Возможно, пожал плечами молодой лейтенант, еще недостаточно разбиравшийся в подобных армейских тонкостях, кто его знает, какие ему сверху отданы приказания?
Вы чего разлеглись?! заорал капитан на своих пиратов, лежавших на палубе и только начинавших поднимать свои головы, предусмотрительно прижатые во время обстрела к обшивке. Ни за что не поверюДэви Джонс мне в приятели! что верные мне люди, прошедшие со мной ни через одну дьявольски треклятую задницу, смогли бы чего-нибудь испугаться; все, ребятки, обстрел закончился и пришла пора действовать: Скупой и Бродяга со мной прыгают в шлюпкуостальные остаются прикрывать наши тылы, и ежели что хотя, впрочем, говорить об этом пока еще рано.
Исполняя приказание своего грозного предводителя, морские разбойники «повскакивали» с мокрой палубы и едва ли не выстроились перед ним в одну линию, готовые исполнить любое поручение этого мужественного человека, пусть даже оно окажется самым что ни на есть сумасбродным и последним в их жизни. В дальнейшем, следуя общепринятым морским правилам, с «Независимости2» также был спущен на воду маленький катер, тем не менее свободно вместивший в себя и Уойна, и, разумеется, Липкена-младшего, и двоих неразлучных морских пиратов, после чего вся эта небольшая процессия, ведомая молодым офицером, само собой разумеется взявшимся за управление небольшого моторного средства, выдвинулась на встречу с американским главным военачальником. Тот, сопровождаемый Смолом и еще двумя подчиненными, но только более меньшего ранга, терпеливо дожидался злобных бандитов, остановившись, как-то́ и полагается, ровно посередине расстояния, разделяющего два враждующих корабля, в настоящем случае военный эсминец «Колумбус» и захваченный «террористами» тримаран. Наконец, они встретились, почти коснувшись друг друга бортами, и можно было уже приступить к основной части мероприятияпроведению парламентерских переговоров.
Отлично, адмирал, пользуясь своим наиболее выгодным положением, первым заговорил злобный предводитель свободолюбивого братства, для пущей убедительностичто настроен решительно! продолжавший удерживать клинок у горла «папенькиного сыночка», вы очень наглядно продемонстрировали нам свою мощь, но что ты скажешь на тот случай, если я вдруг разозлюсь и «отпилю» твоему отпрыску голову, причем сделаю это прямо сейчас, у тебя, так сказать, на глазах.
Тогда тебя, точно, ничто уже не спасет! ответил ему главнокомандующий в том же грубом тоне, в каком с ним сразу же начал общаться самоуверенный, своенравный и, кроме всего прочего, еще и беспощадный разбойник. Ты, вообще, кто такой, раз позволяешь вести себя с нами, непобедимой американской армией, подобным, сверх наглым, образом? Мы с террористами переговоров сейчас не ведемне боишься, что твой блеф не сработает?
Ха, ха! зловеще прикрикнул главарь морской бандитской общины, нисколько не почувствовавший испуга. Если бы ты мог это сделать, то мы быдьявол мне в ядра! давно ужекто кормил рыб, а кто болтался на рее; но, судя по тому, что ты, адмирал, предпочитаешь переговоры, такой поворот дела в твои основные планы не входит! Что же касается моего имени? Тут я отвечу тебе незатейливо и откровенно: яБешеный Фрэнк, гроза Саргассова и Карибских морей.
Да ты в своем ли, безумец, уме?! несмотря на подобающий вид, ужасную вонь, не растворявшуюся даже под действием свежести моря, подобное утверждение вызвало у Джеральдина вполне закономерное недоверие и, как следствие, возмущение. Этот пират давно уже умер, еще в восемнадцатом веке, а сейчас, слава Богу, уже двадцать первый.
Постой, отец! вмешался в этот момент в разговор его непутевый отпрыск, судьба которого сейчас разыгрывалась этими двумя, без сомнения, друг друга стоящими людьми. Возможно, обстоятельства складываются так, что этот человек не так уж неправ знал бы ты, что нам всем довелось пережить, ты бы, по-видимому, ему поверил.
Что это значит? продолжал высший офицер американского флота выказывать подозрительность, но уже обозначившись миной сомнения. Объяснись.
Прошлой ночью, машинально Джеймс скосил глаза на опасный предмет, находившийся сейчас в непосредственной близости к его горлу, как бы призывая его негласным свидетелем, мы попали в сильнейший шторм, похожий больше на ураган, совмещенный с торнадо, где, борясь со стихией, мы стали свидетелям необычнейшего явленияиз черной воронки, уходившей своим основанием в самое небо, буквально выпрыгнул деревянный корабль, а с него на нашу палубу «посыпались» свирепые и отчаянные пираты, которые буквально за двадцать минут захватили наш современнейший тримаран и следующим шагом подчинили себе всю выжившую команду, сумевшую уцелеть в ходе, поверь, очень короткой, но, с другой стороны, и отчаянной схватки
Этого просто не может быть! разгоряченно закричал адмирал, по вполне объяснимым причинам не веря в эту, как он не сомневался, навеянную мистикой чушь. Что, вообще, ты такое городишь?! Ты что, Джеймс, опять вчера пил?!
И я сам в это сначала не верил! особо не церемонясь, неожиданно перебил военачальника кровавый разбойник. Однако произошедшие события заставляют расценивать все иначеи как бы там ни было?! но это случилось; лишив же меня «Кровавой Мэри» ее затянуло в чудовищную пучину, говоривший злорадно ощерился, взамен дьявол и, по-видимому, еще и удача мне даровали взамен вашу «посудину», на которой я провозглашаю себя капитаномнравится, адмирал, тебе это либо же нет!
По лицу Липкена-старшего в этот момент можно было судить о том, что внутри него боролись две разные сущности: одна утверждала, что все это полный бред и с ним разговаривают сейчас обыкновенные террористы, просто возомнившие себя Бог знает кем; другая же настойчиво требовала поверить грозному капитану и сделать все возможное, лишь бы освободить из его безжалостных лап своего неразумного и, как оказалось, еще и нерасторопного сына.
Ладно, предположим, что я вам поверю, обратился главнокомандующий одновременно и к сыну, и к морскому злодею, но мне нужно время, чтобы надо все сказанным поразмыслитьон взял короткую паузу, словно испытывая в чем-то сомнение, осмотрел всех присутствующих и дальше продолжил уже более твердо: Через час встречаемся здесь же, тогда и обсудим ваши условия.
На «Колумбус» Джеральдин вернулся пораженный настолько, что не знал, верить ли ему во все только что услышанное либо же считать это какой-то тщательно спланированной и выданной за действительность провокацией, причем осуществленной странной, пока еще неизвестной, террористической организацией, и, уж точно, никакой не «Аль-Каидой». Ровно сорок пять минут мучительных сомнений потребовалось адмиралу, чтобы прийти к наиболее правильному, как ему даже казалось, где-то выгодному решению, в конечном итоге полностью отогнавшему прочь его нерешительность; план был составлен и теперь можно было уверенно действовать.
Как и договаривались, встретились противники ровно через шестьдесят минут на том же самом месте, что и совещались до этого. Первым, как того и требовали создавшиеся условия, начал свою речь представитель ВМС США:
Кто бы ты там ни былБог тебе судья! но я так понимаю, что возвращать мне сына ты не станешь, причем ни при каких обстоятельствах?
Правильно, согласился кровожадный разбойничий предводитель, выставив наружу два гниющих клыка, он принят в мою команду и, поскольку отлично управляется с судном, назначен моим первым помощникомты ведь не против? обратился он уже к Джеймсу, в буквальном смысле не интересуясь его мнением, а явно что просто ставя того перед давно свершившимся фактом. Согласен плавать под моим черным флагом? Если да, то скажи об этом родителю, и притом прямо сейчас, а не то, дьявол меня разбери, как бы не было поздно.
Да, я принял такое решение, наконец-то Липкен-младший получил свою должность, о которой, как уже известно, начал в последнее время все настойчивее подумывать, и буду плавать теперь под командой пирата, говорил он уже твердо, где-то даже с сарказмом, гладя прямо в глаза влиятельному родителю, как и Уойн уже убежденный, что отец не рискнет подвергать его жизнь какой-то уж сверх серьезной опасности.
Хорошо, как бы согласился с этим мнением Джеральдин, по сложившейся привычке не выказывая своим внешним видом никаких негативных эмоций, буквально будораживших сейчас его в общем-то и без того неуравновешенную натуру, именно о чем-то таком я и подумал, и поэтому, раз уж ты назвался пиратом, предлагаю заключить между нами обоюдовыгодные условия, он замолчал, ожидая, что ему своим чередом скажет грубый разбойник.
То есть, не замедлил тот в свою очередь высказаться, состроив неприятную рожицу, выказывающую большое пренебрежение, ты предлагаешь мне каперство? Однако, если ты меня, как утверждаешь, знаешь, то тебе в том числе должно быть известно, что я никогда не плавал ни под чьим другим флагом и не поступал ни к кому на службупонимаешь, о чем идет речь?
Да, мне это известно, кивнул Липкен-старший в знак согласия головой, явно подразумевая своим предложением нечто, по своей конечной сути не совпадающее с озвученным термином, и поэтому я предлагаю тебе службу секретную, не подкрепленную охранной грамотой, как это у нас сейчас говорят, «под прикрытием», что это значит? Джеймс потом тебе все объяснит; но, в сущности, если быть кратким, мое предложение сводится к тому, что вы, под флагом Соединенных Штатов конечно, будете нападать на наших заклятых врагов, и спровоцируете таким образом начало крупномасштабного конфликта, где итогом окажется, что развязали его не мы, а по огромному недоразумению наши противники, так как потом, когда война уже начнется, неожиданно выяснится, что инцидент был развязан не официальными представителями Военно-морских сил США, а обыкновенными террористами, каким-то непостижимым, просто чудеснейшим, образом захватившими наше современнейшее, сверхсекретное судно, он посмотрел в этот момент на сына, как бы ища у него понимания, ты соображаешь, о чем я сейчас говорю? внимательно изучал он взгляд нерадивого отпрыска и, получив утвердительный ответ, выраженный простым: «Да, разумеется», тут же продолжил: При этом плавать вы будете на свой страх и риск, а если вдруг что-то случитсявас, к примеру, поймаютмы от вас сразу открестимся и, как и всегда, скажем, что мы вас просто не знаем, а как же вроде мой сын, плавающий вместе с пиратами? тут я тоже, не сомневайтесь, запасусь готовым ответомда таким! что он не вызовет ничьих нареканий. Ну так что, согласны? На этом последнем вопросе монолог представителя верховного командования Америки, взявшего на себя не предоставленные высшим руководством полномочия вести такие важные переговоры от лица всего могучего государства, можно было считать законченным и требовалось только услышать мнение задумчиво отмалчивающихся, без зазрения совести можно утверждать, благодарных слушателей.
А какая нам от всего этого выгода? немного подумав, в свою очередь поинтересовался грозный предводитель пиратского братства. Какая в том будет нажива?
При благополучном исходе, то есть если вы останетесь живы, адмирал многозначительно улыбнулся, вы получите столько золота, сколько сможете за один раз на себе унести. Ну и?.. Я жду ответа.
Мы согласны, провозгласил разбойничий капитан, придав себе горделивую позу, только огласи, сэр, озарился пират зловредной усмешкой, сделав презрительное ударение на последнее слово, нам, пожалуйста, остальные условия.
Они совершенно простые, Липкен-старший облегчено вздохнул, выдавая тем самым, что он совершенно не ожидал достигнуть взаимного понимания до такой степени быстро, вы плаваете на свой страх риск, но при этом, выполняя наши приказы, получаете продовольствие, оружие, снаряжение, боеприпасы и военных специалистов, необходимых для ведения успешных диверсионных провокаций и боевых операций
Кстати, касаясь последних, вдруг неожиданно прервал родителя Джеймс, нахмурившись, словно бы вспомнив что-то не очень приятное, наш механик «забарикадировался» в машинном отсеке и, не принимая во внимание никакие увещевания, выказывает полное нежелание начать с нами сотрудничать, заявляя, наглец! что говорить будет только с главнокомандующим, то есть с тобой, отец. Как быть с этим наиболее сейчас насущным и, кроме того, немаловажным вопросом?
Нет ничего проще, сынок, недоброжелательно, но где-то в том числе и ласково, усмехнулся военачальник, наконец-таки успокоившись за дальнейшую судьбу своего единственного и невероятно любимого сына, сейчас же, как я уже и успел заметить, на дворе стоит двадцать первый веквремя высоких технологий, мобильных телефонов и полетов через пространство, скорее всего, высказывался он с иронией о перемещении в будущее пиратов, хотя, возможно, намекал и на что-то другое, что само по себе не должно вызывать затруднений, что я имею под этим в виду? да только то, что просто-напросто вы подходите к машинному отсеку, звоните оттуда мне и даете поговорить с преданным флоту Нельсоном, и, ручаюсь, в следующую секунду он будет в полном вашем распоряжении; да и, кстати, не советую вам от него избавляться: лучшего судомеханика вы вряд ли найдете.
В дальнейшем в точности так и поступили, и отважному патриоту, рьяно относившемуся к исполнению своих обязанностей и поставленных высшим руководством задач, ничего другого не оставалось, как повести захваченное пиратами сверхсовременное судно на первое, обозначенное ему самим адмиралом, задание; Бешеный Фрэнк временно простил отважного мореплавателя, посчитав его упорство больше заслугой, подтверждающей преданность, нежели чем-нибудь оскорбительным, заслуживающим немедленного раскаяния, или попросту казни, и любезно предоставил Теодору возможность вести сверх секретнейший тримаран к поставленной перед бандитами цели, нисколько потом в своем решении не раскаявшись, ведь, по сути, машинисткак никто другой? знал это судно до самого последнего винтика.
Глава III. Таинственный остров
Волею судьбы оказавшись на самом обычном, давно устаревшем, бриге, молодые люди, оставленные капитаном, опьяневшим и вследствие чего ушедшим в свою каюту сладостно почивать, между тем не сидели без дела Однако, перед тем как рассказать, чем они занимались, справедливо будет заметить, что Калипо, даже несмотря на то что оставил пиратское дело и поклялся в последующем жить честно и, как сказал его воспитанник, по закону, все же посчитал необходимым обучить своего сына всем премудростям корабельного дела, поэтому-то его ученик без особого труда и включился в управление судном и уверенно вел его по назначенному Джеком маршруту, ориентируясь как по палящему солнцу, так в том числе и по компасу, и по птицам, и по доставшейся от пиратки-матери интуиции. Время клонилось к полудню, они беспечно болтали о насущных проблемах, но вдруг, очевидно устав от бессмысленного времяпрепровождения, блондинка резко вскочила на ноги и извлекла из ножен присвоенную себе абордажную саблю, наставив ее конец на внезапно образовавшегося противника.
Может быть, юноша, обратилась она к ошарашенному ее неожиданным поведением Риду, игриво состроив ему красивые глазки, ты поучишь меня фехтованию, ведь, видя, как ты управляешься с судном, без обиняков заявляю, что твой воспитательзакоренелый разбойник! обучил тебя не только одному навигационному делуили, скажешь, я ошибаюсь?
Нет, не торопясь извлек молодой человек свою шпагу, принесенную чуть раньше и подаренную ему боцманом, захватившим оружие у одного французского аристократа и хранившим его среди своих личных вещей (Бесстрашный Ричард почему-то посчитал, что этот клинок больше подходит для молодого и, соответственно, еще амбициозного храбреца, нежели для зрелого и вполне состоявшегося мужчины, предпочитавшего красоте и изяществу поражающие и рубящие особенности, отлично выраженные в форме турецкого ятагана), воспитатель, действительно, по привычке он продолжал называть отца пока еще таким образом, обучил меня и некоторым приемам в обиходе с холодных и огнестрельным оружием.
Тогда, возможно, ты не откажешься показать мне парочку своих коронных финтов, подозрительно дружелюбно улыбалась отчаянная красотка, вместе с тем придавая своему распрекрасному личику во всех отношениях невинное выражение, а то сам должен понимать, что я явилась к вам«хрен» его знает откуда! и что мне, принимая во внимание царящие в этом времени нравы, просто необходимо уметь защищать и свою еще такую юную жизнь, и в том числе свою де́вичью честь, на этих словах Валерия усмехнулась, отлично помня своеобразие своей основной, так сказать древнейшей, «профессии»; на самом же деле она в этот момент подразумевала, что не желает отдавать свое бесподобное тело кому бы то ни было вот так просто, без своего на то дозволения.