Буало-НарсежакСОЧИНЕНИЯВ ЧЕТЫРЕХ ТОМАХТом четвертыйЛИЦА ВО ТЬМЕ. ОЧЕРТЯ СЕРДЦЕ. НЕДОРАЗУМЕНИЕ
ЛИЦА ВО ТЬМЕ
I
Эрмантье водил по перфорированной странице своими толстыми неуклюжими пальцами, губы его шевелились, глубокая морщина прорезала лоб. Время от времени он возвращался назад, что-то бормотал, потом, затаив дыхание, с силой нажимал пальцами. Что бы это все-таки могло быть? От напряжения его тут же прошибал пот, и ему приходилось вытирать кончики пальцев о рукав. И снова он пускался в свое яростное странствие ощупью. Сколько точек? Четыре. Две вверху, две внизу. Так что же это за буква? Что за буква, Боже ты мой?
В конце концов он не выдержал. «Хватит с меня, довольно, хватит! Пусть оставят меня в покое. Я уже вышел из того возраста, когда можно чему-то учиться!» И он отшвырнул учебник, гневно сжав кулаки. Потом с силой ударил по столу, встал, опрокинув стул. Сзади что-то упало, раздался звон разбитого вдребезги стекла. Он обернулся, тяжело дыша, рот у него перекосился. Ощущая себя чересчур большим и грузным в этой тьме, наполненной хрупкими предметами, не дававшими ему ни встать, ни пошевелиться, он выругался чуть слышно, с отчаянием. Ничего у него не получится! Вот уже два месяца он работает как зверь. Его огромные ручищи, приученные манипулировать тонким инструментом, еще недавно такие ловкие, теперь, казалось, утратили всю свою сноровку, особенно когда он начинал водить ими по загадочным рельефам шрифта для слепых. Да и к чему все это? Стоит ли так убиваться? Ради чего? Чтобы суметь прочитать «Отверженных» или «Трех мушкетеров»! Чтение его не интересует. И никогда не интересовало. Кристиане прекрасно это известно. Так почему же она упорствует?
Он сделал несколько осторожных шагов. Задел бедром какую-то мебель. Да нет, это камин. Прошел целый месяц, а он так и не научился ориентироваться в собственной комнате. А еще болтают о каком-то там шестом чувстве слепых!
С минуту он стоял неподвижно, упершись ладонью в стену, словно отдыхая после тяжких трудов, потом шаркая ногами снова двинулся в путь. Правой ногой наткнулся на подлокотник кресла. Значит, здесь окно Он стоял перед окном, лицо его наверняка было освещено, может быть даже солнцем, но тьма, в которой он пребывал, оставалась все такой же непроницаемой. Впрочем, какая же это тьма. Это самое настоящее небытие. Прежде, когда он закрывал глаза и прижимал ладони к векам, все становилось черно, но то была прекрасная чернота, похожая на бездонное небо, где вскоре загоралось множество солнц, где простирались млечные пути, вспыхивали звездные букетыа ему-то мнилось, будто это и есть ночь незрячих глаз. Теперь бы он отдал что угодно, только бы вновь ощутить внутри себя эту мельтешню воображаемых небесных светил. Но ничего этого больше нет. Ни черноты, ни пустоты. Ничего. Все внезапно переменилось, он попал в иную среду, стал совсем другим существом. Так почему же в голове его по-прежнему теснятся какие-то образы? Почему он упорствует в своем стремлении видеть, хотя бы в воспоминаниях? Вот и сейчас за невидимым окном ему видится Рона, холм Фурвьера Он мог бы пересчитать деревья на набережной. Все запечатлелось в его памяти с поразительной ясностью. Почему?.. А если тебе не дает покоя мир зрячих, можно ли превратиться в зверя, который принюхивается, прислушивается, стараясь распознать запахи и звуки?
Машинально он вытер оконное стекло, верно запотевшее от его дыхания. Десять часов. На первом этаже часы в гостиной только что пробили десять. Внизу все еще грузили вещи в машину.
Вы думаете, она выдержит? кричала Кристиана.
Стоит ли так волноваться, мадам! отвечал Клеман. Месяцев пять назад он не осмелился бы ответить таким тоном. Эрмантье отошел от окна, пошарил в карманах. Куда он дел сигареты? Только что, когда он корпел над шрифтом Брайля, они были тут, на столике. Он взял одну а потом? И так без конца, одни и те же вопросы Стоит выпустить вещь из рук, как она обязательно куда-нибудь запропастится, улетучится И снова приходится перебирать все сначала: я сидел там потом встал значит Не исключено, что они валяются на ковре, упали на пол вместе с учебником. Эрмантье опустился на четвереньки и начал шарить руками перед собой. Это он-то, великий Эрмантье, хозяин заводов Эрмантье! Он ползал в поисках злосчастной сигареты и чувствовал, как его снова захлестывает неистовый гнев. Он натыкался на ножки стола, на ножки стула, уже не зная толком, где находится, бормоча грубые ругательства, унижавшие его и не приносившие облегчения. Дверь позади него отворилась.
Что случилось? Что вы там делаете? О! Вы разбили вазу.
Он встал, повернул голову наугадв ту сторону, откуда доносился голос Кристианы.
Ничего, сказал он. Куплю другую Почему вы не постучали?
Но
Я сто раз уже говорил, чтобы стучали, прежде чем войти ко мне К вам это тоже относится. Вам хотелось знать, почему я Вы же видите! Я ищу сигареты.
Надо было позвать кого-нибудь Стойте! Вы чуть не наступили на них.
Пачка сигарет очутилась у него в руке. Он уловил аромат духов Кристианы.
Где вы?
Здесь. Я собираю осколки. Вы могли пораниться. Ну и ну! Хорошо же вы обошлись с учебником!
В голосе ее слышались досада и упрек, а может быть, и огорчение. Эрмантье достал зажигалку, поднес ее к лицу, направив сигарету в сторону пламени, тепло которого он ощущал. Эти движения он уже научился выполнять безошибочно.
Слышать больше не желаю об этом учебнике, заявил он. На заводе у меня есть диктофоны, секретарши, а здесь у меня, черт побери, есть еще язык.
Только не бранитесь без конца, прошептала Кристиана. У вас не хватает терпения, мой бедный друг. А между тем в вашем состоянии
Причем тут мое состояние?
Ну вот! Вам ничего нельзя сказать. Вы тут же начинаете злиться.
Я злюсь, потому что мне не нравится это слово, Кристиана Мое состояние, мое состояние Если бы меня возили в коляске, тогда можно было бы понять Юбер еще не приехал?
Нет.
Что он себе позволяет!
Указательным пальцем он машинально приподнял рукав пиджака, открывая часы, но тут же опустил руку.
Вы хотели мне что-то сказать, Кристиана?
Да. По поводу гаража.
Сколько?
Пятнадцать тысяч триста тридцать.
Черт! Он своего не упустит, этот Марескаль. Счет у вас?
Да. Вот он.
Последовало короткое молчание, потом Эрмантье со вздохом сказал:
Заполните чек.
Он достал из кармана чековую книжку и протянул вперед. Кристиана взяла ее. Он услышал скрип стула, затем шуршание авторучки Кристианы по бумаге.
Подпишите, сказала она.
Он медленно приблизился, а она, взяв его руку, вложила в нее авторучку.
Здесь. Нет, пониже. Вот так как раз где нужно.
Голос ее слегка дрожал. «Ну и вид у меня, наверно», подумал Эрмантье. И одним махом подписал.
Очень хорошо, сказала Кристиана.
Он был доволен тем, что удивил ее.
Кристиана, прошептал он, наверное, я был резок с вами. Но вы представить себе не можете, до какой степени этот учебник действует мне на нервы. Какой от него прок?
А в деревне? Вам будет чем заняться, и это уже неплохо.
Она снова переменила место, и он подумал, как, должно быть, смехотворно выглядит, когда обращается к человеку, которого уже нет перед ним. Чтобы как-то приободрить себя, он снял темные очки, провел пальцами по своим несуществующим глазам.
Месяцэто совсем недолго, молвил он.
Месяц а может, и больше.
Нет-нет. Теперь я в полном порядке. Покой, свежий воздух клянусь вам, первого августа я смогу вернуться на завод.
Это решит врач.
А я и так уже все решил.
Он снова надел очки в массивной черепаховой оправе и продолжал:
Юбер вполне надежный человек, я первый это признаю, но ему не хватает авторитета Он не имеет влияния К тому же мое местона заводе.
В кои-то веки выдалась возможность отдохнуть!
Четыре месяца в клинике, месяц выздоровления, да еще месяц отпускамне кажется, этого вполне достаточно для отдыха.
В дверь постучали.
Да-да! крикнул Эрмантье. В чем дело?
Мадам, это господин Мервиль. Он спрашивает, можно ли ему войти.
Вам следует обращаться не к мадам, а ко мне, сказал Эрмантье.
Слушаюсь, месье.
Пусть войдет.
Хорошо, месье.
Эта девица меня раздражает, прошептал Эрмантье. Честное слово, я для нее как будто не существую Какая она из себя?
Но я уже говорила вам, ответила Кристиана. Брюнетка невысокого роста, довольно расторопная.
Эрмантье попытался представить себе невысокую расторопную брюнетку. Образ получался расплывчатый. Некий безликий силуэт, да к тому же еще вертушка.
Мне не нравится эта девица, решительно не нравится. Вы могли бы оставить Бланш.
Она молола всякий вздор.
Возможно, но мы с ней отлично ладили.
Поспешные шаги в коридоре. Юбер.
Добрый день, Кристиана.
Наверное, целует ей руку.
Как вы себя сегодня чувствуете, мой друг?
Нормально, ответил Эрмантье.
Не слишком устали?
С чего мне уставать? Может, я неважно выгляжу?
Да нет, что вы.
Голос Юбера звучал неестественно, ему не хватало теплоты. Как всегда, казалось, будто он что-то скрывает.
Я вас оставлю, сказала Кристиана. Думаю, через полчаса мы сможем тронуться. Садитесь, Юбер. Ришар, предложите ему сигарет.
Они подождали, пока дверь закроется.
Ну как? спросил Эрмантье. Она у вас?
Да.
Эрмантье протянул руку.
Давайте.
Он сжал пальцы, молча поглаживая округлость лампочки, металлический цоколь. Юбер, обычно такой разговорчивый, тоже хранил молчание. Целый год усилий, поисков, испытаний, исследовательская лаборатория работала не покладая рук, затрачены большие суммы, и все во имя одной целиполучить новую лампочку Эрмантье.
Эрмантье спросил не без робости:
А как она на практике?
Прекрасно, ответил Юбер. Эквивалент дневного света.
Включите ее.
Но
Это не важно. Включите На ночном столике стоит лампа.
Он услыхал, как Юбер что-то передвигает, и подошел с вытянутыми вперед руками.
Сейчас трудно по-настоящему оценить, потому что ставни не закрыты, заметил Юбер.
Уверяю вас, это не имеет значения, тихо молвил в ответ Эрмантье. Она горит?
Да.
Эрмантье сомкнул веки за темными стеклами очков, изо всех сил стараясь представить себе лампу, сияющую, как ясный день.
Ну и намучился я с ней! прошептал он. Сколько пришлось работать!.. Выключите, Юбер.
Послышался щелчок.
Спасибо. А теперь расскажите обо всем подробно. Дело это нужно провернуть живо, ясно?
Наши агенты выедут недели через две.
А почему не сейчас?
Куда торопиться? Сейчас ведь только начало июля.
Ну и что?.. Нельзя терять ни минуты. Вы продумали рекламу?
Разумеется. Я предусмотрел проспект со всеми данными лампы и перечнем ее основных преимуществ
Скверно! Это не будет иметь успеха. Закажите рекламный плакат С лампой в верхнем углу справа с огромной лампой, сверкающей точно солнце а внизу слевацветы, целое поле цветов, например, гелиотропов, и все они обращены к свету Вы понимаете, что я имею в виду! И побольше красок, черт побери! Чтобы все стены полыхали! И еще найдите какую-нибудь броскую, бьющую в самую точку фразу
Вы не боитесь, что плакат такого рода плакат будет несколько как бы это сказать
Да говорите же: вульгарным! А это как раз то, что нужно. Я хочу добраться до крестьянина на ферме, до угольщика в его хибарке, до ночного сторожа в каморке. Я хочу, чтобы моя лампа стала такой же популярной, как батарейка «Вон-дер» или ветчина «Олида».
Вопрос спорный, заметил Юбер.
Да нет же, мой дорогой Юбер. Я абсолютно прав. Это ясно как Божий день.
Эрмантье смеялся, сунув большие пальцы под мышки, а остальными барабаня по груди. По жилету его рассыпался пепел, одежда помялась, но он выглядел таким огромным, широкоплечим, таким могучим, что подобная небрежность как нельзя более соответствовала его личности, подчеркивая его жизнестойкость. Только темные очки нарушали общую картину, смахивая на маскировку.
Набросайте мне небольшой отчет, продолжал он. Когда вы собираетесь приехать к нам туда?
Вероятно, недели через две. Я хочу воспользоваться праздником и взять несколько дней.
Прекрасно, значит, у вас есть время. Только поменьше болтовни! Смету возможных расходов, обзор текущих дел и макет с соответствующей рекламой Попробуем что-нибудь придумать сообща Объявите конкурс на заводе я чрезвычайно доволен, Юбер. Дайте-ка мне лампу.
Он сжал ее, еще теплую, в руке, она была не тяжелее крохотного воздушного шарика.
За нами будущее, старина, если только мы сумеем опередить их. Мы им покажем, уж поверьте мне. Через полгода вы будете благодарить меня за то, что я им не поддался. Мы сильнее их, Юбер, запомните это хорошенько Так-то вот! И привезите-ка мне их три дюжины туда. Я хочу, чтобы вся вилла была освещена этими лампочками. О! Я знаю, о чем вы думаете. Но мне будет приятно. А теперь ступайте. Вам еще подписывать почту, собирать начальников служб. Счастливчик! А меня тем временем увозят в Вандею, точно больного. До скорой встречи, мой дорогой Юбер. Я в самом деле очень доволен.
До встречи, дорогой друг. Выздоравливайте.
Юбер вышел, до Эрмантье донесся какой-то шепот из коридора.
Кто там разговаривает? спросил он громовым голосом, от которого все немного робели.
Это я.
Кто «я»?
Марселина, новая горничная.
В чем дело?
Какой-то господин хочет вас видеть. Говорит, ваш друг.
Разве вам не сказали, что я никого не желаю принимать? вскричал Эрмантье.
Да, месье Только этот господин настаивает Господин Блеш Он уверяет, будто бы
Блеш? Вы уверены? Так впустите его, черт побери!
Блеш! А день, видно, и в самом деле выдался неплохой. Эрмантье двинулся к двери, наткнулся на стену и нашел выход в тот самый момент, когда на пороге появился Блеш, так что они чуть было не наскочили друг на друга.
Ришар, старина, взволнованно шептал Блеш. Дружище мой верный
Извини меня, сказал Эрмантье. Должно быть, ты слышал, как я кричал. Сам понимаешь, теперь!.. Не желаю, чтобы на меня являлись глазеть, как на диковинного зверя. Некоторым это доставило бы огромное удовольствие Я даже из дома ни ногой но тыты другое дело!
Я был в Шотландии, когда узнал о твоем несчастье. Так значит, это правда, старина Ришар Надежды нет? Ты и в самом деле ослеп?
Полностью Садись И смотри сам.
Эрмантье снял очки, и Блеш увидел страшные зашитые веки, превратившиеся в красноватую черту, опаленные брови, шрамы, идущие к вискам и щекам.
Ах ты бедняга!
Что, совсем безобразно? спросил Эрмантье. Сколько бы я ни ощупывал, толком представить себе все равно не могу.
Сжав руки, Блеш наконец собрался с духом и пробормотал, изо всех сил стараясь, чтобы голос звучал ровно:
Нет Не так уж безобразно особенно когда ты в очках Да и то надо знать, уверяю тебя Но как же это случилось? Рассказывали о каком-то взрыве
Граната, сказал в ответ Эрмантье. Ты ведь знаешь, у нас большое поместье в Вандее, возле Марана, на побережье. Во время войны его оккупировали немцы. Они наполовину уничтожили парк, разрушили часть стен Все надо восстанавливать, ну или почти все Так вот, этой зимой я заскочил туда, чтобы договориться обо всем с подрядчиком. А для начала решил сам немного полазить. Уж ты-то меня знаешь!.. Я разгребал землю возле бывшего дота. Моя лопата наткнулась на гранату, зарытую в земле. Не знаю, как я остался жив. Чудом.
Ты всегда был такой деятельный, заметил Блеш. А как же теперь твои заводы? Думаешь, тебе удастся
До сих пор я как-то не думал об этом. Потрясение было слишком жестоким! Да и теперь еще придется уехать на месяц в отпуск Меня замещает Юбер.
Юбер?
Да, Юбер Мервиль.
Я с ним не знаком.
И то верно, тебя же не было во Франции, когда он стал моим компаньоном Вот уже два года. Все очень просто. Это было в августе сорок шестого. Мне требовались новые капиталы. А Юбер только что получил большое наследство Я знаю, он звезд с неба не хватает, но, между нами, у него есть то, чему сам я так и не смог научиться. Манеры, понимаешь И говорить умеет. Я его использую для деловых переговоров. Хотя, конечно, мне не терпится снова взять дело в свои руки. Тем более что картель собирается задать нам жару. Представляешь, мои основные конкуренты вошли в коалицию. Они надеялись, что и я к ним примкну