Открывайте, проклятые «выродки»! Это говорю вам я, Бешеный Фрэнк, и клянусь, что если вы мне сейчас подчинитесь, то впоследствии я не буду наказывать вас слишком уж строго! Ну так что, мы договорились?!
Идешь ты в задницу, «сраный ушлепок»! прозвучала из-за двери вполне понятная фраза, произнесенная голосом человека, давно достигшего среднего возраста и повидавшего в своей жизни «всякого».
Говоря об этом члене команды, стоит отметить, что Теодор Нельсон отслужил на американском военном флоте большую часть своей жизни и, даже достигнув пятидесятичетырехлетнего возраста и официально выйдя на пенсию, продолжал плавать в качестве механика на самом новейшем судне, изготовленном под тип тримарана, сохраняя там статус гражданского вольнонаемного. Вместе с тем человек этот являлся отличнейшим профессионалом своего дела и именно за эти качества его и продолжало ценить вышестоящее руководство, без особых препирательств предоставившее опытному мореплавателю привычную должность на, казалось бы, сверхсекретной, современнейшей технике. Останавливаясь на его характере, следует обратить особое внимание на то обстоятельство, что он был отважным, по сути не знающим страха мужчиной, готовым к любым непредвиденным испытаниям, где бы смог с честью и до конца исполнить свой долг. Внешности при всем при этом он был самой обыкновенной, по-простому сказать, заурядной, ничем не выделявшейся среди остальных, где можно выделить лишь серые, блестящие отвагой глаза, волевой подбородок, худощавую, но жилистую фигуру, невысокий рост, небритые щеки и неизменную кепку-бейсболку, всегда одетую на круглую голову и скрывавшую давно поседевшие волосы. Ответственный сотрудник американского флотаа, без сомнения, именно таковым он и являлся! отлично помнил инструкцию и, услышав на верхней палубе звуки ожесточенного боя, предпринял предписываемый в таких случаях маневр: заперся изнутри и, продолжая оставлять корабль на полном ходу, погнал его в сторону ближайшего порта, сам того не зная (в силу озвученных ранее обстоятельств), двигаясь к восточному североамериканскому побережью.
Отчаянный пират тем временем продолжал свирепствовать и где-то ругательствами, где-то убеждениями пытался вызволить дерзкого повстанца наружу; но и он минут через двадцать не увенчавшихся успехом попыток, видимо устав громыхать своим громогласным басом, вроде бы как успокоился и уравновешенным тоном обратился к сопровождавшим его членам пиратского братства:
Бродяга, сходите со Скупым наверх и приведите мне того мальчишку, с которым я разговаривал, когда вы пришли. Посмотрим, может быть, хотя бы он сможет убедить этого «выродка» открыть нам двери, чтобы впоследствии оказаться внутри и чтобы самим наконец понять, каким образом эта «посудина» двигается?
Произнося окончание своего монолога с вопросительной интонацией, свирепый бандит между тем не отменял своего приказания, а напротив, словами «Ну, быстро!» заставил своих верных подручных заспешить на верхнюю палубу. Вернулись они через десять минут, когда капитан уже в очередной раз начинал утрачивать душевное равновесие, ненавязчиво подталкивая перед собой полураздетого «папенькиного сыночка», так и продолжавшего до сих пор оставаться не прикрытым до пояса.
Вы чего так долго? прорычал старый морской разбойник, выказывая посыльным, как ему казалось, вполне справедливое недовольство.
Простите, сэр, более пожилой пират виновато поежился, но в то же самое время не утратил присутствия духа и рапортовался, лишь слегка допуская в своем голосе дрожащие интонации: но его «помочиться» приспичило, и мы, собственно, посчитали это естественное желание, короче, оправданным и разрешили ему по дороге оправитьсяне нюхать же его вонь по дороге?
Ладно, шут с вами, согласился грозный главарь с этой вроде бы вольностью (что не говори, но, в сущности, человек он был, с одной стороны, хотя и жестокий, но, с другойвполне справедливый), тащите уже его сюда.
Это утверждение относилось уже больше к самому Липкену, так как, для того чтобы преодолеть расстояние, отделяющее его от двери, молодому человеку необходимо было сделать всего лишь пару шагов, что он послушно в ту же секунду исполнил, едва только ему поступило распоряжение грозного и страшного капитана.
Давай, обратился к нему старик уже более дружелюбным голосом, явно начиная испытывать к необузданному повесе если и не симпатию, то вынужденную необходимость в его присутствииэто уж точно, поговори со своим человеком и убеди его запустить меня внутрь; клянусь, если он будет благоразумен, я ему пока ничего не сделаю; но это только до первого серьезного нарушениякак и везде.
Кивнув так, чтобы было понятно, что он все понял, Джеймс приблизил голову к смотровому иллюминатору, для того чтобы его было отчетливо видно, и громко, командным голосом, крикнул:
Мистер Нельсон, с Вами говорит помощник капитана Липкен. Довожу до Вашего сведения, что командер Вильямс погиб, а значит, я исполняю на этом судне обязанность старшего, в связи с чем и приказываю Вам, Теодор, немедленно разблокировать дверь и впустить меня внутрьВашей жизни в этом случае ничего угрожать не будет.
Извините, сэр со всем уважением, приблизился механик к пуленепробиваемому стеклу с другой стороны, на миг отобразившись на своем мужественном лице печатью сомнения, но тут же отогнав ее прочь и обретя привычное выражение непоколебимой уверенности, но Вы же сами знаете правила: «новое, секретное, судно ни в коем случае не должно попасть в руки к врагу»; и, уверен, ваш отец, адмирал Липкен, меня полностью в этом вопросе поддержит.
А как же корабельный устав? продолжал молодой человек настаивать, не столько уже переживая за свою безопасность (он понял, что со своими знаниями и возможностями разбойникам пока выгоден), сколько упиваясь враз приобретенной им неограниченной властью. Что он предписывает делать в подобных, и похожих им, случаях? Вспомни: «при возникновении экстренной ситуации, вся ответственность за принятие последующих решений целиком ложится на капитана или лицо, его замещающее, а команде следует неукоснительно исполнять его приказания, какими бы необдуманными они не казались». Так что, Нельсон, ты мне на это ответишь: согласен ты действовать соответственно существующим правилам или позволишь с этой минуты считать тебя военным преступником?
Еще раз простите, сэр, отвечал пожилой мужчина уже решительно, нисколько не сомневаясь в исключительной правоте принятого им решения, но, если вы помните, я сотрудник вольнонаемный, а значит, не могу нести ответственность по военному положению, следовательно, останусь полностью при своем мнении; разубедить же меня в немесли кто и сможет? так это единственный человек на всем белом светеглавнокомандующий американскими Военно-морскими силами.
Нельсон, ты с ума, что ли, сошел?! теряя терпение, уже прикрикнул на него молодой лейтенант, как оказалось, не отличающийся моральными устоями и патриотическими приверженностями. Немедленно открывай: я тебе просто приказываю сейчас это сделать, а иначе я лично буду судить тебя по законам военного времени и расстреляю без трибунала и следствия.
Ваше право, сэр, неприветливо усмехнулся отважный механик, в силу давно сложившихся жизненных устоев и почтенного возраста, не потерявший присутствия духа, только сначала дверцу эту откройте; Вы, конечно, можете ее подорвать, на ходу уловив мысль необузданного повесы, выразил сомнение опытный мореплаватель, только не забывайте, что здесь поблизости дизельное топливо, и в том числе сжиженный газ, а это, в свою очередь, ничем хорошим ни для вас, ни для захватчиков, ни для самого судна не кончится.
Больше часа потребовалось на то, чтобы окончательно понять приверженность «старого» морехода сложившимся у него позициям, полностью исключающим какие-нибудь поблажки. Удивительно, но, то ли пиратский капитан устал и ему срочно потребовался отдых, то ли просто ему надоело заниматься бесцельной болтовнёй, направленной в бесполезное русло, он вдруг выразительно плюнул в пуленепробиваемое стекло и, энергично взмахнув своей саблей, воскликнул:
Все, хватит тут тратить попусту время; пойдемте уже наверх и разберемся, как следует поступить с остальными пленныминазначить тебя разве над ними главным?! кивнул он на моложавого лейтенанта, хотя, нет, думаю, от этого особого толку не будетвидел я, как они тебе подчиняются, тут же сделал пират абсолютно логичное замечание, имея в виду непреклонного Нельсона, ты лучше вот что скажи: через какое время мы с такой скоростью сможем достигнуть материка?
Часов через семь, в крайнем случае восемь, несмотря на свой ленивый характер, Джеймс волей-неволей все же на службе кое-чему научился и теперь свободно прикидывал расстояние, если мы, разумеется, движемся в эту сторону, а не, скажем, в обратную.
Что это значит? «зажег» глаза гневом безжалостный Фрэнк, предположив, что молодой человек начинает с ним опасные игры.
Ничего особенного, заспешил лейтенант успокоить своего кровожадного «друга», сделав закономерное заключение, просто в момент вашего нападения в капитанской рубке находился убитый Хьюго, который, соответственно, и выставил курс; я же в то мгновение был у себя в каюте и совершенно не ведаю, куда он соизволил направиться. Однако, если Вы, капитан, мне, конечно, позволите, я быстренько разберусь, и в тот же миг доложу Вам о выбранном направлении.
Хорошо, согласился пират, вышагивая уверенной походкой и направляясь на верхнюю палубу, где до сих пор находились и верные ему морские разбойники, и пленённые военные мореплаватели, а ты сможешь без парусов изменить продвижение этой «посудины»? поинтересовался он в следующую очередь.
Запросто, совершенно на задумываясь, ответил распутный повеса, уже мысленно видевший себя перешедшим на сторону зверских бандитов и получившим у них какую-нибудь достойную его положения должность, сейчас с этим абсолютно не возникает проблемне знаю, почему об этом не удосужился поразмыслить Нельсон, наверное, просто уперся, глупый «баран», пожал лейтенант плечами и предложил своему новоиспеченному «командиру», не выходить к остальным на палубу, а сразу проследовать к капитанскому мостику.
Право распоряжаться судьбой пленников и свободным временем у пиратов было предоставлено Скупому, без особых возражений согласившему исполнять обязанность квартирмейстера и сразу же взявшему себе в помощники неотъемлемого Бродягу; вдвоем же они, пока Липкен и Уойн придавали захваченному судну направление на Бермудский архипелаг (что было теперь сделать совсем нетрудно, так как, по окончании урагана, работа всех приборов восстановилась), проявили неисчерпаемое усердие и загнали военных моряков в одну служебную кладовую, запирающуюся только снаружи, а морских разбойников распустили заниматься осмотром доставшегося им в качестве трофея суперсовременного судна, а самое главноеэто захваченного ими боевого вооружения.
***
Время приближалось к двенадцати часам, или к полудню; адмирал Липкен стоял на капитанском мостике эсминца «Колумбус», рассекающим волны Саргассова моря, и, изучая эхолокатор и дисплей спутниковой системы слежения, не утруждался в особых раздумьях, что нужное ему военное плавательное средство направляется в сторону Бермудских островов и что до него остается всего лишь несколько километровзахватчики, или террористы, как их теперь называли, двигались с уверенной скоростью и смогли уже покрыть добрых двести пятьдесят морских миль, то есть половину всего необходимого им расстояния. «Ну что ж, размышлял про себя один из высших чинов ВМС США, задумчиво глядя на современнейшие приборы, с помощью которых просчитать навигацию интересовавшего объекта не вызывало каких-нибудь уж особенных трудностей, скоро мы с вами встретимся и тогда уже и посмотрим: что у вас там за такие планы?»
На сближение потребовалось еще минут двадцать, пока наконец «Независимость2» не оказалась взятой в кольцо четырьмя миноносцами, прославившими американский флот не в одной военной компании и всегда без сомнения подтверждавшими свою боевую мощь, быстроходность и способность к неожиданным и эффектным маневрам.
Дайте по ним залп сразу из всех орудий, предварительно приказав держаться на почтительном расстоянии, распорядился теперь Джеральдин, указывая рукой в сторону захваченного пиратами новейшего тримарана, только глядите, чтобыне дай-то вам Бог! с ним чего-нибудь не случилось, то есть попаданий быть не должно, но страху нужно нагнать такого, какой тем «ублюдкам» еще и не снился; ну, а кто повредит корабльответит мне головой!
Такое вроде бы неоднозначное распоряжение тем не менее было выполнено, как в вооруженных силах утверждается, точно и в срок, и, в сравнении с эсминцами, небольшое суденышко в следующий момент подверглось самой какой ни на есть стремительной, а где-то даже и «психологической», атаке, выразившейся в непрекращающихся на протяжении десяти минут взрывах, поднятыми волнами практически затопивших боевое «плавсредство». Пираты были настолько ошеломлены продемонстрированной им военной мощью, что попадали частью на верхнюю палубу, частью, где кто находился, и, накрыв голову сверху руками, вспомнили о Боге и самозабвенно предались непрекращающимся на протяжении всего обстрела молитвам, и только, единственно, разбойничий капитан не утратил присутствия духа и, приставив к горлу «папенькиного сыночка», острую саблю, вывел его на палубу и, обозначившись горделивой осанкой, принялся дожидаться окончания казавшегося бесконечным обстрела. Взрывы прекратились так же внезапно, как перед этим и начались, предоставив адмиралу отличную возможностьв бинокль «насладиться» лицезрением своего непутевого сына, все еще пока живого, но стоявшего сейчас на палубе и находившегося от неминуемой гибели всего лишь в каком-нибудь одном, неосторожном со стороны родителя, шаге. Даже полному идиоту в такой ситуации стали бы понятны намерения отчаянного пирата, ко всему тому же еще и ни на йоту не знавшему жалости, а принимая во внимание тот факт, что заслуженный адмирал был далеко не дурак, он сразу же смог понять, что его психологический маневр не сработалглаварь продолжал оставаться непоколебимым, мысленно готовым к смерти, а значит и отчаянному сопротивлению.
Что они делают? спросил пират у молодого Липкена, заметив через следующие десять минут, как с одного из кораблей стали спускать на воду небольшой быстроходный катер, а затем в него перекочевали пятеро людей, одетых в непривычную военную форму, под действием солнечного света казавшуюся до невероятности белой и поблескивающей экипированной фурнитурой.
Все суда к этому времени остановились: видимо, и упрямый механик, услышав мощнейшие взрывы и ощутив сильнейшую качку, понял, что их наконец-то обнаружили основные морские силы Соединенных Штатов и что в связи с этим довольно-таки убедительным обстоятельством в продолжении дальнейшего бегства необходимость отпала.
Не иначе сюда плывет мой родитель, главнокомандующий ВМС США, ответил молодой лейтенант, немного подумав и припомнив существующие на флоте обычаи, невзирая на его беспутство все-таки сумевшие найти отражение и в его неразумной, беспечной и, как это говорят на Руси, буйной головушке, чтобы обговорить с Вами, сэр, условия моего освобождения и возможной, здесь лейтенант осекся, сообразив, что городит лишнее, но все же, уловив суровый взгляд капитана, продолжил: В том числе и вашей, имея в виду всех пиратов, капитуляции.
Хм, усмехнулся грозный разбойник, словно и не обратив внимания на последнее слово, и как это теперь происходит? В мое время, бывало, Уойн был неглуп и, даже принимая во внимание огромный провал в его знаниях, смог сообразить, что он каким-то невероятным, не исключено, что и мистическим, образом телепортировался через столетия в будущее (или настоящеекому как удобнее), поэтому без предубеждений дальше и констатировал: С двух кораблей высылали навстречу друг другу шлюпки и встречались где-то посередине.
Точно также происходит в том числе и сейчас, поддакнул непутевый повеса, полностью уже «растворившийся» во влиянии грозного морского разбойника и возносивший его авторитет уже практически выше собственного высокопоставленного родителя, ничего так и не изменилось: они доплывут примерно до середины и в течении получаса будут дожидаться, пока мы, подразумевал он сейчас захваченный тримаран, вышлем им навстречу своих парламентеров, а не дождавшись, вернуться обратнои вот тогда! уже станут вести огонь на полное поражение.
Даже несмотря на то весомое обстоятельство, что здесь находится сынок самого адмирала? недоверчиво усмехнулся продуманный в этом плане разбойник, не допускавший себе и мысли, что верховный штатовский военачальник пойдет на такой отчаянный шаг.