высоты. Исчезли все цвета. Черно-белая «картинка», даже не черно-белая, а какая-то темно-серая, и ее силуэт Очень четкий, но какой-то плоский, как бы двухмерный словно фигурка, вырезанная из картона.
Это продолжалось какую-то долю секунды, не больше, а потом все цвета вернулись, а с ними и нормальное зрение. Я рассмеялась и сказала:
Так бывает. Говорят, собаки и хозяева становятся похожи друг на друга, если долго живут вместе
Тособаки, возразила дочка, покачав рыжеватой головой и поправив майку на уже вполне созревших грудках, а кошкисовсем не то. И глаза у них Другие, не Не человечьи.
Что же, и у меняне человечьи?
Ну Иногда так кажется. Когда задумаешься о чем-то и уставишься так В одну точку. Ладно, пойдем? Я уже есть хочу.
Стоя в несущемся вниз скоростном лифте, я прикрыла глаза и, вызвав в воображении огромного полосатого зверя за толстыми железными прутьями, в очередной раз мысленно прошептала, почти вскрикнула: прости меня за тот крик, я Я просто жутко злилась на себячто я такая слабая и вынуждена цепляться за силу, высасывать ее, как как пиявка, из кого-то. И на тебяза то, что ты такая сильная, и тебе это не нужно. Прости
А потом во мне вдруг проснулась злоба на это дурацкое наваждение, и, стиснув зубы, я еле слышно пробормотала:
Господи, ну когда же это кончится
Дочка не расслышала мой шепот, но видимо почувствовав, что мне не по себе, взяла меня за руку и Все прошло.
«Наваждение» исчезло, но я не сомневалась, что оно вернется и будет снова мучить меня, снова напоминать о моем подлом вскрике у клетки. Оно стало уже привычной частью меня, и я чувствовала, что оно нужно мне для чего-то, и была уверена, что оно никуда не денется.
И ошибалась.
Тот момент на смотровой площадке Empire State Building был последним, когда я просила прощения у, быть может, давно сдохшей тигрицы из московского зоопарка, потому что
* * *
Потому что войдя по прилете из Соединенных Штатов ее величества Америки в свою тщательно вылизанную к моему приезду (домработницамолоденькая шлюшка, которую он наверняка тянет) квартиру, я сразу ощутила странный неприятный холод. Мертвый холод. Как в каком-нибудь музее,
(ненавижу музеи Устаю от них, как от тяжелой, монотонной и тупой работы..)
или в склепе, или в Клетке.
И еще до того, как драгоценный мужновый, как теперь говорят, русский, почти не постаревший за все эти годы (спортзалы с тренажерами, тренажерчик дома) красавец-ковбой,
(только морщинки у глаз от вечного прищура)
сказал первое слово, я уже поняла. Я уже знала, что.
Что мой любимый маленький зверек, ласковая и грозная хищница, своими холодными зеленовато-желтыми глазками согревавшая мой дом, исчезла. Что ее больше нет.
7
Она умерла, родив четверых котят, которых он хорошо пристроил после. Умерла, как я узнала, в тот самый день, когда мы с дочкой стояли на смотровой площадке sky-scraper и я в очередной раз мысленно просила прощения у
Больше на меня никогда не накатывало это «наваждение». Больше я никогда не просила у нее прощения, потому что это было просто не нужно. Она не простила меня,
(Или чтото в ней То, что выглянуло из какой-то глубины)
и я расплатилась за тот подлый укор, за свою подлую мысль про клеткуя узнала Узнала, что такоехолод пустого и запертого пространства. Что такоехолод клетки.
Я заплатила по счету, и несмотря на холодную сосущую пустоту внутри, чувствовала бы себя свободнойснова, как уже однажды случалось со мной,
(пустая ночная улочка, пустые трамвайные рельсы и впередистранный, почти прозрачный силуэт трамвая)
начала бы жить другой жизнью, если бы не еще кое-что, настойчиво всплывавшее в памяти.
Если бы не та странная «картинка», та странная, темно-красная пустыня,
(или пустота)
которую я увидела какими-то другими глазами, глядя в холодные желтые фонари глаз огромного зверя,
(или вдруг проступившего в нем, за ним, чего-то такого древнего, что само время теряло смысл)
с висящим наверху, в серой пустоте, красным кругом И если бы не тот голосок в моем мозгу, насмешливо растягивая слова, произнесший
* * *
Ты еще-е не зна-а-аешь, что тако-о-е настоя-а-ащий стра-ах
8
Детские страхи редко преследуют людей, когда они взрослеют. Мало кто с уходом детства продолжает бояться темноты,
(по-детскибояться)
темных углов комнаты, пустого шкафа, какой-нибудь старой игрушки или картинки из детской книжки. На смену детским приходят взрослые страхи, которые быстро вытесняют детские, потому что онивзрослые, гораздо реальнее. И понятнее.
Взрослый человек обычно со снисходительной насмешкой вспоминает свою детскую боязнь темного угла комнаты, потому что во взрослой жизни ему приходится сталкиваться с куда более неприятными и порой страшными (как мы считаем) вещами. Для большинства взрослых их детские страхиерундовые и призрачные. Ненастоящие. Взрослому трудно представить себе в натуре, как можно бояться темной кладовки, или картинки в книжке, или темного угла в комнате, куда никогда не попадает солнечный свет, потому что он знаеттам, в кладовке, или картинке, или в темном углу ничего нет. Или
Или думает, что знает. Потому что он давно забыл, что видел, или думал, что видел, там, когда был ребенком.
Мне в этом смысле не повезло.
Я очень хорошо помню, что мерещилось мне в темных углах моей комнатки, в пустых пыльных шкафах и на антресолях нашей старой квартирки, на выцветших картинках старых детских книжек Помню, потому что мой детский страх был связан не с какими-то призрачными сказочными существами, а с вполне реальными, живыми и настоящими тварями. Скользкими, черными, не плавающими и не ползающими, а извивающимися в любой средев общем, безвредными и даже полезными, но жутко противными.
С пиявками.
Однажды увидев, как две такие вздувшиеся черные змейки присосались к ноге нашего соседа по даче,
(хлипкие деревянные домики на крошечных участках в дачном поселке)
я дико заорала и больше никогда не залезала в маленький зацветший по краям прудик, в котором до этого так любила плескаться. Сосед спокойно оторвал их от своей белой безволосой ноги, украшенной выцветшей голубой татуировкой,
(женщина с хвостом вместо ног и какие-то буквы)
и швырнул обратно в воду, а я Продолжала захлебываться криком, уставясь на две крошечные круглые ранкикрасные точечки на белой коже.
Мне было тогда лет пять. И с тех пор во всех темных углах, шкафах и антресолях, в пыльных стопках старых детских книжек с пожелтевшими страничками, под кроваткой и даже иногда под одеялом мне мерещились те скользкие черные «змейки». Родителитогда еще был жив мой отец, терпеливо объясняли мне, что пиявки вовсе не опасны для человека, что они не только не вредные, но даже полезны, и я Я честно старалась понять и поверить в это, но ничего не могла с собой поделатьстоило мне представить себе этих скользких, черных извивающихся существ, как горло сводила судорога и изо рта рвался захлебывающийся крик.
Потом это, конечно, прошло. То есть прошел животный, неосознанный детский страх, но он уступил место взрослому, не изменив сам предмет страхая по-прежнему испытывала гадливое отвращение и ну, что там греха таить, страх к этим чертовым тварям. Уже будучи здоровой девчонкой и даже женщиной, я по-прежнему боялась пиявок.
Никогда в жизни мне не приходилось сталкиваться с ними а натюрель, никогда они не присасывались к моем телу, я вообще с тех порс того эпизода у маленького прудика, их больше никогда не видела, но стоило мне представить их, как все тело вздрагивало от необъяснимого отвращения и хотелось лишь одного: отстранить, чем-то отгородить, убрать их (или убраться, отодвинуться самой от них) подальше.
Так мой детский страх, который обычно у всех с годами проходит, перепрыгнул в мои взрослеющие, а потом зрелые, а потом чего там прятаться от себя, стареющие годыне исчез, не стал призрачным абстрактным воспоминанием, а остался вполне реальным и вполне Материальным. Потому что я боялась не чего-то призрачного, порожденного моим детским воображением, не каких-то сказочных персонажей или выдуманных чудищ, а реальных, живых созданий. Обыкновенных живых существ, leechesмаленьких, вполне безвредных, но жутко противных. Пиявок.
И если мой детский страх все время подстегивался и питался детским воображением, в котором маленькие скользкие существа росливырастали в огромных, жадно извивающихся монстров, стремящихся сожрать, всосать все мое маленькое, вздрагивающее от страха тельце, то взрослый страх, конечно же, был лишен такой подпитки. Потому что мозг взрослого человека не дает воображению разыграться до такой степенидо детской степени. Потому что взрослый знает, что такне бывает. Или