Все это было так утомительно.
Легче лежать в постели.
Легче вообще ни о чем не думать.
И вот Вэл заснула, и ей снились сны, и проснулась только тогда, когда услышала, как хлопнула дверь и тяжелые шаги затопали по скрипучим полам.
Раздался глухой удар. Вэл села, прищурившись, когда зажегся свет, и Мэри посмотрела на нее с легким удивлением.
Ой! Прости. Ты спала?
Эм, да.Она провела рукой по волосам. Голова казалась слегка влажной.Сколько сейчас времени?
Почти пять.
Она провела весь день в постели.
Мэри склонила голову набок.
Эй, что с тобой вчера случилось? На собрании первокурсников. Мне показалось, что я тебя видела, но потом ты исчезла.
Я пошла спать. Устала.
Ага, вижу,тон Мэри был сухим.Послушай, я здесь надолго не задержусь, я как раз собиралась отправиться в столовую с несколькими друзьями. Ну, знаешь, на ужин. Я просто хотела сменить рубашку. Ты можешь присоединиться к нам, если хочешь.
Я не одета,жалобно начала Вэл.
Я могу подождать. В любом случае, они все копуши, а столовая закрывается только в восемь.
Не хочу навязываться.
Опять эти ненужные реверансы.Мэри закатила глаза.Не надо со мной так разговаривать. Мои друзья всегда просто заваливались прямо в мой дом, садились за наш стол и спрашивали: «Что на ужин?» Договорились, хорошо? Отлично,сказала она, не дожидаясь ответа.А теперь давай, одевайся, лежебока. Я умираю с голоду.
Что не оставляло Вэл иного выбора, кроме как надеть свежую одежду и покорно последовать за своей соседкой из комнаты. Ее желудок скрутило, и мысль о том, чтобы положить в него еду, не предвещала ничего хорошего.
Но если бы она вернулась в постель сейчас, то не смогла бы заснуть позже, и мысль о том, чтобы провести ночь со своей хронической бессонницей, была намного отвратительнее, чем перспектива дешевой еды в столовой общежития.
«И Мэри все равно уже считает меня чудачкой. Мэри подумала бы, что я еще больший урод, стоило мне открыть рот».
Все, что ей нужно,это не забывать вести себя как нормальный человек, а поскольку ее разговорные навыки равнялись нулю, Вэл просто придется сделать все возможное, чтобы держать рот на замке.
Хорошее,пробормотала она.
Ты что-то сказала?спросила Мэри, не сбавляя шага.
Я говорю симпатичное,объяснила Вэл, кивая на здание.
Здание столовой было построено скорее, как солярий, с высоким стеклянным потолком, пропускающим свет. Заходящее солнце придавало маслянистым стенам теплое сияние, а темнеющее небо создавало интересный контраст на фоне желтых настенных ламп и запаха горячей, готовящейся пищи.
Да, наверно, что это так, ха. Я никогда не замечала.
Вэл понимала почему. Она испуганно огляделась по сторонам. Еда была, в буквальном смысле, повсюду. Это было совершенно ошеломляюще.
В задней части располагался салат-бар со всеми принадлежностями. Сэндвич-станция со всем, от проволоне и салями до тунца и американского сыра. Свежеприготовленная пицца трех разных сортов, в том числе чизстейк и десертная пицца, приготовленная из нарезанных нектаринов, ягод и сливочного сыра. Барбекю. Зона горячих блюд, со стоящими керамическими кастрюлями с супом. Автоматы с замороженным йогуртом. Напитки...
Ты можешь есть столько, сколько захочешь,объясняла Мэри, протягивая даме за стойкой свою студенческую карту, чтобы ее можно было отсканировать.Ты просто не можете уйти и вернуться или уйти и взять с собой едухотя это не мешает некоторым студентам пытаться.
Вэл протянула женщине с кислым лицом у кассы свою карту студента.
Что-то вроде шведского стола?
Вэл никогда не любила фуршеты. Она никогда не могла есть большие порции еды сразу, особенно когда люди вокруг наблюдают. С другой стороны, она просто никогда не любила есть на публике, и точка.
Или быть на публике, точка.
Именно,подтвердила Мэри.
Еда выглядит не так уж плохо.
Ну, сейчас стараются. Это первая неделя, так что они выпендриваются перед родителями. Ага. Тебе лучше поесть,сказала она.Еда никогда не будет такой вкусной, как сейчас.
Вэл взяла один из пластиковых подносов и приготовила себе салат Кобб с кубиками ветчины вместо курицы. Затем схватила по кусочку чизстейка и десертной пиццы, а также апельсин, прежде чем поставить свою еду на стол, на который указала Мэри.
Вода из-под крана пахла, как мокрые собаки, которых она мыла в приюте для животных, поэтому Вэл вылила ее и налила себе вместо этого один из разбавленных газированных напитков. На вкус это было ничуть не лучше, но, по крайней мере, не пахло отвратительно.
Ее ноги немного подкашивались, когда она направилась обратно к столу. В обеденном зале было так многолюдно. Ей казалось, что она выставлена напоказ, и что каждый может видеть ее насквозь, сквозь тщательно созданную видимость нормальности, ее темное и тайное извращенное внутреннее «я».
Чокнутая.
Ее так называли, помимо всего прочего. Психопатка и шлюха были другими запасными вариантами, потому что, когда некого было винить, люди часто делали самих жертв козлами отпущения.
Мужчины звонили ей, и спрашивали, нравится ли ей трахаться с убийцами, а затем угрожали изнасиловать ее. Женщины спрашивали, почему она не поступила правильнопо-христианскии не покончила с собой. «Возможно, Иисус и умер за наши грехи,сказала одна женщина,но ты заслуживаешь смерти за свои».
Тревога впилась своими скрюченными когтями в ее сердце и заставила вспотеть ладони. «Никто так не думает. Никто здесь не знает, кто ты такая». Она сделала большой глоток содовой и чуть не подавилась ее приторной сладостью.
Боже, где же Мэри? Вэл не хотела оставаться наедине со своими мыслями.
Она огляделась, но чернокожей девушки нигде не было видно. Вэл сидела за столом, уставившись на свою почти нетронутую еду, и задавалась вопросом, не передумала ли Мэри в последнюю минуту. Может быть, она втайне возмущалась тем, что застряла с такой странной соседкой по комнате, и передумала насчет приглашения, предложенного только из сочувствия.
Или, может быть, она злилась на Вэл за то, что та сбежала с собрания в общежитии. Может быть, она была похожа на тех глупых наставников и думала, что все первокурсники должны сливаться в групповых объятиях, произнося свои ночные песнопения. В конце концов, у нее на кровати был единорог. Она могла бы быть одной из почитательниц «Олд Нави».
Может быть, она уже подала заявление на перевод из комнаты.
Вэл ткнула в салат зубцами вилки. Ее желудок свело судорогой, и она втянула живот, чтобы ослабить давление джинсов на него. Антидепрессанты заставили ее набрать вес, и ни одна из вещей больше не сидела на ней как надо.
Просто еще одна причина для горечи. Одна из многих.
Вот ты где.
Мэри держала поднос с едой на одной руке. Другая была обернута вокруг массивного предплечья высокого светловолосого парня, который выглядел как ходячий заголовок для плохих новостей. Рядом с ними еще стояла девушка пониже ростом, с колючими волосами, иВэл побледнеластранный рыжеволосый парень с собрания в общежитии, который, к ее удивлению, заговорил с ней на латыни.
Джуд. Нет, не ДжудДжейд.
Это Алекс,сказала Мэри, поглаживая бицепс светловолосого качка.Мы вместе учились в средней школе.
П-привет.
Алекс окинул ее оценивающим взглядом, прежде чем протянуть руку. Неохотно она взяла ее, отметив при этом, что у него был как перстень, так и татуировка.
«Признаки придурка»,подумала она безжалостно.
Это Мередит,продолжила Мэри, указывая на невысокую азиатку с пирсингом на губе.Она была в моей группе на дне открытых дверей.
Мередит разговаривала по телефону, но кивнула и сумела изобразить подобие дружелюбной улыбки. Ее язык, как оказалось, тоже был проколот.
«Хипстер, с влиянием панка. Наверное, гот в старшей школе. Одна из тех типов социальных законодательниц тенденций. Мэри и Мередит».
Вэл открыла рот, чтобы указать на это глупое совпадение с коротким взрывом детского восторга, но момент прошел, и она снова откинулась на спинку стула, когда Мэри продолжила:
А это Джейден.Небрежно указывая на него, когда его голубые глаза вспыхнули в знак узнавания.Все знакомьтесьВалери. Вэл. Моя соседка по комнате. Она очень застенчивая и все такое, так что не пугай ее, ладно?
Я помню тебя,сказал Джейд.Ты была на собрании. Но, кажется, я напугал тебя.
Она съежилась, гадая, собирается ли он заговорить об инциденте при регистрации первокурсников, но, к ее облегчению, он этого не сделал. Может быть, он забыл.
«Забыл такое? Сомнительно».
Ага,сказала Вэл.
Калифор-ни-я.
Пожалуйста,попросила Вэл,не надо.
Джеймсу очень нравилась эта песня. Однажды она играла в одну из его игр, в перерыве, по его просьбе.
Ты из Калифорнии? Это далеко отсюда.Вэл повернулась к Джейду, на мгновение показав свое недовольство.Как тебе удалось это выяснить?
Игра на знакомство,вежливо сказал Джейд.
Ой. Это.Мэри закатила глаза.Это был такой отстой.Развеивая опасения Вэл, что она собирается заставить ее участвовать во всех мероприятиях по месту жительства.Вэл оказалась умна, она сбежала пораньше. Я даже не заметила, как она ушлаХитрая Вэл.
Я не сбегала,запротестовала она.Я устала.
Мне кажется, леди слишком сильно протестует,протянул Алекс, постукивая костяшками пальцев по фальшивому дереву стола, так что рубин в его кольце загорелся.
Кстати, о цитатах...Джейд улыбнулся Вэл.Ты когда-нибудь знал, что означает ave atque vale?
О. Нет, не могу сказать. Наверное, забыл.
Когда его лицо вытянулось, Вэл сразу же пожалела, что не может сказать также.
Джейд,очень строго сказала Мэри,не утомляй нас своими глупыми уроками латыни.
Латынь не глупаяона помогла мне прокачать оценки. Вэл он сказал:
Если тебе вообще любопытно, это означает «приветствую и прощай».
Цезарь?Теперь, когда она заподозрила, что задела его чувства, ей казалось вдвойне важным быть вежливой. Кроме того, она была почти уверена, что права. Все цитаты, казалось, исходили от Цезаря. Или Шекспира. Или Библии.Правильно?
Нет. Это из стихотворения чувака по имени Катулл.
Фу, ты, типа, уже говоришь о учебе?Мередит застонала.Занятия еще даже не начались.
Единственная латынь, которую знаю, это «Я пришла, я увидела, я победила».Мэри засмеялась.Это Цезарь, верно?
Veni, vidi, vici,поправил Джейд.И да, это он.
Алекс рассмеялся. Слишком громко. Люди за столами вокруг них вытягивали шеи, чтобы посмотреть.
Черт, это был Цезарь? Чувак звучит как настоящий братан.
Я не могу поверить, что ты только что назвал одного из величайших умов в политической истории братаном.
Это комплимент. Мудрые слова. Распечатай их на наклейку, потому что я сделаю эти слова своим личным девизомхотя и не обязательно в таком порядке,добавил он, многозначительно глядя на Мэри, которая покраснела.
Вэл уставилась на свой салат и промолчала. Она могла бы сказать, что Алекс ей не понравится. Она надеялась, что Мэри не встречается с этим придурком. Она не была уверена, что смогла бы справиться, если бы его лицо стало неотъемлемой частью их жизни в общежитии.
Глава 4Лобелия
По ее мнению, Лиза пострадала так же сильно, как и Вэл. Даже больше. В конце концов, не она связалась с этим психом. Она предупреждала Вэл о нем, но глупая девчонка просто не послушалась. Как бабочка на свет, Вэл полетела к опасности. Лиза винила «Сумерки» и предвзятые представления о мужчинах (особенно опасных мужчинах), которые они, как правило, формировали в впечатлительном подростковом сознании.
Но нет, Вэл думала, что сможет спасти его.
Оказалось, что это она все время нуждалась в спасении. От него.
А потом... потом случилась та вечеринка, и Лиза больше не знала, что думать о Вэл, о мире или о чем-то еще. Все... Ну, сейчас все казалось неправильным. Все время.
Блейк понимал. Блейк был единственным, кто действительно понимал, единственным хорошим, кто вышел из этого кошмара. Но Блейк уехал в колледж, а она застряла здесь, в этом захолустном городке, пытаясь подсчитать количество своих баллов, чтобы перевестись из общественного колледжа Дерринджера. Прочь из этого города.
Просто куда угодно.
Она хотела уехать куда-нибудь, где никто никогда не слышал о Валериэн Кимбл или о том, что пресса окрестила «Бойней в поместье Мекоцци».
Может быть, в Европу. Она всегда хотела побывать в Городе Огней. «Нет лучшего места, чтобы забыть о своих горестях, чем маленькое парижское кафе»,подумала Лиза.
Она натянула ночную рубашку XXL размера и почистила зубы. Под глазами у нее были темные круги, заметные теперь, когда она смыла макияж на ночь. Она потерла их, нахмурившись, потом вспомнила, что от хмурого взгляда появляются морщины.
Черт,пробормотала она.К черту это, к черту его и к черту ее. К черту всех в этом отсталом городишке.
Это заставило ее почувствовать себя немного лучше.
Правда, совсем немного. Проклятья ничего не решили, не стерли ее страхи, не остановили кошмары.
Каждую ночь ей снились кошмары. Не то чтобы это кого-то волновало. Никого, кроме Блейка, то есть. Но он был так же изранен, как и она, и так же отвергнут, что Лиза ненавидела добавлять к его собственному грузу свои проблемы. Его голос звучал так мрачно и напряженно, когда он звонил, чтобы поболтать.
Так устало.
Что, если бы Вэл похитили? Лиза часто ловила себя на том, что задается этим вопросом. Что, если бы Гэвин просто похитил Вэл, как он хотел на первом курсе? Неужели бы ничего этого не случилось?
Родители Вэл были бы убиты горем. Ей было жаль думать об этом из-за них. Это отстойно, когда родители теряют ребенка. Но они все равно потеряли свою дочь? Просто по-другому.
Никто не знал, куда делась Вэл, хотя многие из них этого хотели. Она просто исчезла. «Унесенная призраками»,Лиза поймала себя на мысли и вздрогнула.
Глупо втягивать в это призраков и сверхъестественное. Вэл просто уехала из города. Возможно, она сменила имя, если была умной. Именно так бы Лиза и поступила, окажись на месте Вэл. Сменила имя, изменила внешность, пошла к пластическому хирургу, а затем сожгла все следы своей личности, чтобы развеять пепел по ветру.
«Не то чтобы я с самого начала оказалась в таком положении». Лиза выключила свет в ванной и забралась под одеяло. Хотя воздух был горячим, она все еще чувствовала холод. Она подумала о Джейсоне и содрогнулась.
В этом тоже была вина Вэл. Вэл предала ее, чтобы спасти собственную шкуру,вела себя так, словно невинная овечка все это время.
От одной мысли об этом у Лизы закипала кровь. Кто бы мог подумать, что ее бывшая лучшая подруга, самая милая девушка в Дерринджере, может быть такой бессердечной змеей? Черт возьми, они с Гэвином заслуживали друг друга.
«Может быть, мне стоит сменить имя. Кто сказал, что психопат не вернется за ней? Он делал это и раньше».
Эти мысли, как и телефонные звонки Блейка, стали еще одним ночным ритуалом, хотя и гораздо менее утешительным. Такими же были и кошмары. Ее психиатр прописал ей снотворное, чтобы помочь уснуть. Но проблема была не во сне, а в сновидениях.
Когда она почувствовала давление на матрас, тяжелое тело, навалившееся на нее, Лиза подумала, что ей снится сон. Один из тех ужасных, душащих кошмаров, из-за которых она дышала слишком медленно, чтобы прийти в себя. Приступы паники. Апноэ во сне. Либо то, либо и то, и другое в сочетании с сонным параличом.
Но потом она почувствовала прохладный металл на своей вспотевшей коже. Почувствовала острую боль, когда из нее потекла кровь, почувствовала, как теплая кровь стекает по горлу, впитываясь в наволочку, и она поняла, что вторжение вовсе не воображаемое, а реальное.
Ее кошмары стали пугающей реальностью.
С хриплым криком Лиза взбрыкнула. Обтянутая кожей рука закрыла ей рот и сжала так сильно, что у нее заболели челюсти и на глаза навернулись слезы. Кислый, приторный вкус кожи наполнил ее рот и нос, и Лиза подумала, что это самое худшее, что она когда-либо чувствовала в своей жизни.
Я бы не стал,произнес очень глубокий, очень мужской голос, заставив ее снова вздрогнутьна этот раз от узнавания. Гэвин.
Она беззвучно прошептала имя в его ладонь, только потом осознав, что, возможно, было бы лучше притвориться не узнавшей, хотя, возможно, он не почувствовал, как ее губы шевельнулись сквозь кожу. О боже, это было хуже, чем она могла себе представить. Он. На ней сверху. С ножом. Его ноги в джинсах натирали ее обнаженные бедра, и Лиза с острым уколом ужаса подумала, не собирается ли он изнасиловать ее.